Возмездие. Глава 1

Афганская война, которая проходила с 1979 по 1989 год, была одним из наиболее значимых и сложных конфликтов в истории. В этой войне участвовали Демократическая Республика Афганистан с поддержкой Советского Союза и афганские моджахеды, которых поддерживали Запад, Китай и исламские страны.

Апрельская революция и начало гражданской войны в Афганистане в 1978 году послужили одной из основных причин, приведших к вмешательству Советского Союза в этот конфликт. Стремление СССР поддержать режим Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) и предотвратить установление противоречивого и непредсказуемого правительства сыграли важную роль в решении о вводе советских войск в Афганистан.

Для Советского Союза стратегическими целями в Афганистане были установление стабильного просоветского правительства и превращение этой страны в своего рода опорную точку в Центральной Азии. Однако советским войскам не удалось подавить сопротивление моджахедов и достичь своих целей. Их присутствие в Афганистане стало непопулярным в советском обществе и имело негативное влияние на внутреннюю политику СССР.
1980 год.

Семья: муж, жена, два сына. Старший уже отслужил, второму пришла повестка в армию. Никто ничего плохого не думает, служба два года и дома. Оба сына, Владимир и Игорь, красивые, высокие, оба выучились на водителей, идеальная выправка, не замечены в криминальных историях. Конечно, в армии профессия водителя пригодится.

 Ну и вот, последний день перед отправлением во взрослую жизнь. Собрались на проводы друзья, а у Игоря была и подруга Светлана. Долгие проводы, лишние слезы, наступил момент отправки. Молодежь всю ночь гуляли, пели песни, к утру отправились к военкомату.

 Больше всех переживали родители, слухи ходили, что могут отправить в Афган, но своими переживаниями они пока ни с кем не делились. Всех отправляемых построили и объявили посадку на автобусы.


Сначала всех отправили в ближайший областной город, там прошли еще одну комиссию, а потом в учебку на Кушке, на край света, почти к границе. А ребятам все равно, молодые, две недели знакомство, рассказывали, привыкают к распорядку.

Тошнее всего утром вставать в 6 утра, слезы с глаз и так хочется домой. Утомительные занятия, бег, прыжки, ползание по полю, потом подготовка, стрельбы, стрельбы,
новобранцев старались научить сражаться с врагом в непростых условиях пустыни и гористой местности.

Следующим этапом была проверка вождения и учеба на танке. В основном, делали упор на огневую и тактическую подготовки. Морально-психологическому настрою также уделялось особое внимание.


Так солдат учили обычаям и традициям афганского народа, рассказывали о менталитете «духов» и, конечно, о великих идеалах, которые СССР преследует в этой войне.

 Все это ребята воспринимали возвышенно, внушали об обязательной победе, морально подготавливали к отправке в Афганистан. Ребятам внушали, наверное, их отправят на оказание помощи, ненадолго, потом объявили о подготовке к отъезду.

В день отъезда в дальние края бойцов доставили в родную дивизию. Состоялся краткий митинг, после которого колонна машин под марш «Прощание славянки» направилась к поезду. Какая-то старушка, глядя на отъезжающие автомобили, осеняла крестным знамением. Некоторых ребят это удивило: не на войну же едем, а для оказания помощи… Старушка чувствовала, не все ребята вернутся оттуда.


Все ребята находились в состоянии эйфории, выдали новую красивую форму, ну и, типа, всех отправляют чуть ли не на отдых за границу. Рады были все, будет что вспомнить. Никто даже и подумать не мог, что везут на войну, и новая красивая форма вообще не пригодится. Никто не знал, даже офицеры, что в Афганистане идут полным ходом боевые действия. Все было под грифом "Секретно".


В обычные пассажирские вагоны спецпоезда посадили вдали от города, и они двинулись на восток. Состав направлялся в узбекский город Термез, приграничный с Афганистаном.


По пути иногда рядом оказывались другие поезда с солдатами. Писали на бумажках от любопытства, куда они, откуда наш поезд, прикладывали листки к стеклу. Получали так же ответ. На станциях, где останавливались для пополнения припасов, поезд загоняли на дальние пути, объявляя как туристический. Это всех веселило.
Все ближе и ближе приближались к границе, за окном все время было тепло, а потом и жарко.


