Леонид приезжает в Одессу и встречает Сару

Леонид приезжает в Одессу, встречает Сару и обомлевает.
Хоть его супруга Ольга и сестра близнец Сары, но что-то, нет, всё другое, в ней... какая-то необъяснимая волна изнутри брызнула наружу и превратилась в слёзы. Леонид почуствовал на своих щеках текущие из глаз капли и не мог понять что происходит. Сердце замерло и тут же затрепетало в танце, который, как он в это мгновение осознал, был знаком ему своими восхитительными тактами. Даже пальцы его ног от восторга взорвавшейся мысли о ней, стоящей перед ним сейчас, пытались раздвинуть ткань носок и кожу ботинок.
Сара смотрела на Леонида большими от удивления глазами. Её губы шевелились в беззвучном признании. Признание не было словами. Это был душевный шёпот молоденьких листьев на расцветающем весной деревце. "Берёзонька моя", - пронеслось в голове Леонида. "Ясень мой", - пронеслось в голове Сары.
Она не понимала этих исходящих из глубины её тела вибраций, похожих то на дрожь веточки берёзки от дуновения ветра, то на волну, толкаемую из глубины сине-чёрного моря, в сторону родного берега.
На какой-то неведомой неслышной человеческим ушам частоте между её губ лилось в его сторону это признание, чёртову дюжину лет спящее глубоко внутри её женского существования. Эти заготовленные тогда слова любви к нему, но не высказанные, не прорвавшиеся из пересохшего горла к губам. Воздух, толкавший тогда, много много лет назад эти слова, так и остался комком на полпути из легких. А сейчас... сию секунду, как будто комок воздуха сделался льющимся и, как морская волна прибивает обратно к берегу унесённые ветром и течением бумажные кораблики, выносил из уст Сары те самые слова. Но это не были уже слова. Это были слова, превратившиеся в подобие былых букв. Эти буквы сделались нотами. Как струны виолончели, тронутые умелыми пальцами мастера, издают сначала тонкий намёк на мелодию, в долю секунды заставляющую легкий слой атмосферы вокруг струн метнуться во все стороны, обняться с вибрацией струн и застонать в томительной звуковой частоте.

Казалось, прошла вечность между тем, как Леонид и Сара встретились взглядами и этим моментом осознания друг друга.
Осознанием танца двух любящих когда-то душ. Их души как будто приглашали своих земных человеческих хозяев в танец. Они оба вспомнили этот восхитительный танец. Рука Леонида потянулась к Саре. Он даже не успел осознать этого движения. "Мозг принимает решение за 30 секунд до того, как человек об этом узнаёт".
Прошла целая минута наверно прежде чем Леонид понял, что уже держит Сару за руку и поднимает её руку к своему лицу. Сара только успела понять что её рука уже лежит в руке Леонида и сей же час  почувствует его поцелуй на верхней части кисти. Но Леонид повернул её руку и ладонью приложил к своей щеке.
Никто из них не мог понять, что сделает в следующее мгновение. Только туман и пелена.
В небе над их головами закричали чайки. "Сара?", - наконец молвил Леонид. "Ты! Ты как...? Что...?", - Сара попыталась ответить вопросом на вопрос. Но поняла тут же, что вопрос Леонида прозвучал в её собственной голове. Она сама себе уже задала уйму вопросов от его имени, как женщины умеют, и хотела уже начать отвечать на все сразу. Пока она моргнула, его палец оказался на её губах. Он взглядом молил про ненужность слов. Он хотел продлить момент тишины. Просто созерцать её перед собой.
От неожиданности Сара замерла. Её губы целовали его палец. "Боже! Что это?!", - пронеслось у неё в голове и она задрожала. "Можно я тебя обниму?", - всё, что она услышала, заморгала влажными от накативших слёз глазами, и ощутила себя в его объятиях.
Им обоим показалось, что они стояли обнявшись весь день или дольше. Всю жизнь они когда-то хотели жить так вот обнявшись.

Чайки. Они всегда не вовремя и не впопад, смешно и дико, громко и бесстыдно. Очень громко и как будто совсем рядом.

Леонид ослабил хватку, но Сара так и осталась стоять прильнув к нему. Немного отклонясь назад от него, Сара почувствовала как вязаная ткань её кофточки не отпускает его пиджак. Вязь кофты зацепилась за пуговицу пиджака. Он увидел и улыбнулся.  Смутившись, Сара рукой высвободила кофту от пуговицы. Одной рукой она поправляла вытянувшуюся немного вязь на своей груди, а второй рукой трогала пуговицу его пиджака как будто приставляя на прежнее место. "Помнишь, как ты так же трогала пуговицы на моём кителе?", - спросил Леонид.
"Конечно, помню! Золотые с якорями", - ответила Сара.
Её рука так и лежала на пуговице его пиджака, а глаза наполнялись слезами, которые тут же стекали по её щекам.
Он достал из кармана платок и подал Саре, не решившись самому вытереть ей слёзы.
"А тогда ты вытер мои слёзы руками", - рассмеялась Сара и слёзы ещё сильнее брызнули из ее глаз. Она взяла его платок и зарылась в платок лицом.
Только произнесла: "Запах другой. Не тот"
"Какой запах?", - не понял Леонид.
"Запах тебя. Тогда твои руки пахли моими духами", - Сара выпрямилась, сжала его платок в руке. Её глаза посмотрели в его глаза: "Пойдём в дом!"