Арканум Самбии

Сойдутся в схватке день и ночь,
И в предрассветной, зыбкой той тиши
Предстанет само Время пред тобой
В тройном соцветии огня одной свечи…


     Ещё до того, как ветра навеяли людям первые имена богов, и те бродили среди необъятных, как море, лесов, не ведая ни пути, ни закона, — к ним с неба спустились драконы — стражи изначальной магии стихий. Пришли они, чтобы пробудить в людях волю к созиданию, не нарушая равновесия мира. Долгие века драконы блюли этот хрупкий эквилибр, а волхвы, жрецы да кудесники, рождённые под их крылом, перенимали знания: как укрощать огонь и слушать ветер, как понимать язык вод и откуда черпать силу земли, не нанося ей вреда.


     Но знание то обернулось бедой. Поддавшись хмари, насылаемой ведьмами и колдунами разных мастей, люди начали использовать силу стихий, данную им во имя добра, потворствуя тёмным чарам. Возомнив себя не гостями, а хозяевами, и искушаемые властью вкупе с алчностью, они обратили их против самой природы. Желая превосходства над другими, люди не только подчиняли себе подобных, но и нещадно истребляли непокорных, жестоко попирая ради утоления ненасытной гордыни воспеваемую драконами саму суть жизни – зверей, птиц и растения.


     Прежде чем покинуть землю навеки, оскорблённые драконы изрекли:


     — Мы уходим… Что посеяли, то и пожнёте…. Но напоследок мы оставим вам дар. Семя исцеления прорастёт в туманах Самбии, и выйдет из-под их пелены многоликим судьёй, что раздует на перекрёстках всех дорог огонь очищения против морока, окутавшего ваш разум. Захотите согреться в пустоте мрака — призовёте проводников из Великой глуши. А отринете их — погребёт вас тьма, пусть и не вами порождённая, но взлелеянная вами же… Прощайте…


     И не успело смолкнуть эхо их слов, а драконы раствориться в небесной дымке, как мир перевернулся. Юг захватила в плен лютая стужа, и земные жилы застонали под грузом невиданных там доселе льдов. На Севере ни с того ни с сего вспыхивали пожары, обращая густые леса в пепел, словно стылая земля хотела зачем-то отогреться в своём царстве вечной мерзлоты. Издревле плодородные нивы Востока иссыхали, грозя превратиться в безжизненные пустыни, а Запад то глох от завывания вьюг, то слеп от белизны снега.


     Шли века, сменяясь тысячелетиями. Холодная мгла и едкий чад ведьмовских зелий въелись в ткань времени. Но семя драконов сумело-таки пустить корни в окаменелой утробе земли, чтобы однажды воплотиться на всех развилках мира в вездесущую Кела-Вейке. Дороги, что она прокладывала на скрижалях Судьбы, встречали яростное сопротивление: следы её воли тут же заносились колдовской метелью под ликующие вопли ведьм, пировавших в своём чаду. Но Кела-Вейке умела ждать. И дождалась.


     В час, когда граница между светом и мраком истончилась, она явилась в самое сердце Великой глуши. Там, в неприступной чаще, из трёх желудей древнего дуба, пережившего падение мира, взрастила Кела-Вейке трёх сестёр — Варни, Хранительниц корней, наделив их силой Времён. Так началась битва за исцеление мира, что продолжается и по сей день.


     Прознали про то ведьмы и колдуны, жаждавшие заполучить новый источник магии, да только Кела-Вейке столь надёжно оградила Варни от тёмного любопытства пришлых, что искать их было себе на погибель.


     Отступили поборники тьмы перед могуществом Кела-Вейке, затаились в трясинах болотных до поры. Но, снедаемые бессильной злостью, в отместку умудрились-таки расколоть Великую глушь на осколки. Да всё без толку. Говорят, сёстры Варни и поныне обитают в самом сердце Роминтенской пущи, куда никогда не ступали ни нога человека, ни лапа зверя лесного. Однако они легко открываются той душе, что созрела и сама тянется к свету.


     Та, что зовётся Мергни, стережёт память земли, скорбя об утраченной доблести героев минувших эпох. Она подаст знак, исходящий из скрипа стволов соснового бора и из ручейков смолы, застывшей янтарной меткой, напоминая, что без прошлого нет настоящего, и указывая, как, отдав ему долг, идти дальше налегке.


      Вторая, по имени Друви, чувствуя всю трудность настоящего, ведает, как скрасить будничную рутину мгновениями радости. Чуткая Друви не оставит добрых людей без попечения, присылая им приветы — яркие, причудливо сплетённые птичьи перья, что на рассвете обязательно принесёт к их домам ветер Балтии.


     А третья, Паллапси, грезя о лучшем, машет веером из случайностей, а не рока, читая в завихрениях облаков намёки грядущего. Её ответы — круги на воде, ведь в конечном итоге путник из всех возможных путей свой выберет сам. Тому, кто ищет подсказку, облака непременно принесут верное направление. Желающий же чуда без   усилий увидит лишь клубки небесной ваты.


     Язык Варни сложен, да и послания их полны тайн и недомолвок для несведущих. Но если ровно в полночь, на растущей луне, зажечь лиловую свечу и непрестанно следить за стекающими восковыми слезами в полном безмолвии, они сами придут к тому, кто в них нуждается. Когда звук наполнится ритмом времени, а пространство вокруг обретёт форму — пламя станет смыслом. Незадолго до рассвета в живом огне вдруг проявятся отсветы Варни: сепия — Мергни, фиалковый — Друви, синий — Паллапси. И в этом трёхцветии сущность их значений превратится в незыблемый закон. Ответ придёт из глубин собственного «Я», облачённый в знакомые голоса. А подтвердит его волшебный ветер перемен.


     И потому даже спустя тысячи лет после ухода драконов в Роминтенской пуще продолжает жить их мудрость — не в грозном рёве, а в памяти сосен, в письменах облаков, в полёте пера, в отсвете пламени одинокой свечи… И тот, кто решится на этот путь, уже не будет прежним. Его ждёт дорога, где проводники Варни станут путеводными звёздами, а их знаки — поворотными камнями. И каждый шаг по этой дороге — это шаг к тому, чтобы стать светочем Хранительниц корней. Завет Кела-Вейке прост: научиться толковать их подсказки, чтобы вместе день за днём счищать липкую сурьмяную сажу пренебрежения ко всему живому, покрывшую вдоль и поперёк мир.



Сия история, изложенная нынешним сказителем, есть не что иное, как его чистый вымысел от начальной и до крайней речицы. Да не сочтут её буквой истины, но духом искания — ибо так порой возрождается из тлена то, что давно позабыто людьми, но продолжает помнить земля, а чей-то вымысел, сам того не ведая, находит тропу к давно утраченной правде.