А что у Анны? Глава 8. Безвыходный риск президента

     Гафар «пробурил» англичан
Торгпредство Великобритании. Анна и Гафар сидят в кабинете торгпреда за тем же журнальным столиком на диванчике. Только на месте Георгия сидит Гафар. Торгпред сидит за торцом ближе к президенту. Напротив Анны сидит м-р Робинсон, а напротив Гафара, - м-р Вилсон. Мистер Робинсон сидит, откинувшись в кресле со скорбным выражением лица. Выражения лиц торгпреда и м-ра Вилсона, - как на похоронах.
     - Ну как же так? – растерянно произносит М-р Робинсон, прерывая затянувшееся молчание. - До начала нашей совместной работы оставалось совсем немного! И выбыл ведущий этого проекта!
     - Да-а, только Георг… Георгий Петрович – прерывает скорбное молчание Гафар,- мог увидеть в наших опустошенных краях перспективу и дать возможность им снова возродиться. А уж обсчитать весь проект, провести завязки, - ему, как два пальца об…
Чувствует толчок под столом в ботинок, удивленно глядит на Анну. Та сидит, не поднимая глаз. До Гафара доходит, что он забыл наставления Анны, - следить за своим языком при разговоре в торгпредстве: «И смотри не ляпни чего-нибудь, что ты  позволяешь у себя на нефтяном участке. Торгпред прекрасно говорит по-русски и твое творчество зачтется тебе в минус», - мелькнуло у него в голове.
Гафар решает на бегу переобуться…
     - Ну, я имел ввиду, что Георгу это было, «как семечки»…
У м-ра Робинсона брови поднимаются еще выше. Он смотрит на президента. Анна понимает, что сам Гафар не выплывет, и бросает спасательный круг.
     - Гафар имел ввиду, что для Георгия Петровича это было - проще простого.
     - Как можно без Джорджа запустит проект, я нэ представляю! - с отчаяньем восклицает мистер Робинсон. Вы, президент, что сами думаете?

Президент твердо смотрит в глаза м-ра Робинсона.
     - Я считаю, надо увеличить обороты всем задействованным в проекте. И с третьей крейсерской скорости переключить на четвертую.
По лицу торгпреда скользит чуть заметная улыбка.
     - Не похоже на Анну Владимировну! – тихо говорит м-ру Робинсону, - Неужели она в жизни руководствуется советскими агитками?
     - Как ответственная за проект, я в компании провела для этого подготовку и подключаю новых лиц…
Президент запинается и опускает глаза. Но снова их поднимает.
М-р Робинсон ежится от холодной решительности этого взгляда.                Торгпред с интересом наблюдает за такой незнакомой госпожой Михайловой.
     - Я понимаю ваше разочарование, но не принимаю ваши соболезнования. Как говорил Георгий Петрович… Ее взгляд упал на столик, президент моргнула и снова поднимает голову.
     - Как говорит Георгий Петрович: «Еще не вечер!»
М-р Робинсон выпрямляется в кресле. Торгпред становится серьезным.
     - Я предлагаю пять минут послушать начальника участка Гафара, советую задать вопросы. После ответов на вопросы Гафара, я спрошу ваше откровенное мнение: «Просела ли подготовка к запуску проекта в отсутствие Георгия Петровича?»
М-р Робинсон поднимает брови.
М-ру Вилсону не удается спрятать ухмылку.
Торгпред - непроницаем.
     - Как к Вам обращаться по отчеству? – смотрит м-р Робинсон на Гафара
     - Мое отчество не может выговорить порой и татарин. Все зовут меня Гафар, так что, господа, привыкайте.
На сей раз торгпреда и м-ра Вилсона пробивает усмешка, но они тотчас становятся серьезны. Гафар, глядит на них, криво улыбается.
     «Итак, включаю четвертую, кто не привык, тормозить не буду. У меня пять минут.
