Глава 13. Визит Анны к Банкиру

Они ехали в машине Председателя в банк. Анна сидела на заднем сидении с Председателем. Анна плохо разбиралась в машинах, но уже поездила в мерседесе и теперь могла оценить повышенные удобства и комфортность машины Председателя.
Когда машина остановилась на пяточке для парковки машин банка, Председатель, помедлив с выходом, обращаясь в пространство, не глядя на Анну, тяжело выдавил:
     - Очень не хочется через год повторить фразу одного героя: «Как я ошибся, как наказан!»*

     * «Письмо Онегина к Татьяне». Александр Пушкин. (не пожалел нервы президента Председатель).

Анна поняла, о чем он, и промолчала.
   Уже в банке Председатель предупредил Анну, что им отведено только двадцать минут. У входа их встречал знакомый Анне помощник банкира и без формальностей провел ее мимо охраны прямо к кабинету председателя правления банка. В приемной секретарь, извинившись, попросила подождать, пока выйдут посетители.


     Загадка Банкира
Что это, намек на связи с банками Японии или это прихоть председателя правления банка? Приемная была обставлена, по-видимому, японской мебелью, в нишах стояли куклы в праздничных кимоно; в двух углах, как живые, стояли две цветущие обожаемые японцами сакуры; на стенах, вероятно, на шелке, были расписаны картины с японским пейзажем: горы, парки с буйной растительностью, рисовые поля с работающими на них крестьянами, дворцы императоров, одинокие сосны на скалистом берегу моря, и, конечно же, святыня для каждого японца - заснеженная шапка горы Фудзи. У маленького родничка, стекающего по камням вдоль стены, стояли карликовые сосны и еще какие-то незнакомые Анне деревья. Мягкое рассеянное освещение располагало к тихой мудрой восточной беседе. Никакой помпезности - вкус и изящество. Интересно, каков сам хозяин, отвечает ли он выбранному стилю? На одном из банкетов Вадим показывал председателя правления банка Анне, но знакомится не довелось, а его образ плохо отложился в памяти.

Они вошли в хорошо освещенный кабинет.
«Пожалуй, немногим больше, чем мой сейчас», - успела подметить Анна. У стола стоял председатель правления банка и ждал их, пока они подойдут. «Однако!» - мелькнуло у Анны... дальнейшая церемония не дала продолжиться ее мыслям.
Председатель представил хозяину кабинета Анну. Тот неестественно улыбнулся, протягивая руку:
     Le roi est mort! Vive le roi!* - на чистейшем французском поздравил Банкир, длительнее, чем принято, держа ее руку.
 
     * Король умер! Да здравствует король! Традиционная фраза во Франции при провозглашении смены королей.

И тут Анна зажмурилась от яркой вспышки...
     «Фотограф! Откуда он взялся? Что же меня никто не предупредил, как же теперь я буду выглядеть?» - закрутились мысли.
А фотограф все щелкал и щелкал, вспышки все ослепляли и ослепляли. Фотограф двигал бесцеремонно двумя председателями и Анной, как фишками нардов на доске. Наконец, он исчез, и все стало тихо и спокойно. Они остались втроем. У Анны еще резало глаза, и она медленно привыкала к обстановке. Хозяин повел гостей к небольшим креслам у журнального столика, вдали от его рабочего стола. В другом углу стоял журнальный столик побольше, возле изящного диванчика, а рядом стояли два точно такие же кресла. На том журнальном столе стояла прекрасная икибана с живыми цветами.
     «А где же традиционный длинный стол для «накачки» подчиненных, разве в солидном банке обходятся без этого?» - не успела закончить мысль Анна, как ее Председатель уже любезно отодвинул ей кресло. Хозяин кабинета сел напротив Анны.   
Перед нею сидел еще молодой мужчина с полуприкрытыми глазами и не совсем здоровым цветом лица. Но, как у всех людей хафу,* в нем были привлекательные загадочные черты. И Анна вдруг сразу вспомнила, что ее поразило в нем тогда, когда его увидела впервые. Точно! Лицо человека, уставшего делать деньги! А глаза, его глаза, как тогда, с тревогой пытались заглянуть в ее память и удостовериться, что и она не знает его секретных зарубежных счетов.
 
     *Люди, у которых один родитель был японского происхождения.

На стене совсем недалеко от Анны висела картина средних размеров с очень яркими красками, сразу притягивающими взгляд.
С синей скалы, над которой был виден только маленький кусочек неба, долго летел вниз водопад, разбиваясь на уступах на десятки белых каскадов.
Слева и справа от водопада буйно росли зеленые, желтые и краснолистные клены. Очень редко приходилось Анне видеть на фотографиях такие краски именно из этой части света.
Картина заставляла задуматься о вечности и о бренности существования.
     «Почему именно эту картину повесил хозяин? Неужели, когда бывает один, - быстро проносились мысли Анны, - он так же рассматривает картину сощуренными настороженными полуяпонскими глазами, как сейчас смотрит на нее?»
     - Какой прекрасный живой уголок искусно оформлен у вашего рабочего стола! – не скрывала восторга Анна. - Настоящий кусочек дикой природы с маленькими скалами, надо же, точно такого цвета, как на картине!
Считайте, господин банкир, что вы меня поразили. Надо же, и собственный маленький водопадик в кабинете, и японские живые карликовые сосны бонсай, и еще какие-то карликовые деревья! И травы, и цветы! А какой успокаивающе - целебный звук журчащего потока!
     - Приятно видеть, когда много чего повидавшей женщине нравится мой уголок.
     «Как притягивает глаз это падение и бег воды! А если закрыть глаза, то можно представить себе, что ты находишься среди тех синих могучих скал, что на картине, где ни одна живая душа тебя не достанет, только ты и дикая природа, с красно - желто - зелеными кленами. Все-таки мудрецы эти японцы, тонко чувствуют смысл жизни и природу окружающую их», - утвердилась от первых впечатлений Анна.
     Господи! А когда же она начнет вот так по-человечески жить?»
Банкир по-прежнему, почти не меняет выражение лица, чуть наклоняет голову в знак согласия.
     «И даже сейчас она расслабилась, а надо бы... Погоди, погоди, а почему так много воды? Так, так, это, видимо, денежные потоки, проходящие через его банк. А где же его собственный поток? Да вон же, в углу картины водопадик, тот справа... О-о, да там и проблескивает сквозь дикий кустарник и озерцо, скрытое от жадных посторонних глаз. И никто, кроме хозяина, не знает о его размерах и глубине».
     «И вы уверены, что, уйдя из компании, вы смогли бы найти инвестора под ваш проект?» - банкир обращается к Анне, видимо, не в первый раз.
     «Ну, почему ей мешают разгадывать тайну Банкира?»
Две секунды осмысливает вопрос.
     «Мы не сомневались», - начала включаться, наконец, Анна.         
     «В наше неустаканенное время? - смотрит банкир сквозь свои щелочки на Анну.
Анна еще никак «не выйдет» из картины.
     «Да, видимо, хорошо работается под звуки бегущих потоков. Анна вдруг припомнила фразу своего Председателя, скольких тот поломал и проглотил, пока стал таким, как сейчас. А скольких же каждый день заглатывает этот Банкир? Конечно, после такой кровавой работы, его черная душа должна же как-то очищаться! Приятно, наверное, сознавать, что какие бы передряги не случились бы в его жизни, всегда можно подойти к своему собственному потоку, омочить в нем ладонь, стереть мокрой прохладной ладонью озабоченность и усталость, послушать его тихое журчание, убедиться, что он течет, а значит наполняется свое собственное озерцо, дающее хозяину независимость от суетного мира и уверенность в завтрашнем дне. А какой у нее собственный поток? - Слезы!»
Мужчины курили, откинувшись в креслах, старательно выпуская дым к четырехметровому потолку. Анна не помнила, наверное, они спросили у нее разрешение. На какие-то вопросы она ответила утвердительно. Председатель рассказывал хозяину про ее служебную карьеру, и тот лишь пару раз кивнул головой, искоса поглядывая на Анну, как будто все что он слышал ему глубоко неинтересно. Казалось, он и не слушал вовсе, и мысли его витали Бог знает где.
Анне с большим трудом удается взять себя в руки. Она напрягает слух, пытается осмыслить пролетающие мимо нее фразы. И чтобы выйти из этой колдовской чертовщины, улучшив момент, она обращается сразу к обоим.
     - Господа председатели, вы хотя бы предупредили меня, что меня будут фотографировать! Правда, я не знаю, зачем это нужно?
Впервые глаза хозяина, если так можно назвать узенькие щелочки, еще больше сузились и, как показалось Анне, потеплели.
     - Вам принесут все фотографии и выберете их сами. Я уверен, вы везде будете выглядеть, как сейчас, очаровательно.
     «О-о, да он еще и мужчина! - промелькнула у Анны. - Так это от него, оказывается, пахнет энергичными мужскими духами! Конечно, от него, иначе она бы почувствовала их еще в машине Председателя».
     - А все-таки, для чего эти съемки? - наивно спросила Анна, с удивлением взирая на фарфоровую пепельницу, которая невесть как оказалась в руках банкира.
     - Пока для издательства «Индепендент-Медиа», в газеты «Карьера», «Moscow Times», «Капитал», потом вам надо бы засветиться в журналах «Деньги», «Деловая жизнь», «Нефть», «Коммерсант».
Банкир, ни к кому не обращаясь, произносит на японском, а потом переводит.
     - И алмаз не блестит без шлифовки, - продолжает. - Потом в паре женских журналов, освещающих жизнь деловой женщины. Когда немного раскрутим вас в прессе, будете сниматься для телевизионных очерков, а потом для зарубежных изданий. Они любят помещать статьи под рубрикой: «Who`s who?»*
     - Где? - не поверила Анна, ей постоянно приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова в тусклом голосе Банкира.
     - Удивляться не надо. Теперь вы не только лицо своей компании, вы и лицо нашего банка. Признаюсь, лицо намного приятнее, чем лицо бывшего президента.
     «Бывшего говнюка президента», - чуть не подправила Анна.
   
