Седьмая любовь Капитолины 10

***

Большая клетка Ары заняла на кухне лучшее место – у окна. Для этого пришлось вынести часть кухонной мебели, задвинуть в угол кофемашину Melitta, придвинуть к стене пластиковый стол в стиле hi-tech…
Подруги отмечали за ним Капино освобождение. Пили коньяк. Выпили уже много.
Радости на лице Капы не было.
– Ну что с тобой? – не выдержала Светка. – Ведь всё хорошо! Не посадили! Книжки твои издали! Глянь, какая ты красивая! – схватила она со стола роман "Жизнь в гареме" и повернула обложкой к Капе. – А в жизни ты еще краше! Или ты не об этом? – повнимательнее пригляделась она к подруге.
– Почему они все от меня бегут? – не взглянув на обложку, шмыгнула носом Капа. – Один даже смерть предпочел! Не клетку же мне мастерить, как Верочка предложила!
– Глупая! Адвокат же прямо сказал, что не по Сеньке шапка! Не стоят они тебя! Будет, будет, золотая моя, бриллиантовая, у тебя настоящий! И не убежит он от тебя! – по-цыгански заговорила Светка, даже чуть руку Капы в свою не взяла. – Какой он будет по счету?
– Ну… так сразу… Надо посчитать, – Капа наморщила лоб, стала подсчитывать, загибая пальцы: – козел-зубной техник, Бронсон с усами, безусый дизайнер, чтоб ему… рыцарь Зигфрид с обетом безбрачия, Шахрияр Абрамыч… царствие ему небесное… Всё.
– Погоди-погоди… – прищурилась подруга, аккуратно разливая водку по рюмкам (коньяк уже закончился). – А Пётр? Твой астральный друг? Помнишь?
– Да, – выпив, взволновалась Капа и даже раскраснелась, вспоминая…

Они познакомились, когда Пётр менял сифон под раковиной на ее кухне.
Сначала Пётр открутил сифон.
– Вот, – сказал он, открутив его. – Еще не знаю, как дальше.
Капа почти прослезилась от умиления! Вот и она такая же… Распорет платье, в которое перестала влезать, чтобы перешить… и тоже не знает, как дальше… Так и оставляет… Столько их уже, распоротых!
– А если вот тут подцепить и тянуть отсюда? – присев на корточки рядом, осторожно спросила она и показала пальцем. Он посмотрел.
– Можно, – отозвался, подумав, – но ведь тогда провиснет вот это? – и тоже показал.
– Да... Но если подложить сюда немного – вот этой резины, слоя четыре не больше, а вот это просто открутить? – Капа не верила, просто не верила, что всё это происходит наяву.
– Ага, и вот так вот заплести! – радостно засмеялся он. – Понял, понял! Можно! Тогда я вот тут утяжелю. И потыкал пальцем в трубу, как бы утяжеляя.
– И вот эту прокладку я бы убрала... или передвинула. Она резиновая, а тут, в общем, пластик.
– Нет, она мне нужна. А вот я ее в патрубок. И... и... и добавлю конусные манжеты! Они резиновые.
Капа могла бы сидеть на корточках с ним рядом долгие часы, разглядывая и трогая четырьмя руками изогнутую пластиковую трубу, по которой грязная вода утекала в канализацию, но утекала не вся, часть ее оставалась в изгибе трубы, и этот изгиб защищал всех живущих от ужаса помойных запахов… И они смеялись, и радовались – маленькие дети, допущенные к вечному, грубому в своей дикой простоте, пробравшиеся в кухню в незапертую дверь, пока взрослые отвернулись.
В обличии сантехника к ней пришел ее астральный друг. Загаданно, негаданно… – прямо как в песне!
Но случилось так, что этот случай бросил семя в сантехническую душу Петра, простого и не книжного. Здесь было явное вмешательство Божие. И семя проросло и дало всходы. Пётр уверовал в Слово Божественного Духа, ушел из сантехников и стал петь в переходах церковные псалмы. Очень любил петь псалом 33 к вечеру. И многие же, из слушавших Петрово песнопение, уверовали; и было число таковых людей около пяти…

