Senex. Книга 2. Глава 15

Книга Вторая. Трудоголики и алкоголики

Глава 15. Планета любви

Тут книжники и фарисеи привели к Нему
женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив
её посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина
взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал
нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?
Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь
к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал
перстом на земле, не обращая на них внимания.
Когда же продолжали спрашивать Его, Он,
восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый
брось на неё камень.
Евангелие от Иоанна, Глава 8

          Каждое утро, идя на работу, Василий Порфирьевич видел на востоке небосвода очень яркую звезду. Она сияла ему, когда он шёл от дома к метро, и потом, когда выходил из метро и шёл к родному заводу. Эта звезда заинтересовала его, он сделал запрос в Интернете и выяснил, что это не звезда, а планета, которая была названа по имени богини любви Венеры. Василий Порфирьевич был знаком со своим гороскопом, поскольку гороскоп – это судьба человека, и он знал, что планета Венера не только присутствует в его судьбе, но и существенно влияет на его судьбу: «Если вы родились в один из указанных выше дней августа, то будете проявлять приветливость и широту души по отношению ко всем окружающим. Вы будете обладать неотразимым обаянием в глазах особ противоположного пола, страстно увлекаться, то есть будете принадлежать к тому типу людей, для которых жизнь немыслима без любви. Это не означает, однако, что над вами будет довлеть секс и стремление к любви в биологическом смысле этого слова. Более того, поскольку в вашем планетарном сочетании участвует Солнце, возвышенные чувства по отношению к дому и семье будут проявляться в вашей натуре более, чем этого можно было бы ожидать, учитывая ваше неотразимое обаяние и привлекательность в глазах противоположного пола. Везде, куда бы ни забросила вас судьба, вы будете легко и быстро приобретать друзей. Вы будете любить общество; самым большим наслаждением для вас будет развлекать друзей и оказывать им всевозможные услуги. Однако не исключено, что дело не ограничится развлечением друзей, и рано или поздно вы обнаружите в себе один из привлекающих всеобщее внимание талантов, которым покровительствует Венера, то есть проявите себя в мире музыки, драматического искусства, кино, литературы, поэзии, пения, танцев и тому подобного. Вас будет живо интересовать молодежь, и всегда, в любом возрасте, вы будете находиться в окружении молодых. Может быть, поэтому вы будете молодо выглядеть и соответственно чувствовать себя. А для того, чтобы сохранять ощущение молодости вам необходимо, чтобы в вашем доме всегда бурлил людской поток, и появлялись все новые лица».
          Поскольку Емелин был в отпуске, то Василий Порфирьевич решил, что интрижка, дававшая обильную пищу для сплетен, перестала быть источником активного обсуждения, и обитателям комнаты 221 предстоит довольно скучный период, который надо как-то пережить. Рогуленко заболела, и если она позволила себе расслабиться, то это означало, что у сотрудников бюро МСЧ нет работы. Они пересылали друг другу компьютерные игры и, не стесняясь, играли в них.
          На время отпуска Емелина обязанности заместителя Начальника ПДО исполнял Грохольский, и он сразу взял шефство над «арендаторами» Касаткиной и Капелькиной.
          И именно в этот период Василий Порфирьевич ощутил некую перемену в поведении «арендаторов». Эта перемена началась с того, что Капелькина довольно активно стала общаться с Костогрызом. Она несколько раз подсаживалась к нему, и он долго разбирался с проблемами в её смартфоне.
          Однажды, в середине октября, придя на работу, Василий Порфирьевич снял куртку, подошёл к шкафу, служившему им гардеробом, и стал ждать, когда Капелькина разденется и повесит своё пальто на вешалку. Она повесила пальто… И тут же, на его глазах, подтянула вверх и отпустила бретельки своего бюстгальтера под тонким свитером, при этом её маленькие груди приподнялись и опустились. А потом она нащупала под джинсами колготки и подтянула их вверх! Василий Порфирьевич застыл от изумления: ведь она же могла сделать это так, чтобы он ничего не видел… Но она сделала именно так, чтобы он непременно всё увидел. И Василий Порфирьевич по привычке инстинктивно выпустил шипы: «Удивительно, как эта скромница отважилась на такие откровенные жесты! – возмущённо подумал он. - Ведь это тоже кокетство, только более откровенное, чем у Касаткиной... Хотя Касаткина вначале тоже считалась скромницей. Похоже, они друг друга стоят».
          Спустя несколько дней сотрудники ПДО поздравили Гниломедова с днём рождения, и Гайдамака, имея в виду не только его жену Регину, но и Лёню с Кристиной, сказал:
          - Наш завод - это семейное предприятие.
          В обед все желающие выпивали за здоровье Гниломедова в комнате 220. Касаткина и Капелькина, к удивлению Василия Порфирьевича, тоже были, Касаткина даже пила вино, и обе они вели себя довольно раскованно.
          «Может, это сказывается отсутствие Емелина?» – не переставал удивляться Василий Порфирьевич. Обстоятельства сложились так, что ему пришлось сесть рядом с Касаткиной, и он поневоле заставил себя преодолеть свою неприязнь к ней. Касаткина уронила на пол смартфон, Василий Порфирьевич его поднял и подал ей… Подавая смартфон Касаткиной, он невольно вспомнил, что  этот предмет является одной из самых интимных вещей женщины, и она никогда не допустит, чтобы эта вещь попала в руки мужчины, который ей неприятен.
          Стремление Касаткиной к налаживанию общения и красноречивый жест с падением смартфона (а Василий Порфирьевич был уверен в том, что смартфоны у женщин падают не сами по себе) навели его на мысль, что её неадекватное поведение как-то связано с обидой на отца, военного человека, уделявшего ей слишком мало внимания в детстве. Он допустил, что Касаткина может воспринимать его именно как пожилого мужчину, ровесника своего отца, и тогда получалось, что ему не за что презирать её. И Василий Порфирьевич совершил ответный дружественный жест в отношении Касаткиной, чтобы снять с себя тяжкий грех презрения к женщинам. Однажды они столкнулись лицом к лицу возле лестницы, она вскрикнула от неожиданности, Василий Порфирьевич спросил участливо, не сильно ли она испугалась, и она стала оправдываться со смехом. Василий Порфирьевич снова убедился в том, что не может долго злиться на человека… Так стоит ли вообще начинать злиться?
          Во время отпуска Емелина Касаткина периодически пропадала. Однажды она, как обычно, перед обедом пропала... И вдруг она срочно понадобилась Гайдамаке, в 12.30 Таня стала звонить ей и просить срочно вернуться… И Касаткина вернулась в 13.40.
          Грохольский, замещая на время отпуска Емелина по распоряжению Гайдамаки, взял на себя и опеку над Касаткиной и Капелькиной, но уже по собственной инициативе. Однажды, зайдя в комнату 221, он увидел, что сапоги Капелькиной стоят возле тумбочки Василия Порфирьевича, которая находилась между столами Морякова и Капелькиной, и стал укорять Василия Порфирьевича:
          - Порфирьич, как тебе не стыдно?
          - А что такое? – удивился Василий Порфирьевич.
          - А то, что сапоги Яны стоят, можно сказать, «на улице», а ты не хочешь позволить ей поставить их в тумбочку! Порфирьич, я от тебя этого не ожидал!
          У этой тумбочки была своя история. Когда на месте Капелькиной сидела Касаткина, Василий Порфирьевич благородно предложил ей ставить свою обувь в тумбочку: в ней было две полки, и они спокойно могли разместиться. Но Касаткина отказалась от его предложения, поэтому Капелькиной он уже не стал навязывать свои услуги. Но после того, как Грохольский публично пристыдил Василия Порфирьевича, он предложил Капелькиной поставить сапоги на нижнюю полку, а свои туфли сразу переставил на верхнюю полку. Но Капелькина не отреагировала на жест его доброй воли, и он снял с себя эту проблему, поскольку сделал всё, что от него требовалось. Тем более, что сослуживцы, слушая, как Грохольский стыдит его, и как он предлагает Капелькиной место в своей тумбочке, безудержно смеялись над ним… А утром следующего дня Василий Порфирьевич обнаружил, что Капелькина всё же поставила свои сапоги в тумбочку, и с тех пор они стали совместно пользоваться тумбочкой.