     * Кто есть кто? – англ.
    
     - Да раньше и повода не было, - продолжал журчать Банкир, - чтобы раскручивать вашу компанию. А теперь вы замахнулись на серьезные дела, и от того, как они пойдут, наша клиентура тоже может увеличиться, а может и сузиться. Борис Ефимович кратко изложил ваш нефтяной проект, и мы хотели бы его изучить, а возможно и поучаствовать в нем.
Анна не выдержала и укоризненно посмотрела на своего Председателя и тот вмешался.
     - А что вы хотели, Анна Владимировна! – оправдывался Председатель. - Вы рисуете нам захватывающие картины экспансии на нефтяном рынке, разве под это хватит капитала у Совета директоров компании? С этим банком мы работаем шесть лет и хорошо знаем друг друга. Банк существует уже семь лет, сами понимаете, в наших российских условиях год выживания - считайте за три, как на войне! Так что, прикиньте сами, какой опытный здесь председатель правления и сколько времени мы с ним на передовой!
     - Вы, Анна Владимировна, - посмотрел снисходительно на нее председатель правления, - наверное, не знаете, что группы банков солидаризируются на финансовом рынке, чтобы застраховать себя от временных неизбежных в нашей обстановке финансовых потрясений. Мы также сотрудничаем еще с двумя крепкими банками, как и мы относящимися к категории «А»,* так что их интерес здесь есть тоже.
      
     * Третья категория по надежности в банковском табеле о рангах или не дальше пятнадцати первых российских банков.

Тут Анна очнулась окончательно, и у нее стало закрадываться подозрение на своего Председателя, который, не предупредив ее, раскрыл уже многим их с Георгием карты.
     «Как бы с этими банковскими акулами по окончании реализации проекта совсем не остаться без последних трусиков!»
     - Я наивно полагала, что этот проект, прежде всего, нашей компании, а не нескольких пусть и дружественных банков, - сделала Анна ударение на слове «нашей».
     - О, мне это уже нравиться! - чуть расширились и ожили глаза у председателя правления. - Я слышу голос, кажется, настоящего президента компании! Такого не только в первые минуты знакомства не позволял бывший президент, по-моему, - вопросительно посмотрел хозяин кабинета на Председателя, - этого не было никогда.
     - Не было, не было! - подтвердил ухмыляющийся Председатель. А в его глазах можно было прочитать: «Погоди, ты еще почувствуешь острые зубки нашего нового президента!»
    - Нет, нет, успокойтесь Анна Владимировна! – все так же ровным голосом успокаивал банкир. - Мы не будем вторгаться в сферу ваших интересов. Как экономист, вы хорошо знаете, где, прежде всего, наши деньги. Они в марже! 
     «Да за кого он ее принимает? Ну, ну, заливай дальше! Наслышана она немного от Вадима, какими финансовыми аферами вы, «невинные ягнята», занимаетесь! Девочку легковерную нашел, «в марже его деньги!»

     Банкиру нравится экспансионизм Анны
     - Буду с вами откровенен, очень хорошо, что вы не боитесь высказывать свою позицию, не считаясь, нравиться она кому-нибудь или нет! Это залог наших доверительных отношений на будущее! Так вот, мне в вашей концепции стратегического развития компании нравится то, что не нравится вашему Председателю, - ваш экспансионизм. Стремление реализовать сразу два нефтяных проекта: о первом я, примерно, знаю;
о втором, говорят, он ваш, - почти не имею представления. Ваше стремление поглотить несколько компаний, выйти за пределы местного значения, - мне импонирует. Как вы оцениваете возможность присоединения к вам других компаний?
     - Пока очень осторожно, - ответила Анна. 
Ей были симпатичны жадность и всеядность Банкира, его предусмотрительность. Все это не вязалось с его молодостью, и она ждала, что где-то он проколется.
     - Все зависит от наших первых успехов и насколько в них поверят акционерные компании, добывающие нефть.
     - Ну, за Publicity,- с хорошим американским акцентом сказал хозяин, - или как сейчас говорят – пиар, - вы можете положиться на нас. Как видите, мы уже этим занимаемся! Когда вы засветитесь во всех солидных отечественных и зарубежных изданиях, дальше ваше renommee* будет поддерживать стоустая молва, – закончил Банкир на чистейшем французском.

     * Репутация, известность, - фр.

     - Мы навели справки о ваших зарубежных партнерах,- фирмы солидные, хорошо известные в деловом мире. Но в их кредит я, простите, не верю!
     «Ни фига себе! – изумилась Анна, - а говорит не имеет представления! Этот господин не трепло, с ним ушки надо держать востро».
     - Наш Совет директоров, - влез Председатель, - тоже в это не верит!
     - А как он будет верить, - возмутилась Анна, - если его Председатель предлагает свободные доллары пустить на какие-то сомнительные финансовые операции, пока приносящие большие проценты!
     - Нет, как вам это нравится, Евгений Замавич? Президент «стучит» в открытую на Председателя!
Банкир чуть-чуть криво улыбнулся.             
     - Компаниям такого уровня, не обижайтесь, Анна Владимировна, как ваша, - бросил на Анну взгляд Банкир, - такой большой кредит не дают. Даже в стране со стабильной политической властью и развитой экономикой частная компания сродни вашей, никогда не получит такого кредита. Правительство Москвы, уж вы мне поверьте, и то почитало бы за большую удачу выбить подобный кредит под какую-нибудь программу, а то - какая-то частная небольшая компания!
     «Ну, погоди у меня, финансовый всезнайка, когда я тебе покажу аккредитив, что ты тогда у меня запоешь? И я добьюсь его, чего бы мне это не стоило! А может, он, действительно, прав, и ее иностранные господа пускают дымовую завесу, лишь бы только выйти на российский рынок, заключить с ее компанией выгодный для них договор? Постой, а включила ли она в проект основного Договора фразу «при условии предоставления кредита?» Включила, включила! Нет, ее уже на мякине не проведешь! За шесть лет в компании она чему-то научилась! Она хорошо помнит, что в проекте даже оставлено место под сумму, которая пока в стадии согласования. Ну, погоди у меня ФИНАНСИСТ - ТИТАН - ГЕНИЙ!* Она разобьется, но выбьет деньги из буржуев!»
 
     *Анну что-то «понесло» на Драйзера, его роман в трех частях под этими названиями.

     - По вашим предварительным оценкам, сколько компаний могли бы к вам присоединиться?
     - По словам наших людей, добывающих нефть в этом регионе, два Акционерных общества, -готовы уже сейчас. АО небольшие, видимо, «дышат на ладан», и, повторяю, это по предварительным сведениям.
Банкир вопросительно поднимает глаза на Председателя.
     - Анна Владимировна! – повысил голос Председатель, - я же говорил вам, ставьте меня в известность о подобных событиях!
     - Но этот звонок был день назад! – оправдывалась она.
     - Председатель прав. Это мешает делать нам анализ складывающейся ситуации. А что заставляет их так действовать?
     - Мы приобретаем скважины вместе с проблемами, характерными для всего региона, да что там, для всей отрасли, - это закрытие скважин вследствие уменьшения добычи; недостаток оборотных средств на обновление устаревших основных фондов; отсутствие инвесторов и хоть какой-либо помощи Правительства; тенденции понижения стоимости барреля нефти. Да что Правительства, отсутствует помощь и внимание министерства, задержка зарплаты достигает трех-четырех месяцев. Частные компании работают как пенкосниматели, добывают нефть, пока течет сама, а как только, сняв сливки, возникают проблемы вложения денег для увеличения добычи, бросают скважины и продают участки.
     - Cream-skimmers – пенкосниматели, - с натянутой улыбкой прервал банкир, - хорошо сказали. Извините, продолжайте.
     - Слабые компании в ближайшее время должны умереть или быть проглоченными более сильными. Применив зарубежную технологию по разрыву пластов, мы реанимируем истощенные закрытые нефтяные скважины, продлим им жизнь лет на пятнадцать с хорошим дебитом. Получи мы положительный результат, его захотят иметь и другие компании, но многие не в состоянии будут это сделать из-за финансовых трудностей.         
     - Не создали подушки безопасности, - с чуть заметной улыбкой произнес банкир. - Нет накопленного на черный день капитала. Продолжайте.       
     - Как известно, рентабельность добычи нефти в России составляет около пятидесяти долларов. Во время кризиса, при стоимости барреля нефти восемнадцать долларов, множится число нерентабельных компаний.
     - Да, уж. Это повсеместно, - качнул Банкир головой.
     - Директорат этих компаний готов пойти на слияние, чтобы получить хоть что-то. Рабочие и мастера боятся влиться в армию безработных. Мы оцениваем все сказанное, как благоприятную ситуацию для экспансии на региональном нефтяном рынке.
Анна смотрит на Банкира и продолжает.
     - У одной из самых древних культур, китайской, слово кризис состоит из двух иероглифов: первый «Вэй»-«опасное время». Второй «Цзи»- время возможностей». Только...
Анна посмотрела на Председателя.
     - Только наш Совет директоров не хочет... рисковать, не хочет идти на крупные вложения и купить второй нефтяной участок, предпочитая вкладывать в другие источники дохода. А природа не терпит пустоты. Завтра в этом регионе окажутся более дальновидные нефтяные фирмы... и тогда уже нам придется бороться за выживание.
     - Нет какого? - вскинулся как ужаленный Председатель, ища взглядом поддержки у банкира, - Natura abhorret vacuum*, мне ли этого не знать!  Я пригласил своего нового президента для...

