Сахалинские записки

               
                Из старых дневниковых записей

 
Эту поездку я ждал почти год. И вот наконец мы с моим другом Михаилом Климовым на Сахалине. Остров встретил нас великолепной погодой. Начало октября в этих краях пора золотой осени, когда небо синее, солнце яркое и теплое, а вокруг куда не глянешь настоящий мольберт с красками. Я люблю сахалинскую раннюю осень и считаю её лучшим временем для знакомства с этим удивительным краем.
В аэропорту нас встретил шофёр Милича. Так Климов называл своего друга, местного предпринимателя Евгения Пиликина. Собственно, к нему в гости мы и приехали. Маршрут нашей поездки таков: Невельск- Мыс Кузнецова-Ноглики-Южно-Сахалинск. На всё про всё месяц. Я смотрел в окошко автомобиля не отрываясь. Сапки удивляли разноцветьем. Особенно поразила меня картина, открывшаяся на макушке перевала. Дорога рыжей змеёй извивалась между гигантскими разноцветными сопками. Мне казалось, что эта нереальная красота вот-вот исчезнет, и я попросил водителя ехать помедленнее.
 Всего два месяца прошло с того страшного дня, когда Невельск сильно тряхануло. Я много читал и смотрел репортажи об этом землетрясении. Но то что я увидел, въехав в город, потрясло. Повсюду вместо домов мы наблюдали огромные кучи строительного мусора. Те строения, что уцелели были в трещинах и имели очень неприглядный вид. Ощущение такое, что Невельск бомбили с целью стереть с лица земли. Этот приморский город и до землетрясения был невзрачный, а теперь превратился в огромную свалку. По расчищенным улицам ходят люди, ездят машины, но во всём ощущается недавняя трагедия.
Наш водитель Саша Ворон рассказал, что его дочь с мужем и детьми еле успели выскочить из дома, который развалился у них на глазах. А гастролировавшая в городе артистка не успела выбежать из дома культуры. Её придавила рухнувшая балка перекрытия. Сам Ворон так излагал те события: «Вдруг кровать поехала на меня, люстру качнуло так, что она разбилась о потолок. Шкаф завалился, а посуда из серванта посыпалась на пол. Меня бросило к противоположной стене.  В ней я увидел огромную трещину. Времени на сборы не было, так что выскочил на улицу в одних трусах. Там народ мечется, а одна женщина совсем голая с полотенцем в руках. Видимо прямо из ванны…».
Самый насущный для жителей города вопрос – жильё. «Власти предлагают переселяться в другие города острова, - продолжает рассказ Ворон, - но выделяют на покупку жилья по 39 тысяч рублей за квадратный метр. Норма на человека -18 метров. Что на эти деньги купишь? Но и эта помощь распространяется только на тех, кто планирует купить жильё на Сахалине.  Людям, которые хотят уехать на материк предлагается совсем мизерная субсидия». У самого Ворона ситуация  совсем плачевная. Накануне катастрофы он под честное слово оплатил половину стоимости квартиры, которую планировал купить. Но бумаги они не успели оформить. Дом в руинах, хозяин погиб, а Александр остался без квартиры и денег. На субсидию рассчитывать тоже не может. Вот такие невесёлые дела.
На первый взгляд многие дома выглядят уцелевшими, но люди в них не живут, так как внутри они все в трещинах и есть большая вероятность, что они в любую минуту обрушатся. Я смотрел на эти серые коробки и удивлялся, как они вообще ещё не сложились.
На дороге то и дело встречаются машины везущие готовые секции домов. Восстановление города идёт полным ходом.   За разговорами я и не заметил, как наша машина подъехала к подъезду трёхэтажного дома чудом уцелевшего в этом кошмаре.  Дом сам по себе выглядел очень неказисто и не верилось, что Милич, владевший успешной рыболовецкой компанией, имеющий собственный флот, живёт в этой лачуге. Но многие жители города за счастье бы посчитали, предложи им квартиру в этом доме. Однако, когда мы вошли в квартиру, то увидели большую разницу между тем, что снаружи и внутри. Очень ухоженная квартира с хорошим ремонтом, стильной мебелью и прочим убранством. Практически все вещи японские. Особенно меня удивил туалет, где унитаз напичкан всякими прибамбасами типа музыки, ароматов, подогрева сиденья и пр. Миша представил меня Миличу и его жене. Узнав, что я журналист, Евгений уже по-другому меня и не называл. Я заметил, что здесь все предпочитают именам клички или по блатному погоняла. Возможно это как-то связано с каторжной историей острова. Сам Милич в прошлом тоже не миновал зоны.