          * * *
          В понедельник Касаткина пришла в зелёном, очень модном коротком платье и на высоких каблуках. Это была очень лёгкая задачка для Василия Порфирьевича: сегодня Емелин выходит из отпуска, а референт Таня с каждым днём становится всё красивее.
          В обед Василий Порфирьевич подошёл к чайнику и стал наливать кипяток в кружку. Касаткина, которая сидела рядом с чайником, в это время собрала распущенные волосы в пучок и отвела их вбок и вперёд, полностью обнажив шею.
          «До чего же вредная эта Касаткина! – подумал Василий Порфирьевич, но уже без всякой злости, потому что знал, что обнажение женщиной шеи перед мужчиной является одним из самых откровенных сексуальных сигналов. - Настоящая проказница... Но я на неё больше не злюсь... Как и на всех женщин… Мне её даже жалко… Касаткина, посылающая сексуальные сигналы направо и налево, похожа на человека, которого полностью засосала трясина, и на поверхности осталась только рука с растопыренными пальцами.
          Самооценка человека очень сильно зависит от оценки его качеств окружающими людьми, не связанными с ним родственными или дружескими узами. Касаткиной не удалось укрепить свою плоть в социальной среде. Это значит, что ей не удалось повысить самооценку. Вся её самооценка держится на Емелине, а любовник, по сути, такой же близкий человек, как и муж. Самооценку можно поднять только за счёт чужих людей.
          Что же касается меня, то я во всём должен видеть пользу для себя, даже в подобном поведении Касаткиной. Чем больше сигналов я получаю от молодых красивых женщин, тем больше я считаю своим долгом оказывать знаки внимания и заботы жене. Я вспоминаю, как падок был на подобные знаки в молодости, из-за чего обделял жену своим вниманием. Причина такого поведения - заниженная самооценка, которая вынуждала меня искать знаки внимания посторонних женщин, игнорируя знаки внимания жены.
          Если у меня возникает недовольство женой, это значит, что я всё ещё остаюсь эгоистом и люблю мужскую часть своей личности больше, чем женскую. Знаки внимания, которые я получаю от молодых красивых женщин, как ни удивительно, учат меня любить женскую часть моей личности не меньше, чем мужскую.
          И сейчас я, как в зеркале, вижу заниженную самооценку Касаткиной, которая кокетничает со всеми, чтобы получить знаки внимания».
          Но в итоге Василий Порфирьевич решил, что Касаткина так развлекается от скуки. Как только появился Емелин, его «птички» Касаткина и Капелькина повеселели и радостно защебетали.
          «Видимо, это и есть главное событие сегодняшнего дня», - решил Василий Порфирьевич.
          В 12.30 Грохольский пришёл к Касаткиной, чтобы проконсультироваться по какому-то вопросу, а она ушла ещё до 12 часов. Кондратьева сказала Грохольскому:
          - Наш Брысик вернулся из отпуска, теперь её как ветром сдувает с рабочего места!
          «Все презирают Емелина… Я тоже презираю Емелина... – подумал Василий Порфирьевич. - А ведь он взял на себя один из семи смертных грехов - прелюбодеяние. Он добровольно взял на себя эту роль, и, глядя на него, уже никому не хочется брать эту роль на себя. Но в этой роли есть некие странности. Булыгин демонстративно целовался каждый день с Королёвой, но никто не считал их прелюбодеями. А Касаткина и Емелин не целуются прилюдно, а лишь общаются "по работе", но все дружно записали их в прелюбодеи».

          * * *
          Диспетчер Галина Гордеевна серьёзно заболела, и не было надежды на её скорое возвращение. Василий Порфирьевич подозревал, что причина болезни Галины Гордеевны была в тяжёлом характере Самокурова. Рядом с таким мужчиной женщины не выживают, потому что они лишены главного мужского качества - заботы о женщине. Вместо Галины Гордеевны никто не сидел, Самокуров как-то справлялся сам, а разводы цехов оформляла референт Гайдамаки Таня. Всё развалилось на глазах, потому что Гайдамака уже не дорожил «святая святых» ПДО - диспетчерской службой. И Василий Порфирьевич тоже не испытывал желания добровольно подставить своё плечо под здание унижения человеческого достоинства, выстроенного Гайдамакой. Но когда Таня попросила его показать, как переносить листы таблицы из файла в файл в программе Microsoft Excel, он показал, и она была счастлива.
          Несмотря на заключение договора с фирмой «Машиностроение», ситуация с изготовлением изделий МСЧ не улучшилась, Чухнов совместно с ОСК стал активно заниматься размещением изготовления изделий МСЧ на других предприятиях, но это получалось не очень хорошо, и застой в работе бюро МСЧ продолжался. ОСК раздула руководящий аппарат до такой степени, что он уже не был способен заключать договора с подрядчиками, потому что никто не хочет брать на себя ответственность. Это было очень плохо. Зато в этом громоздком механизме уже не было места таким аферистам, как Гайдамака, и Василия Порфирьевича это радовало. Он очень хотел иметь работу на фоне сидящих без работы сослуживцев, и ради этого готов был смириться с тем, что Гайдамака, по старой памяти, может посадить его в диспетчерскую вместо Галины Гордеевны. Но он получил желаемую работу без командировки в диспетчерскую: у него было больше всех технологических нарядов, ему чаще всех звонили цеха, и он постоянно был занят работой в отличие от сослуживцев, которым Чухнов уже вынужден был строго сказать: «Найдите себе занятие!»
          К Василию Порфирьевичу пришли Королёва и Даша, и Королёва обратилась к нему с просьбой:
          - Василий Порфирьевич, поделитесь, пожалуйста, интеллектуальной информацией с Дашей. Гайдамака поручил ей передать работу из цеха в цех, а она не умеет.
          Василий Порфирьевич с радостью согласился, Королёва и Даша сели рядом, и он показал им, как передавать работы из цеха в цех. При этом он вполне осознавал, что демонстрирует свой профессионализм в той сфере производства, которая не относится к его нынешней работе. И ещё он обратил внимание на то, что он в этот момент сидел в окружении женщин, и его популярность в коллективе росла.
          После обеда обитатели комнаты 221 стали шутить и смеяться. Костогрыз сказал какую-то бестактность по поводу внешности Василия Порфирьевича, и все снова засмеялись. Василий Порфирьевич в это время задумался, поэтому не услышал, что отморозил Костогрыз, но ему всё равно стало обидно, что над ним смеются, причём, при подстрекательстве молодых сослуживцев. «А разве я не обижал людей своими бестактными шутками? – вдруг спросил он сам себя. – Обижал… И до сих пор обижаю. Значит, обижаясь на Костогрыза, я обижаюсь на самого себя! Я продолжаю оставаться объектом пристального внимания сослуживцев, что бы я ни говорил, все очень внимательно слушают... И смеются... Мне не нравится, что надо мной смеются… Но ведь это и есть популярность, и мне надо смириться с ней даже в такой форме. Ведь популярность – это форма востребованности. Сослуживцы смеются даже от тех моих слов, которые я не считаю шутками. Причина этого явления в том, что я веду себя в общении гораздо свободнее и раскованнее их. Эта свободная манера служит мне плохую службу в нашей комнате... Зато в общении с другими сотрудниками завода эта раскованность очень помогает. Когда в 2010 Начальник корпусного бюро отдела Главного Технолога Ефимкин послал меня на субботник вместо молодых здоровых сослуживцев, я был оскорблен, ибо уже тогда считал себя стариком, хотя ещё не был пенсионером. Сейчас я уже пенсионер, но молодые сослуживцы с удовольствием зовут меня Васей... Правда, при этом они смеются… Я понимаю, что обладаю некими достоинствами, которыми не обладают мои сослуживцы… Но если сослуживцы смеются надо мной, значит, они не ценят мои достоинства… Неспособность социальной среды оценить достоинства человека лишает его этих достоинств».