     * Природа не терпит пустоты, - лат.

     - Перестань, Ефимыч, - вяло поднял руку хозяин. - А кто помешает состоятельным нефтяным компаниям помимо вас выйти на вашу зарубежную фирму, применяющую свою технологию? - проявляя искренний интерес, продолжал хозяин допытывать Анну.
     - Никто не помешает, но результата не будет. День назад у нас подписан договор с зарубежной компанией, что мы и только мы поставляем ей объем работ.
     - Вот как? – удивился Банкир.
     - И мы уже провели предварительную консультацию и нашли для них сорок скважин.  Мы будет осуществлять авторский надзор за внедрением зарубежных технологий в других компаниях и иметь с этого небольшой приварок. Главное же, мы будем осуществлять экономическое давление на весь регион и будем в курсе финансового состояния компаний конкурентов.
Это нам облегчит поиск наших жертв и, возможно, экономических партнеров для раздела с ними сфер влияния и выработки единой экономической политики и диктата.
     - Вам этого могут не позволить, - заметил Банкир.   
     - Нефтяному эксперту, автору Альтернативного проекта по реанимации скважин, фирма сделала предложение быть их представителем в России.
Банкир укоризненно посмотрел на Председателя компании. Тот обескураживающе развел руками.
     - Мы все, только вчера на Совете директоров об этом узнали во время доклада избранного президента о ее нефтяной стратегии, - оправдывался Председатель..
Анна поспешила ему на выручку.
     - Я очень рада, что события разворачиваются так стремительно. Борис Ефимович только конспективно ознакомился с нашим проектом и, поскольку он меня поставил в известность всего за час до нашей с вами встречи, он еще не владеет деталями проекта. Я готова доложить его и перед вашими специалистами в ближайшее время.
Банкир достает свой мобильный. Звонит.
     - Найдите, пожалуйста, нашего нефтяного эксперта. Пусть он позвонит мне.
     - У меня есть одно пожелание, - не поднимая глаз на Анну, тихо вымолвил хозяин. – Как говорят японцы: «умный ястреб прячет свои когти». Необходимо усыпить бдительность тех, кто охраняет в том регионе свои стратегические интересы. Надо проявить максимум скрытности, максимум осторожности, не поднимать шума раньше времени, а то пока вы бьете хвостом, глуша и заглатывая мелкую рыбешку, вы привлечете крупного тайменя и как бы самим тогда уцелеть.
     - Да, мы начинаем над этим думать! – добавил Председатель.
     - План поглощения мелких фирм, - продолжал Банкир, - должен быть тщательно подготовлен и выверен. Тайно должны быть проведены сепаратные переговоры с каждым руководителем перед покупкой его компании. Нельзя обижать и местную администрацию, - это себе дороже. Тут важно не ошибиться с чиновником, от которого зависит разрешение о приобретении.
     - Разве «Графыч» не приглашал тебя, как мы договаривались, для обсуждения проекта на президентский совет? - спросил хозяин, обращаясь к Председателю.
     - Да в том-то и дело, что нет! Проект Анны Владимировны он на президентском совете «зарезал», тихо «положил под сукно», а на Совет директоров предлагался другой, с покупкой тех тридцати действующих скважин, о которых тебе докладывали.
     - Что же им двигало?
     - Вот этого я не знаю! Лучше оцени, как я вовремя все исправил и как мне было все это непросто сделать!
     - Непросто, непросто... - задумчиво куда-то в угол посмотрел хозяин. – Глуп тот, кто ест суп из рыбы фугу, глуп и тот, кто его не ест,* - отвечая своим мыслям, тихо сказал Банкир.
    
     *Японская поговорка, показывающая отношение коренных жителей к смертельно опасному деликатесу, вкусной ядовитой рыбе. 

     - А я знаю почему «Графыч» так поступил, - поднял глаза Банкир.
     - Да ну! - искренне удивился Председатель.
     - Он почувствовал горячее дыхание Анны Владимировны в свой жирный загривок. И чтобы никто не услышал крика: «Лыжню!», он все это и проделал.
Банкир смотрит на Анну.
     - А какая же суммарная добыча будет у вас после, как вы выражаетесь, реанимирования? - обратился хозяин к Анне.
     - Полагаю, 230 тысяч тонн в год. Это меньше добычи средней компании.
     - А как в США?
     - О-о, в США используются 400 тысяч малодебитных скважин. С добычей в среднем 110 т в год. Вот и считайте сами, у них на грани рентабельной добычи – треть куба нефти в сутки на скважину. А у нас зачастую бросают скважины, если она качает и пять кубов в сутки. Вот наши резервы.
Годовая добыча у нас, конечно, будет маловата, участок у нас небольшой, но нам бы только начать. Года за три заменили бы старое оборудование, подняли бы добычу до шести тысяч тонн в год на скважину. А главное, эта очень легкая нефть с низким показателем серы так и просится для переработки в высокооктановый бензин.
     - Вот как? – удивился банкир.
     - Новых иномарок в столице становится год от года все больше, - продолжала Анна, а качество дорогого высокооктанового бензина у нас никудышное. «Капнуть» бы своим людям в Правительстве Москвы, закрыть несколько бензозаправок, не выдержавших проверки бензина на соответствие техническим условиям…
     - Э-э, куда вас заносит! – предостерег Председатель.
     - Поставить бы пяток своих заправочных станций только для иномарок, - продолжала Анна, - гнали бы каждый месяц несколько сотен цистерн из Сибири нашего отличного бензина, и не надо ни тебе экспортных квот, не болела бы голова о нефтепроводе. Без денег не сидели бы.
Председатели снова переглянулись.
     - А как насчет доклада у нас в среду на следующей неделе? - не глядя на Анну спросил хозяин.
     - Договорились. Время уточним накануне, - согласилась Анна. - Могу я просить у вас совета, а может даже и помощи?
Председатель правления Банка расширил щелочки глаз и с интересом посмотрел на Анну...
     «Евгений Замавич! - погасил его интерес голос настырной секретарши, - на третьей линии председатель правления банка...», - и она назвала известный банк.      
Извинившись, председатель правления загасил сигарету, не спеша встал и пошел к аппарату. Говорил он одними междометиями в одной октаве и на одной ноте: «да», «нет», «нет», «да», «может быть интересно», «не раньше среды», «минут десять», «я позвоню».
     «Тот еще конспиратор, - недовольно подумала Анна. – Вот кому язык дан, чтобы скрывать свои мысли. Однако, когда сидел рядом, почти на нее не смотрел, а издали, во время всего разговора по телефону, пристально ее рассматривает. Интересно, какие мыслишки сейчас бродят в его финансовой головке?»
Положив трубку, также медленно направляясь к их журнальному столику, Банкир произнес.
     - Я вас слушаю, Анна Владимировна.
     - Основным условием предоставления нам кредита иностранная компания требует гарантий его возврата. Мы не уверены, что гарантии Министра топлива и энергетики будет достаточно. Мы не уверены и в том, что ее получим.
     - Действительно, я тоже не уверен, что вы получите такие гарантии, - тихо согласился Банкир. - Потом, это вам будет дорого стоить, но и это еще не все. Вы и ваш кредитор будете заложниками политической и экономической ситуации в стране. Не это нужно вашему кредитору. Ему нужно, чтобы за вас кто-то поручился своими капиталами.
     - Но мы честно ему сказали, что такого мы в данный момент не имеем, - простодушно сказала Анна.
     - Вам называли зарубежный банк в качестве вашего кредитора? - уже не сводил с Анны щелочки глаз хозяин кабинета.
     - Банк будет назван в ближайшую встречу, так же, как и окончательное определение размера кредита и гарантии его возврата, - спокойно сказала Анна.
Банкир, опустив глаза, держал в пальцах на лакированной поверхности  инкрустированного деревом журнального стола фарфоровую фигурку босоногого старика японца с закатанными штанами, в голубой рубашке с широким рукавом, в желтой соломенной шляпе. Старик пытался подняться с одного колена с плетеной корзиной за плечами, в которой лежала горсточка пепла от двух не выкуренных до конца сигарет, и никак не мог осилить свою неподъемную ношу.
Голос секретарши: «Евгений Замович, нефтяной эксперт на третьей линии».               
Банкир, не торопясь, встает и также не спеша подходит к столу и берет трубку. Включает громкую связь.
     - Я вас слушаю, Евгений Замавич! 
     - Когда бы вы смогли послушать защиту проекта со своей группой по покупке нефтяных скважин?
     - Я думаю, что в среду, если сегодня мы будем иметь все материалы для ознакомления. 
     - Хорошо, бесстрастно отвечает Банкир.
Отключается. Также не спеша подходит к сидящим.
     - Анна Владимировна, ждем вас на защиту в среду.       
     - Значит, в среду! – не осознавая, что это для нее значит, отвечала Анна.
Хозяин кабинета поднял японца вместе с его корзиной, встал и молча направился к своему столу. Там он помог старику вытряхнуть в корзину для бумаг свою ношу, медленно вернулся, поставил старика на место.
Председатель правления сел в свое кресло и, не отрывая глаз от фигурки, произнес.
     - Наш банк обдумает ваше предложение выступить этим гарантом, при условии, что в среду ваш проект будет одобрен нашими специалистами и вы предоставите нам названия банков - кредиторов. Это было бы посильней гарантий Минтопа, да и вам бы это ничего не стоило, - и он поднял глаза на Анну. В их щелочках, как в узких бойницах, ничего нельзя было рассмотреть.
Председатель, услышав это, вытянув шею, заерзал в кресле.
     - Я даже не могла вообразить, - заметила Анна, - чтобы вот так просто мог решиться почти не разрешимый вопрос.
Ее взгляд был настолько искренен и понятен, что хозяин отвел глаза.
     - Анна Владимировна! – очень мягко сказал Банкир. - Могу вас понять, простите за мою сентенцию. Людям свойственно принимать желаемое за действительное. Между «обдумаю» и «решил» лежит пропасть. И я пока не знаю, как ее преодолеть. У меня нет достаточных вводных данных.
Банкир смотрит на Председателя.

