Никому ни слова

День январский разгуливался, светило неярко солнце.
   Из деревни Анкудиново, с заснеженного поля лыжня привела меня в лес, к речке Пекше.
Спускаюсь на лёд - лёд слабо треснул - и опять тишина. Белизна сугробистых берегов  облита солнцем. - Кле...кле...кле...слышался резкий покрик клестов с вершины береговой ели, одетую в белые меха. На одной из веток рядом стоящей кудрявой сосны вниз головой прицепилась большая синица. А рядышком на коре столетнего дуба её двоюродная сестра длиннохвостая синица с чёрной шапочкой на голове затянула свою удивительно звонкую песенку:" Ти...ти...ти...ти..." На другом берегу - ловлю короткий нежный посвист. На кусте морозной калины качаются нарядные, красивые, дружные свиристели. Поклёвывают оставшиеся ягоды, всё вокруг окропили красными сгустками гроздьев.
Лыжня свернула вниз, к подножью кустистого пригорка, где островками росли молодые сосёнки да тонкие берёзки, наткнулся на лосиный след... Здесь лось кормился, обглодал вершину молодой сосёнки.
Вот парные отпечатки ног. След куницы протянулся к ели шатровой, где в гнезде отдыхала белка. Куница быстро расправилась с белкой, оставив под комлем ели несколько полосок крови.
Позавчера, когда я проехал правым берегом речки Пекши, куда зайцы ходят лакомиться молодыми побегами ивняков, потоптался заяц у лыжни, остерегаясь и запросто перепрыгнул через неё.
Вот и знакомый петляющий след зайца: " Раз заяц сделал скидку в сторону, значит, где - то недалеко залёг в кустах. Неподвижно лежит, вытянувшись м прижав уши, ждёт когда стемнеет.
И вдруг заяц выскочил из куста можжевельника и прыжками понёсся в орешники.
Смотри лисе не попадись. Я её вчера встречал в буераке и даже знаю, где её нора, в которой она содержит своих четырёх лисят, но никому об этом ни слова. Молчок.
Тени вечера поползли по опушкам, В сумерках отгорела неярко заря. И сразу стало темнеть. Только прилетевшая откуда - то сойка тревожно вскрикивала:" Эк...Эк...Зк".