Двадцать три года я кручусь возле нефти в Западной Сибири. Работал рабочим почти всех специальностей. Занимался разведкой и бурением скважин на нефть. В том числе и глубинным бурением».
Брови м-ра Робинсона лезут вверх, и он чуть подается к Гафару.               
Тот продолжает.
     «Отбирал керн, занимался исследованием пород, занимался исследованием состава нефти. Занимался наладкой, монтажом, эксплуатацией и ремонтом нефтепромыслового оборудования. Работал оператором по подземному ремонту скважин».
     «Постойте, постойте, - не выдержал такой скорости и просит уже притормозить м-р Робинсон, - так кто вы по специальности и какое у вас образование?»
Гафар продолжает идти на четвертой скорости и проезжает вопрос.
     «Устраняю практически любые дефекты плунжерных глубинных насосов и другого оборудования по извлечению нефти. Бурение скважин и эксплуатация заставляют многое осваивать в условиях дефицита специалистов в наших отсидных…  - Гафар снова получает толчок в ботинок от Анны. - В наших далеко не сахарных краях. Я мастер… начальник нефтяного участка… если мы подписываем с вами договор, и вы предоставляете кредиты, сорок скважин я гарантирую под ваши технологии. И это только для начала».
Президент с любопытством глядит на оратора.
     «И еще, как у нас говорят, на посошок».
М-р Робинсон с жаром в глазах слушавший Гафара, боясь что-нибудь не понять, вцепился в рукав торгпреда.
     - Это что?
     - Это перед тем, как прощаться, выпивают рюмку перед дорогой. Видимо, что-то последнее хочет сказать Гафар.
Гафар, как конь, трясет головой.
     «Я догадываюсь, мистер…
     «Робинсон», - подсказывает Анна.
     «Мистер Робинсон, что вас сейчас беспокоит больше всего. Даже не дебит несчастной скважины, где мы облажались… - снова Анна дает ему знать, что он зарывается. - Где мы не смогли устранить неполадки из-за отсутствия запчастей плунжерного насоса. Сейчас вас больше всего беспокоит, какие породы залегают послойно на всей глубине пласта всего участка, где вам придется внедрять свою технологию».
М-р Робинсон приоткрывает рот и округляет глаза.
     «Да, да, вы правильно мыслите, - это главное. Мы сделаем своё дело в любом случае. Вопрос только в том, какими силами и какую технику надо привлекать.  А это, как вы  понимаете, отразится на затраченном времени и деньгах».
Гафар снимает свои волосатые лапища с двух папок, на которых они покоились.
     «Вот ответы на все ваши вопросы. И даже на те, которые вы еще не сформулировали».
Открывает пожелтевшую потрепанную обложку и, глядит на м-ра Робинсона, и на других мистеров по очереди.
     «Здесь, название месторождения, привязка к геодезической точке, изначальные запасы нефти по результатам разведочного бурения, стоимость запасов».
Мельком скользит взглядом по поднятым бровям м-ра Робинсона.
     «Анализ качества нефти. В основном она низкосернистая, менее 0.7% серы. Легкая, низкой плотности, - менее 37 градусов Цельсия АРТ, с малым содержанием парафинов, - менее 5.3 %. Мощность нефте-газоносных пластов от 1 до 50 м. со средней глубиной залегания от 900 до 2500 м».
Гафар клянется, как на Библии, положив лапу на первую страницу, глядит то на м-ра Робинсона, то - на торгпреда. И все, кто его слышит, понимают, что свою Библию он знает «от и до».
     «А как иначе? Столько лет молился своим нефтяным Богам и просил их о милости и удаче!»
И чем дольше длилась молитва, тем выше поднимается голова Анны, а ее поза становится раскрепощенной. И наоборот. Тем более застывают мистеры, а в их глазах поселяется изумление и испуг.
Гафар останавливается и проводит пальцами правой ладони по усам.
М-р Робинсон стряхивает наваждение и просит, обращаясь к м-ру Вилсону по-русски:
     «Принесите, пожалуйста, Колы всем по бутылочке».