     Банкир обязывает Председателя               
     - Кстати, Борис Ефимович, как решается вопрос о вводе нового президента в Совет директоров?
     - Ты же знаешь, Евгений Замавич, - раздраженно начал Председатель, - по Уставу у нас идиотская система, как в Совете Безопасности ООН: необходимо полное единогласие! Так вот, в настоящее время один хер... простите, один «Гусь» - против. Только один! У него право вето!
     - Из-за пакета?
     - Из-за пакета и учредительного взноса!
Анна переводила глаза с одного председателя на другого и пока ничего не понимала.
     «Ох, темните вы что-то, господа».
     - И как же ты тогда собираешься проводить в Совете свои решения?
     - Ума не приложу, - откровенно сознался Председатель.
     - Сколько сейчас тянет пакет акций члена Совета?
     - С августа месяца два миллиона долларов.
     - Ну, вот что. Мой банк вносит в пакет нового члена Совета директоров - президента вашей компании, один миллион. Другой миллион ты найдешь сам. Председатель округлил глаза и хотел что-то возразить, но Банкир не дал ему опомнится.
     - Найдешь, найдешь. Ты все пытаешься развязать узел, когда его надо было давно разрубить. Тебе ясно, - все также на одной ноте без вопросительных и восклицательных интонаций не спросил, а констатировал председатель правления.
     - Ясно! - почему-то довольным голосом сказал Председатель.
     - А этому члену, напомни мне, надо слегка прищемить нос. Игрок он плохой, но играть любит, как сказали бы про него в стране восходящего солнца. Под сколько процентов он просил у нас кредит?
     - Под двадцать.
     - Ну, мы дадим ему... но только «потрогать».
     - Да, но он может поднять вопрос об учредительном взносе для нового члена Совета!
     -  А у тебя какой?
     - У меня - десять... по твоему настоянию... и, конечно, при твоей финансовой поддержке. Как это можно забыть!
     - Под эту сумму у тебя и прав значительно больше, вот и используй их на всю катушку... и можно даже зашкалить, я так понимаю.
     - А если он будет залу... за... – что-то хотел спросить Председатель.
     - А если твой «Гусь» будет... щипаться, намекни на свои связи. Но, я думаю, до этого не дойдет. До сих пор у него хватало благоразумия. Наш взнос, - это наше веское поручительство за кандидатуру нового президента вашей компании. Даже лучший сокол никого не поймает, если ему не дать взлететь, - взглянул Банкир на Анну. - Да, и проинформируй своих членов.
Простите, Анна Владимировна, мы прямо при вас решили один очень важный вопрос и в вашу пользу. В машине Председатель, я думаю, вам все пояснит.
     - Хорошо бы в следующий раз при мне разговаривать не эзоповским языком и не низводить меня до вашего японца, - улыбаясь, глядя прямо в щелочки глаз хозяина, с достоинством сказала Анна, поглаживая шляпу коленопреклоненной фигурки.
Она заметила, как щелочки на мгновенье расширились и снова стали непроницаемыми. Но Анне этого хватило, чтобы увидеть в них не злость, не недовольство, а что-то похожее на удивление, а может и восхищение.
     - Еще раз простите! Это я виноват, - тихо сказал хозяин кабинета, и впервые Анна уловила в его голосе нотки искреннего сожаления.
     - Осмелюсь напомнить, Евгений Замович, пять минут назад у вас должна была начаться встреча с членами Правительства Москвы, - раздался голос наглой секретарши. - Все ждут в приемной.
     - К сожалению, время тает слишком быстро, - ни к кому не обращаясь, сказал хозяин, вставая.
Глаза председателя правления банка, когда он жал руку Анне, вдруг расширились и еще раз спросили: «Действительно ты не знаешь номера моих секретных счетов?»

Председатель Совета директоров уже вел ее под локоть к двери, мимо расступившихся членов Правительства Москвы, любопытными глазами рассматривающих Анну.
Они и без того отняли слишком много времени у важной персоны.
Председатель подвел ее к своей машине.
     «О-о, эврика! Она только что стала свидетелем, как непререкаемый авторитет этого человека померк перед авторитетом непроницаемого узкоглазого Банкира. И, видимо, есть же авторитет и над этим Банкиром. Кто он? Сколько же этот авторитет стоит? По скудным сведениям от Вадима она припомнила, что тот оценил состояние Председателя в сто пятьдесят-двести миллионов долларов. Сколько же стоит тогда Банкир?»
Ее мысли прервал мелодичный звонок мобильного телефона Председателя.
     - Да, еще у твоего подъезда, хорошо, подождем, - и Председатель вопросительно посмотрел на ничего не понимающую Анну. - Евгений Замавич просил подождать его человека, который сейчас обратится к вам, Анна Владимировна, с какой-то просьбой. В окошко, вместо опущенного стекла, о чем позаботился Председатель, Анна увидала спешащего запыхавшегося начальника инвестиционного отдела.
     - Как хорошо, что я вас еще застал, иначе мне пришлось бы вас догонять, - отдуваясь, еле выговорил он.
Анна вопросительно молча на него смотрела.
     - Евгений Замавич попросил дать нам на вечер все ваши документы, чтобы снять с них копии и дать возможность подготовиться к среде нашим специалистам.
Анна с испугом посмотрела на Председателя.
     - Конечно, конечно, - поспешил ответить тот за Анну. - Доставайте же, Анна Владимировна, вы слышали - завтра их вам привезут.
Анна, не говоря ни слова, осуждающе смотрела на Председателя.
     - Да что вы, в самом деле, вы были так убедительны, что Евгений Замавич решил послушать вас в среду.   
     - Я не пожалею об этом? – наконец, спросила Анна.
     - Отвечаю, что не пожалеете, не вы, не я, не он, - уверенно ответил Председатель.
Анна расстегнула свой изящный портфельчик, вытащила уже знаменитую красную папку и на мгновение застыла.
     «А не дуреха ли она доверять самое ценное какому-то незнакомому дяде?» - мелькнуло у нее.
     - Ну же, Анна Владимировна, - торопил Председатель, и она протянула папку служащему банка.
     - Здесь копии всех документов, что вам необходимо. Вернете после защиты, – сухо сказала Анна.

     «Неужели в среду решится: «со щитом или на щите?»* - мелькнула у нее леденящая мысль.
    
     * Древнегреческий писатель и историк Плутарх (ок.45-ок.127) писал о спартанских женщинах, которые, провожая на битву своих сыновей, давая им щиты, говорили: «С ним или на нем», т. е., вернетесь, как победители или ваши тела принесут на щите.
 
     -У меня просьба, – обратилась Анна к Председателю, - давайте посидим вон на той скамеечке. Что-то разболелась голова. Такие встряски!         
               
Идут к скамеечке.               
Председатель одобрительно воскликнул.
     - Вот это предусмотрительность, вот это оперативность! Ну, Анна Владимировна, вы серьезно заинтриговали Заму. Вас надо поздравить! Это ваш день! Carpe diem!**
 
     ** Лови день! –лат. (Гораций. «Оды»).               

Если бы мне рассказали о том, что сейчас произошло у него в кабинете, я бы ни за что не поверил!

