Комплимент

Два дня назад, в преддверии новогодних праздников, я подсчитывала бюджет. Цифры упрямо твердили: не все задуманные желания осуществимы. Приуныла, задумалась… И вдруг память, сделав неожиданный виток в прошлое, окунула меня в далёкие девяностые.

Шел 1995 год. Мой муж погиб в автокатастрофе, и я осталась одна с тремя детьми. Тринадцать лет дочери, четыре и три — сыновьям. Родители — за тысячу километров. Рядом — пожилая свекровь, тоже одинокая. После долгого разговода, глядя на пустой холодильник, мы с ней решили, что мне надо «выйти на рынок». Другого способа выжить не было. В те времена за прилавками уличных киосков можно было встретить врачей, учителей, инженеров. Все мы, сбитые с ног нахлынувшими переменами, пытались удержаться на плаву.

Итак, приобретя огромную клетчатую сумку, я рванула в Москву за товаром. Первые шаги в торговле были не очень удачными — не было нужного навыка, да и подсказать некому было. Но опыт — дело наживное, научилась всему. Чуть позже познакомилась и с товарками, — ездить одной было и страшно, и тоскливо. В плацкартных вагонах, пахнущих пылью, потом и колбасой, зарождалась наша рыночная дружба. Смех, шутки, а иногда и бутылочка «для сугреву». Многие в те годы растворились в пьяном угаре навсегда. Торговали мы на улице, занимая места с двух ночи. Лица, обветренные до красно-сизого мрамора, руки, огрубевшие от холода, вечная усталость в мышцах… А мне всего тридцать пять.

Однажды едем в трамвае с железнодорожного вокзала домой. В ногах у каждой — набитый под завязку баул, а сами уставшие, но довольные — в голове подсчитываем прибыль. Одеты, как в полярную экспедицию: я — в своем ужасном красном пуховике, похожем на раскрытый парашют, в утепленных штанах и мужниных дутых сапогах.

Вдруг чувствую на себе пристальный взгляд. Напротив сидит мужчина — интеллигентного вида, в очках, с аккуратным портфелем. Смотрит с пристальным, изучающим интересом. Мне стало неловко: я знала, как выгляжу — опухшая от недосыпа, без единой капли косметики, закутанная, как кочан капусты.

Он тихо, но очень четко произнес:
— Простите за бесцеремонность… Но у вас невероятно красивое лицо. Чётко очерченный, слегка выступающий подбородок говорит о твёрдости духа и силе характера, а глаза… Ваши глаза источают безудержную, почти детскую, нежность. Удивительное сочетание.

Я сидела, не в силах вымолвить ни слова. Он продолжил, чуть склонив голову:
— А какие изящные мочки ушей! Совершенной, мягкой формы, как лепестки только что распустившегося цветка. В них есть особая, трепетная хрупкость.Во всём вашем облике просматривается утончённая чувственность. Вы смотрели фильм «Анжелика — маркиза ангелов»? Что-то в вас напоминает мне главную героиню.

Внутри у меня всё сжалось — от неожиданности, от стыда за свой вид, и в то же время от какого-то щемящего, забытого чувства. Мои подруги смотрели на меня теперь другими глазами — в их взглядах читалось изумление и даже легкая зависть.

Подъехали к нашей остановке. Мужчина встал, ловко подхватив мой тяжелый баул, и понёс его к выходу. В ответ на мои протесты он сказал просто:
— Для такой женщины я готов и на большее.

На прощание он галантно поцеловал мою руку в старенькой перчатке и растворился в вечерней толпе. А мы, трое измученных жизнью «челночниц», еще долго молча шли по заснеженной улице, волоча свою ношу. Воздух был холодным и пронизывающим, но внутри у меня всё пело. «Маркиза! Вот так-то!» — думала я, расправив плечи.

Прошло тридцать лет. Я многое и многих забыла. Стерлись из памяти мимолетные романы. Но этот случай запомнился навсегда. Наверное, потому, что в самый трудный и безрадостный час жизни чей-то взгляд сумел разглядеть во мне не «выживалу», не оборванную тень, а Женщину.

Я отложила в сторону все расчёты и уверенно подошла к зеркалу.