          Капелькина каждое утро ставила свои сапоги в тумбочку, и Василий Порфирьевич решил, что она стала больше доверять ему. Однажды она отважилась и попросила его угостить её конфетами, которые скопились у него в столе: его часто угощали вкусными конфетами, но он их не ел, помня, чем закончилось увлечение конфетами Пешкина. Пока Василий Порфирьевич и Капелькина разбирались с конфетами, сослуживцы во все глаза следили за ними и посмеивались.
          В конце дня Василий Порфирьевич подошёл к чайнику, налил в него воды и включил. Пока он занимался чайником, Касаткина, до этого сидевшая ровно, откинулась назад и руками убрала волосы со лба, обнажив при этом подмышки. Василий Порфирьевич, увидев это, снова опешил, поскольку обнажение подмышек тоже было одним из самым сильных женских сексуальных сигналов. Потом, видимо, посчитав такую позу слишком откровенной, она села ровно и стала собирать волосы пучком на затылке, обнажая шею. В этот момент Василий Порфирьевич понял, что за ним и Касаткиной сейчас следят все, а не только Костогрыз, и вернулся на своё место. Капелькина тут же взяла свою кружку, подошла к Касаткиной, и они стали мило щебетать на своих ультразвуковых частотах. Как только чайник закипел, они быстренько наполнили свои кружки, и этим жестом они как бы приняли заботу Василия Порфирьевича о них, но неофициально, не дожидаясь, когда он сам предложит им свою заботу.
          Вообще-то поведение Касаткиной искренне удивляло Василия Порфирьевича. Недавно он увидел на колоннаде Емелина и Касаткину, которые говорили явно не о производстве: она была увлечена, глаза её горели... Но когда Василий Порфирьевич проходил мимо них, она откинула волосы вбок, обнажая шею!
          «Когда Касаткина впервые стала посылать мне, старику, сексуальные сигналы, я возмутился, - подумал Василий Порфирьевич, глядя на них. - Но сейчас, получая подобные сигналы от Капелькиной, я решил не делать резких движений и позволить ей тренироваться на мне. Ведь я для неё нахожусь сразу в трёх ипостасях: "отца, и сына, и святаго духа". Что из этого получится, я не знаю, но, пользуясь случаем, попытаюсь раздвинуть границы своего страха. Если её когда-нибудь переселят от нас, значит, я неправ… А может, наоборот, прав?»
          Капелькина сделала следующий шаг: принесла из дома фиалку в горшке и сказала, что хотела бы поставить её на тумбочку, в которой хранится их обувь.
          - Там ведь стоят мои папки, - возразил было Василий Порфирьевич... Но в тот же момент он посмотрел на свои папки, понял, что этими папками уже давно не пользуется, убрал их на навесную полку и сказал Капелькиной: - Всё, Яна, можешь ставить свою фиалку на тумбочку.
          И она не заставила себя уговаривать.
          «Наш диалог продолжается, - с удовлетворением подумал Василий Порфирьевич. - И это мой диалог не только с Капелькиной, это познавательный диалог мужчины с женщиной. Эта ситуация помогла мне понять, что ради жены мне тоже придётся пожертвовать чем-то таким, что уже стало для меня привычным».
          После обеда Капелькина принесла ещё одну фиалку и уже с полным правом водрузила на отвоёванную территорию. Потом Кожемякина принесла ей цветок, и у Капелькиной образовался небольшой цветник — свой, собственный. Если бы Василий Порфирьевич не освободил тумбочку, этого бы не было. И в этот же день Капелькина сделала ещё один шаг: поставила свои туфли в тумбочку рядом с туфлями Василия Порфирьевича. Этот шаг он расценил уже как знак доверия.
          А Касаткина ходила рядом и удивлённо смотрела на Капелькину, которой удалось осуществить то, что у неё не получилось. Когда рабочий день закончился, все стали уходить домой, а Касаткина осталась, и она была заметно напряжена. Но Василия Порфирьевича такие подробности чужой личной жизни уже не интересовали.
          Зато Рогуленко такие подробности очень даже интересовали, она была недовольна поведением Василия Порфирьевича, ибо решила, что он ухаживает за Капелькиной. Василий Порфирьевич знал, что Рогуленко читает довольно много книг, она и на работе их читала, не стесняясь, в своём модном электронном планшете, но причина её заблуждения была в том, что она читала совсем не те книги, чтобы судить о поведении Василия Порфирьевича. Если бы она читала книги таких психологов, как, например, Лейл Лаундес, то наверняка знала бы простую истину: все обращают внимание на знаки внимания мужчины к женщине, но никто не видит, что первые сексуальные сигналы посылает именно женщина, в данном случае Капелькина. Василий Порфирьевич без труда увидел эти сигналы и решил отреагировать на них, чтобы помочь Капелькиной адаптироваться во враждебной атмосфере неприязни, которая возникла из-за легкомысленного поведения Касаткиной и поддерживалась усилиями Рогуленко и Кондратьевой. Они расценили его поведение как проявление любви… Но это была не плотская любовь, а отеческая.
          «Почему так трудно отличить отеческую любовь от плотской? – размышлял Василий Порфирьевич, понимавший ошибку Рогуленко. - Да потому, что они черпаются из единого эмоционального источника человека. Теперь я понимаю, почему Касаткина и Капелькина посылают мне сексуальные сигналы: это сказывается мой знак зодиака, об этом говорит мой гороскоп. Я становлюсь самим собой. Самое удивительное в том, что когда я вижу эти знаки внимания молодых красивых женщин, а потом делаю правильные шаги навстречу им, то ощущаю, что у меня в груди возникает и ширится сладостное чувство любви... Но не к этим молодым женщинам, а к самому себе и к моей жене. Я испытываю щемящее чувство пустоты в груди, которое означает, что в этот самый момент я раздвигаю границы своих эмоций, чтобы в них могло поместиться больше любви к людям и к самому себе, чем у меня было до этого момента. После лютой ненависти, которую испытывала ко мне Королёва, я снова начинаю любить себя, но уже не так эгоистично, как это было в молодости, когда я был здоровым и красивым, а более зрело. В молодости я любил только себя, а сейчас моя любовь к себе включает всех людей, с которыми я общаюсь, и в первую очередь жену. Я на собственном опыте убедился в правоте философа Сергея Лазарева: «Чувство любви к человеку важнее этого человека. Человек не цель, а средство, когда дело касается любви». Поэтому я благодарен Капелькиной за то, что она, оказывая мне знаки внимания, учит меня любить, прежде всего, самого себя. Можно даже сказать, что я использую Капелькину, чтобы увеличить в душе свою любовь к жене. Касаткина тоже могла бы почувствовать мою отеческую любовь… Но она погрязла в блуде. А Капелькина ведёт себя очень прилично, поэтому не заслуживает неприязни Рогуленко и Кондратьевой».

          * * *
          В субботу «молодые перспективные инженеры» работали… А в понедельник Василий Порфирьевич, придя на работу, увидел следующую картину: Лёни нет, окна закрыты, никто не проветривает комнату, а Рогуленко учинила Костогрызу «допрос»:
          - А Кристина была в субботу?
          - Да.
          - А как же она допустила, что вы так наклюкались?
          Костогрыз решил не отвечать на этот вопрос… А Василий Порфирьевич подумал: «Против Грохольского нет средства».
          Ситуация была забавная… Но Василий Порфирьевич решил не балагурить, поскольку Рогуленко, недовольная его «ухаживанием» за Капелькиной, вместо привычного общения стала позволять себе грубости.
          Вскоре пришёл Лёня, они заговорили о цветах, и Лёня сказал:
          - Что-то у нас много цветов развелось. Василия Порфирьевича даже заставили убрать папки с тумбочки, чтобы цветы поставить! Какие-то банки непонятные стоят... Только мошек разводят!
          Но Василий Порфирьевич и на эти слова не отреагировал.