     Настороженность Анны               
     - Интересно, - вступила Анна, - действительно так могущественен председатель правления банка? Или хочет произвести впечатление своим заведением, и оно - рекламно - завлекательная вывеска?
     - Да вы их знаете всех заочно, - уверенно сказал Председатель, - по крайней мере две трети вы назовете сами. Но мы не о них сейчас, правда? Вы же хотели узнать о председателе правления банка, не так ли?
     - Анна сделала паузу и сказала:
     - Я особо не любопытна. Но о людях, с которыми мне предстоит сотрудничать, стараюсь немного узнать.
     - Очень хорошо сказали, поэтому я вам и отвечаю. Он, как кардинал Ришелье.*

     * Ну, это, пожалуй, слишком, возвеличивать своего приятеля до уровня фактического правителя Франции, способствовавшего укреплению абсолютизма, проведшего административную, финансовую и военную реформы, подавлявшего народные восстания. Арман Жан дю Плесси (1585-1642).

По анализам независимых экспертов в категории «А» банк Замы на самых верхних строчках по собственному капиталу. Да вы и сами, наверняка, встречали эти публикации либо в «Ведомостях», либо в приложении «Банки» делового еженедельника «Компания», просто не обращали внимания. А по умению разрабатывать и реализовывать стратегические операции Зама – first among equals.* Мне не надо, надеюсь переводить с латыни?
   
     * Первый среди равных, - лат.
 
     - Как не пойму, попрошу сама. Я поняла, что мне для общения с вами придется подучить ее. Вы что же и в разговоре с ним его так зовете?
     - Я один, только я зову его Зама. И то, когда подопью с ним наедине.
     - Он что выпивает?
     - Ну, выпивают все. Он-то, как раз, почти не пьет. Это я про себя. Зама сегодня меня удивил. Удивил второй раз за семь лет.
Анна, не понимая, взглянула на Председателя.
     - А удивил меня Зама своим напористым требованием ввести вас в Совет директоров.
     - Каким требованием, он ничего не требовал!
     - Да ну! Вы что ничего не поняли или притворяетесь? - Председатель выжидающе посмотрел на Анну.
     - У меня, конечно, есть предположения, но еще больше вопросов. Уж лучше бы вы все пояснили.
     - А тут и пояснять нечего! Вы сами все слышали. Вас, Анна Владимировна, можно поздравить!
     - Ну, это еще курочка в гнезде, - остановила панегирик Председателя Анна.
     - Я не знаю примеров такого бешенного восхождения! – продолжал фонтанировать Председатель. - Вчера - вы стали президентом компании, сегодня - членом Совета директоров! И Зама за вас поручился в финансовом отношении, и меня изнасиловал. А точнее и я охотно разделяю поручительство!
Председатель пристально посмотрел на Анну, пытаясь разглядеть щенячий восторг на ее лице.
     - Но помните, что в древнем писании говорится: «Кому много дано, с того много и взыщется».*

     * Библия, Лука, 12, 48.

     - А как же «Гусь»? – никак не отреагировала на предупреждение Анна. - Я поняла, что вам позарез необходима его поддержка?
     - Вам необходима! Вам, Анна Владимировна! Но у «Гуся» длинный нос, и, к нашей радости, еще и длинная тонкая шея. К тому же, слава Богу, у него не гусиные мозги. Это вопрос трех-пяти дней. Ну, вы все сами слышали. 
     - Неужели вот так все, кроме «Гуся», хотели видеть меня в Совете?
     - Нет, конечно! Видеть хотели бы только двое: я и Вадим Сергеевич.
     - Вадим?! Вадим Сергеевич? - вырвалось у Анны.               
     - Не держите на него зла, Анна Владимировна, мужик он неплохой, великий бабник, правда! А кто из нас не бабник? У подавляющего большинства мужиков просто нет финансовых возможностей, а то бы...
     - Мне не нужны его характеристики...
     - Да это верно, вы и сами знаете его неплохо. Дурак он. Правда не так все просто: семья, дети...
     - Вы, по-моему, говорили о Заме?
     - Хорошо, хорошо, но, чтобы закрыть эту тему добавлю все-таки. Вадим Сергеевич искренне вас поддерживает, хотя и знает, что от направления импорта, которое он курирует в компании, придется перераспределить в вашу пользу на новое нефтяное направление кое-какие суммы.
     - А Зама меня удивил! Ведь я рассказывал о вас, можно сказать, впервые и в вашем присутствии. Неужели помимо меня он собрал о вас сведения? Все может быть. У нас все может быть! Но он уже годик, как совсем не рискует и ставит только наверняка. Но если Зама сделает на вас ставку, то легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем заставить Заму от нее отказаться.
     - Послушайте, - прервала возмущенно Председателя Анна, - в который раз я себя чувствую кобылой на скачках! – она вопросительно повернула голову за разъяснением.
     - Ну, такое сравнение с вами это, пожалуй, слишком, а вот нефтяное направление, да, это та кобыла, на которую мы сейчас поставим, и, ой, какие крупные деньжищи! И, упаси нас, Господи, просчитаться! А поддержка вас со стороны Замы, говорит, что это дело верное, и когда Совет об этом узнает, уверен, что ставки возрастут! Ну, и мне, вероятно, жалеть не придется.
     - Да и вы меня толком не знаете, - провокационно подняла на Председателя голову Анна.
     - А мне и не надо вас долго знать лично. Мне достаточно проанализировать ваши дела, да часика два личной беседы. Не первый год коптим этот свет, не первый! И если, как вы поняли уже, для каждого члена Совета, очень важно на должности президента компании и тем более в Совете директоров иметь своего человека, то я скажу вам в открытую, что вы как раз и есть мой человек.
Анна удивленно посмотрела на Председателя.
     - А чего, тут все ясно. Да вы и сами наблюдали по телевизору, какая борьба идет между фракциями за должности председателей комитетов в Думе. И за каждой фракцией стоит своя мощная финансовая группа. По крайней мере, я теперь знаю, что вы и как президент, и в Совете не чьи заказные интересы не представляете. А это очень важно!
И сами знаете, что порой в Думе, в Совфеде, так и у нас, да и везде так, принимаются решения противоречащие экономической логике, в ущерб интересам России, но в угоду конкретной фракции и стоящим за ними финансовым группам, если они купят большинство. А вы будете действовать по здравому смыслу, я убедился в этом. Это меня устраивает! Вы - мой человек! 
Хохочет, крутит головой.
     -  Надо же, - удивлялся сделанному открытию Председатель, - то, над чем потешался Совет в Метрополе, и я, грешник, когда вы рекомендовали нам потрясти мошной…
Анна вопросительно посмотрела на Председателя.
     - Вам эспрессо? – улыбается Председатель.   
 Смотрит на Анну.               
     - Что? - не «врубается» Анна.   
Председатель улыбается. Достает мобильный и что-то, чуть отвернувшись, говорит по нему.
     - Ну, помните, вы выдвинули идею объединения двух нефтяных проектов первого и вашего, Альтернативного… похоже, с помощью Замы так оно и будет. Вот тебе и Кассандра! Ай, да Анна Владимировна! Даже я этого предвидеть не мог! Дай нам Бог, в ближайшем будущем почувствовать поддержку Банка Замы, его силу.
     - Удушающую силу? Вы не хуже меня знаете, что благими намерениями дорога в ад вымощена.
     - Мрачный у вас что-то юмор, хотя поводов вроде бы для него я не вижу. Вы просто, как новичок, пока не осознали значение сегодняшней встречи. Разве вы не почувствовали его личное расположение к вам? Разве он не сделал вам навстречу шаги и какие?
     - Действительно, я, наверное, плохо осознала, что происходило, но меня не покидает тревога, что меня усиленно куда-то гонят помимо моей воли, и как бы потом этот загон не захлопнулся тяжелыми воротами. Вы видели в фильмах, как загоняют диких мустангов?
Из дверей банка выходит официант в белых перчатках с небольшим расписным подносиком, на котором стоят две фарфоровые чашечки с кофе, две тарелочки с бутербродом белого хлеба с красной икрой.
Председатель привстает, отодвигается, показывает официанту место, куда поставить подносик. Тот ставит и удаляется.
     - Делайте, как я, - не глядя, говорит он.
Берет чашечку, отпивает кофе, откусывает бутерброд.
Анна вертит головой. «Попугайничает».
     - Бог с вами, Анна Владимировна, что за фантазия? Вас вчера загнали в президенты помимо вашей воли? Вам только что предложили войти в Совет директоров, кстати, где пасусь и я, и не жалею. Разве и первое, и второе не отвечает вашим целям и амбициям? Сознайтесь, разве хоть однажды вы не мечтали об этом?
     - Но все происходит так, будто я у вас просила и должность, и членство в Совете! И этот участок в Жуковке, о котором я ни сном ни духом не ведала!
     - В Знаменском, это совсем рядом с Жуковкой. А то, чему вы удивляетесь, – это, действительно, и есть в аппаратных играх искусство высшего пилотажа.  Большие умудренные жизненным опытом люди делают для вас полезные вещи в полной уверенности, что благодетельствуют вам по своей воле.
     - Но вы все навязываете мне это, совсем не считаясь со мной и, не спрашивая меня, а вдруг я откажусь? Ну, а вдруг? И потом, вы же за это потребуете выполнять ваши определенные условия!
Председатель насмешливо молча смотрит на Анну.
Выходит из подъезда официант, подходит к скамеечке, забирает поднос. Председатель и Анна садятся в машину.
     - Я в вас верю Анна... Анна Владимировна, знаю, что это не растерянность и не неверие в свои силы, это что-то чисто женское, что нам, мужикам, не дано понять. Вы умница, вы знаете, что вы хотите, и вы умеете своего добиваться. Эх, Анна Владимировна! Вы сами сделали себе прекрасную огранку в пятьдесят семь граней! И прозрачность у вас D! И каратов у вас более шести! Говорите, уже есть кандидат и достойный?
     - Если вы о личной жизни, то ничего я вам не говорила и не скажу. Я ее как-нибудь сама устрою и в советах, хоть и Председателей, не нуждаюсь.
     - Другого ответа я от вас и не ожидал, – натянуто улыбнулся Председатель. - А вот - как-нибудь - не хотелось бы! Оправа-то достойная есть!
     - Неужели вы всерьез думаете, что и здесь за меня будете решать?
     - Если бы и хотели, знаем, что не получится.
     - Ну, слава Богу, хоть здесь-то вы не заблуждаетесь.
     - Да только и вы поймите, Анна Владимировна, и подумайте на досуге, не можем мы вверять свои деньги и не малые, непредсказуемому президенту. И всем нам, учредителям, не все равно, кто вошел в нашу компанию, да еще с правом решающего голоса. Мы, учредители, теперь и от вас в какой-то степени зависим.
Впервые у Председателя проскользнула просительная интонация, и Анна взглянула на него.
     «Уж не выкатится ли у него слеза? - слеза не выкатилась. - Наверное, в принципе не бывает плачущих Председателей», - с сожалением вздохнула Анна.
Председатель понял это по - своему.
     - Да чего вам беспокоится, Анна Владимировна, в плохую компанию мы вас не затягиваем. У нас все уважаемые люди, и совсем скоро вам предстоит познакомиться с другими не менее уважаемыми людьми, фамилии которых у всех на слуху. Так что вам опасаться нечего. А если удачно вы запустите ваш проект… - тут Председатель запнулся и неуверенно взглянул на Анну, стоит ли ей говорить об этом.
Председатель замолчал на некоторое время, и Анна боялась вспугнуть редкий, видимо, порыв откровенности.
И Председатель решился.
     - Так вот, если вы удачно запустите нефтяной проект, то я, грешник, думаю, что Зама представит вас «Серому кардиналу».*
И, видимо, пожалев о сказанном, прервал себя.

