Опустилась на душу печали вуаль...

Сгущались сумерки, окутывая город легкой паутинкой таинственности. Солнце уже садилось за горизонт, окрашивая небо в удивительные волшебные оттенки, отчего оно становилось похожим на подтаявшее клубничное мороженое. Глядя на яркое красочное буйство заката, похожее на пестрый карнавал, в душе возникало беспокойство. Оно там селилось и жило какое-то время.  Но постепенно и эти праздничные краски меркли, уступая место бархатной океанской сини. И вот небо уже раскинуло свое темное покрывало и стало похоже на нарядный восточный халат, усыпанный яркими звездами, которые перемигивались. Видимо, им недоставало движения, и они довольствовались малым. Грациозной походкой, неслышно ступая, наступала ночь. Она захватывала окрестности сразу со всех сторон, обнимала, успокаивая, обещая тишину, покой. Варя, стоявшая у окна, с интересом наблюдала великолепную картину полной оккупации города тьмой. Вспыхнули фонари. Гордо задирая головы, они, казалось, высокомерно оглядывали задержавшихся, спешащих людей, словно считая себя важнее и нужнее этих двуногих особей. Огни припозднившихся автомобилей скользили по стенам зданий, проникая в квартиры и казались живыми, таинственными существами.

Варя отошла от окна и легла спать. Сон какое –то время уплывал от неё, как рыбка от надоедливого рыбака. Наконец, он распахнул свои объятия. Девушка уснула внезапно и также внезапно проснулась от того, что кто-то поправляет на ней одеяло. Совсем так, как это делала когда-то мама. Варя даже уловила слабый, свежий аромат морозца, снежинок, утренней росы.  Так пахли когда-то любимые мамины духи. Но… Варя знала, что мамы нет уже на этом свете, она не может поправить одеяло, но запах был, он таял… В этот момент из кухни донесся тихий шепот, еле уловимый шорох, а тонкая полоска света, образовавшая у двери на полу, словно лунный лучик так и манила к себе. Не раздумывая, Варя пошла на этот шепот, точно бабочка, которая летит на свет и тепло. Да и сама она в этот час была похожа на изящную стрекозу с широко распахнутыми глазами.

Секунду помедлив, она распахнула дверь. На кухне было светло, уютно. За столом сидели мама с папой в привычной, домашней одежде и лепили пирожки. Радость захлестнула Варю, закружила.
–Ах, как же по ним соскучилась! – мысли вспыхивали разноцветными, сияющими брызгами. –Как же я их люблю, но… как такое может быть…, –Варя замерла, –они же умерли. И…они здесь…Какое же счастье! – девушка подбежала, обняла маму, затормошила её, а та, смеялась так, как и прежде когда-то, чарующим, мелодичным смехом и шутливо отталкивала, говоря, что так они и пирожков не успеют попробовать. Прижалась к папе, ощутив его тепло и добрую ласку. Как же это чудесно опять быть рядом с родными людьми, людьми, которые тебя любят. Она смотрела на них и счастье переполняло её.
–Я так скучала, – пробуя готовый пирожок, лепетала она, –и так много хочется рассказать вам, посоветоваться.
И, перепрыгивая с одного на другое, спеша, она принялась говорить, пока не утомилась.
Ну, а вы… Вы то как? Как там?
–Там…, –начала мама и замерла, уловив предостерегающий взгляд мужа. Она словно забыла вдруг, о чем надо говорить.
–Мы не можем рассказывать о том, как и что там происходит, иначе нам больше не разрешат навещать тебя. Но…, –она помедлила, – там тихо, спокойно, никаких проблем и никаких забот. Иногда отпускают нас сюда, к вам…вот так, как сейчас. Но даже, если ты нас не можешь видеть, мы всегда с тобой рядом, наблюдаем за твоей жизнью. Ты помни об этом и не грусти сильно.

Зазвонивший телефон отвлёк от беседы, и Варя вышла.

Луна заглядывала в окно и, казалось, улыбалась. Телефон трезвонил, и Варя окончательно проснулась. 
–Мама-папа! –вскрикнула она и распахнула дверь на кухню. Молочные сумерки висели за окном, да на ветке лениво покачивалась красавица-сорока. Она вертела головкой, словно пытаясь угадать, есть ли рядом зрители, которые именно ею любуются. Стояла тишина, только слышно было, как тикают старые часы, оповещая о наступлении утра. И никого…Душа откликнулась печалью…Затосковала… Не хотелось верить, что ей всё приснилось…

Варя подошла к столу, на котором стояла тарелка, накрытая полотенцем. Она хорошо помнила, что ничего не оставляла. Девушка сдернула полотенце, а там… горка румяных пирожков… маминых… Они были ещё теплые.