М-р Вилсон поднимается и выходит.
Гафар продолжает поднимать себе цену все выше и выше.
     «Породы, содержащие нефть представлены песчаниками и алевралитами Юрского и Мелового возраста. Пористость песчаника составляет от 11 до 28%, а их проницаемость от 22 до 765 мД».
Лицо м-ра Робинсона с каждой строчкой молитвы становится все веселее. Несколько раз он слегка крутит головой.
Первым не выдерживает торгпред.
     - Вы что же… Гафар, все эти два тома, - кивает на две папки под ладонью, - знаете наизусть?
     - Почти, - откидывается на спинку диванчика так, что Анну качнуло. - Но посудите сами, двадцать три года и, - почти, одно и тоже, из года в год.
     - Ну, вот что, госпожа президент! Я немного узнал вас, и не сомневаюсь, что вы продаете… Гафара вместе со всеми условиями, что я предлагал Георгию Петровичу. Вы все с Гафаром обсудили.
     - Да, отвечу откровенно, примерно, так!
     - Я почти не сомневался, что вы найдете какой-то резервный вариант… но то, что я сейчас услышал…
И мистер замялся, как мальчишка.
     - А как бы нам…  м-р Робинсон смотрит на две папки, как кот смотрит на блюдечко сметаны.
     - Я отдаю их вам на два дня, чтобы вы сняли копии с нужных вам документов, -
по - царски придвигает Гафар папки к м-ру Робинсону, словно речь идет о передаче соседнему государству очень важных для него территорий.
Подходит м-р Вилсон с подносом, на котором стоят бутылочки воды и бокалы. Он открывает всем по бутылочке, наливает в бокалы и ставит перед сидящими. Гафар жадно выпивает первым за два приема. Остальные пьют, не спеша, во время беседы.
     - А мы не нарушаем какой-нибудь закон? – спрашивает торгпред.
     - Помните, - поднимает голову президент, - на первой нашей встрече я говорила, что у нас в России невозможно и капитал приобрести, и невинность соблюсти? А вы спрашивали: «Как это?» Это один из ответов. У нас такие документы числятся «Для служебного пользования».
Смотрит на Гафара.
     - Но, учитывая, что мы, надеюсь, с вами начнем работать по нашему проекту, на нашей территории, в интересах Российской экономики, приватно, мы можем дать их вам на ознакомление.
     - К тому же смысл совместной работы, - добавил Гафар, - оживить выработавшие скважины и заставить их давать нефть для России. Да и месторождение уже разрабатывается почти тридцать лет.
     - Анна Владимировна, так отдаёте вы мне Гафара? Мы даем ему должность Представителя нашей компании в России и почти все условия, что обещали Джорджу!
     - А вы спросите Гафара, пойдет ли он к вам? - смотрит на Гафара Анна. - Он даже мне еще не дал ответ на мои предложения.
     - Господа-товарищи! - показывает Гафар из-под усов свои желтые прокуренные зубы. - Мне приятно слышать, впервые за весь мой стаж работы, что мне дают такие лестные предложения такие уважаемые люди. Вы слышали господин…
     - М-р Робинсон, - снова подсказывает Анна
     - М-р Робинсон, что я не дал ответа даже президенту. И это так. А как я мог его дать, не побывав у вас? Не зная, нужен ли я вам? Я понял, что у вас с Георгием… Петровичем и Анной Владимировной сложились доверительные отношения…
     - Да, Гафар, - прерывает торгпред, - поэтому и вы должны говорить все, что думаете. Вы, с предложением м-ра Робинсона, оказываетесь с нами в одной лодке, и нам всем некогда заниматься недомолвками и закулисными переговорами, а надо дружно в такт махать веслами.
Быстрой походкой входит какой-то молодой клерк и на ухо, но все это слышат, говорит торгпреду на английском: «Секретарь Премьер-министра на проводе». Торгпред обменивается значительным взглядом с м-ром Робинсоном.