Утром после сытного завтрака мы в сопровождении Милича поехали на кордон, который находится на мысе Кузнецова. Там у Евгения ферма, которая снабжает рыбаков продовольствием.  По дороге заехали в Горнозаводск. Здесь небольшая гавань, где базируются рыболовецкие суда. Сам город уже практически не существует, горные работы остановлены, люди разъехались кто куда.
После перевала проехали ещё один заброшенный населённый когда-то посёлок. Дома без людей и смотрят пустыми глазницами. Смотреть на это страшно. Машина свернула к морю, далее, как пояснил Ворон, дорога вдоль моря. Хотя по правде, никакая это не дорога. Наш крузер то и дело преодолевает разные препятствия – дюны, мелкие речки. В Подмосковье любое из этих препятствий было бы непреодолимой преградой. Но здесь не Подмосковье, а Сахалин и ездят в этих местах не на Жигулях, а на мощных джипах, в основном японских праворульных. Видно, что для Ворона эта дорога привычная, так бесстрашно он зарывается по самый капот в пересекающие наш путь речки, прижимается к морю и колёса зарываются в песок, их лижет морской прибой.
Море синее, что здесь можно увидеть не часто, бакланы по 20-30 штук сидят на пути и при нашем приближении шумно и дружно взлетают. Подъезжаем к «Коврижке». Это гора со срезанной вершиной. Местные сравнивают её с вулканом, а мне показалось, что она похожа на гигантский пень высотой метров 70-80. И этот «пень» является оконечностью мыса Виндис. Милич рассказал, что «Коврижкой» гору назвали русские мореплаватели. Скорее всего это так и есть.
 
Мыс Кузнецова. Фото Михаила Климова.
Через несколько километров показался забор фермы Милича. Называют её кордон. Первое, что бросилось в глаза, каменные скульптуры шахтёра и работницы. Когда-то они украшали площадь перед заводоуправлением шахты в Горнозаводске.  А теперь «охраняют» покой кордона. За отдельным забором красивый двухэтажный особняк. Здесь же еще 5 срубов, которые, видимо, служат для хозяйственных нужд.  Высоко на сопке часовня, к которой ведёт деревянная лестница.
Всё здесь удивляет путников своей необычностью. Взять хотя бы зверинец, вписавшийся в интерьер кордона, как важнейшая его деталь. Две огромные клетки с индивидуальными берлогами. В одной из клеток большой медведь и медвежонок. Это любимец хозяина – Леха. Рядом клетка медведицы Машки. Клетки проходом связаны с индивидуальным двориком, где находится прудик. Игривый щенок лайка «Любимчик» бесстрашно просовывает морду прямо в клетку и теребит медвежонка за ухо и нос. Медвежонок без агрессии, лапой пытается поймать щенка. Лёха смотрит на проказников снисходительно, мол пусть пошалят. Милич бросает в клетку банку со сгущёнкой с двумя отверстиями в крышке. Медвежонок обеими лапами берёт банку и слизывает сгущёнку. Лёха рычит, требует тоже угощение и конечно получает сладкий подарок. Но ему не нужны дырки в банке, которую он расплющил, слегка придавив лапой. Свою банку получила и медведица. До чего же уморительно смотреть на это семейство.  Налюбовавшись медведями переходим к вольеру с дикобразом. Особой радости при встрече с нами он не выказал. Милич пояснил, что «Колючий» вялый потому, что днём он спит, а оживляется к ночи. Рядом клетки с лисицами. Они гораздо крупнее, тех, что я видел в степях Придонья и с пушистыми хвостами.  Видимо тоже привыкли к посетителям, так как тычутся мордочками в прутья клетки, выпрашивая чего-нибудь вкусненького.
 
Просто Лёха.
Моё внимание привлёк непонятной формы камень высотой в половину моего роста и метр в ширину. При ближайшем рассмотрении я понял, что это не камень, а какая-то деталь гигантского скелета. Местные считают, что это тазобедренная кость динозавра. Нашли её на берегу моря после сильного шторма. Хорошо бы её показать специалистам, и наверняка она переехала бы в какой-нибудь антропологический музей. Скорее всего так и случится, а пока этот экспонат доступен гостям Милича.