     * Серое преосвященство (по прозвищу капуцина отца Жозефа-Франсуа Ле Клерка дю Трамблей, бывшего правой рукой кардинала Ришелье и оказывавшего на него большое влияние, но державшегося в тени; носил серую сутану, в отличие от кардинала Ришелье, носившего красную кардинальскую мантию). Интересно, кого это имел ввиду Председатель?

     - Что это я… давайте доживем до этих радостных событий.
     - Ну, вот и подъезжаем. Ха, ну и Зама, определенно он на вас «глаз положил!»
     - В каком смысле?
     - Я имел ввиду ваши идеи, вашу нефтяную стратегию.
Анна с интересом взглянула на Председателя.
     - Нет, конечно, конечно же, вы неотразимы, безусловно! Можете не сомневаться, вы понравились ему и как женщина! - Председатель что-то запнулся и замолчал. Анна напряженно ждала продолжения.
     -  Только вот, как бы это поделикатней сказать... нет, не сейчас…
Анна колебалась, задать еще вопросы или ограничиться его закончившимся приливом откровения. Жизнь научила ее ковать железо пока горячо.
И еще неизвестно отчего он зависит, может быть, от количества попавшихся на глаза Председателю хорошеньких женщин или еще хуже,  - от несварения  его желудка!
Анна с интересом глядит на Председателя.               
     - Я жду вопросов… если их нет, - взглянул на Анну Председатель, - то хватит с вас на сегодня.
     - Ну, что? Идем в стойло?

Машина Председателя въезжает во дворик компании. Председатель и Анна выходят.
И Анна решилась.
     - Задержу вас еще на десять минут?
     - На пять.
Подходят к скамеечке, садятся.
     - Вашему Заме...
     - Нашему, Анна Владимировна, нашему!
     - Стоит ли ему доверять все стратегические вопросы компании? Не использует ли он нас в своих корыстных интересах?
     - На первый вопрос, - стоит! И будет нашим с вами счастьем, если мы заинтересуем его. Он крупный инвестор, Анна Владимировна. Каждые две недели его инвестиционный отдел рассматривает три проекта различных компаний, мечтающих найти у него финансовую поддержку.
На второй, - конечно использует! А где вы видели инвестора не желавшего получить выгоду от вложения своих капиталов?
     - Я имела ввиду...
     - Не разденет, Анна Владимировна, не разденет! Он давний наш покровитель!
     - Ваш?
     - И ваш тоже, с сегодняшнего дня! Да что вы, в самом деле, Анна Владимировна! Только что без всяких условий он лично внес за вас миллион и, на столько, же обязал меня... а вы…         
     - Чтобы потом отнять у меня десять?
Председатель открыл было рот, но проглотил какую-то фразу.
     - Ну, Анна Владимировна, даже максималисты имеют какой-то предел! Я вам желаю ободрать его, если у вас получится! Если вам повезет пройти защиту вашего проекта в среду, вы будете выторговывать себе условия вложения его капиталов. Это, если он все-таки согласится быть инвестором! Я желаю вам...
     - Нам, Председатель, нам! Пожелайте нам с вами!
Председатель широко открыл глаза, потом усмехнулся и добавил:
     - Хорошо. Нам, Анна Владимировна. Нам!
С улыбкой он смотрел на Анну, и она поняла, что уходить еще рано.
Потом по-дружески Председатель коснулся ее руки и тихо сказал.
     - Двойной игры он не потерпит, Анна Владимировна. Все равно раскусит и тогда...
     - Что тогда?
     - Тогда он выключит вас из игры.
     - Я не рубильник. Как?
Председатель молчал, видимо, что-то вспоминая неприятное.
     - Как-нибудь расскажу. Но настоятельно предостерегаю вас, - с ним только все открыто и честно.
     - А он сам?
     - Вы для него сейчас союзник на долгосрочную перспективу. Особенно ему импонирует ваш размах и смелость. Зама, по всей видимости, все-таки саккумулировал сейчас средства и ищет новое направление их вложения. А тут, по счастливой случайности, вы подвернулись с вашим проектом и вашим размахом. Но нам надо спешить!
     - А если будет необходимость все-таки выбирать, чьи интересы вам ближе: интересы компании или вашего Замы? На чьей стороне вы окажитесь?
     - Такого не может быть. Я вам ручаюсь! Нефтяное направление компании объединяет нас всех. Не пострадают не только интересы компании. Но и ваши личные интересы! У Замы, - железный принцип: личная заинтересованность каждого превыше всего. Только она может успешно двигать общее дело.
     - А «бабки», когда настанет время делить, то - врозь? - прямо в глаза Председателя взглянула Анна.               
     - Каждому - по его вкладу! – Jedem das seine!*
     - А у кого его нет?

     * Каждому свое – нем.

     - Анна Владимировна, вы только что были свидетелями, как ваш интеллектуальный потенциал был оценен в два миллиона долларов! Не слабо для начала?! И вас не обделят и впредь, не волнуйтесь!
     «Ой, мамочка! – мелькнуло у Анны, - неужели и вправду?»
     - На словах... – сухо произнесла она.
     - Пока на словах, - рассмеялся Председатель. – Ну, дайте нам немножечко времени - убедитесь сами! Превращение с помощью его банка из маленькой  нашей компании в среднюю, - открывает для нас новые возможности деятельности тысячекратно позволяющие увеличивать прибыль.
     - Так уж тысячекратно?
     - Вы скоро в этом убедитесь!
     - Ну а вы, Совет директоров, вы что, отдаете ему компанию, а сами отходите в сторону? А когда, не дай Бог, будет какой-нибудь банковский кризис, вообще свалите к себе на виллу в Коста дель Соль. Что вам изнемогающая Родина?

     - Ubi bene ubi patria, - где хорошо, там и Родина. Это сказал еще мудрец Софокл.* - и Председатель в доказательство поднял вверх указательный палец.
   
     *Софокл (ок. 496-406 до н. э.) - греческий поэт и драматург.