Прибыли в Термез. У вокзала, в ожидании транспорта, который должен был ребят доставить на место временной стоянки, познакомились с военнослужащими, вызванными для переподготовки, так называемыми «партизанами» (сейчас их в СМИ культурно называют резервистами). Они возвращались из Афганистана. Это были жители близлежащих республик. Их призвали на период постепенного ввода войск.


От «партизан» мы и узнали, что в ДРА полным ходом идёт война. Немало потерь с нашей стороны. Помню, как один резервист, крупный, усатый мужчина, задумчиво произнес, глядя на нас: «Можно сказать, вам просто не повезло, ребята».
Мы не испугались, но веселый настрой несколько угас. Задумались: что же нас ждет в чужой стране?


И вот отправка в Афганистан. Перед отправкой два дня дали на расслабуху. Каждый хотел провести это время для себя, в результате все перепились, братались, пели песни и грустили по дому.

С дому писем ждали и писали сами, часто. Родители – священные люди в армии. А служивые рядом были разные: одни становились друзьями, от других хотелось держаться на расстоянии. Утро отправления, грузили всех в самолет, приземлились уже за границей.

Сказать сразу, Афганистан – горы, горы, пыль, грязь, жара. По прилету нас разобрали по ротам, попал во вторую роту ВДВ: Максим, Генка, Толик, ну и я, Игорь. Четверо нас осталось здесь, остальных разобрали по другим ротам. На всякий случай предупредил, что я водитель, знаю танк, БТР. Сказали, знают, думаю, присматриваются пока.

 И вот первое задание, а всего второй день, отправили в горы на БТР, развозить продукты на дальние заставы. Спокойно ехали, кругом горы коричневой стеной, смотришь на них и думаешь, откуда там духи, ну там такие отвесные скалы. Спокойно ехали километров 20.

Наш прапорщик на первом БТР в начале колонны. Проехали пост, на посту люди в крытой одежде, с закрытыми лицами, нас понемногу вводят в курс, надежды на такие посты, говорят, мало. То ли они все под моджахедами, но при первых выстрелах, говорят, испаряются, помощи от них ждать не приходится.

 Сегодня второй день, а уже висит вопрос: зачем мы здесь? Мы, русские, зачем здесь? Так ли это необходимо, как нас убеждают? Въезжаем на гору, высотка. Внизу кишлак, какие-то сооружения из камня, виден родник, можно сказать, маленькое озерцо, ни души в этом кишлаке не видно. Это напрягает, видимо, не только нас, вся колонна встала.

 Спасает, что мы на вершине, кишлак все же внизу, сейчас будет спуск. Наверное, поэтому встали, разведка, простояли час, потом тронулись в путь. Спустились, на этой стороне другой кишлак, странные сооружения из камня, как они там живут?

 Вдруг из-за поворота прозвучали выстрелы. Прапорщик что-то закричал, мы все стали прятаться, кто куда, за машины, БТР, камни. От растерянности я забыл, что могу стрелять. Мы, те, кто сейчас здесь попали в перестрелку в первый раз, не струсили, нет, но, можно сказать, не были готовы к этому.

Стреляли с разных сторон, но, вроде, не попали, все на месте. Перестрелка кончилась, бледные вылезаем, кто откуда, я сидел за танком, рядом сидел казах, он в роте уже полгода. Дальше команда – двигаться дальше. Обошлось, никого не ранили, не убили, за время продвижения такое было раза два. Знали черти маршрут, караулили, говорят, иногда отбивают продукты, подрывают технику, приходится бросать. Доставили на две дальние заставы продукты, обратно вернулись спокойно, без приключений и стрельбы


 Вернулись на место дислокации, нас старики поздравляли с боевым крещением. Заметил, водка стоит в свободном доступе, пить можно вместо воды. Но пьяных нет, видимо, для стрессоустойчивости. Прошла неделя, сегодня грузили груз 200, было не по себе, к вечеру выпили, играли на гитаре, пели песни, вспоминали любимых.

 Светка мне пишет ласковые письма, ждет. Прошло полгода, брат женился, на свадьбу я не попал. После сегодняшней погрузки желание скорее попасть домой. Вместе живем в палатке: Жук-Васька, Леха-Саратов, Пеленг, смешное имя,настоящее так и не узнал, Микола, он с Украины, Казах Бабай, во имечко дали. Вызвали к командиру с документами, вроде хотят дать БТР, я горю желанием получить его.