Идём к дому, где нам предстоит прожить пять дней. Это тот самый дом, который сразу обратил на себя моё внимание. Как я уже говорил, у дома свой огороженный дворик. Рядом с калиткой на заборе нарисованы дельфины. Весь двор возле дома – сплошной деревянный настил. На двери в дом нарисована огромная морда тигра. Всё это создаёт атмосферу приключения, в котором мы все участвуем. Рядом с домом вместительная беседка и сруб баньки. В самом доме поражают многочисленные чучела животных и птиц. Ощущение такое, что попал в краеведческий музей.  Очень натуральный огромный бурый медведь вытянул когтистые лапы, словно желая схватить всякого вошедшего в дом. Рядом лисичка, над ней гигантский орлан с расправленными крыльями. На стенах морды оленя, кабана, волка, тигра, медвежьи и тигровые шкуры. На потолке люстра в виде штурвала корабля, а вокруг неё орлы и ястребы. Только огромные размеры дома позволяют вместить весь этот музей местной фауны. На втором этаже – продолжение экспозиции.  Всё это, как мне сказал Милич, его трофеи. На полу везде ковры, которые придают интерьеру уют и тепло.  Здесь это очень актуально, в чём я убедился три дня спустя. Резко подул ураганный ветер и море словно сбесившись швыряло на берег огромные клокастые волны. В такую погоду приятно находится в тёплом доме и сидя на мягком диване, кидать зарики нард, ощущать голыми ступнями шелковистый ворс ковра. А на дворе уже топится банька. Всё располагает к отдыху и неспешной беседе.
Оказалось, что гостим мы у Милича не одни. В доме нас встретили старый знакомый Климова, бывший главный пограничник острова, отставной генерал Семён Фомич, начальник местной невельской милиции в чине полковника и его три родственника с Урала. После бани мы с Мишкой вышли к столу, который был накрыт в просторном охотничьем зале. В камине потрескивали дрова, а на столе позвякивали рюмки и стопки. В закусках недостатка не было: на столе теснились тарелки с морепродуктами, солениями, домашними колбасами и прочими деликатесами. На горячее было подано много вкусностей из рыбы и жареный поросёнок. Я много видел разных банкетов, но за таким роскошным столом сидел впервые. После пятой рюмки Милич вынес к гостям связку соболей. Встряхивая шкурки, он рассказал, что лично добыл их и отметил, что на Сахалине самые лучшие соболя. Гости с Урала, глянув на предмет гордости хозяина, без обиняков заявили, что это щенки в сравнении с уральскими соболями и пообещали, что пришлют Миличу парочку для его коллекции. Генерал не согласился с заявлением уральцев. Милич и полковник тут-же встали на его сторону. В споре родился тост, и все дружно выпили за охотников всего мира.
В этот вечер было рассказано много баек и небылиц на охотничьи темы. Полковник удивил всех такой историей: «Как-то мы со свояком пошли на охоту. Настреляли чирков и четырёх гусей, жирных таких. Сидим у костерка, ружья в сторонке. Вдруг кто-то как ломанётся к нам через кусты. Я успел только заметить гору шерсти. Нас словно ветром сдуло. Отбежав метров сто пятьдесят, я оглянулся и увидел медведя, который гонится за свояком, а тот орёт во всё горло «Медведь, медведь». Ну я снова припустился бежать во весь дух. Выбился из сил, оглянулся – ни медведя, ни свояка. Ну думаю, медведь догнал свояка и теперь спешить мне некуда.  Смотрю, впереди сторожка, дергаю дверь. А она заперта изнутри. Снова стучу в дверь, вдруг из маленького оконца без стекла как шарахнет выстрел. Я упал на землю и притаился. Дверь слегка приоткрылась, показался ствол ружья, а за ним свояк выглядывает. Как он меня обогнал, ума не приложу…».
Так за рассказами и спорами, подогревая беседу выпивкой, просидели до рассвета.  Выспавшись и перекусив, мы решили пойти прогуляться. Мишка, на правах сторожила, так как был на кордоне не первый раз, взял на себя роль гида. В начале он познакомил меня с кордоном, ведь кроме зверинца я пока ничего не видел. Расположен кордон в живописном месте на мысе Кузнецова в 150 километрах южнее Южно-Сахалинска.  Накануне поездки я прочитал в справочнике: «Мыс Кузнецова – один из памятников природы о. Сахалин. Он расположен в Невельском районе на юго-западном побережье полуострова Крильон. Территория природоохранной зоны включает ровное плато и обрывистые морские берега с уникальной флорой и фауной. Название свое мыс получил в честь капитана 1-го ранга Д. И. Кузнецова, командовавшего первым отрядом, приплывшим на Дальний Восток в 1857 году для охраны российских границ».
