Серафим и Серафима Глава 9

Вкус правды
(глава 9)

Серафим приехал домой и первым делом отыскал свой телефон. После того, как он в тот день позвонил в неотложку, он не помнит, что было дальше. Он потерял сознание. Сейчас телефон был разряжен и понадобилось какое-то время, чтобы его подзарядить.

Сим снял с себя всю одежду, в которой провёл несколько дней и закинул её в стиральную машину, а сам отправился в душ. Он помылся, быстро привёл себя в порядок и решил позвонить всем, кто его потерял. Первому позвонил Илье.

– Ты куда пропал!?? – заорал тот в трубку: – Я уже не знал что думать. Хорошо, что Танечка все больницы обзвонила и нашла тебя. Я только сегодня собрался к тебе. Зашился с работой – не продохнуть. Где Юлька? Ты с кем её оставил?

– Не кричи… Не надо никуда ехать, я уже вернулся. Телефон мой дома оставался, меня Скорая забрала, я без сознания был. Новостей у меня столько, что  голова пухнет, потом расскажу. Хочу сейчас к дяде Леше срочно съездить, надо кое-что выяснить. Заскочу к тебе позже. Ты у себя? – спросил Серафим.

…
Надо было открыть сейф в комнате отца и поискать своё свидетельство о рождении. После того, как он получил паспорт, ему оно не было нужно, а поэтому – лежало где-то в сейфе, вместе с остальными документами.

Свидетельство нашлось сразу и Серафим уже собирался закрыть сейф, как на глаза ему попалась флешка, которую он видел и раньше, но не обращал на неё внимания. Сим решил, что просмотрит её позже, когда вернется от дяди Леши.

Он заглянул в свидетельство. Там, как он и помнил, четко было написано, что его родители – супруги Емельяновы, а дата выдачи свидетельства 24 января 1991 года. Ничего не понимая, он позвонил дяде Леше и сказал, что через полчаса приедет к нему.

Серафим рассказал дяде Леше, что провел трое суток в больнице, что туда его увезла Скорая, что вызвал он её сам, а что было дальше – не помнит.  Юльку вместе с ним забрали в больницу, так как не нашли никого, с кем ее можно было оставить. Сказал, что с Юлькой ему помогли хорошие люди.  Наконец спросил:


– Дядя Леша, Вы что-нибудь знаете о том, что я у Емельяновых приемный сын?

– Чушь какая-то… С чего ты взял?
Даже не сомневайся! Мы с Ириной были в числе встречающих  Надежды  из роддома, ножки твои обмывали. Там такая радость была в семье, что родители не знали куда тебя положить, ты у них поздний ребенок. Кто тебе чего наговорил? – дядя Леша даже заикаться стал от возмущения.

Тогда Серафим ему рассказал всё, что услышал от Валентины Ивановны. И то, что Юля – вылитая копия Серафимы в детстве, и то, что дата рождения у Серафимы 15 января 1991 года, и имена у них одинаковые. Кстати, Валентина Ивановна сказала, что имена им при крещении в церкви дал батюшка…

Алексей Дмитриевич задумчиво помолчал, что -то пытаясь вспомнить но потом решительно сказал:

– Надо проводить экспертизу! Что-то тут не так.

Серафим вернулся домой, немного прибрался в квартире и, прежде чем ехать за Юлькой, решил сварить себе кофе и посмотреть, что там на флешке из сейфа. Он включил ноутбук и вставил флешку. После того, что он услышал, он долго не мог пошевелиться… Это была исповедь его отца – та самая правда, которую он пытался узнать:

“Сынок, я долго думал о том, нужно ли тебе знать то, что я тебе собираюсь сказать и пришёл к выводу, что да, нужно.
Эту правду знали только три человека: я, главный врач роддома, где Надя родила мертвого мальчика и мой начальник. У Нади это была не первая беременность, но лишь эта беременность продлилась до нормального срока.

Однако, во время родов, младенца спасти не удалось – спасать пришлось роженицу, так как её состояние тоже было критическим. После кесарева сечения Надя долго выходила из наркоза. Врач мне позвонил и рассказал про смерть сына и про то, что это известие может убить мою жену, когда она очнется от наркоза.

В это самое время, когда Надя рожала, машина Скорой помощи привезла в роддом двух новорожденных близнецов, девочку и мальчика у которых умерла в родах мать. Поскольку главный врач того роддома был мне хорошо знаком, да еще и мое положение сыграло роль, то мне предложили поменять моего мертвого сына на этого мальчика, что из близнецов.

Во-первых, сказал мне главврач, это вдохновит уставшую от тяжелых родов женщину, которая будет уверена, что это её ребенок, а во-вторых, ребенок попадет не в детский дом, а в семью, где ему, вне всяких сомнений, будет лучше.