 На неделе решится вопрос. Ну а пока несу службу солдатскую, строевую. Какие здесь холодные ночи, иногда слышно, как воют шакалы. Женщин нет совсем, даже на кухне мужчины, наверное, совсем забудем, как они выглядят. Научился играть в карты, азарта нет, так, времяпрепровождение.

 Прошло еще две недели, писем почему-то нет совсем. Ждем письма очень, это как ниточка той жизни, которая так далеко, что иногда кажется, что снилось. Готовят опять колонну с продуктами. Ну да, теперь после услышанного, увиденного, прочувствованного, холодок между лопаток. Возвращаются не все живыми. Самое страшное, как говорят, когда закидывают взрывчаткой, снарядами.

В горах прятаться негде. Мне горы не нравятся, вроде и не загораем, а лицо уж все черное, солнце днем печет нещадно. Завтра выдвигаемся с утра.
С утра, а это 4 утра, как говорят, свистать всех наверх. Эх, как вспоминаются домашние кровати, утренний сон, самый крепкий. А здесь вскакиваешь, только слышишь "подъем". Через 45 секунд ты уже в строю.

 Заняли определенные места на время боевого выхода. Как говорится, первый пошел, следом один за другим: 10 БТР, 2 танка, 6 крытых машин. Мы все, конечно, еще и познакомиться не успели. Все в определенном порядке. Я на БТР, сидишь, в сон тянет, но понимаю, спать нельзя, можно и упасть, да и на смех поднимут. Но постепенно укачивает, мотание со стороны в сторону.

 Интересно, сколько отъехали, спросить бы, но дремота затягивает и затягивает. Еще темно, интересно, когда духи нападают больше, днем или ночью? Надо будет поговорить на эту тему с теми, кто здесь давно. Глаза тянет и тянет, веки закрываются, впадаю в дрему, так приятно, засасывает сон. И так отчетливо вдруг: Игорь, вставай!!! Маманя !!

От неожиданности чуть не свалился. Свист снарядов, разрыв, грохот, все прыгают, кто куда, кричат, стреляют. Только бы не попало, страх, этот животный страх, кругом все рвется, грохот, крики. Вижу, сосед слева стреляет, реально вижу перед собой моджахеда, машинально стреляю, как в мишень, вижу, падает, даже не испытал ничего, ни радости, ни сожаления.

 Справа просвистело что-то непонятное, машинально пригнулся, пронесло, интересно то, что я могу думать. Бегу на крики, там ребята врукопашную с духами, стреляю, стреляю, а он прёт на меня, а, нет, все, упал. Опять бегу куда-то, не осознаю, что делаю, все машинально, не зря учили. Стреляю, вроде метко, проверять некогда.

Кругом все рвется, гул стоит. Вижу ребят наших, никто не прячется, все стреляют, дерутся, я стреляю. И вдруг тишина, такая тишина, вижу, все продолжается, ребята бегают, вижу разрывы, но ничего не слышу. Горит БТР, вроде на котором я был прикомандирован, ребята внутри. Лезу наверх, вытаскиваю одного, второй сам прыгает.

 Бежим в сторону, рядом взрыв, взорвался БТР, как в кино замедленно летит в пропасть, я опять все слышу, почему-то сижу. Слышу крик, может крики, отбились, но возвращаемся на базу. Потрепали нас, проезда вперед нет, развороченная техника, убитые наши и те другие. Много убитых наших, человек 10, духов тоже много, гораздо больше, но даже это не радует.

 Мысли четкой в голове нет, так какие-то обрывки, все крутит в голове только что прошедший бой. Ощущение, что я воевал один, выпал из реальности. Глаза ищут моджахеда, которого убил первого, не находят. Сижу, подняться нет сил, все суетятся, переносят тела погибших на крытку, ко мне подошел кто-то, странно, голос слышу, не вижу кто. Спрашивает, ранен, вроде нет, отвечаю, голос не мой, хриплый.

