Два языка и два подхода в медицине

Профессиональное формирование автора происходило в германской медицинской традиции — в Санкт-Петербурге, на базе немецкой школы классической гомеопатии и гомотоксикологии, изначально созданной врачами-инфекционистами и клиницистами, а не философами или «альтернативщиками».

   Именно поэтому базовый язык этой медицины — немецкий.

 Немецкий язык - «точный оптический инструмент»  для очень чёткого конструирования понятий, а Ганеман и Реккевег этими инструментами мастерски пользуются.
  Немецкий - легко строит сложные составные слова и термины, где сама форма подсказывает структуру явления: Lebensenergie, Arzneimittelprufung, Homotoxikologie, Selbstregulation и т.п. Это позволяет «упаковывать» целые концепции в одно слово без потери логики.
   Развитая система падежей, чёткий порядок членов предложения в подчинённых конструкциях и богатая словообразовательная морфология создают ощущение стройности, когда мысли выстраиваются в лесенку: предпосылка - следствие - уточнение. Поэтому текст легко превращается в логический трактат.
   Отсюда - рациональная красота немецкого: та красота, что не в плавности, как у итальянского (язык для пения) и не в английском "жевании чуингама" (язык для бизнеса) - а в инженерной точности формулировок.

 Обратим внимание на последний абзац - он высвечивает две мировые силы: континенталы (воины) и мореходы (торговля). Германия представляет первых, США (и их мама-Британия) - вторых. В конце статьи всё срастётся логически, следуем далее.

    «Органон врачебного искусства» Ганемана — типичный продукт немецкой мысли XVIII–XIX века: связка коротко сформулированных параграфов, каждый логически опирается на предыдущий, с тщательно выстроенным терминологическим рядом (в оригинале).
   Немецкий язык позволяет ему создавать строгие понятия вроде Gleiches mit Gleichem heilen, Arzneimittelbild, Lebenskraft — они одновременно образные и структурно точные; в переводе многое расплывается, в оригинале всё сухо, красиво и внутренне стройно.
  То есть язык здесь — идеально подходящий «контейнер» для системы, которая хочет быть логичной и тонко дифференцированной (симптом, модальность, конституция и т.д.).

   Д-р Реккевег тоже мыслит по-немецки: Homotoxikologie, Antihomotoxische Therapie, Verschiebung, Vicariation, Sechs Phasen Tafel der Homotoxikose — каждое длинное слово уже содержит структуру концепции (ядро «токсин», направление движения, стадии, регуляция).
   Его описание болезни как динамического процесса (шесть фаз, матрикс, регуляция) во многом обязано тому, что немецкий позволяет компактно и строго описывать переходы: von…, nach…, Regulationsphase, Depositionsphase и т.п..
   Из-за этого гомотоксикология воспринимается как нечто очень «чётко систематизированное»: язык создаёт ощущение внутренней логики даже там, где с точки зрения биохимии и клинических доказательств остаются вопросы.

 Отсюда проистекает различие медицинских парадигм.

1. Германская гомеопатия и гомотоксикология - это медицина
причин, а не симптомов;
регуляции, а не подавления;
жизненной силы (Lebenskraft, prana), а не только биохимических маркеров.

Доктор Ханс-Генрих Реккевег сформулировал гомотоксикологию как расширение клинической медицины, а не её отрицание. Болезнь в этой модели — это не «поломка», а стадия адаптации организма к токсической, инфекционной или психо-эмоциональной нагрузке.

Немецкая «инженерная» оптика и общенемецкий стиль - системность, техничность и стремление «свести невидимое к измеримому», наложенные на интерес к восточной медицине - привели к неизбежности создания метода Фолля именно в Германии.

    Рейнхольд Фолль был типичный немецкий врач-технарь: сначала интерес к технике и радио, потом анатомия и медицина, затем попытка соединить китайскую акупунктуру с электротестированием кожи. Его метод (EAV) — это как раз применение той же немецкой логико-конструктивной манеры, про которую мы говорили в связи с Ганеманом и Реккевегом: взять сложную восточную систему меридианов и превратить её в измеряемую, табличную, квазиматематическую схему с точками, цифрами и графиками.