     - Извините, господа!
Быстро идет в противоположный угол, открывает дверку шкафа и исчезает.
Гафар не видит этого.
     - Вот, те на! Потайная дверь! – тихо себе говорит Анна. - Какие еще есть секреты у торгпреда? Уж все разговоры в этой комнате, наверняка, записываются! А мы тут раз                болтались о документах служебного пользования! А потом нас будут шантажировать этими записями. То-то этот хитрый лис просит откровенничать! Надо одернуть Гафара, а то прет, как танк! Так недолго и на замаскированную мину наехать!
     - Так вот… м-р Робинсон, я очень уважаю Георгия Петровича и Анну… и госпожу президента. – продолжал Гафар. - В отсутствие Георгия Петровича, вся нагрузка запуска проекта легла на ее плечи. Я прямо здесь, у вас, даю разрешение хоть на сто процентов использовать меня в интересах компании Анны… госпожи президента.
Возбуждение и веселость исчезают с лица м-ра Робинсона. Искры в его глазах гаснут. Он напряженно уставился на Анну.
Повисает молчание.
     - М-р Робинсон, - поясняет президент, - Георгий Петрович и я обещали вам помощь. Я согласна с вашим предложением взять Гафара на озвученную вами должность. Но мне будет сложно запустить проект без его помощи. Я прошу вас, разрешить Гафару, хотя бы на первый год, одну треть своего времени использовать в интересах моей компании.
       Президент просительно глядит ему в глаза.
Глаза м-ра вспыхивают, он улыбается.
     - Нет, Анна Владимировна, так я не согласен! - дотрагивается до ее ладони, лежащей на столике и загадочно улыбается.
Гафар и Анна недоуменно переглядываются.
     - Пусть Гафар… пусть он работает в вашей компании половину времени, а другую половину, - в моей компании. Целый год.
Через секунду все смеются.
     - Спасибо, Анна Владимировна, - с чувством благодарит м-р Робинсон, - ваши слова не расходятся с делом. Вы подтверждаете самое лучшее о вас и о Джордже мнение. Я сегодня пересмотрю еще раз все условия нашего Договора и очень постараюсь максимально возможно встать на вашу сторону.
     - Благодарю Вас, м-р Робинсон, за понимание моей трудной ситуации, в которой я сейчас нахожусь. Уверена, - мы сработаемся!
     - Обязательно, госпожа президент! Мы уже это делаем.
     -  Мистер Робинсон, позвольте еще одну просьбу. Мне надо будет прямо сейчас решить вопрос с переездом семьи Гафара в столицу. Я решу все бытовые вопросы. А вот…
     - Ни в коем случае! – улыбаясь, - все финансовые вопросы обустройства Гафара будут решаться из его должностного пакета Представителя нашей компании. Вам сегодня позвонит м-р Вилсон и вы обговорите, как это лучше сделать.
     - Еще раз спасибо за понимание, - улыбается мистеру Анна. - Вы сняли с меня ряд трудных вопросов.
     - М-р Робинсон, - с озабоченностью на лице обращается Гафар, - пока вы в хорошем расположении духа, давайте в принципе решим еще один щекотливый вопрос для обоюдный выгоды.
Анна вопросительно глядит на Гафара.
М-р Робинсон становится серьезным.
     - Речь идет о сохранении двух рабочих бригад, которые много лет хорошо показали себя в работе. Я обещал Георгию Петровичу, если у нас все с вами сварится, ребята останутся работать. На истощенных скважинах объем работ сейчас резко сократился, оплата тоже. - Гафар смотрит на президента. - Рабочим, чтобы кормить семьи, приходиться ездить на работу за сто километров. Они устали от такой жизни и бригады вот-вот распадутся, если мы не начнем работу в этом году.
     - Сохранить хороших спецов вопрос серьезный, - соглашается м-р Робинсон.
