Refrain

 На мой взгляд, ирония и самоирония определяют русского писателя и поэта. Я узнаю его сразу по двум признакам. Первый – он всегда пишет пейзаж, ведь мы люди пространства. И второе – он всегда ироничен. Но ирония эта всегда обращена прежде всего к себе. Это подшучивание над собой есть и в «Евгении Онегине» Пушкина, и в других произведениях русских классиков. Это естественное состояние человека, у всех нас рядом с грустью и печалью – улыбка сиюминутного, понимание и прощение собственных и чужих недостатков. Одно из моих стихотворений стало даже каким-то рефреном, повторяющимся многими политиками, как оправдание каких-то неудач. Вот отрывок из него:

 «Один графоман в солидный журнал прислал корявый стишок.
  Совсем таланта не было в нём, и стиль был весьма смешон.
  Ho, чтобы вывод под стих подвесть, в нём были такие слова:
 «Жизнь такова, какова она есть, и больше – никакова!

  Младший редактор сказал: «Пустяки! Ступай-ка в корзину, брат!»
  Но чем-то тронули сердце стихи, и он их вернул назад.
– Вчера я пришёл веселенький весь, и жена была неправа.
  Но «жизнь такова, какова она есть, и больше – никакова!».

  Редактор отдела, увидев стих, наморщил высокий лоб:
– Стихи банальные. Автор псих. А младший редактор жлоб.
  Но строчки вошли, как благая весть, до самого естества:
 «Жизнь такова, какова она есть, и больше – никакова!»

  И, свой кабинет озирая весь, подумал любимец богов:
 «А может, и я таков, как есть, и больше совсем никаков».
  И страшная мысль, как роса с травы, скатилась с его головы:
 «А может, и все таковы, каковы, и больше – никаковы?»



 Автор: Владимир Андреевич Костров - советский и российский поэт, переводчик, драматург.