     - Правда, некоторые, переставляя в этой фразе слова, цепляются за «дым отечества», но это уже их трудности. Так вот, я не свалю из России при банковском кризисе. Ни в коем разе! – возмутился Председатель, - просто возможности нашей с вами компании скромнее. Сдается мне, если, конечно, вы выдержите защиту, что Зама предложит быть нашим компаньоном, инвестировав деньги в те сорок и более скважин, которые Совет директоров не смог или не захотел оплатить, за что мы получили от вас выволочку. Но давайте договоримся сразу, сор из своей избы впредь выносить не будем. О нашем взаимодействии мы на днях еще поговорим. Договорились?
     - Договорились.
     - Так что не тратьте время на пасьянс, Анна Владимировна! Наши совместные деньги будут двигать ваш проект. Если Альтернативный проект у Замы будет одобрен, вы ощутите это с первых же дней. Хотя вы это уже должны были бы ощутить с сегодняшнего дня, но скорее всего вам нужны хотя бы сутки, чтобы осознать значение произошедшего там, у него в кабинете. А потом, у нас слишком много врагов, чтобы позволять себе действовать не согласованно, и не дай Бог, в сугубо личных интересах в ущерб делу.
Давайте завладеем источником, а потом уж напьемся все! Давайте не торопить события! Давайте переживем среду! Не обольщайтесь только, нельзя Заму недооценивать. У него мощный аналитический отдел, навербованный из научных спецов с оборонки. Готовьтесь лучше к защите проекта в среду. Архаровцы Замы - злые волки. Они вам нервы потреплют, будь здоров! Если и не загрызут до смерти, то покусают больно. Они покажут хозяину, что не зря он их кормит!
     - А что же с моей защитой на Совете директоров? Ведь многие не удовлетворены.
     - Давайте так, ориентируемся на среду, на защиту в банке. Если она состоится, то мы, кто сможет из Совета, будем на ней присутствовать. Зачем вас мучить на двух защитах? А потом наш Совет - «детские почемучки», по сравнению с вопросами экспертов банка. На том и договорились. О` Кей?
Анна не знала, что ответить.
     - Еще раз, Анна Владимировна, прошу, готовьтесь серьезно к защите. Запуск всего нефтяного проекта теперь только в ваших руках. Вы к этому, кажется, стремились? Помните, как Зама вас похвалил за объединение двух вариантов проекта и агрессивную политику присоединения соседних нефтяных участков?
Считайте, что гарантии его банка и льготный кредит взошел притягательной голубой Венерой у нас на горизонте. Но он еще у нас не в кармане! Теперь либо со щитом, либо на щите, aut-aut, tertium non datur!*

     * Или-или, третьего не дано! – лат.
   
Председатель внимательно посмотрел на задумавшуюся Анну.
     - Да, мало ли что, - спохватился он. - Если в пожарном порядке возникнет необходимость обсудить со мной какой-то вопрос, - вот моя визитка, здесь мобильный и домашний телефоны. Не стесняйтесь, звоните в любое время. Не гоже, когда я случайно узнаю важные новости, - и он укоризненно взглянул на Анну. 

Компания Анны.
     - Извините, Анна Владимировна, - сконфузившись, произнесла секретарша, - вам уже в третий раз звонит какой-то дизайнер от какого-то «зама», я не поняла только, он и сейчас висит на телефоне, что ему сказать?
     - Какой дизайнер? От какого еще «зама»? Наверное, ему нужен бывший шеф. Так передайте ему, что того больше никогда по этому телефону не будет!
     - Да в том-то и дело, что он просит вас, Анна Владимировна!
     - Кто вам нужен? -с неприязнью спросила Анна.
     - Мне нужен президент компании госпожа Михайлова Анна Владимировна.
     - Я у телефона, - растерянно ответила Анна. - А кто вы, разве я вас знаю?
     - Я дизайнер от Евгения Замавича... - Он сказал, что вы очень во мне нуждаетесь.
     - Я-а-а? – приставив указательный палец к левой груди, удивилась Анна.
     - Он уверяет, что да.
     - Анна Владимировна, прошу вас принять меня на пятнадцать минут, все компоновки со мной, я вас ознакомлю с возможными вариантами обстановки вашего кабинета и обустройства ваших комнат, а выбор за вами! Я буду через двадцать минут.
     - Какие еще компоновки? Какие варианты? Да вы же здесь и не были...
Анна растерянно смотрела на пожимавшую плечами Генриетту.
     - Хотя действительно мне не мешало бы, если вы и впрямь дизайнер посоветоваться с вами, - начинала соображать Анна.
     - А у меня подобраны уже и материалы на обстановку вашего кабинета и создание дамской комнаты.
Ну, приезжайте, поговорим.
     - Тут говорить некогда, Анна Владимировна, надо выбирать, и мне на все про все дано только три дня и надо уложиться!
     - Ну, хорошо, приезжайте. Ой, алло, нет, только не сегодня, я сейчас ухожу, нет, нет, никак не сегодня, созвонимся завтра, все! - решительно сказала Анна, кладя трубку.

     Звонок «Гуся»
Ой, Аннушка, это по «прямому» вас кто-то домогается, вы уж возьмите сами трубку.
     - Анна Владимировна, вас-с бес-спокоит Геннадий Кузьмич, - проскрипело в трубке.
     - Какой еще Геннадий Кузьмич?
     - Да это тот, что с-сидел напротив вас-с, когда мы вас-с чес-ствовали в с-связи с избранием в президенты.
     - А-а! - узнала Анна сиповатый гусиный скрип. - Ну, положим, вы-то, Геннадий Кузьмич, как раз не хотели меня видеть в этой должности, признайтесь, ведь дело прошлое?
     - Да, Анна Владимировна, я в общ-щем и не с-скрывал с-своей неувереннос-сти в правильнос-сти кандидатуры наш-шего Предс-седателя. Но... но я ош-шибался. Да. Дело прош-шлое, как вы сказали. Вот теперь я виж-жу, вы мудрая не по годам женщ-щина. И я, заметьте, признаю с-свои заблуж-ждения!
Анна не поверила своим ушам.
     - Да-а, вы не ос-слышалис-сь. Я рад, что в долж-жнос-сти президента у нас в компании будет такая мудрая ж-женщина.
     - Так что же такое случилось за эти несколько часов, Геннадий Кузьмич, чтобы я так быстро смогла заслужить ваше доверие? - недоумевала Анна.
     - А вы что ж-же не догадываетес-сь? - теперь настала пора удивиться Геннадию Кузьмичу.
     - Не-ет, - прокрутила в голове Анна события дня, так и не зацепившись не за одно из них.
     - Ну как ж-же, Анна Владимировна! С-самым главным доводом против вас-с у меня было ваш-ше ж-желание ос-свободитьс-ся от первого вице-президента, с-свес-сти  с-с ним с-счеты.
     - Господи, какие с-счеты?
     - Но то, что я узнал только что, зас-ставило круто переменить мое мнение о вас-с, как о руководителе компании. Ес-сли отброс-сить мелочи, то вы правильно реш-шили, что доверили вс-се-таки ему нефтяное направление, ну, а с-сначала вы прос-стили ему его задирис-стос-сть.
     - Да я...
     - Позвольте я уж-ж выс-скаж-жус-сь о ваш-шей мудрос-сти до конца. Да задирис-ст он бывает не в меру, гонош-шитс-ся порой, но таким его мама родила, таким он и помрет. Но зато, Анна Владимировна, это с-с лихвой компенс-сируетс-ся его рвением по с-службе, его здоровой амбицией и чес-столюбием быть первым в знании с-своего дела. Вы не ош-шиблис-сь, Анна Владимировна, что ос-ставили его и даж-же мож-жно с-сказать повыс-сили.
     - Значит, я не пожалею о содеянном, Геннадий Кузьмич?
     - Нет, не пож-жалеете. Я ручаюс-сь за него. И ещ-ще… тут Предс-седатель подкидывал на С-Совете идею не принять ли вас-с в наш-шу теплую компанию. Ну, я с-сначала был против. А теперь, Анна Владимировна, я виж-жу мы с-с вами договоримс-ся. Короче, я с-снимаю с-свое «вето» с-с ваш-шей кандидатуры в С-Совет директоров. Вы видите, какая у меня к вам открытос-сть? Оцените!
     - Да уж, не ожидала, Геннадий Кузьмич, не ожидала!
     - А будет ещ-ще лучш-ше, Анна Владимировна, ес-сли в кардинальных реш-шениях, перед тем как вынос-сить их на С-Совет, вы пос-советуетес-сь с-со мной. И знаете, плохого я не нас-советую. Договорилис-сь?
     - Я попробую, Геннадий Кузьмич, - еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, проговорила Анна.
     - Ну и за это с-спасибо. Ещ-ще раз удачи вам и таких ж-же мудрых реш-шений! – и «Гусь» положил трубку.
     «Вот оно как оборачивается! Ты смотри, какие связи выявляются! Да, не умела она играть в аппаратные игры, а, видимо, придется научиться! Это значит «Гусь» сделал ответный реверанс, расценив, как поклон в его сторону, ее решение оставить на своей должности этого задиристого вице-президента. Интересные начинаются игры! Ну что ж, теперь она все это проанализирует. Ну, а с другим вице-президентом у них ничего не получится, кто бы за него не вступился и какой бы торг ей не предложил! Снимет она этого разгильдяя к чертовой матери! Иначе ей придется за него работу делать. Не было бабе забот...»
 