     - Вот именно! - оживляется Гафар. - Ведь на станках - качалках, дожимных и кустовых станциях работать придется! – и может даже в две смены.
     - Но, Гафар, гарантий я не могу дать, что мы успеем развернуться, хотя это и в наших интересах.
М-р Робинсон взглядом просит помощи президента.
     - Гафар, вопрос ставишь правильно, - вступает президент, - пообещай им, если сохранится бригада, надбавку 20 %.
     - Анна… Анна Владимировна, им надо выживать сейчас!
     - Пусть возьмут кредиты под будущую оплату, - советует м-р Робинсон.
     - У нас кредиты под 30%, да и такой, наверное, не получишь.
     - Как это может быть?
     - Да, придется нам доплачивать сейчас из нашего фонда оплаты, – заключает президент. – Летишь к себе оформлять уход, набирай, Гафар, своих проверенных людей. Шли мне реквизиты, куда им перечислить деньги, будем деньги искать у себя.
     - Возьмите и меня в долю. Они же и на меня будут работать. Я понимаю, это будут не такие уж большие деньги?
     - Спасибо м-р Робинсон. Тогда я сегодня отдаю приказ по компании о предварительном формировании штата, хотя Договор еще не подписан, и это запрещено законом, - улыбаясь смотрит на мистера. - А за это своеволие мне сильно попадет!
     - Будет, госпожа президент! Договор будет подписан в самое ближайшее время!
     - Мистер Робинсон, - посерьезнела президент, - последний вопрос. А как вы отнесетесь к тому, если моя компания возьмет в лизинг целый участок в Сибири, там порядка семисот скважин. - Анна напряженно смотрит на мистера.
     - О-о-о! У нас эта очень прогрессивная форма взаимоотношений. Семьсот, - дух захватывает! Если такое мы запишем в Договоре, сами понимаете, будут еще уступки!
С озабоченным лицом к ним спешит торгпред.
Подходит к столику и говорит, стоя.
     - Господа! Только что я говорил с Премьер-министром Великобритании Джоном Мейджором. Кажется, я попал в собственную ловушку.
Опускает печальный взгляд.
     - Я неосмотрительно неделей ранее выразил надежду на ближайшее подписание договора с компанией Анны Владимировны. А тут такая… такое ЧП с выбытием Георгия Петровича. Премьер готовит доклад Её Величеству Королеве Англии об удачном старте в бизнесе наших компаний в России, а я уже вставил в перечень компанию м-ра Робинсона.
Все, кроме торгпреда весело смеются.
     - Не понимаю, господа! - переводит взгляд с одного лица на другое. – Чему смеетесь?
Вы смеетесь над моей опрометчивостью?
Смех еще больше усиливается. Торгпред растерянно переводит взгляд на смеющегося м-ра Робинсона.
     - Ну, надеюсь, ты не отрекся от написанного срока?
     - Пока нет, – растерянно отвечает торгпред.
     - Садись, садись, Фред!  Мы поддерживаем твое мудрое решение! Твою дальнозоркость! А веселимся по поводу твоей напрасной обеспокоенности. Ты сделал все правильно. Мы сейчас с госпожой президентом обо всем договорились. Считай, что на следующей неделе или в десять дней договор будет подписан.
     - Вы что? За время моего отсутствия договорились? - не верит торгпред. - Обо всем?
     - Практически, да! – подтверждает президент.
     - Но ты же, Дэвид, хотел просить г-жу президента о разрешении предложить должность…
     - И с должностью Гафара мы решили, все, как хотел м-р Робинсон, - подтверждает снова президент.
     - Ну-у, господа! Так это уже не четвертая, а пятая скорость! Как Вам, Анна Владимировна, это удается?   


     В гостях у Анны
По настоянию Анны к ней приезжает из Сибири жена Гафара Тося, сорока с небольшим лет и ее две дочери. Инга двенадцати лет и Лиза шести лет.