Территорию кордона прорезает узкая, но глубокая речушка. Вода в ней очень прозрачная и видно, как плавает рыба, словно в аквариуме. В речке рядом с нашим домом сетка для ловли рыбы. Но об этом чуть позже.  Банька, где мы парились накануне, выстроена над ручьём, который вытекает из местного природного источника. Такой чистой и вкусной воды, как в этом ручье, я не пробовал ни где. Говорят, что в этой воде много серебра и она очищает организм. Генерал засолил на этой воде огурчики. Вкус их отменный и хрустят аппетитно. И всё благодаря воде.  Когда я привозил от моей тётки Марфы с Дона банки с консервированными огурцами и помидорами, все удивлялись их отменному вкусу. А секрет в том, что вода там тоже особенная. И только здесь начинаешь понимать какую гадость мы пьем из наших городских водопроводов. И это при том, что в Москве вода не самая плохая. А такую воду, как здесь на кордоне, нужно пить литрами и как можно чаще. Это лучшее лекарство.
У подножья сопки пасутся лошади. Их здесь больше сотни. Год назад прежний губернатор Сахалинской области Иван Малахов был с визитом в Якутии, где ему подарили (а может и продали) для развития мясного коневодства пятьдесят жеребят якутской породы. Вот этих то лошадок и поселили на мысе Кузнецова. Губернатора переизбрали, а жеребята расплодились и вольготно чувствуют себя на местных выпасах. Лошади низкорослые с большими животами, но очень неприхотливые и выносливые. Я сам убедился в их прожорливости. Всё пространство у подножья сопок и сами сопки словно подстрижены газонокосилкой. Вместо травы большие кучи конского навоза. Летом и осенью хвостатые якуты подчистую сжирают всю траву, а зимой грызут бамбук. Местные скотники шалеют от их аппетита. Говорят, что негде даже сена накосить коровам, всё пожрали якутские лошади.
Метрах в трёхстах в отдалении от жилого подворья расположена большая ферма. Кого здесь только нет – коровы, козы, свиньи, кролики, гуси, утки, куры… и даже страусы. В общем настоящая выставка домашних животных.  Хозяйство большое, учитывая, что животные и особенно птица представлены здесь не по паре, а десятками и сотнями голов. Кроме того, на ферме организовано производство колбасы, сметаны, творога, сыров и пр. Всю эту снедь мы имели возможность продегустировать. Всё свежее и очень вкусное.  Этой продукцией снабжают экипажи рыболовецких судов компании Милича.  Недалеко от подворья, где мы жили за отдельным забором, находится хозяйский дом. Конечно же мы и там побывали. В этом доме живёт Милич с семьёй, когда приезжают на кордон.  Внутреннее убранство дома богатое, но таких больших залов, как в гостевом особняке здесь нет. Во дворе разбит сад и три пруда. В прудах карась и карп.
Что можно сказать обо всём увиденном – рай земной.
С кордоном мы знакомились до самого вечера, поэтому экскурсию по окрестностям перенесли на следующий день. А началась она с похода на заброшенный старый японский маяк. По тропе поднялись на сопку, и я с удивлением заметил на склонах многочисленные кучки конского навоза, а потом и самих лошадей, которые умудрялись взбираться на кручи и пастись там. Если бы я сам не увидел, как они карабкаются, то не поверил бы, что лошади могут пастись на такой крутизне. Миновав сопку, мы попали в настоящие бамбуковые заросли. Бамбук  выше человеческого роста и очень растёт очень густо. Идти через него довольно трудно. А вокруг красота неописуемая. Синее море и небо, скалы, сопки в разноцветных заплатах, простор неоглядный. А воздух такой, что не надышишься.
Дошли до заброшенной погранзаставы. Всё в руинах, уцелела только смотровая вышка и вертолётная площадка. С вышки смотрю на берег моря. Снова потрясающий вид: причудливой формы скалы, гигантские камни – на них птиц без счёта. На островках лежбища сивучей. Их здесь сотни и лежат очень плотненько. На самом краю мыса на скале японцы построили маяк. Виден он отовсюду. Идём к нему. У его подножья валяется огромный прожектор. Когда-то он указывал путь кораблям, а теперь ржавеет на земле.  По винтовой лестнице поднялись на самый верх маяка. Даже не представляю, как почти 100 лет назад японцы строили это сооружение. На собственном горбу затаскивали сюда с побережья камни, кирпичи и цемент.
 
Бамбук.
Вдали виден высокий, живописный мыс, далеко вдающийся в море. Это так называемая «Китайская стена». На первый взгляд кажется, что не так она и далеко, но Мишка авторитетно заявил, что сегодня мы до неё не дойдём.