          В обед в комнате Грохольского состоялся корпоратив по случаю предстоящего Дня народного единства. Когда все достаточно выпили, Костогрыз показал видео, которое он снял на свой смартфон в субботу. На видео Василий Порфирьевич увидел мужчину, который в куртке и вязаной шапочке сидел за столом в комнате 221, положив голову на руки. Василий Порфирьевич никак не мог понять, кто этот мужчина, но когда услышал за кадром голос Костогрыза, то понял, что это сидит сильно выпивший Грохольский.
          - Егор, я тебя перепил? Скажи, я тебя перепил? – настойчиво пытал пьяного Грохольского Костогрыз, и тот, с трудом приподняв голову и едва выговаривая слова, наконец, согласился с ним, но пообещал, что в следующий раз счёт будет в его пользу.
          Поскольку выпито было уже прилично, Грохольский вяло реагировал на это компрометирующее видео. Его интересовало другое: он предложил Василию Порфирьевичу отведать настоящего шашлыка из баранины, и они втроём ушли с работы в 13.15.
          «А что, если уж меня обвиняют в том, что я "ухаживаю" за молодой Капелькиной, то я и вести себя должен, как молодой! – подумал Василий Порфирьевич. - Бедная Рогуленко! Я не желаю щадить её».
          Он пошёл на это нарушение трудовой дисциплины, надеясь, что ему удастся выпытать у «слухмейкера» Грохольского, который знал всё обо всех, как можно больше подробностей об отношениях Касаткиной и Емелина, чтобы проверить правильность своих наблюдений. Василий Порфирьевич ел очень вкусный шашлык из баранины возле метро Автово и слушал последние сплетни от Грохольского.
          Гниломедов попал в историю: чтобы заработать большие деньги, он купил контейнер с оборудованием для шиномонтажа, но у него украли этот контейнер. Но на этом беды Гниломедова не закончились. После неудачи с контейнером он решил каждый день работать сверхурочно, чтобы разбогатеть, и начальник закрывал на это глаза. Но Гниломедову надоело каждый раз подписывать листок на сверхурочную работу у Гайдамаки, и он проявил креативность, а именно решил пользоваться ксерокопиями этих листков с подписью начальника. Это заметили, и теперь он лишён права работать не только сверхурочно, но и в выходные.
          Что касается Касаткиной и Емелина, то ни у кого не было сомнения, что они любовники, и причиной этому были проблемы Касаткиной с мужем. И теперь Василия Порфирьевича уже не удивляло, что у замужней женщины возникли проблемы с мужем после рождения двух детей, поскольку точно такая же история произошла у дочери Королёвой. Но он знал больше, чем его сослуживцы: все проблемы людей начинаются в детстве, с их родителей, поэтому настоящая проблема Касаткиной не с мужем, а со своим отцом.
          И ещё Василий Порфирьевич понял, что никто, кроме него, не знает о бывшей интимной связи Кристины с Емелиным. Это было его личное знание, и он не собирался ни с кем делиться этим знанием. Кристина так и не сменила свою фамилию в паспорте на фамилию молодого мужа, и Грохольский дразнил Лёню её фамилией – называл Лёню не Парамошкиным, а Рощиным.
          Поскольку они были втроём, Грохольский разоткровенничался и признался, что Крутов предлагал ему должность Начальника ПДО, но он отказался, решив, что ещё не готов занимать эту должность. Василий Порфирьевич не стал говорить Грохольскому, что причиной отказа стала его низкая самооценка, поскольку эта истина доступна не всем смертным. Он сказал Грохольскому на простом языке, который мог понять каждый человек:
          - Егор, зря ты отказался!
          - Почему? – спросил Грохольский.
          - Потому, что Бог не даёт человеку испытание не по силам.
          Грохольский очень удивился, а Василий Порфирьевич подумал: «Конечно, мне жаль, что Гайдамака так поступил с Грохольским – выселил его из комнаты 221… Но ведь он же сам создал эту ситуацию, когда ему предложили должность Начальника ПДО,  которую он честно заслужил, а он от неё отказался. Он струсил. И теперь на месте великого профессионала Грохольского оказался злобный и циничный профан, который глумится над  ним, упиваясь своей властью. И я считаю, что это закономерно. Грохольский шёл по пути, который привёл его к должности Начальника ПДО. Для Грохольского это была волна удачи, которая могла вознести его на самую вершину заводской власти. И когда он отказался от этой высокой должности, то это вовсе не значило, что он всего лишь остановился на своём пути, не стал подниматься на вершину, которая была предназначена для него. Нет! Своим отказом Грохольский направил себя на другой путь, который привёл его к подножию другой вершины, на которую взгромоздился совершенно никчемный человечишко, который теперь глумится не только над Грохольским, но и над другими сотрудниками ПДО… В назидание... И эту ситуацию уже никак не исправить. Вот как выглядит отказ от своей судьбы! Наша карма очень сурово наказывает нас за ошибки… Чтобы неповадно было!»
          В качестве десерта Грохольский сообщил, что любой желающий может потрогать Королёву за грудь, она не будет против… Но Василий Порфирьевич от этого предложения внутренне содрогнулся: для него трогать Королёву – не обязательно за грудь, хоть за руку - всё равно, что трогать анаконду.

          * * *
          Однажды Капелькина пришла с довольно большим декольте, такой Василий Порфирьевич увидел её впервые… И это событие дало ему повод задуматься: «Наверное, я не должен игнорировать недовольство Рогуленко и Кондратьевой, возможно, они подают мне знак, что пора остановиться в отношениях с Капелькиной. Я вынужден реагировать на поведение наших строгих дам, и я, конечно же, реагирую: видя кислую мину Рогуленко, я уже не балагурю, как прежде, потому что мне это сейчас ни к чему. Но ведь в любовных отношениях (даже если это отеческая любовь) участвуют двое, и Капелькина должна понимать, что я женат, что я старик… Но она всё равно посылает сексуальные сигналы... – И тут его осенило: - Капелькина должна понимать?.. Женщина - понимать?.. Нет, женщина ничего не желает понимать, она руководствуется не голосом разума, а исключительно своими эмоциями! А это значит, что понимать должен только я, и контролировать эту ситуацию должен тоже я. А чтобы контролировать ситуацию, я должен понимать мотив поведения Капелькиной. И я понимаю мотив её поведения, который сослуживцы ошибочно воспринимают как любовную интрижку старика с молодой неопытной девицей… Или, наоборот, как соблазнение старика молодой кокетливой девицей. На самом деле Капелькина робеет перед нами, настоящими профессионалами, поэтому ей нужна защита. Я тоже вначале робел, когда столкнулся с грубоватой манерой общения Кондратьевой, с высокомерием Грохольского, с неприкрытым хамством Рогуленко и другими "особенностями" общения сослуживцев. Их манеры общения нисколько не изменились, зато я привык к ним, и теперь знаю, что мне это ничем не угрожает. А Капелькина пока ещё робеет, и ей нужна защита, которую она обрела в моём лице. Навыки обольщения женщине терять никак нельзя, поэтому она избрала меня, женатого мужчину преклонного возраста, объектом своего платонического „увлечения“. Она выбрала для себя самый безопасный вариант. Это значит, что и мне не в чем винить себя. Капелькина почувствовала, что я не такой злобный, как остальные члены своры, что мои душевные вибрации подобны её вибрациям, поэтому стала искать во мне защиту. Но её поведение вовсе не означает, что она испытывает ко мне какое-то чувство.
          Касаткина тоже искала защиту в лице Емелина, но ей не повезло - она угодила в его ласковые сети».
          В начале ноября сотрудники ПДО отметили день рождения Грохольского в его комнате. Когда Василий Порфирьевич вошёл в комнату, все уже сидели за столом. Василий Порфирьевич решил сесть рядом с Капелькиной и уже направился к ней, но Грохольский сказал:
          - Порфирьич, садись сюда - поближе ко мне!
