Мера терпения плоти

Время — не часы. Это мера терпения плоти. На скучной паре, в долгом ожидании — плоть ноет, время тянется, как густая смола. Здесь это знание становится окончательным.

Я командую звеном. Четыре расчета тяжелых машин. Называют их «Баба Яга», "Костлявая". Они носят смерть и жизнь туда и возвращаются пустыми обратно. Продукты — нашим, сталь — им. Противотанковая мина с переделанным взрывателем — один из вариантов. Их много.

Работа — это последовательность действий. Получить координаты. Осмотреть борт. Подготовить. Если везут смерть — быть сапёром. После возвращения — вдвоем с такелажником нести борт в укрытие. Готовить снова. Рутина, как каторжная норма.

Та ночь ничем не отличалась. Кроме одного — их разведка работала активно. «Крылья» кружили неподалеку. Мы посадили машину и пошли готовить её к новому вылету. В развалинах, как пещерные жители, ютились другие — расчеты fpv. Услышав наши шаги, один вышел.
—Кого тут черти носят? — спросил он. Его раздражение было понятно. Кто будет рад такой соседке под боком.

Я пожал плечами. Старый жест. Сказал, что ищем другую точку, что и нам эта Яга не по нраву. Он цокнул языком и махнул рукой

И тогда пришел ее звук. Низкий гул, от которого сжимается внутри всё. Будто большая бензопила на холостом ходу. Или мопед, оторвавшийся от земли. Или майский жук весом килограмм в 50.

— ****ец! Ягу хохлов притащили! — крикнул голос того, кто к нам вышел, растворяясь в темноте. Его фонарь мелькал в темноте, выхватывая осколки стен, крошку бетона, ржавые зубы арматуры.

Я побежал на этот свет, думая только о том, чтобы не упасть. Хотя разбить голову в данный момент было бы меньшим из зол.

Мы втиснулись в каменный мешок, который когда то был подсобным помещением, как мне думается. Фонарь погас.
—Теперь из-за вас Яга нас здесь регулярно петушить будет, — сказал голос в темноте. Жалоба, лишенная злости. Констатация.

Сверху — металлический лязг. Знакомый. Сброс Бабы Яги. Удар металла об металл, колокольчик средних размеров.
И время смолкло.

Я услышал, как бьется мое сердце. Удары, как глухие удары молота о землю. Услышал вдох, движение слюны в горле. Всё стало ясно и просто.

И тогда пришла картинка. Не мысль, а видение. Дом. Солнце. Зелёная трава. Жена на качели. Дочь, обнявшая собаку — жест, увиденный ею где-то. Жена присылала это видео. Теперь оно сложилось в целое. Я смотрел на это, и было тихо. Было покойно.

А сверху, на кровлю, к нам летел снаряд.

Чпах!

И картина погасла. В ушах — ни звука. Сверху посыпалась пыль, мелкие камни, грязь. Слух вернулся, но будто из-под толщи воды. Я тряхнул головой, сплюнул, прилип к стене.

Снова лязг. Удар. И снова мое дыхание.
Картинка не пришла.Было обидно.

Третий удар. Металл катится по крыше.

Тишина.
Не разорвалось.Случай. Везучесть.
И гул Бабы Яги,уходящий вдаль.

Я сделал два вдоха и выдоха и высунулся в коридор.
—Чума! Цел?
—Цел.
—Ранен?
—Нет.
—Валим отсюда.

Больше ночью не летали. Яга возвращалась, и снова было несколько тех самых "чпахов". Думаю, мины от миномета.

Утром мы, крадучись, забрали нашу машину и ушли. Утренней Яги я не боялся. Боялся я тех, из развалин. Они могли, и были бы правы, разбить нам лица за то, что навели на их дом ночную гостью.