Тося высокая худая шатенка с голубыми глазами, с невыразительным лицом. Но когда она начинает улыбаться, лицо становится обаятельным и появляется загадочный шарм. Она одета в какие-то темные не привлекательные юбку и жакет, а на ногах разношенные тапочки. Девчонки обе похожи на Гафара, черноголовые и черноглазые. Лиза, в простеньком платьице, бегает кругами из холла, в комнату, далее в столовую и опять в холл. Она хохочет, как звоночек. Инга, в невзрачном тренировочном костюме, пытается ее поймать и усадить. Анна в домашнем брючном костюме светло-зеленого цвета.
Женщины готовят ужин в столовой. Тося чистит овощи, Анна хлопочет у плиты.
Анна поворачивается к пробегающим девчонкам, любящими глазами смотрит на них.
     - Инга, да не лови ты ее! Пусть Лизунчик побегает! Вы, ведь, жили в комнатке вчетвером! Для Лизы побегать по комнатам такое удовольствие! Не лишай его!
     - Анна Владимировна…
     - Тося! Анна я для тебя, Анна! Мы с Гафаром с первых минут на «ты». А что касается шума и беготни, как ты выразилась, так это детские голоса и игры! Для меня это лечебная терапия. Если бы ты, Тося, знала, как высасывает последнюю энергию тишина! С отъездом Георгия я это ощутила, - никому не пожелаю!
     - Да… Анна, тишина, - это, страшно. Бог даст, вылечится Георгий и заживете вы счастливо.
Анна отрывается от плиты и задерживает свой взгляд на Тосе.
Та это чувствует, поворачивается к ней.
     - Я что-нибудь не так сказала?
Застывает с ножом и картофелиной в руках.
     - Слишком сказочную картину ты рисуешь!  - вздыхает Анна. - С трудом можно в это поверить!
     - Аннушка, а то, что я сейчас стою у тебя в московской квартире, и мои дети бегают по комнатам, - это, разве не сказка с чудесным концом? И сотворила ее ты! Разве Гафар и я могли в нее неделю назад поверить? И знаешь, что я тебе скажу, никогда не бывает плохой истории у таких, кто сам творит такую добрую сказку. Это я впитала со словами бабушки и своей мамы.
Анна застывает на мгновенье, затем часто моргает, отводит взгляд и мешает что-то на сковородке.
     - Тося, расскажи, откуда ты родом?  Как ты познакомилась с Гафаром?
     - О-о, все не так просто, Аннушка. Чтобы понять, как я оказалась в Сибири, придется начать с деда. Корни нашей семьи лежат под Вологдой. Наверное, и ты услышала выделяемое «о» в моем говоре. Прадеда моего раскулачили на заре становления Советской власти и сослали в Сибирь.
     - Ну, надо же! А мой прадед Пахом чудом уцелел. Все отдал нажитое и записался в колхоз, как рассказывала мне бабушка. А жили мы южнее Бобруйска, в Белоруссии. И что дальше, Тося? Рассказывай!
     - Из двенадцати детей до Оби доехали только пять.
     - Боже мой! Какая потеря! - сочувственно смотрит на Тосю.
     - Тиф, никаких лекарств, голодуха! Прадед настоял переправиться через Обь. Во время переправы случилась какая-то беда. Прадеда ранило, и он потонул. У прабабушки на руках осталось пятеро: трое мальчишек и две девчонки. И она поднимала их сначала одна. Потом вышла замуж за ссыльного, хорошего человека, и он заменил ребятам отца.
Анна слушает, уже повернувшись к рассказчице. Спохватывается, быстро снимает сковородку с огня.
     - Сколько же натерпелись наши прабабушки и бабушки! – с тоской сказала Анна. -Пока мужики яростно уничтожали друг друга, те растили их детей в голоде, тифе и нищете. А моему прадеду, рассказывала мне бабушка, как раскулаченному, не давали прохода, и он от греха увез семью с четырьмя детьми под Рязань. Ну, ну, - а дальше, что, Тося?