          Это было сказано в такой категоричной форме, что отказать имениннику Василий Порфирьевич не мог, поэтому сел рядом с Грохольским, а рядом с ним села Кондратьева. Пришла Рогуленко и села  рядом с Капелькиной. За столом, благодаря Грохольскому, который, как всегда, взял на себя роль тамады, все вели себя раскованно и весело, Василий Порфирьевич пил красное сухое вино, ему было хорошо, он был в центре внимания вместе с тамадой Грохольским, но вёл себя прилично. Когда все стали подшучивать над его глухотой, он воспользовался случаем и сказал, что причиной его глухоты является травма уха, полученная в детстве. А когда он в очередной раз поднял рюмку с красным вином, то напомнил всем слова Кристины, что женщины не должны говорить тосты... Все тут же принялись шутить по поводу Кристины, Василий Порфирьевич стал шутливо убеждать Лёню, что совсем не думает о Кристине, пусть он не беспокоится… И вдруг Костогрыз пошутил:
          - Зачем тебе замужняя Кристина? Ухаживай за Яной, она не замужем! 
          Василий Порфирьевич промолчал, поскольку посчитал эту выходку не только неуместной, но даже злой… И в это же мгновение он в душе поблагодарил Грохольского, который усадил его подальше от Капелькиной. Если бы он отказался от предложения Грохольского и остался рядом с Капелькиной, то в этот момент не чувствовал бы себя раскованно.
          Василий Порфирьевич никак не отреагировал на злую шутку Костогрыза, он старался демонстрировать сослуживцам, что он по отношению к ним не насторожен, что он уязвим, он становился более открытым, он старательно убирал свои шипы, защищавшие его от постороннего вторжения, которые остались после общения с Королёвой, и это располагало к нему людей. Его не оставляли в покое, потому что он убрал свои шипы агрессии. Правда, некоторое беспокойство у него всё же было: «Если я убрал шипы агрессии, а у других они торчат, не опасно ли это для меня? – и он себя успокаивал: - Нисколько. Я надеюсь, что со временем и те люди, которые меня окружают, тоже уберут свои шипы. Даже у моей жены шипы ещё торчат, и я этому виной. Но я не нынешний, а прежний. И, конечно, Тамара Павловна, которая является для жены зеркалом, в котором она видит свои шипы. Газета в руках человека, размахивающего ею перед моим лицом – это тоже шипы. И я ухожу от этих шипов, чтобы в ответ не выставлять свои. Шипы агрессии мне не нужны».
          После работы Грохольский уговорил Василия Порфирьевича и Костогрыза пойти в суши-бар «Евразия» есть японские роллы. Потом к ним присоединился Гниломедов с женой Региной, которую балагуры Грохольский и Костогрыз между собой называли Вагиной. Василию Порфирьевичу понравилось, как они посидели в суши-баре, компания была хорошая, и это мероприятие расширил границы его мира. Этот мир становился для него не таким жестоким, каким был совсем недавно, и он даже чем-то напоминал советские времена.
          Время летело быстро, Василий Порфирьевич засиделся в суши-баре, поздно позвонил Анне Андреевне, она рассердилась и устроила ему небольшой скандальчик по телефону, поэтому он отменил запланированное посещение магазина и быстро поехал домой замаливать грехи перед женой.
          На следующий день Рогуленко стала критиковать его:
          - Василий Порфирьевич на старости лет в суши-бар попал!
          Он сначала хотел сказать ей что-нибудь вроде: «Вас ведь тоже приглашали!» - но передумал, потому что решил для себя: «Рогуленко пытается опорочить моё посещение суши-бара, она намекает на то, что людям нашего возраста подобные развлечения уже недоступны, а я преступил этот негласный запрет, и пусть это будет моим достижением».
          Рогуленко критично относилась не только к Василию Порфирьевичу. После обеда прибежал взъерошенный Емелин, только что вернувшийся с приятной прогулки с Касаткиной, стал требовать у Чухнова какой-то документ, тот ответил, что положил ему на стол, Емелин сказал, что не видел его... И тут Рогуленко сказала своё веское слово:
          - На месте надо сидеть!
          Василий Порфирьевич злорадно усмехнулся в душе, потому что Гайдамака был в отпуске, он поехал за границу, и Емелин исполнял обязанности Начальника ПДО. Когда все собрались уходить, Емелин продолжал обсуждать с Чухновым тему договора с фирмой, который они никак не могли подписать. Костогрыз по привычке стал хихикать, заговорщицки поглядывая на сослуживцев, и Емелин, увидев его ужимки, закричал на него:
          - А что тут смешного? Разве я похож на клоуна? Вы сейчас уйдёте, а нам с Чухновым придется до 19 часов возиться с договором!
Костогрыз сразу присмирел от окрика Емелина… Зато по отношению к Василию Порфирьевичу он становился всё развязнее. Василий Порфирьевич старался вести себя скромно, не балагурить, но это не спасало его от шутника Костогрыза. Например, все уже знали, что Василий Порфирьевич каждое утро ровно в 10 часов ел яблоко, и если он ел его раньше или позже, то это становилось темой для всеобщего обсуждения, и эту тему всегда поднимал Костогрыз, который неотрывно следил за Моряковым.

          * * *
          Василий Порфирьевич поинтересовался у Капелькиной, как чувствуют себя её цветочки, она, в знак благодарности за заботу, угостила его конфетами, и он не стал отказываться, чтобы не обидеть хорошего человека. Когда Капелькина первый раз была представлена обитателям комнаты 221, то она показалась Василию Порфирьевичу серой мышкой. Касаткина поначалу казалась ему довольно привлекательной, поскольку вела себя очень скромно, и её осенял ореол добродетельной жены и матери двух очаровательных деток. Когда же она стала вести себя вызывающе, её лицо уже не привлекало Василия Порфирьевича, она утратила своё обаяние, её чары исчезли, и он стал испытывать неприязнь к ней. А Капелькина, наоборот, своим безупречным поведением и настойчивыми, осмысленными шагами по налаживанию хотя бы минимального общения с сослуживцами вызвала симпатию Василия Порфирьевича, он даже стал считать её вполне симпатичной девчушкой и думал о ней очень тепло.
          Но, несмотря на усилия Капелькиной наладить общение с сослуживцами, Василий Порфирьевич понимал, что Касаткина и Капелькина в их комнате никогда не будут общаться с ними наравне, потому что здесь все роли уже распределены. Когда были Грохольский и Хан, они играли роль балагуров, и Василий Порфирьевич вынужден был взять на себя роль молчуна. Но они ушли, и теперь хитрый провокатор Костогрыз усиленно вытаскивал Василия Порфирьевича на роль балагура и шута, чтобы прикрыть им своё пьянство с Грохольским. Касаткиной и Капелькина оставалось лишь исполнять роли молчунов, и хотя они начали пересиливать себя и пытались общаться, Василию Порфирьевичу было очевидно, что общаться по-настоящему они смогут в другом месте. Если их по какой-то причине переселят к их начальнику Емелину, то для них это будет благом.
          Это было всего лишь предположение Василия Порфирьевича… Но оно получило подтверждение, когда Грохольский сообщил, что все структурные преобразования в ПДО произойдут с 1 января 2016.
          «Вот тогда и начнёт меняться окружающая обстановка в соответствии с меняющейся структурой отдела, - решил Василий Порфирьевич. - Тогда же закончится и урок, который преподаёт мне Капелькина. Мне осталось немного потерпеть. Я получил это испытание только потому, что наше расставание было предопределено. Емелину тоже станет веселее: в одной комнате с ним будут сидеть сразу две любовницы – Ольга Касаткина и Кристина Парамошкина… Но что-то мне подсказывает, что этого "квадратного трёхчлена" подобные мелочи нисколько не смущают».
          А пока 2016 год не наступил, Капелькина продолжала вживаться в коллектив. Когда Василию Порфирьевичу нужно было сканировать документ, Капелькина увидела, что он мучается, не зная, что надо делать, подошла к нему, спросила, нужна ли её помощь, он попросил помочь, и она с удовольствием показала, как надо сканировать, потому что часто это делала. Она вела себя смело, как настоящий командир, вокруг них собралась толпа сослуживцев, и всем было весело. Василий Порфирьевич невольно отметил, что он и Капелькина впервые общались по работе, как будто они коллеги, хотя у них были разные обязанности.