Сильно я тогда задумался. Надеяться на то, что у нас когда-нибудь появится свой собственный ребенок мы уже не могли – возраст поджимал, да и здоровье у Нади было критическим. Сообщение о том, что она родила мертвого ребенка, могло  вызвать у жены сердечный приступ, а он мог стать последним в её жизни (в последний раз её с трудом спасли).

Чтобы не огорчать свою Надю, я согласился на подмену ребенка и не разу не пожалел об этом.
Все были счастливы, особенно Надя и Тамара Леонидовна.
А я полюбил тебя сразу как увидел, у меня не было ощущения, что ты не наш. А как тебя любили мама с бабушкой – я думаю, что ты сам это ощутил.

Я был рад видеть свою  жену счастливой. Ведь, Надя думала, что сама смогла наконец-то родить такого желанного ребенка. Я совершенно уверен в том, что материнство значительно продлило годы её жизни.

Прости меня, сынок… Это наверно грех мой, что я разлучил тебя с сестрой, но мне слишком хотелось уберечь жену от горя.

Мне не долго осталось… Спешу привести в порядок все свои дела. Я поручаю тебя, сынок, своему другу. Алексей Дмитриевич хороший человек. Мы знакомы с ним очень давно и я в нем уверен. Я попросил его присматривать за тобой, помогать тебе в трудных ситуациях. Обращайся к нему.

Он расскажет тебе о всех моих активах, поможет тебе с ними разобраться. Я думаю, сынок, что ты не будешь материально нуждаться, тебе должно хватить моих накоплений на всю твою жизнь.

А ещё, попроси Алексея, чтобы он включил все свои связи и разыскал твою сестру. Это не сложно будет сделать, если этим поиском займётся официальный представитель власти, а таких знакомых у Алексея много.

А я устал…  Сильно устал. Работа у меня сволочная и отказаться уже не могу. Да и кто меня отпустит? Я слишком много знаю. Как там у классика: “Служить бы рад, прислуживаться тошно”, вот и мне так…

Не держи на меня зла, родной. Будь счастлив. А мне не долго осталось. Обнимаю. Твой папа.”


Серафим чувствовал как по его щекам текут слезы. Он ещё несколько раз прослушал запись. Разум отказывался принимать то, что он услышал, но вновь открывшиеся для него факты, многое объясняли. Он машинально выпил уже остывший кофе, выключил компьютер и прихватив с собой флешку, быстро собрался и вышел из дома.

С такими знаниями надо было немного пожить, чтобы привыкнуть к такой правде...

Дойдя до гаража он вспомнил, что не взял из дома водительские документы и, выгнав  машину на улицу, поехал к своему дому.

– Сергей! Вы куда с Юленькой подевались? Я несколько раз звонила тебе, поднималась в вашу квартиру, уже беспокоиться начала… – из подъезда вышла Елена, няня Юльки.

– Здравствуйте, Елена, Вы уже вернулись? Как съездили, как внуки? У нас тут много чего произошло, я в больницу попал с апендицитом, сейчас тороплюсь, надо за Юлькой ехать. Новостей очень много, потом расскажу, – Серафим попрощался с Еленой и вошёл в лифт.

…
Уже подъезжая к дому Валентины Ивановны, Серафим вспомнил, что собирался заехать в магазин, чтобы купить чего-нибудь из продуктов и тортик к чаю. Он припарковался у Сезона и, взяв тележку, пошел по рядам.

Он давно не покупал себе продукты в магазинах, а заказывал обычно доставку, поэтому, немного растерялся, не зная с чего начать. В итоге, он складывал в тележку все подряд: колбасу, рыбу, мясо, творог, молоко… Дойдя до фруктов, набрал апельсинов, бананов, киви… В самом конце, взял самый красивый на вид торт и подъехал к кассе. С трудом уместив все покупки в три огромных пакета, он сел в машину.

…
– Сим, родненький, зачем же ты столько всего накупил? – встретила его вопросом Валентина Ивановна, увидев у него в руках три битком набитых пакета.

– Папотька! – неслась к нему, расставив свои ручки Юлька: – Ти сьто пьинёс мне?

– Маленькая моя, ты хорошо себя вела, слушалась бабушку Валю? – подхватил её на руки Серафим.

Он помог Валентине Ивановне занести в кухню пакеты и повесив на вешалку свою куртку, зашел в ванную, чтобы помыть руки.

– А мы с Юленькой только что с улицы пришли, обедать собираемся. Ты вовремя пришёл, – захлопотала у плиты хозяйка.

– А меня все потеряли, я же свой телефон не взял в больницу, вот и переполошил всех. Надо мне сегодня вечером дома быть, мой напарник зашивается, работы много, я обещал разгрузить его, – сказал Серафим.

