Правда, иЗэкацэ...

    Трудная это штука: этические соображения о нравственности. Этика учит, что это нравственно - всегда и всем сообщать  только правду, какой бы горькой и тёмной она ни была.

     Но, если сообщать врагам правду, которой они, враги, легко  могут придать тёмный цвет, то тут может начать работать не этика, а политика. Политической является следующая установка:

     "Кому нужна правда, если ею в своих корыстных целях могут воспользоваться враги?".

      Ответ на этот вопрос очевиден: такая, то есть тёмная, легко используемая в очернении противника, правда нужна врагам очерняемого.

      Объективность или "многосторонность", то есть рассмотрение  не только белого, светлого,  но и чёрного, тёмного, вспоминающим или мемуристом - это очень благородно. Но нет на Западе мира таких врагов, которые не воспользовались бы в своих корыстных целях благородством противника.

     Один вспоминающий на своих страницах пишет о головотяпстве  советского военного командования и советских военных комиссаров.  У другого, второго вспоминающего в его воспоминаниях есть горькие страницы о застреленном советскими бойцами старике, на пиджаке которого был красный бант, а в руках - портрет известной немецкой коммунистки, о хромой немецкой девочке, четырежды подвергшейся групповому изнасилованию красноармейцами. Это очень горькие страницы о мести советских бойцов за то, что натворили  немецкие нацисты на советской территории!

      Страницы и первого, и второго вспоминающего о Великой Отечественной войне советского народа против фашисткой Германии легко используют в очернительских целях западные "историки", а, в действительности, - исказители, фальсификаторы советского прошлого, напрочь забывшие об оккупационной статистике изнасилований немок американскими военными.

     Третий вспоминающий предъявляет читателям документ о расстреле немецкой семьи: матери-нацистки и двоих сыновей - мальчиков, ещё не достигших даже четырнадцати лет, которые подняли руку с оружием на советских солдат. Очень горькое воспоминание, но автор данной, третьей книги воспоминаний о войне, приводит содержание такого нравственно тяжёлого документа так, что западным историкам трудно использовать его в очернении памяти о бойцах Красной Армии: американцы и британцы тоже бомбили немецкие города, не разбирая, где находятся мирные немцы, являющиеся  взрослыми, а где, - несовершеннолетние немецкие подростки и даже дети. А советской оккупационной властью были расстреляны очевидные, для военного времени, преступники.

      Военное время, - такое, в нём не смотрят на возраст врага, потому что действует установка: "Если не ты его, так он тебя и твоих близких убьёт!" 

      Мы, россияне, ещё способны думать, о благородстве, о нравственности, а дико "цивилизованный" Запад лишь о том думает, как бы  успешнее использовать в очернительстве россиян их же, россиян, благородство, заключающееся в предъявлении читателям и читательницам российскими вспоминающими ещё и чёрной, тёмной, а не только белой  и светлой правды о себе.

     P. S. ИЗэкацэ в названии данного текста - это "используемая Западом в корыстных целях". Автор, ещё только слушая персонажа, заметил то, что чувственность персонажа хотя и является горькой, но достойна размещения именно в таком литературно-художественном разделе, как миниатюры. Персонаж так и не назвал автору имена и фамилии троих вспоминающих о Войне, поэтому автор, по своему грубому произволу, в качестве первого вспоминающего предлагает Николая Никулина ("Воспоминания О ВОЙНЕ.  Фронтовой дневник"), в качестве второго вспоминающего, - Исая Кузнецова ("Жили-были на войне"), в качестве третьего вспоминающего, - Владимира Богомолова ("Жизнь моя, иль ты приснилась мне..."). За то, что миниатюра оказалась слишком многословной для данного литературного жанра, автор просит прощения у читателей и читательниц.