          Гайдамака поручил Капелькиной курировать отправку труб для горячей оцинковки на Адмиралтейские верфи, она быстро освоила этот процесс, поэтому Чухнов и Дьячков тоже вынуждены были консультироваться с ней… Правда, спрашивая её совета, они обращались к ней требовательным тоном, как учителя к ученице… Кому же такое понравится?.. Но Капелькина смиренно проходила это испытание.
          Но работа не мешала Капелькиной посылать невинные сексуальные сигналы Василию Порфирьевичу. Однажды он вышел из комнаты, а когда вернулся, то увидел, что Капелькина намотала волосы на палец, полностью обнажив шею. Это был один из самых явных сексуальных сигналов, посылаемых женщиной мужчине… Но Василий Порфирьевич расценил его, как благодарность за то, что он даёт ей возможность почувствовать себя хозяйкой положения. «Ничего, - решил он, - пусть она на мне, старике, тренируется соблазнять, ей это пригодится для поиска мужа. Соблазнять тоже надо уметь, и не все женщины это умеют».
          Когда Капелькина появилась у них, в её одежде не чувствовалось вкуса, а её верхняя одежда и вовсе производила странное впечатление. Но в конце ноября, после выходных дней, она пришла в новой красивой куртке и в новом красном платье с огромным вырезом сзади. А Василий Порфирьевич пришёл в новых джинсах «Wrangler».
          Когда Василий Порфирьевич болтал с Костогрызом о разных пустяках, Чухнов сказал загадочным голосом:
          - Приближается 10 часов…
          - А что будет в 10 часов? – спросила Капелькина.
          - Яблоко пора кушать.
          Когда Василий Порфирьевич стал есть яблоко, Чухнов и Костогрыз, которые раньше не ели яблоки на работе, присоединились к нему.
          Памятуя о том, что Капелькина старается налаживать общение с коллективом, Василий Порфирьевич решил помочь ей в этом: в конце дня, когда она стала надевать новую куртку, он сказал:
          - У Яны обновка! Вот почему ты не работала в субботу!
          - Да, – ответила она. - У вас тоже обновка.
          Этот обмен любезностями привёл к тому, что все дружно посмеялись, и в этом смехе не было ничего издевательского. Поэтому Василий Порфирьевич продолжал привлекать Капелькину к общению с сослуживцами… Но иногда у него возникали сомнения: «Может быть, я пытаюсь исправить неисправимое? Может, это у Капелькиной не стеснительность, а просто замкнутый характер? Почему я так решил? Просто я вспомнил студентку-практикантку Таню Антонову. Она моложе Капелькиной, но абсолютно открыта для общения. Но даже если у Капелькиной замкнутый характер, я всё равно продолжу помогать ей, потому что это нужно прежде всего мне. Расширяя общение с Капелькиной, я оставляю своему воображению меньше простора, лишаю его возможности пускаться в различные вольности, недопустимые для моего возраста и семейного положения. Для меня общение с ней - это благо. Но ведь общение – это ещё и ключ к обольщению женщины, потому что является для женщин главной ценностью. Но если это так, то это уже её проблема, а не моя, потому что для мужчины главной ценностью является совместное участие в каком-нибудь занятии. Именно этим и воспользовался Емелин, соблазняя Касаткину.
          Для меня общение с Капелькиной полезно тем, что я получил легальную возможность прикасаться к ней. Пусть привыкает и к этому языку обольщения, который гласит: если женщина послала сексуальный сигнал, то мужчина должен прикоснуться к ней, а если этого не будет, то женщина чувствует себя отвергнутой. Поэтому я иногда позволяю себе прикасаться к ней, и моё касание не носит сексуального характера, это всего лишь обучающий процесс: после её сексуального сигнала должно последовать прикосновение мужчины. Моё прикосновение довольно невинное: когда Капелькина сидит в неудобной позе, я легонько прикасаюсь к её плечу и напоминаю, чтобы она села ровно. Но в этом обучении самое главное - не переусердствовать! Похоже, у Капелькиной, как и у Касаткиной, есть проблемы с отцовской любовью, отчего её самооценка слишком занижена. Вспомнить хотя бы её уродливое коричневое пальто с воротником непонятной конструкции. Сейчас, в новом пальто, она хоть стала выглядеть нормально. Может быть, на её вкус в выборе одежды повлияло моё общение. Моё доброжелательное отношение к Капелькиной повлияло и на отношение к ней сослуживцев: они стали относиться к ней иначе, чем к блуднице Касаткиной.
          Но почему я должен возиться с Капелькиной? Прежде всего, потому, что она попросила меня о помощи, когда послала первый сексуальный сигнал, поправив бретельки своего бюстгальтера. Откликнуться на призыв о помощи может только человек, который способен на любовь к ближнему. Я, как человек мнительный, постоянно спрашиваю себя: не переступаю ли я черту в отношениях с Капелькиной? Нет. Ведь мне позволено так вести себя только потому, что наши пути скоро разойдутся. Это предопределено. Но почему это предопределено? Потому, что любая помощь должна быть временной, она призвана помочь человеку ощутить свою собственную силу… А дальше – сама! Я ничего не нарушаю в отношениях с Капелькиной, потому что общаюсь с ней только в нашей комнате, под строгим присмотром сослуживцев. Мы никогда не гуляем вместе, мы даже в столовую не ходим вместе. А поскольку сослуживцы спокойно воспринимают стремление Капелькиной стать своей в нашей комнате, то я понимаю, что ничего не нарушил. И если кто-то всё же решит, что мы занимаемся прелюбодеянием… То мне искренне жаль этого человека».
          Когда Капелькина поливала цветы, Василий Порфирьевич заговорил с ней, и она спросила:
          - А Вы будете поливать мои цветы, когда меня не будет?
          - Конечно! А где ты будешь? Ты куда-то собралась?
          Капелькина призналась, что она учится на заочном отделении и получает второе образование, юридическое, и в конце январе будет на сессии.
          Когда Василий Порфирьевич узнал, что Капелькиной предстоит учиться ещё три года, то сразу понял, почему она избрала именно его объектом своего «увлечения»: «Пока она учится, то замужество на эти три года не является для неё главной целью. Но навыки обольщения терять нельзя, поэтому она избрала меня, женатого мужчину преклонного возраста, объектом своего платонического "увлечения". Она, в отличие от Касаткиной, выбрала для себя самый безопасный вариант. Это значит, что мне не в чем винить себя». И он почувствовал огромное облегчение.
          А что касается сексуальных сигналов… Василий Порфирьевич вспомнил, как однажды их молодая соседка по коридору на мгновение распахнула перед ним свой халат, под которым не было никакой одежды. Это был самый настоящий сексуальный сигнал, но это вовсе не означало, что она хотела секса с ним. Сексуальные сигналы выполняют ещё одну очень важную для женщин функцию — манипулирование мужчинами. Очень ярким примером успешного манипулирования мужчинами была Лола Монтес, которая подобными приемами достигла небывалых высот. И Василий Порфирьевич понимал, что Капелькина, посылая ему сексуальные сигналы, манипулирует им: ей нужно вжиться в коллектив профессионалов, для этого ей нужен сослуживец, который не только не будет её обижать, как это делают остальные, а ещё и защищать, и она выбрала самое «слабое звено» - пожилого Василия Порфирьевича. И больше ничего в её поведении не было.
          Василия Порфирьевича радовало, что Капелькина стала сближаться с Таней, потому что им по пути ехать на работу и с работы.
          В обед Василий Порфирьевич пошёл на прогулку. Идя по набережной, он увидел одного из псов, обитающих на заводе. Он лежал на асфальте, а при приближении Морякова приподнялся и посмотрел на него. Василий Порфирьевич не любил собак, особенно бездомных, за их дикость и агрессивность, потому что некоторые из них даже нападали на него... Но при виде этого грязного лохматого пса, лежащего в пыли, в Морякове вдруг заговорила жалость, ему захотелось погладить его и накормить. Он удивился, что способен испытывать такие чувства, потому что раньше его отношение к бездомным псам основывалось на голосе разума, который говорил о том, что эти животные — лишние на этой земле, поэтому не должны вообще существовать.