     - Вот, так мы осели в Сибири на притоке Оби Кеть, может, слышала, Аннушка? Прадед сызмальства приучал мальчишек к разным мужским делам и в пятнадцать лет ребята стали зарабатывать. Мы забыли про голод. Прабабушка научила девчонок портному делу, и у девчонок появились заказы. Мальчишки, повзрослев, подались в города, кто в Томск, кто в Кемерово. Я уже родилась в поселке городского типа.
     - Так ты коренная сибирячка?
     - Выходит так.  А потом война. Мой отец на войне пропал без вести где-то под Ельней.
     - И тебя мать тоже растила без отца! - глядит на Тосю со страданием. - Георгий тоже своего не помнит.
     - Да, мы знаем, - говорит Тося, - Георгий рассказывал.
     - Вот как? А мой отец, израненный, пришел.
Анна снова склоняется над плитой.
     - После войны моих родителей потянуло в родную Белоруссию. Но не в те места, где прадеда раскулачили. Те деревни были выжжены. Поселились родители севернее Минска, в ста восьмидесяти километрах. Рассказывали страшные истории. Из десяти деревень в районе осталась одна. Все было в разрухе. Спасибо земле - кормилице, так и выжили. Я слушаю тебя, Тося, у тебя речь хорошо поставлена. Что-то заканчивала?
     - Да, Томский политех, - специалист по исследованию пород в нефтяных месторождениях, разведка, анализ нефти и газа.
     - Надо же! Вот еще одного специалиста перетяну в компанию! Так вы с Гафаром, наверное, в ВУЗе или на работе познакомились?
     - В местах отбывания его трехлетнего приговора, в республике Коми.
     - Вот так раз! А что он натворил?
     - Во время практики на пятом курсе под Оренбургом, на буровой, он полез туда, куда не положено лазить студентам. И что-то там начал исправлять. Мастер дал ему по голове, а Гафар с ним подрался. Неполадку списали на вмешательство Гафара. Расценили это, как умышленную порчу оборудования. Исключили из института и засудили.
     - Да что ты! Нам с Георгием он про это не рассказывал!
     - Он об этом никому не рассказывает.
     - А учился он где?
     - Учился он в нефтяном в Казани. Да Георгий, наверное, знает об этом деле, больше, чем я! Из Гафара я так и не вытянула эту историю. Я и не знаю, удалось ли ему закончить институт. А как он начал вкалывать на Северном месторождении, так без продыху и колесит от одного к другому.
     - На-адо же! Еще не легче!
Тося не понимает, что так обескуражило Анну.
     - Ну, а бытовые условия на разработке месторождения, сами знаете, - никакие. Тайга, вагончики, нефтяное оборудование. Продовольствие и запчасти порой забрасывают вертолетом. С детьми там жить невозможно.
     - А зимой морозы, наверное, под сорок! – сочувствует Анна.
     - Меня с Северного переманили в областной центр. И Гафара позже перевели, как хорошего спеца и моего мужа, в управление. Мы получили там «двушку». Но он, правдоруб, поссорился с начальством, и его поставили мастером на другое месторождение. Вот так и продолжает рубить правду матку. А у нас ее не любят.
     -  Да-а, надо с Гафаром провести работу. Как бы и с мистерами не устроил заготовку.
     - У меня не получается! Вот Георгий Петрович и вы для него авторитет! Попробуйте! У вас, Анна, получится!
        А куда к вам Георгий приезжал? Где ты с ним познакомилась? Как он тебе показался?
     - Георгий приезжал к Гафару на месторождение. А жили мы тогда в поселке нефтяников, недалеко от буровой. Гафар только получил комнату в одном из первых бамовских деревянных домов. Сейчас это поселок городского типа. В отпуск Гафара не отпускали, и я рискнула приехать летом на неделю к нему.
     - Так что же, Георгий жил с вами в комнатке?
