Влюблена в бессилие 17 цитата

Казалось, на эти слова откликнулись все мои «я». Я была смущена, в шоке, злилась, но всё это было как будто актёрство. Единственное чувство, которое меня привлекало из всех, – ощущение, что так всегда было, есть и будет.

Океан вдруг стал сильно волноваться, выплёскивая золотистую пену.

– «Так всегда было, есть и будет», – это те слова, которые призовут красную планету, – сказал Нун, чуть улыбнувшись.

И правда, на золотистом океане заиграли красные блёстки – это планета нависла над ним.

Видение вдруг изменилось, но его смысл остался тем же. Нун стоял предо мной в бежевом пиджаке, его уши и волосы были позолочены. Тхай расстегнул первые две пуговицы белой рубашки, и оттуда засиял серебряный кулон.

– Ты видишь? Красная планета – это моё сердце.

Она нависала над нами, и вдруг в её цвет окрасился кулон Цуки, а также его серёжки. Это был малиновый оттенок. С одной стороны, он вызывал опасения, а с другой, было невозможно оторваться от этого блеска.

Вдруг губы Цуки изменились, окрасившись в оттенок этой планеты, и устоять уже было совсем невозможно!

– Я не могу больше ждать! – Я быстрым движением положила руку за шею Тхая и приблизила свои губы к его.

За секунды до поцелуя он сказал:

– Так прими же моё сердце таким, какое оно есть, малиново-алым.

Сладкий поцелуй заглушил все слова. Они утонули в наших губах, которые их и произнесли. Запах и вкус малины был таким отчётливым… На самом деле и правда не стоило бояться его сердца, стоило полюбить.

Казалось, вокруг нас происходили разрушения, хаос, и причиной тому…

– Были Мы. – С Цуки я всегда была одним целым, и мы произнесём эти слова как одно.

***

Когда наши губы отдалились, я почувствовала, что дышать стало легче. Словно в море после волны появляется спокойная гладь, но за ней следует новая волна.

Вдруг, оглянувшись, я не поняла, где нахожусь. Это были красивые водопады лазурного цвета. Они шумели, разбиваясь о скалы. И на одной из этих скал сидел Тхай, весь в нежно-голубых одеждах. Его хвосты блистали синими звёздами и были укрыты голубым туманом, а уши снова выражали игривость.