 Сижу, продолжаю смотреть, вдруг откуда-то голос
Прапора нашего, ты чего сидишь? Тут я просто очнулся, ступор прошел, мне помогли забраться в машину. Обратно ехали 3 БТР, 4 машины. В последней – груз 200.

 Сидели все молча. Произошедшее каждый переживал в себе, курили, пили из фляги по кругу водку. Хмеля не было, от слова совсем. Не было ни волнения, ни гордости, ни паники, ничего. Безразличие и отрешенность от произошедшего.

 Многие ребята сидели в крови, а в своей или в чужой – не разобрать. Я тоже был весь грязный и в крови. Нигде ничего не болело, была мысль осмотреть, может, рана, но желания двигаться не было. Ехали потихоньку до места дислокации.

На базе нас уже ждали. Всех живых принялись осматривать медики, мертвых уносили. После осмотра мне сказали надо лежать, спать, у меня была контузия. В этот момент я подумал, а разбудила меня маманя, если бы не она, точно в живых меня бы не было.

 Сегодня многое перевернулось в сознании, мы здесь каждую минуту можем быть убиты. Эти вылазки, они каждый раз приводят к потерям, нашим потерям, да и потерям противоположной стороны, но наши потери в чужой войне не оправданы. Зачем мы здесь???


Две недели пробыл в лазарете. Сначала отсыпался, потом спать надоело. Давали таблетки, делали уколы. Все же есть девушки здесь, наши, красивые. Ну парни наши толпой кружат у них, даже цветы достают где-то. Пришло сразу 5 писем. Два от Светика, одно от братухи, два от мамани с отцом. Писать я ей ничего не стал, что расстраивать, тем более я уже поправился.

 Иногда шумит в голове, а так уже нормально. Наверное, на днях на выписку. Разговоры на тему атак духов не поднимают и считают все дни до дембеля. Еще долго ждать моего дембеля.

Сегодня меня выписали, пока приписали к кухне, на неделю. Говорят, технику вот-вот пришлют. Сходил к командованию, напомнил о себе. Прямо ничего не говорят, то ли дадут, то ли нет. На кухне непривычно, можно сказать, скучно, но службу не выбирают. Сказали, пока нужен покой. Подчиняюсь!

Пришли БТР, танки, машины. Ребята новички, человек 30. С нашей стороны нет никого. Оружие духам, оказывается, поставляют все: США, Франция, Саудовская Аравия, Иран, Италия и еще много стран. Местное население тоже против нас, оппозиция.

Днем они порядочные селяне в аулах, а ночью вооруженные до зубов нападают на дорогах, кругом у них засады, ислам их объединяет. Враги только мы, русские.

Ну, наконец-то, дали мне БТР, завтра принимаю. Штатный экипаж БТР-80 состоит из трех человек: командира отделения (машины), механика-водителя и наводчика, помимо них, бронетранспортер мог перевозить 7 мотострелков. Я теперь механик-водитель, рад очень сильно.

Вождение – это моя стихия. Еще не видел никого, с кем буду в сцепке. Никогда не знаешь, с кем будешь дружить, а с кем нет. Утром мы, человек 20, были вызваны для получения техники, техника только с завода, новье, проверять дали 3 дня. Теперь хоть живи там, радость-то какая. Радость моя была недолгой, БТР – это не машина, надо практически переучиваться.

Ведь работа на машине в мирное время и быть водителем БТР – это совершенно разные вещи. Говорят, надо учиться уворачиваться от снарядов, чтобы машину и тебя вместе с ней не подбили. «Подарки судьбы» неизбежны – несмотря на все меры по повышению защищенности, кровавая жатва войны обязательно потребует жертв.

А ведь многие считают, что находиться внутри БТР/БМП – верная смерть. Интересно, зачем их тогда вообще делают с внутренним отделением для десанта и амбразурами… Однако, чем больше я изучал историю ВМВ, тем больше приходил ко мнению, что бой пехоты на боевых машинах – это нормальное и распространенное явление (разумеется, только в тех частях, в которых эти боевые машины есть).

Обратившись к уставам, что времен ВМВ, что относительно современным, я обнаружил, что и в них есть бой без спешивания (из-под брони).Боевых машин). Короче, ещё два месяца я переучивался, знакомился с теми, с кем свела меня судьба – не в мирной жизни, а на войне.
Продолжеение следует...