          * * *
          Василий Порфирьевич тоже не упускал возможности наладить общение в коллективе, и когда сослуживцы заговорили о том, чтобы организовать новогодний корпоратив в каком-нибудь ресторане, он сразу согласился. Когда все участники корпоратива собрались в комнате 221 и стали обсуждать меню, сразу стала заметна разница в общении между обитателями комнат 220 и 221. Стоило Василию Порфирьевичу сказать своё мнение - и Кожемякина отреагировала на его замечание очень агрессивно, словно они обсуждали вопрос её жизни и смерти, а не перечень блюд. Даже Рогуленко была доброжелательнее её.
          Но у Василия Порфирьевича неожиданно возникла проблема с женой. Анна Андреевна довольно спокойно относилась к корпоративам на работе, хотя Василий Порфирьевич иногда приходил домой сильно выпившим. Но его посещение суши-бара в «Евразии» показало, что она резко изменила своё отношение к этому вопросу. И когда Василий Порфирьевич сообщил ей, что будет отмечать Новый год с сослуживцами в ресторане, она снова выразила своё резкое недовольство. Это было неодобрение, которое женщина высказывала своему мужчине, и от слов жены предпраздничное настроение Василия Порфирьевича испортилось. В его душе проснулись старые обиды на неё, и он уже более строго стал оценивать её поведение, до недавнего времени бывшее доброжелательным, но вдруг ставшее на глазах меняться. В этом поведении он начал узнавать черты, характерные для жены в молодом возрасте: это ревность и стремление оградить его от общения с другими людьми, особенно с женщинами.
          Но в то же время Василий Порфирьевич понял, что ему даётся новое испытание, которое он должен пройти: «Меня тянет ответить жене резкостью, по привычке, как я делал это всегда, когда мне не нравилось то, что она говорила… Но теперь я буду терпеливо слушать её… Несмотря на то, что молодые красивые женщины оказывают мне знаки внимания, и я нахожусь на вершине популярности. Я не должен повторять ошибки молодости, для этого меня и окружили молодыми красивыми женщинами. Честно говоря, слова жены немного отрезвили меня, и я решил вести себя сдержаннее не только в выражениях, но и в желаниях. Если жена резко изменила своё поведение, то мне надо смирить своё недовольство и подчиниться этому обстоятельству».
          Для Анны Андреевны это событие тоже стало новым испытанием, потому что, немного успокоившись, она сама удивилась:
          - Надо же, я вдруг испытала ревность к мужу! Как в молодости...
          Следующим утром, когда Василий Порфирьевич поехал на работу, его ждало новое испытание. В электричке рядом с ним села сморщенная старушонка и стала листать журнал, толкая его локтями. Он хотел пересесть… Но решил стерпеть. Электричка тормозила довольно резко, и Василий Порфирьевич свалился в сторону старушки. Она со злобой оттолкнула его руку и сказала что-то обидное, что он не расслышал из-за своей глухоты. Но Василий Порфирьевич решил никак не реагировать на агрессию этой старушки: «Этому меня научило общение с сослуживцами, которые подняли мою самооценку до такого высокого уровня. Я оказался на вершине умения общаться с людьми. У меня такое ощущение, что в моей душе накопилось определённое количество любви, и я, словно луч прожектора, могу направлять его на того человека, который в данный момент находится рядом: на жену, на родственников, на сослуживцев. Раньше мне просто нечего было направлять на других людей. И я с удивлением понимаю, что это происходит со мной впервые в жизни… Хотя моя жизнь уже на исходе. Вспоминая свою молодость, я осознаю, что тогда во мне жили два разных человека. Для всех я был прекрасным, добрым, отзывчивым парнем, но с женой я вёл себя, как настоящий тиран. Когда мы только познакомились с Аней, она тоже считала меня славным парнем и хотела выйти за меня замуж, а когда мы поженились, то, как я понимаю, уже не могла сказать, что я – славный, добрый и отзывчивый муж. Вот к чему приводит физическое насилие родителей над детьми. Однажды племянница написала мне, вспоминая моего отца: "Я хорошо помню, когда дедушка Порфирий приезжал к нам в гости, мы всегда его ждали, он был очень добрый и таскал нас на руках". Я нисколько не сомневаюсь, что мой отец в душе был добрым человеком, но  в своей семье он мог быть злым и жестоким, и мне часто доставалось от него и от мамы. Так влияло на меня родительское насилие. Поэтому сейчас на работе я очень бережно отношусь к Капелькиной, и, понимая, что между Капелькиной и моей женой существует энергетический резонанс, я и к жене стараюсь относиться так же бережно и уважительно, как к молодой симпатичной девушке Капелькиной. Таким образом я не оставляю своей застарелой детской боли никаких шансов спрятаться в каком-нибудь укромном уголке моей души».
          Костогрыз предложил сослуживцам провести корпоратив в китайском ресторане «Тан Жен», поэтому решил заранее посетить его с женой, чтобы проверить их кухню. Он пригласил и Василия Порфирьевича, но тот вежливо отказался, поскольку решил строго держаться в своей возрастной нише… Но приглашение Костогрыза показалось ему странным: «Костогрыз собрался в ресторан с женой, и я считаю, что это очень личное событие, очень интимное… А он пригласил меня, чужого, незнакомого его жене человека… Я допускаю, что он таким образом хотел сэкономить за мой счёт... Но это очень легкомысленное поведение для мужа молодой симпатичной женщины. Неужели печальный опыт Касаткиной его ничему не научил? Мужчина должен оберегать собственную жену от чужих глаз, и если уж он приглашает к себе в компанию другого мужчину, то этот мужчина должен быть со своей женщиной. Таковы правила этикета… Или, если выражаться точнее, правила безопасности… Но нынешняя молодёжь в этом отношении совершенно бескультурная, у них на уме только деньги».
          После работы Костогрыз пошёл с Василием Порфирьевичем до метро, и в разговоре он довольно доверительно признался, что сам иногда засыпает от монотонной работы.
          «Надеюсь, что пагубное влияние Хана утрачивает свою силу», - с удовлетворением подумал Василий Порфирьевич.
          Костогрыз сообщил, что Капелькиной предлагают переехать к Емелину в комнату 216, но она не соглашается.
          - Но ей всё равно придётся переехать, чтобы быть рядом с начальником, - сказал Василий Порфирьевич.
          - И будет смотреть на это ****ство! - добавил Костогрыз.
          - А что делать… - философски ответил Василий Порфирьевич.
          Поскольку Василий Порфирьевич знал, что главным мотивом поведения Капелькиной было её желание получить от него защиту в агрессивной среде, то был вполне уверен, что он управляет этим процессом… Но, как говорится, в танце участвуют двое, и ему порой приходилось нелегко, поскольку женщина, в отличие от мужчины, руководствуется не здравым смыслом, а эмоциями. Бывали моменты, когда Капелькина резко меняла своё поведение. Однажды, например, в понедельник она пришла на работу без макияжа, вела себя скованно, на ней был глухой, под самое горло, красный свитер, исключающий всякие сексуальные сигналы. В пятницу Капелькина, входя в комнату и бросая взгляд на Василия Порфирьевича, вся как будто светилась, а в понедельник она входила в комнату с поджатыми губами и на Василия Порфирьевича не смотрела, словно он её чем-то обидел. По этим признакам Василий Порфирьевич понял, что у Капелькиной началось то, что в поведении женщин имеет кодовое название «бегство». Сначала женщина посылает мужчине сексуальные сигналы, а потом делает вид, что убегает от него, и ждёт, что мужчина будет преследовать её. Причина «бегства» женщин заключается в том, что все женщины, рано или поздно, испытывают потребность стать хозяйкой положения, то есть установить полный контроль над своим мужчиной, и главным средством женщины для установления контроля над своим мужчиной является секс. А поскольку в отношениях Василия Порфирьевича и Капелькиной секс был полностью исключён, то ему оставалось терпеливо ждать, когда у Капелькиной пройдет неосознанное желание установить контроль над ним. Он был уверен, что это произойдёт, ибо знал, что стихию женской натуры, её переменчивость можно сравнить с переменчивой стихией моря. Ветер, дующий от берега, сгоняет тёплый слой воды, и вместо него со дна поднимается ледяная вода. Но когда ветер меняет направление, он снова пригоняет к берегу тёплую воду.