Понаблюдав с высоты за двумя нерпами, плывшими по своим делам, через крутой распадок спускаемся к морю. Крутизна здесь такая, что любое неосторожное движение может закончится трагически. Ноги скользят по влажной траве, камни «живые», ухватиться можно только за стебли бамбука, и это единственная страховка от падения. Но вот наконец мы на берегу. Он завален морской капустой, она скользкая и мягкая. До этого я видел эту закуску только в консервных банках, а тут вдоль всего побережья лежат и лениво перекатываются на волнах длинные ленты морской капусты.  Идём по ней, как по пёстрому ковру. Ноги уже гудят от постоянного напряжения.
Путь держим в направлении «Китайской стены». Берег каменистый.  Местами камни напоминают плиты похожие на окаменевшую черную шоколадную массу, которая застыла в форме волн и гребешков. Ряды этих «волн» устремились к скалам. Кажется, что они своей мощью сотрут эти скалы в порошок и снова уйдут в океан. То и дело встречаются огромные камни, искусно обработанные морем. Форма их причудливая и непредсказуема. Мой фотоаппарат работает как пулемёт.
Направляю объектив на скалу, которая называется «Цветок». И в самом деле у основания ножка «цветка» тонкая всего метра полтора, а к верху она расширяется, образуя «букет», или треугольник стоящий на вершине.
Путь нам преграждают завалы каменных глыб. Кажется, что пройти их невозможно. Но мы карабкаемся на камень, перепрыгиваем на другой. Я стараюсь не думать о том, что можно недопрыгнуть или поскользнуться. Расстояние между некоторыми камнями белее полутора метров. Ужас!
Эти глыбы – куски скалы, которая нависает над нашими головами. Я смотрю на трещины в скале, а в голове совсем невесёлые мысли. В каких-то сорока километрах отсюда город Невельск, недавно разрушенный землетрясением. А где гарантия, что сейчас не тряханёт здесь и огромные камни навсегда накроют нас.  Мурашки страха ползут по спине. Гоню эти мысли прочь.
Наконец-то мы выбрались из завалов и прямо перед нами «Чёртов палец» - скала напоминающая перст, торчащий из земли. Он словно предупреждает путников об опасностях, которые их ожидают. В одной из расщелин каменистого пляжа образовался небольшой бассейн пять метров в длину и три в ширину. Миша сказал, что это «Императорская ванна».  Не знаю кто её так окрестил, но это название отражает красоту этого мизерного водоёма. Глубина ванны полтора-два метра, идеальная по прозрачности вода с голубоватым оттенком, вокруг большие валуны.  Конечно не искупаться в этой природной красоте мы не могли. Я потрогал рукой воду и охладел к купанию. Она была ледяная как в проруби. Но Климов уже в костюме Адама всем своим видом демонстрирует решимость окунуться в эту хрустальную воду. Секунда и брызги из ванны долетели до меня. Вынырнув, он стремительно выбрался на берег, словно кто-то его вытолкнул из воды.  Все мои сомнения по поводу купания враз исчезли, стоило мне увидеть сияющие глаза друга. Подхожу к «ванне» и ныряю. Тело пронизывают ледяные иголки, вода обжигает. Не успев испугаться, выскакиваю на берег. Не сговариваясь повторяем процедуру. Прилив сил, молодецкая бодрость и ощущение радости вырываются из груди гортанным криком: «Са - ха - лин.  Я - тебя - люблю.  У - р - ра!!!». И уже забыты страшные скалы, и мы идём дальше. Но Мишка оказался прав, до «Китайской стены» мы так и не дошли, так как начался морской прилив. Он перегородил наш путь. Впечатлений, которые мы получили от этой прогулки вполне хватило, чтобы без сожаления повернуть назад. Обратная дорога, как это всегда бывает, была быстрее и к вечеру мы благополучно добрались до дома.
 
Императорская ванна.
Остальные гости Милича и он сам уехали. С нами остался только генерал. Купание в «Императорской ванне» дало себя знать уже на следующий день. У меня поднялась температура, всё тело ломало, в общем все симптомы простуды. Климов каким-то чудом остался здоров. Поставить меня на ноги взялся генерал. Натопили баню и основательно пропарили меня. Все мои возражения, ссылки на высокую температуру, не принимались. После бани укутавшись в огромный теплый плед, в полуобморочном состоянии я выпил большую кружку какого-то настоя с коньяком и мёдом. Удивительно, но я выжил после этой экзекуции, а на следующий день хворь совсем прошла.
