Лао Цзы. Поэма о вечной тайне. Глава 14

© Перевод с древнекитайского на русский, комментарии – Александр Викторович Кувшинов, 2025 г.


14.
Как-то мне снился сон, он был удивителен своей многозначностью и неожиданными метафорами. Эти метафоры был похожи на чудеса, происходящие совершенно обыденным образом. Во сне не было места для раздумий, он шел, как часто идет наша жизнь – без пауз, без остановок, когда действия текут непрерывным потоком. Наверное, так может выглядеть изнутри работа текстового искусственного интеллекта, где система работает только для получения следующего слова.
Бездеятельная неподвижность, о которой пишет Лао Цзы, - это практика оживления своим вниманием пауз – от одного слова до другого. Предлагается начать замечать их и внимательно вглядываться. Знаменитая фраза Ницше про бездну, которая в ответ начинает вглядываться в тебя, обычно звучит предостережением, но я это вижу иначе. Практика бездеятельной неподвижности как раз и предпринимается в расчете на этот ответный взгляд, еще бы! Если бы паузы среди действий и слов были пустотой, мертвой и безжизненной, подобные практики не имели бы ни малейшего смысла. В том-то и дело, что эта пустота живая и в ней нет пустого места, она заполнена до краев – всеми цветами, звуками и событиями, которые были, есть и могут быть. К тому же, выясняется, что эта бездна и есть ты. Но не будем забегать вперед. Вернемся ко сну.
Там было много событий, поступков и сцен. В одной из них я почувствовал усталость и зашел в туалет умыться. Туалет был огромный, из нескольких больших помещений, в первом из них размещался квадратный колодец с водой, в который я с облегчением погрузил голову. Умывшись, я наклонился рядом с фикусом в кадке, ожидая, пока стечет с волос вода, и вдруг – это замечательное слово «вдруг»! – заметил что-то на кафельном полу прямо перед лицом. Дотронувшись, я зацепился пальцами за что-то тяжелое и мокрое и, к собственному изумлению, вытянул из кафеля мокрую простыню, полную выдранных с мясом глаз. Глаз было много, они запутались в складках, глазные яблоки окружали кровавые водоросли капилляров. С простыни стекала вода, прямо на пол, и я подумал, что она выглядит как рыболовная сеть с запутавшимися в ней мертвыми рыбками.
Эта сцена хорошо иллюстрирует первую строку 12 чжана, которую можно перевести и так:

«Пять цветов» вырывают глаза
(12 чжан)

Пока жизнь идет в автоматическом режиме, человеку невозможно заметить, насколько далеко всё зашло. Он только ощущает растущее напряжение, неудовлетворенность, и это заставляет стараться больше, выше, сильнее. Либо погружает в отчаянье.
Сам термин «депрессия» означает буквально «подавление». Человек не хочет смотреть на неприятное, неважно, чего это будет стоить.
В то время как ответы на все насущные вопросы – прямо перед лицом, повсюду, куда ни взгляни. Но что я могу увидеть, если все глаза запутались в складках мокрой простыни, а сама простыня – в кафеле, а кафель – в воде, а вода – в волосах, а волосы – в голове? Придется пройти по всей цепочке, не зная, куда идешь, за волшебным клубочком, который еще нужно получить от бабы Яги.
Только потом, с течением времени, спустя годы внимательного всматривания в бездну, ты можешь увидеть, что «узор событий жизни – Непостижимая Благодать». Давая место паузам в своей жизни, можешь узреть ее волшебную способность творить нечто «твердое, как слоновая кость» из ничего, из вещества, которым ткутся сны.
Пугающая неизвестность оказывается совершенным сценарием, а истина – естественной простотой. И вечность оживает лицами, живыми существами, ветром, космосом. Сюжеты в ней прядут из нитей сети и ловят в них прекрасные глаза. Встречаются друг с другом этим взглядом, и вновь сюжета ткется ткань. И что бы я ни делал, как ни думал, я думами и действиями своими могу затронуть лишь кусочки сна. Пустить волну по бесконечным граням вселенского сновидения. По ним бегут бессчетных волн стада. И если я хочу лицом к лицу увидеть бездну, что вновь и вновь родит сама себя, достаточно взглянуть, куда угодно. Повсюду лик играет неземной:

21 чжан

Узор событий жизни – Непостижимая Благодать,
Но движет ими именно Исток.
Исток творит всё сущее
Неожиданно и непостижимо, как ткется сон.
То, что незримо, неуловимо –
Вдруг оборачивается чем-то твердым, как слоновая кость.
То, что тает, ускользая от взгляда –
Вдруг оборачивается живым существом.
То, что пугает своей неизвестностью,
Оказывается совершенством.
Это совершенство – сама естественность,
Истина, что так выражает себя.
С древности и до наших дней
Не меркнет слава его –
Отца всего, что можно видеть и переживать.
Но где мне встретить Его лицом к лицу?
Повсюду.

...