– Но ты же Симочку дождешься, да? – с надеждой посмотрела на него женщина

– Не знаю… Поздно уже будет. Завтра суббота, мне надо будет поработать, я обещал напарнику, – виновато оправдывался Серафим.

– Тогда хотя бы Юленьку оставь у нас, что она одна там будет делать, когда ты работать будешь?

– Она привычная у нас. Но если она сама захочет остаться, то я не против. Надо было мне, хотя бы, её вещи какие-нибудь привезти, – ответил Серафим.

– Да мы как-то обходимся тем что есть. Ей Симочка кое-что купила, так что хватает вещей, – уговаривала Валентина Ивановна.

Они пообедали, потом попили чай с тортом и Серафим спросил у Юли, хочет ли она остаться у бабушки или поедет с папой домой. Юлька на минуту задумалась, но бабушка Валя сказала:

– Оставайся, Юленька. Папа завтра будет работать, а ты дома скучать будешь. А так – мы с тобой опять пойдем уточек кормить.

– Дя, хатю утотек ковмить! – захлопала в ладоши малышка.

– Ну, как знаешь, я смогу приехать только завтра вечером, – ответил дочке папа.

– Тогда тебе надо поспать сейчас, а вечером с тётей Симой будете пазлы складывать, – сказала Юленьке бабушка и девочка послушно пошла в комнату.

– Золотой ребенок. Я таких послушных детей не видела никогда, – с нежностью  посмотрела вслед девочке Валентина Ивановна,

Серафим посидел возле дочки пока она не уснула и вернулся в кухню:

– Знаете, я сегодня нашел флешку, на которой мой отец оставил мне звуковое послание. Я видел у Симы ноутбук, если Вы разрешите, то я дам Вам послушать эту запись, – сказал Сим.

Валентина Ивановна принесла из комнаты дочки ноутбук и Сим включил запись…

Они долго молчали. Наконец Серафим сказал:

– Не могу пока переварить эту информацию…  Даже не знаю, что чувствую… Я искренне любил родителей, они меня тоже – не было не одного повода в этом усомниться. Теперь я понимаю почему так, ведь мама с бабушкой даже не догадывались, что я им не родной. А если бы знали?

– Выбрось из головы такие мысли! Зачем предполагать то, чего не случилось? Ты радоваться должен, что жизнь твоя началась с глотка грудного материнского молока. Твоей сестре повезло меньше, но и она была любима нами. А тебя мать кормила грудью с первого дня. И не важно, кто тебя родил, ты не можешь знать, как сложилась бы твоя жизнь, если бы вас с сестрой воспитывала родная мать. Считай, что не было этого признания и живи как жил: помни о тех, кто тебя любил, благодари их за то, чтО тебе после них осталось и будь достойным их памяти, – Валентина Ивановна присела рядом и обняла Серафима за плечи.

Серафим попрощался с Валентиной Ивановной,  извинился, что не дождался сестру и спустился к машине. Он собрался ехать к Илье, который жил на Васильевском острове.


– Привет, охламон! Ну ты и напугал нас… – поприветствовал Серафима друг: – Рассказывай, что там у тебя за новости.

Татьяна присела рядом с мужем и они приготовились слушать.

Серафим рассказал, как попал в больницу, как оказалось, что заведующей хирургическим отделением, где его оперировали, оказалась его сестра - близнец, как узнал о настоящем своём рождении и, наконец, рассказал о звуковом послании своего отца, откуда он только сегодня, узнал горькую правду.

Друзья слушали не проронив не слова, а потом еще какое-то время сидели молча.

– Да уж, ситуевина ещё та, – наконец выдавил из себя Илья.

– Ладно, хватит лирики. Давай мне задание, у меня сегодня вечер, ночь и завтра день для работы, а потом к сестре поеду. Хочу в воскресенье привезти их к себе. Потом всех вас, как-нибудь соберу. Уже и Юрка с Ириной должны к тому времени вернуться, хочу дядю Лешу с женой позвать, Елену… В общем, собрать своих близких, чтобы познакомить с новыми родственниками, – сказал Серафим.

Спать Серафим лег только под утро. Голова гудела от впечатлений, от избытка информации и от длинного трудового дня, но уснуть не получалось. Он лежал с открытыми глазами и думал о таких невероятных выкрутасах своей судьбы. Вспоминал бабушку, маму… Думал о Серафиме.

Он стеснялся её почему-то. Наверно потому, что при первом их знакомстве он был зависим от неё и, вроде как, даже обязан ей тем, что она взяла на себя заботу о его дочке. При этом, ему с нею рядом было так тепло и уютно, как когда-то бывало с мамой.

Сестра.  Какое непривычное слово… Он блаженно улыбнулся и повернулся на бок.
Надо поспать.

Продолжение следует