Погода испортилась, задул сильный ветер, на море поднялась большая волна и мы коротали время за дегустацией алкогольных запасов Милича. А они были внушительные – два больших шкафа. В одном – крепкий алкоголь разных наименований от производителей со всего мира, а в другом вина и ликёры. Конечно же, мы пользовались напитками из первого шкафа. Еду нам приносили с фермы.
Как-то генерал затеял чистку своего охотничьего ружья. Видно было, что оно итак чистое, просто как-то нужно скоротать время. Все охотничьи байки рассказаны, застолья надоели. Я рассказал генералу, что во время прогулки мы видели стаи уток и гусей. А заодно намекнул, что неплохо было бы ему подстрелить парочку.  Да и погода вроде как благоприятствует - дождь кончился, ветер утих.
Генерал без лишних слов взял ружьё и патронташ и вышел на улицу.  Увидев в прихожей его ботинки, я рассмеялся: «Миш, а ведь генерал на охоту в тапочках ушел». Вдруг с улицы послышались два выстрела. Я им удивился не меньше чем тапочкам. Минут через двадцать дверь отворилась, на пороге стоял счастливый охотник, держащий в каждой руке по большой утке. При этом он действительно был в тапочках.  Оказывается, стая уток пролетала прямо над нашим домом, и генерал, не сходя с помоста выстрелил по ним.  Подстреленных уток притащил наш пёс «Ушастый», натасканный на поиск дичи. Если бы я не видел всё это сам, то не поверил бы, что такое бывает. Прямо как в байках борона Мюнхгаузена.
В речушке, о которой я уже упоминал стояла сетка. Мы с Мишей пошли проверить улов. Вытащили сеть. А в ней с пяток приличных горбуш и серебристо-зеленоватая в пятнышках кунджа килограмма на три.  Я впервые увидел эту красивую рыбку. Сложив весь улов в мешок, мы притащили его домой. Горбушу оставили в сенях, её заберут на ферму, а кунджу Мишка аккуратно разрезал и вытащил ястык с икрой.  Решили её замолосолить.
Выдавив икру из ястыка, Климов очистил её от плёнок. Затем приготовил соляной раствор – тузлук (2 части соли на 10 частей воды), и залил им икру. Через пять минут он слил тузлук и дал влаге стечь с икры. Через полчаса снова залил тузлук и повторил процедуру. На выходе получилась целая тарелка вкуснейшей икры. Конечно, налили охлаждённой водочки, выпили и с ложки без хлеба закусили икрой. Ничего вкуснее я в жизни не пробовал.
До «Китайской стены» мы так и не дошли, зато побродили по равнинным окрестностям в поисках грибов. В эту пору в основном попадаются «деревяшки», так местные называют опята, которые растут на деревьях. В один из предыдущих моих приездов на Сахалин мы собирали эти грибы в районе Корсакова с моим знакомым корейцем Боком. Откровенно говоря, грибов мы нашли мало, но зато я увидел местный лес. В осеннем убранстве он был очень красив.  По дороге нам встретился мужик, который вёл в поводу раненую лошадь. У неё был выдран кусок плоти из крупа. Это медведь искалечил лошадку. После этой встречи я стал более внимательно смотреть по сторонам.  Да ещё Климов страха подпустил, сказав, что медведи в этих местах не редкость и очень злые (особенно на москвичей).
Пять дней пролетели, как один миг и пришла пора нам собираться в дальний путь, который лежал на север острова. До Горнозаводска поедем на стареньком КАМАЗе.  Втроём с трудом размещаемся в кабине на пассажирском сидении.  Тесновато, но ехать-то надо. Песчаный берег после Коврижки изменился. Будто мы здесь и не проезжали пять дней назад. Море выровняло пляжи. Там, где были дюны теперь пустынное плато. В Горнозаводске мы пересели в джип и поехали в Южно-Сахалинск. Здесь нас поджидала вся группа: Милич, Ворон, Васильевич и Андрюха. Несколько слов  о Васильевиче и Андрюхе. Оба работают у Милича. Васильевич, его все называют дед, лет на пять старше меня. Не раз ходил в моря, коренной сахалинец, горнолыжник, словоохотлив. Андрюха, молодой крепкий физически парень после армии, тоже горнолыжник и охотник. Они будут водителями на нашем Мицубиси Паджеро.  Милич с генералом едут на ленд крузере , за рулём Ворон.