– Суммируем астрального Петра, – подытожила Светка, прервав ее воспоминания и наливая. – Теперь жди следующего, седьмого!
– Семерка – сакральное число, имеющее прямое отношение к тайнам мироздания! – выпив, задумчиво рассудила Капа. – Означает целостность и завершение цикла!
– Значит, последний! Как в песне нашей певицы… – и, подражая ей, Светка запела с легкой шепелявинкой: «Пpиходит к нам негаданно па-аследняя любофф-ь…»
– Кар-рта… Тар-ро… ар-ркан… – вдруг защелкал клювом попугай, подслушивающий их разговор.
– Что несет? – опасливо посмотрела на клетку Капа. – Аркан какой-то приплел, карта какая-то… Ты ему не наливала?
– Вроде нет… Это он про карты Каро… Гадают на них… 
– Да ну! Всё это херня страшная! – поморщившись, махнула рукой Капа.
– Пир-р-ронизм! – возмущенно закричал Ара. Подруги от неожиданности вздрогнули и посмотрели на клетку. Попугай висел в ней вниз головой.
Они переглянулись…
– А что, если… он уже здесь? – понизила Светка голос до таинственного шепота.
– Кто? – опешила Капа.
– Седьмой… – выдохнула подруга. И они, как по команде, опять повернулись к клетке. Попугай прищелкнул языком и перевернулся.
– Да брось… – отмахнула рукой Капа такое предположение.
Но Светка уже пришла в себя.
– А что… – нажимала она на Капу. – Ты глянь получше! Вот и на обложке он – какой красавец! Гиацинтовый! Аристократ! И умный! Про пирронизм знает! Песни поет! А профиль! О-о! – восхищенно закачала она головой, закатывая глаза. – У него же римский профиль!.. Он – вылитый Гальба! И уже в клетке! Не сбежит! А обсценной лексике ты его научишь! Гиацинтовые легко поддаются учению… Не козлы какие-нибудь!
Капа недоверчиво пригляделась к попугаю. Тот приосанился, напыжился, повернулся боком… Распушил перья… Светка подошла, открыла клетку…
И Ара взлетел к потолку и там завис, раскрыв веерами роскошные кобальтово-синие крылья и хвост. Снизу перья были оранжево-желтые…
Капа завороженно смотрела, как они вспыхивают золотом в лучах солнца из окна…
Довольный произведенным эффектом, Ара мягко спланировал на стол и выразительно посмотрел на Капу глазом с золотистого цвета обводкой…
И в ее душе зазвучала музыка… «К Элизе»… Она протянула к нему руку… Ара нежно провел по ней мягким теплым крылом и приложился голой щекой… Капа готова была сейчас сама взлететь… А музыка всё продолжала звучать… Уже не в душе, а где-то снаружи… "Та-та та-та ри-та та-та-та..."
– Черт, – опомнилась она. – Это же в дверь звонят! Кого это принесло?
– Журналиста… Кого же еще! На суд-то тебя поддержать не пришел, а выпить уже бежит… – ворчливо всполошилась Светка, до этого умильным взглядом свахи глядевшей на влюбленную пару.
– Какой же он надоедливый! И не отвяжешься… Ну открой, – обреченно вздохнула Капа, – скажи, что меня нет, что ли…
– Затаись, – приказала Светка и пошла открывать. Ара слетел со стола и пешком отправился за ней в коридор.
– Куда ты? – забеспокоилась хозяйка и побежала вслед за ним.
Журналист уже входил в открытую Светкой дверь. Ара встречал…
И Капа застыла от увиденного…
Попугай, треща крыльями, взлетел прямо на незваного гостя и в лицо ему громко и отчетливо выкрикнул: – Пошел на …!
Обалдевший от такого приема журналист вывалился за дверь и, растворившись в перекрестных лучах спотов производителя Eglo Lighting Netherlands, исчез навсегда.
А Ара выполнил под потолком фигуру высшего пилотажа ранверсман, спикировал вниз и спокойно отправился пешком назад.
Победно хохоча и громко выкрикивая его слова, эхом отражающиеся от стен, подруги полетели вслед за ним…

…………………………………………………………………………………………

Разлили водку по рюмкам на троих.
– Ну, за седьмую любовь!
И немедленно выпили. (Были же авторы!)