   Ганеман сделал из наблюдений о лекарствах логический «Органон», Реккевег — из идей о токсинах и фазах болезни — таблицу гомотоксикоза, Фолль — из акупунктуры и электроизмерений — карту «меридианов» с омметром.



У всех троих — Ганеман, Реккевег, Фолль — один культурный фон: немецкая склонность к систематизации и созданию из разрозненных наблюдений стройных, терминологически выверенных систем.

  Ганеман строит логичную доктрину «подобное лечится подобным» и создаёт строгий язык для описания симптомов. Реккевег конструирует шестиступенчатую модель гомотоксикозов с чёткими фазами и переходами. Фолль делает из акупунктуры измеряемую сеть «электропроводящих точек», в которой каждое отклонение на шкале должно соответствовать определённому органу или токсину.

  Во всех случаях немецкий язык и немецкая научная культура XX–XIX века дают им один и тот же инструмент: сложные явления (жизненная сила, токсины, «энергия меридианов») превращать в чётко названные, табличные и, по возможности, измеряемые сущности. Тибетские исследования д-ра Фолля для этой истории — лишь один из источников вдохновения (через буддизм и аюрведо-тибетскую медицину), но основной «каркас логики» был всё равно немецким.

   Именно поэтому ИМЕДИС, Фолль-диагностика, нозоды, органотропные препараты и регуляторные программы работают там, где симптоматическая медицина - под руководством англоговорящей мировой Биг-Фармы - заходит в тупик. И именно по этому в США метод Фолля запрещён, и пациенты, которые "в теме" - оттуда едут через южную границу лечиться на аппаратах BICOM в ближайшие городки Мексики.



  «Доказательная медицина» (в её нынешнем виде) - evidence-based medicine — это, по сути, "торговая медицина": медицина статистических протоколов, медицина услуг, а не исцеления и медицина контроля показателей, а не восстановления целостности человека.

Она не признаёт гомеопатию, не признаёт акупунктуру, не признаёт Аюрведу
— не потому, что они «не работают», а потому что они не укладываются в редукционистскую модель, где человек сводится к набору биохимических реакций.

  Ключевой показатель несостоятельности парадигмы в следующем. Обратите внимание на простой факт:

Гомеопатии более 200 лет. Препараты не меняются. Принципы не меняются.
Эффект — сохраняется.

Препараты Биг-Фармы: постоянно «революционные», постоянно «самые эффективные», и столь же постоянно снимаются с рынка, ограничиваются,
признаются опасными или приводят к усугублению хронических состояний.

Это происходит потому, что Биг Фарма лечит не причину утраты жизненной силы, а её внешние проявления.

Почему мы придерживаемся именно немецкой школы? Потому что как врачи-инфекционисты видим хронические инфекции - без «возбудителя» в анализах,
рецидивы - после «правильного лечения», пациентов, у которых «всё в норме» - но они больны.

И именно германская школа дала рабочий инструмент, чтобы видеть глубинную стадию процесса, понимать, где организм "застрял" и как вернуть вектор выведения, а не подавить симптом.

Так что, уважаемые читатели, вы имеете дело не с отрицанием науки, а с другой научной традицией - более старой и глубокой. Она не противопоставляет себя здравому смыслу, но не признаёт иллюзию, что таблетка может заменить восстановление жизненной силы.

Если у вас сомнения — это нормально. Но результат лечения оценивается не идеологией, а изменением состояния организма.
    И именно по этому критерию мы и работаем.

  Германия проиграла всё в плане имперства - вскоре она неизбежно вновь развалится вместе с ЕС - а США проиграло здоровье граждан своей империи. Развалятся сами граждане - как президент Байден: рак простаты (воспроизводящих сил) и деменция в масштабе государства.
   Сик транзит глориа мунди.

Фото: д-р Рейнхольд Фолль (Reinhold Voll: 17 февраля 1909 года, Берлин — 12 февраля 1989 года, Германия)