 Итак, местное время 17-30. Стартуем. Впереди путь до Ногликов, а это 650 километров. За один перегон мы не доедем и заночуем в Тымовске у родственников Милича. Едем по федеральной трассе Южно-Сахалинск – Оха. Как я уже отмечал, никакой трассы, в привычном понимании этого слова, нет, скорее это просёлок ребристый словно стиральная доска, по одной полосе в каждую сторону. Асфальтового, бетонного или другого твёрдого покрытия нет – только песок с гравием и земля. Как следствие, за каждой машиной тянется пыльный шлейф. По дороге в обе стороны едут машины. Пыль стоит столбом и очень трудно что-либо рассмотреть даже за 15 метров. В результате скорость движения по этой, с позволения сказать, трассе не превышает 40 километров. Я удивлён и возмущен такой дорогой. Почему главная трасса острова, можно сказать, отсутствует.  До сих пор используется путь, проложенный японцами. Все мосты через речки построены тоже ими. Остров более шестидесяти лет как наш, здесь активно добывается нефть, газ, идёт большое строительство жилых и промышленных объектов. Грузопоток растёт с каждым днём, а дороги как не было, так и нет.  Все мосты, туннели построены японцами. Васильевич на мои вопли сказал, что здесь на острове все временные и отношение к ко всему тоже временное. Трудно не согласится с таким заключением. И почему-то мне кажется, что будь остров   у                Японии, здесь бы не только дорогу построили, но и современные города типа Вакканая, который виден через пролив Лаперуза. Мне про него рассказывал Миша Климов.
Не доезжая Поронайска уходим от побережья.  Надо сказать, что с продвижением на север пейзаж становится скуднее и однообразное.  Деревья здесь ниже, а лес реже.
Глубокой ночью добрались до города Тымовска. Приняли нас хорошо, накормили, напоили и спать уложили. Брат Милича загрузил нам в машину полбарана, балыков из красной рыбы и трёхлитровую банку несолёной красной икры, солёной Милич захватил на базе в Горнозаводске.
 Доехали до Ногликов, оплатили проживание на кордоне лесника в селе Даги, и к вечеру были на месте. Как многие другие посёлки этот назван как местная речка. Правда речек здесь очень много и самая широкая Тымь.  Но Тымовск уже повторил название реки, поэтому здесь Даги. Определить статус этого населённого пункта трудно. Несколько домиков барачного типа, сарайчики и, пожалуй, всё. Впечатление, что приехали в какую-то глушь. Хотя так оно и есть. Всё здесь крутится вокруг горячих источников, которые бьют из-под земли. Васильевич по дороге нам много чего рассказывал про местные горячие ключи. Температура воды примерно 42 градуса. Она целебная и активно влияет на организм человека. Купание в этой воде излечивает радикулит, суставы, нервную систему и много чего ещё. Полезно также пить эту воду для лечения и профилактики органов пищеварения.  Источников много и купели самые разные – открытые и закрытые. Возле некоторых источников установлены обычные ванны.  Люди приезжают сюда со всего Сахалина.
В бараке, где нас разместили купель соединена с жилыми помещениями коридором.  Сама купель размером два на два метра и глубиной где-то 1,5 метра.  Ежедневно мы дважды принимали водные процедуры – утром и вечером, каждый сеанс не более 10 минут.  Дольше в купели находиться нельзя, так как это даёт большую нагрузку на сердце. До чего же приятно погружаться в воду - вначале горячо и по всему телу бегут мурашки, но потом приятная истома овладевает телом и душой.
Васильевич нас ещё по дороге предупредил, что эта вода и алкоголь несовместимы. Поэтому на время пребывания на источниках мы практически отказались от выпивки. 
Помимо горячих источников нашей целью была рыбалка.  В первый же вечер после ужина началось приготовление к завтрашнему промыслу. Ворон настраивал удочки, а мы дружно готовили наживку, которую здесь называют тампоны. Делают их так: из женского капронового чулка вырезают кружок, на него кладут 5-7 икринок несолёных, заворачивают узелком, лишний капрон обрезают.  Получается ягода малина. Каждому рыбаку на одну рыбалку требуется 15-20 тампонов.
 Утром после купели мы позавтракали и отправились на рыбалку. Чувствуется лёгкий морозец, вода в бочке возле барака покрылась коркой льда. Ловить рыбу будем на старице реки Даги.  Старица — это не приток реки, а её старое русло, которое превратилось в отдельный водоём, где почти нет течения. Рыбалка в этих местах не просто удовольствие, но и промысел. Промышлять будем гольца. Я никогда раньше не видел эту рыбу.