          На следующий день Капелькина пришла в кофточке с вырезом, она была накрашена и улыбалась… Но, входя в комнату, всё ещё прятала глаза от Василия Порфирьевича. А после обеда она всё же послала ему сексуальный сигнал: наклонилась вперед так сильно, что из-под кофточки обнажилась нижняя часть спины. Когда рабочий день уже заканчивался, Капелькина, проходя мимо стола Василия Порфирьевича, зацепила рукой лежащие на нём стопкой накладные и чуть не сшибла их на пол.
          - Ой, чуть не упали, - сказала она, приветливо улыбаясь и поправляя накладные.
          - Ничего страшного, - успокоил её Василий Порфирьевич.
          Он понял, что Капелькина таким способом обратила на себя внимание, дав понять, что её «бегство» закончилось, и она снова готова к общению… Но напрямую обратиться к Василию Порфирьевичу она не смеет. Подобные примеры поведения молодых девиц показывали ему, как сильно они, пожилые профессионалы, подавляют их волю и понижают самооценку. И он точно знал, что завтра Капелькина уже осмелится предложить ему конфеты.
          «Печорин бы, наверное, в этом случае сказал: "Как скучно жить..." – подумал Василий Порфирьевич. - А я говорю: "Как интересно жить, когда понимаешь, что происходит!"»
          Когда рабочий день закончился, и все стали собираться домой, Капелькина достала из шкафа пальто и со строгим выражением лица пошла к своему столу… Но когда увидела, что Василий Порфирьевич пристально смотрит на неё, то не выдержала и расплылась в счастливой улыбке.
          «Так-то лучше! – подумал Василий Порфирьевич. – Но почему она сдалась так быстро? А потому, что по собственной инициативе она на эти два дня оказалась без моей защиты, и ей стало страшно. Её самооценки хватило лишь на два дня».
          На следующий день Капелькина пришла в красивом ярко-алом пиджачке, она мило улыбалась. Когда Василий Порфирьевич, сняв пальто, подошёл к своему столу и стал разбирать сумку, она тут же кинулась поливать свои цветы на тумбочке. Он не мог не заговорить с ней о цветах, они обсудили тему поливки, которая ему предстоит в её отсутствие, и прежнее общение между ними было восстановлено. Но для себя Василий Порфирьевич сделал вывод: если Капелькина входит в комнату, он должен смотреть на неё, а не прятать глаза, как в случае с Касаткиной. Это даёт возможность Капелькиной видеть, что она находится под его защитой, что их общение продолжается.
          «Выходит, её "бегство" не прошло бесследно и для меня, - сделал вывод Василий Порфирьевич. - Я получил очередной урок общения... И урок внимания к женщине. Ведь моя жена тоже постоянно обращает моё внимание на то, чтобы я, проходя мимо неё, всегда смотрел на неё, а я до настоящего момента считал её просьбы чудачеством. Но это не чудачество, это жизненная потребность женщины контролировать своего мужчину. И здесь тоже имеет место резонанс работы с домом. Всё, что происходит в моём общении с Капелькиной, идёт в копилку моей жены. Я нисколько не ставлю под сомнение мои чувства к жене, они незыблемы. Но в то же время к моим чувствам к жене добавилось и чувство к Капелькиной, и это чувство - чувство сострадания к ней, к её скованности, к её замкнутости и неготовности к нормальному общению.
          Но даже если я испытываю чувство сострадания к одиночеству Капелькиной, всё равно должен быть начеку, и я не должен забывать о том, что всякое чувство сострадания должно иметь временный характер. Это необходимо, чтобы молодая женщина не овладела моим воображением и таким образом не обрела власть надо мной. Ведь если женщина обретает власть над мужчиной, то это и есть её цель, которую она поставила перед собой. Опасность заключается в том, что я, отмечая некоторые её приёмы манипулирования, наверняка не замечаю других уловок, о которых не знает даже сама Лаундес. Надо признать, что я сейчас непривычно любвеобилен - так влияет на меня планета любви Венера, которую я каждое утро вижу на небе… Но она постепенно уходит с небосвода… И скоро совсем исчезнет».
          Когда пришло время пить чай, Василий Порфирьевич налил воду в чайник, включил его и стал ждать, когда Капелькина предложит ему конфеты, чтобы проверить, изменилось ли что-нибудь в их отношениях. Вот она прокашлялась, чтобы прочистить горлышко, и когда Василий Порфирьевич налил кипяток в кружку и сел за стол, Капелькина угостила его конфетами, причём она не спросила, как обычно: «Хотите конфеты?» Она сразу сказала: «Возьмите конфеты!» В такой ситуации он никак не мог отказаться. Более того, он даже хотел, чтобы она угостила его, чтобы, приняв угощение, дать ей понять, что между ними восстановлено прежнее доверительное общение, и что она по-прежнему находится под его защитой. Чтобы подтвердить это дополнительно, Василий Порфирьевич немного пообщался с Капелькиной… Под пристальными взглядами сослуживцев.

          * * *
          Старшинов по секрету сказал Василию Порфирьевичу, что Гайдамака почти на всех утренних совещаниях поносит его за глаза.
          «А в глаза ничего мне не говорит! – удивился Василий Порфирьевич. - Возможно, начальник готовит общественное мнение для чего-то. Допустим, он всё же хочет от меня избавиться. Если это предопределено, то ему это удастся. Если мне суждено ещё поработать на благо страны, то уберут его, а не меня».
          - Но ты не переживай, он ругает не только тебя, - успокоил его Старшинов. – Сегодня он вволю оттоптался и на мне. Он кричал: «Ты мне не нужен! Я лучше наберу баб!»
          Гайдамака вызвал Чухнова и Емелина и приказал им, чтобы они следили за дисциплиной: чтобы их подчинённые вовремя приходили на работу и вовремя уходили.
          Касаткина в этот день пошла на прогулку в 12.30. В 13.18 Василий Порфирьевич вернулся с прогулки, в это время к заводоуправлению подъехала машина Емелина, из неё вышла Касаткина и быстренько вошла в здание.
          «Емелин добросовестно выполняет распоряжение начальника следить за своими сотрудниками, чтобы те не опаздывали на работу!» - не упустил случая позлорадствовать Василий Порфирьевич.
          На следующий день Касаткина вообще не появилась на работе, потому что ей вчера удалили зуб мудрости. Капелькина работала за двоих… И в это время пришёл Грохольский и строго стал требовать, чтобы она срочно дала ему ответ по договору с подрядчиками, который вела Касаткина. Капелькина растерялась, а Грохольский стал издеваться над ней:
          - Как вы можете так работать?
          Ещё вчера Василий Порфирьевич испытал бы к ней жалость, попытался бы как-то защитить её… Но сегодня он уже спокойно относился к растерянности Капелькиной и вместе со всеми смеялся над шутками Грохольского.
          В обед Василий Порфирьевич, как обычно, пошёл на прогулку и на достроечной набережной увидел, как чёрная кошка играет с пойманной серой мышкой. Эта сцена снова навела его на мысль о молодых коллегах Касаткиной и Капелькиной: «Интересно, на кого намекает этот знак? На меня и Капелькину? Тогда кто из нас кошка? Сдаётся мне, что женщины в любой ситуации являются чёрными кошками и играют мужчинами, как серыми мышками. Ведь не просто так Кристина сказала, что женщины пьют мужскую кровь. Главная цель женщины - обрести власть над мужчиной. Но как она обретает эту власть? Она ведёт себя так, что мужчина всегда чувствует себя виноватым перед ней. Женщина всегда обретает власть над мужчиной, потому что она действует в соответствии с главным законом мироздания, который гласит: "Сильный всегда виноват перед слабым… Но не каждый сильный способен осознавать свою вину". Если бы этот закон  не действовал, то наш мир уже давно прекратил бы своё существование».