     Звонок Председателя               
Резкий звонок заставил ее выронить из пальцев «мышку», подбежать к рабочему столу и схватить трубку.
     «Да кто же так надсадно трезвонит, так и заикой можно сделать!»
     - Вы что же такое с ним сделали?! - кричал в трубку Председатель.
     - С кем? - испугалась Анна.
     - Да с Кузьмичем!
     Анна еще никак не могла включиться.
     - Да с «Гусем»! - надрывался Председатель.
     - А что я могла с ним сделать? - начал проходить испуг у Анны.
     - Ах, Анна Владимировна, Анна Владимировна! Мы с Замой ломали головы, как свернуть пообходительнее шею «Гусю», а «Гусь» звонит мне и рассыпается в дифирамбах в ваш адрес, и укоряет меня, вы слышите, ме-ня – а - а, что я не энергично выдвигаю вас в Совет директоров! Нет, какого мне это слушать? А? Так что же вы с ним все-таки сделали? Молчите? Не хотите пока раскрывать? Ну, надеюсь, скоро со мною поделитесь опытом.    
Анна Владимировна, если вы все дела в компании будете так энергично проворачивать, то вы меня безработным сделаете, а точнее освободите меня от опеки и дадите мне возможность все мое время посвятить любимому делу...
     - Играм на рынке ценных бумаг?
     - Точно! И это вы знаете! Плачет по вам биржа ценных бумаг в Гонконге. Мне кажется, что обучи я вас нехитрым премудростям, с вашим алгоритмом мышления, мы с вами смогли бы такие деньги там делать, что вам даже и не снилось! Ну, что скажете, Анна Владимировна?
     Анна помолчала и дала успокоится кипящему мозговому слою Председателя.
     - Давайте, Борис Ефимыч, разработаем сначала нефтяную жилу, а там посмотрим.

     Георгий в который раз удивляет Анну               
Анна лежала голая на животе, вытянув руки вдоль тела и тихо постанывала. Георгий, наклонившись над нею, с легкой испариной на лбу, закатав по локоть рукава пижамы, проводил продольное и поперечное разминание широких мышц спины. В комнате стоял ароматный запах крема с женьшенем.
Это Георгий раздел ее сначала до лифчика и трусиков, несмотря на ее попытки уползти под одеяло, усадил ее и сделал ей массаж шеи и плечевых суставов, а теперь и вовсе положил ее голенькую для массажа спины, когда она «просто никакая» показалась в холле почти в восемь часов вечера.   
     - Нет, а чтобы ты подумала, - с обидой, тяжело дыша, говорил Георгий, делая вдавливания костяшками пальцев, - когда без двадцати восемь раздается первый за день телефонный звонок и убитым голосом ты произносишь всего три слова: «Меня везут! Принимай!» Ты хоть подумала, что такое ты «мелешь»? – незлобно продолжал обижаться Георгий.      
     - Но меня действительно… везли полуживую… ты же сам видел, какая я… была, - блаженно стонала Анна.
     - Анна, когда в следующий раз у меня будет прихватывать сердце, то знай, что причина тому и сегодняшний вечер!
     - Все, все… виновата я… прости мой любимый... О-о-ой! Уж, не отыгрываешься ли ты… на мне сейчас… за мое прегрешение? Может… не надо… мне массаж…
     - Нет, Анна, не отыгрываюсь! Массаж надо делать обязательно, немедля! У тебя до безобразия генерализованное мышечное напряжение...
     - Какое напряжение?
     - Лежи и не поднимай голову! Зоны повышенного мышечного тонуса обычно локализуются в области мышц шеи...
     - Ой, правда, шея была… как в гипсе и ломила...
     - И трапециевидных и межлопаточных мышц...
     - Правда, и в районе лопаток... и откуда ты все знаешь?
     - Я старый, Анна, как Мафусаил,* и живу дольше тебя уже...

     * Георгий бессовестно «загнул», сравнив себя с одним из праотцов человечества, прожившего 969 лет.

     - Господи, если бы ты мне сказал… на выставке Дали… еще в первом зале, что умеешь делать… о-о-ой!.. массаж, я тебя увезла бы… а-а-ай!.. к себе сразу же, прямо… у-у-у!..  из первого зала, и уже… не отпустила бы!
     - Лежи и не поднимай голову! Как твоя шея после массажа?
     - Ты знаешь, удивительно… не ломит, но вся горит!
     - И не будет больше ломить, потому что я промассировал паравертебральые зоны
С7-С1.
     - Что, что?
     - Лежи тихо, - и Георгий снова ткнул голову Анны в подушку, - перестань, наконец, поднимать голову! Ты же мешаешь! Сейчас закончу зоны спинномозговых сегментов Д12-Д1 и будет еще легче. Останется про-мас-си-ровать лоб-ную и во-ло-сис-тую по-верх-ность...
     - Что-о-о? – снова в изумлении приподняла голову Анна.
     - Да нет, ты не о том подумала… Да лежи ты тихо... головы, Анна, го-ло-вы! Вот тогда у те-бя с тро-фи-чес-ки-ми про-цес-са-ми, процессами обмена, сек-ре-тор-ной деятельностью и дру-ги-ми важ-ны-ми функциями организма будет порядок! Правда, еще надо провести еще как минимум шесть таких процедур. Ты чего молчишь? Ей? Ты не умерла? Анна?
     - Ты... меня... видишь?
     - Ты чего это, Анна? Тебе плохо?
     - Я ... балдею... мой спаситель... мне кажется... меня нет здесь...
     - А где же ты?
     - Не знаю... я вознеслась куда-то...
     - Э-э, не засыпай, Анна! Ты же обещала рассказать, как все прошло? К чему нам теперь готовиться?
     - Все... милый... расслабься... готовиться больше не надо...
     - Что, совсем-совсем выгнали?
     - Совсем-совсем выгнали… меня еще вчера... я тебе не стала уж говорить... А вот сегодня я убедилась в этом окончательно... Неси чашечку кофе... тогда расскажу... а иначе... иначе я сейчас куда-то улетаю...
     - Ну и плюнь на все, Анна, не расстраивайся! Прорвемся... я сейчас! Георгий накрыл Анну легким одеялом по самую голову.
И все же он опоздал. Поставив на тумбочку поднос с двумя чашечками черного кофе, он смотрел в растерянности на Анну и не решался ее будить. Вдруг ее ладонь вздрогнула и медленно поползла к его руке и дотронулась до нее.      
     - Ты здесь... - с трудом прошептала она, - дай мне кофе, иначе ты меня не поймаешь...
     - Но ты же не открываешь глаз, Анна.
     - Поцелуй их... - и Анна с трудом повернула голову к Георгию.
Георгий охотно исполнил ее просьбу, поцеловав один глаз.
Глаза не открывались. Георгий поцеловал еще раз. Анна глубоко вздохнула, ресницы вздрогнули и открылась щелочка правого глаза.  Анна еще раз глубоко вздохнула и попросила:
     - Посади меня...
     - Сейчас я принесу тебе пижаму. После массажа тебе нельзя охлаждаться.                Анна показалась Георгию страшно тяжелой, пока ее одевал, потом сажал. Анна постанывала с закрытыми глазами. Он поднес к ее губам чашечку кофе.
     - Осторожно, Анна!
Чуть вытянутыми губами Анна сделала первый глоток, прикрытые ее глаза окончательно раскрылись. Она сделала еще один глоток и, наконец, ожили ее руки, потянувшиеся к чашке. После третьего глотка Анна вдруг снова закрыла глаза и замерла. Пауза длилась долго, и Георгий заволновался. И напрасно. Анна сделала четвертый глоток и произнесла:
     - Кажется, я прилетела... как же там было здорово....
Георгий не стал уточнять, где, он ждал.
     - Таких спрессованных значимых событий в году, - медленно начала Анна, - у меня во всей жизни, пожалуй, было не более пяти. И если про все предыдущие, за исключением одного-двух, можно было бы сказать, что лучше бы их не было совсем, то про эти я так сказать не могу... просто я не переживу еще подобные потрясения...
Пока Георгий ничего не понимал.
     - Ах, какой кофе... но ты сам… все все-таки лучше. Что ты со мной сделал? Тебе удалось за полчаса оживить меня. Мало того, ты очистил меня от разламывающей на части физической усталости. А мысли... а в голове, будто я выпила бокал хорошего вина... а мысли почему-то ясные... Господи, да ты еще и лекарь. Ты что, с каждым днем будешь открывать мне все новые свои достоинства?
     - Сейчас речь не обо мне, - мягко улыбнулся Георгий, - а не могла бы ты ближе к делу?
     - Если тебе уже сейчас цены нету, - пропустила она мимо ушей замечание Георгия, - что же ты для меня будешь значить завтра? А через неделю? А через месяц? Как я смогу без тебя прожить даже день?
Георгий терпеливо ждал, ему приятно было смотреть на оживающую Анну.
     - Меня так долго жизнь испытывала и все не с лучшей стороны, а тут решила испытать с другой... и ты знаешь, там тоже, оказывается, существуют серьезные перегрузки.
Георгий еле пересилил себя, чтобы не воскликнуть: «Да не тяни ты, Анна!»
Анна скосила глаза на Георгия - никаких эмоций.
     - Да что это я, как ты можешь врубиться, если я сама еще до конца в это не верю. - Анна кисло улыбнулась.
Она взяла его такую пахучую ладонь и прижала к губам.
     - Меня выгнали в президенты, Георгий.
Георгий молча смотрел на нее. Анна вздохнула.
     - Понимаешь... так получилось... Ой, Георгий, твой кофе не помогает...
И Анна начала медленно клонится к подушке, Георгий поддержал ее и бережно опустил.
     - Я все-таки улетаю... давай... я тебе расскажу... после того, как я прилечу... - Анна просительно подняла на него такие тяжелые веки, и они медленно закрылись.
     - Да уж, дорогая, и то, правда, давай-ка после того, как прилетишь. Так будет лучше.
Анна по-детски, не открывая глаз, улыбнулась, нащупала его такую огромную, такую волшебную ладонь, положила себе на лоб и почти тотчас «улетела».
Георгий молча сидел возле и разгадывал