Оказывается, на машине к речке не проехать. Подход затруднён болотом и до места ловли нужно идти пару километров вдоль ручья. Но было и чему радоваться. Болото было усеяно клюквой. Ягоды крупные, слегка прихваченные морозцем. Я набрал целую пригоршню и с удовольствием ел по дороге.
Когда дошли до места, Ворон выдал мне мешок для рыбы и показал, как насаживать тампон на крючок. Речка метров пятьдесят ширины и покрыта тонким льдом. По берегам деревья и кустарник. Первый заброс – внушительное грузило пробило лёд и буквально сразу поплавок резко повело вправо, подсекаю и чувствую, что рыба на крючке. Натянутая леска режет наледь, рыба активно сопротивляется. Вытаскиваю красивую серебристую рыбку размером сантиметров тридцать под килограмм весом. Снимаю рыбу и замечаю, что тампон цел. Он просто съехал к леске. Поправляю наживку и снова бросаю в реку. Клёв сумасшедший.  Я, который в своей жизни больше ладони рыбу не ловил, в полном восторге. Вышло солнце из-за туч, ледяная корка растаяла. В пылу азарта я в первые полчаса не заметил, что руки коченеют от холода.  Потом они так замёрзли, что пальцы еле гнулись. Я пошёл узнать, как ловят другие. Милич с Вороном грелись у маленького костерка, Миша ловил, как и я увлечённо, Васильевич поймал кунджу.
 
Сахалинские красавцы.
 За три часа я наловил полмешка. Поступила команда возвращаться. Смотрю все идут с ящиками (их называют «кан») через плечо. Видно, что они полные рыбы.  Я не без гордости показываю свой богатый улов. Ворон, пряча усмешку в усы, хвалит меня и называет лучшим рыбаком. Уже через полкилометра я понял почему усмехался Ворон. Идти по болоту и так трудно, а с мешком весом 30-40 килограммов просто каторга. Я отстал от товарищей и проклинал свою жадность.  Кое-как всё же добрался до машины. В последующие дни слепой азарт уступил место трезвому расчёту и больше 10-15 килограммов рыбы я не ловил.
Дома рыбу потрошили, промывали и выдерживали в соляном растворе сутки, а потом снова промывали и вывешивали вялить в сарае. За неделю наловили довольно много рыбы, которую потом отвезли к Миличу на базу.
 Пока мы жили в Дагах я питался только рыбой и красной икрой, ну и хлеб конечно. Слегка обжаренный свежевыловленный голец не требует никаких приправ. Мясо его красно –оранжевого цвета тает во рту. По вкусу напоминает форель, но имеет свой особенный аромат. Утром на завтрак после водных процедур в горячем источнике я съедал блюдце красной икры, в обед уху, а вечером целую тушку жареного гольца с икрой. Вот такой был у меня рацион. Пресыщенные рыбой сахалинцы угощались бараниной с картошкой.
С Мишей мы обследовали окрестности. Бродили по местным перелескам и даже обнаружили заброшенную железнодорожную узкоколейку. Я потом прочитал, что эта дорога, протяженностью более 100 километров, построена в 1928 году японцами с использованием рабского труда корейцев, которых насильно привозили на остров. На дороге много тоннелей и мостов. Представляю какие шикарные виды открывались пассажирам поездов, которые здесь курсировали. Движение по дороге прекращено в 1996 г. В условиях полного бездорожья по меньшей мере странным является сам факт закрытия этой железной дороги. И вновь я объясняю это нашей бесхозяйственностью.
В конце своего рассказа об этом увлекательном путешествии добавлю несколько слов о том, как нас встретили пограничники в аэропорту Домодедово.  Возвращались мы с Сахалина перегруженные не только впечатлениями от увиденного. Милич нам дал по ведру красной икры, да ещё целый ящик баночной, балыки красной рыбы, а Климов вёз ещё большой свёрток сушеной морской капусты.  Когда мы получили багаж, к нам подошел сотрудник аэропорта и предложил пройти досмотр. После досмотра нас сопроводили в комнату, где люди в форме стали задавать вопросы по поводу нашего багажа. Основной вопрос: «Откуда икра. И почему так много?». Я им ответил не без издёвки, что икра из рыбы. А много, потому что я люблю ежедневно съедать её по полкило.  При этом они были уверены, что сейчас конфискуют наш ценный груз.  Но их уверенность сразу пропала, когда мы показали им документы и чеки из магазина.  Тогда пограничник стал выпрашивать дать несколько банок. Мы не без удовольствия отказали.
Вот так закончилось наше сахалинское приключение.