     - Нет, зачем? Гафар устроил его в общежитие.
     - Пили, наверное, каждый вечер?
     - Ну, там почти все пьют. Но они, - не всегда. Раза два они приезжали ночью. Поспать пять часов хотя бы. А в другие вечера пили и пели. И как пели!
     - Пели? Интересно! И что же они пели?
     - Больше песни ссыльных. Но и русские народные и романсы, которые Георгий хорошо знает.
     - Ты вроде бы говорила, что он у вас был и в областном центре?
     - Да. Это Гафар его пригласил. У меня уже была Инга, и Георгий любил с ней играть. Он детей любит. И надо же, он тогда за столом сказал мне, что, если с его проектом все пойдет удачно, он вытащит нас в Москву.
     - Вот как? -  Анна распрямляется, смотрит на Тосю.
     - Ну, мы тогда, конечно, в это не поверили.
     - Ну, все! Закладываем мясо и овощи в пароварку и садимся есть салаты. Девчо-онки! Мыть руки и за стол!
     - Ура-а! – девчонки наперегонки бегут в ванную.
     - Что будем пить, Тося?
     - Да я ничего не буду.
     - Разве Гафар тебя не приучил?
     - Наоборот! Он говорил, что не женское это дело, - вино.
     - Молодец Гафар! А вот сам пьет за двоих!
     - Многие завидуют!
     - Завидуют, говоришь? Как это можно? Да, придется и на эту тему провести работу, чтобы не подрывал коллектив. Как он там сейчас отрезает концы? Лишь бы с «Головой» не схлестнулся.
     - Я слышала, - «Голова» лежит в госпитале с сердечными делами.
     - Вот как? А мне он показался таким здоровяком. Ну, пусть скорее поправляется, в его отсутствие запустить проект будет труднее.
Входят девчонки.
     - Так, молодцы, девчонки! Садитесь сюда с двух сторон от мамы. А я, пожалуй, -
Анна наклоняется к Тосе, - у буфета, чтобы они не видели выпью рюмочку. После обеда пойдем в магазин одежды буду вас одевать.

Тося стоит перед зеркалом в дубленке, Анна внимательно рассматривает, заставляет поворачиваться.
     -  Так ты говоришь, Тося, спокойно девчонок оставляешь одних?
     - Да, Аннушка! Инга любит опекать Лизу, а та ее слушает, как маму! Так что, - будь спокойна, ничего они одни не натворят! Аннушка, давай не будем эту дорогущую дубленку покупать! Смотри, сколько ты уже накупила для девчонок! Я не верю, что Гафар здесь сразу будет получать большие деньги!
Анна тщательно щупает дубленку, рассматривает швы, мех.
     - Ну, про покупки девчонкам, - это подарок им от тети Ани. А дубленка итальянская, прекрасный пошив, ты в ней, как влитая! Смотри, какая выделка прекрасная и стильная! А ты молодая симпатичная жена высокооплачиваемого мужа. Тебе по – другому сейчас нельзя одеваться!
     - Ой, Аннушка, какого высокооплачиваемого? Я в глаза не видела больших денег! Давай не будем ее покупать! Мы же с тобой долго не расплатимся!
     - Не дрейфь, расплатишься! Я еще занимать у тебя буду! Ты теперь часто сама с Гафаром, а то и с детьми, будешь на разных мероприятиях. Тебе надо держать марку жены уважаемого спеца, работающего в моей компании, представляющего в России солидную английскую фирму.
     - Аннушка, я очень неловко себя чувствую, ты же собираешься оформить Гафара на должность Георгия.
Анна распрямляется, смотрит в глаза Тоси.
     - Да, это так. Я очень надеюсь на Гафара в сложившейся ситуации. Я должна почувствовать его плечо. На него будет многое возложено. Тося, не дай мне обмануться в нем. Помоги мне унять его необузданный нрав. Я очень желаю, чтобы вы проросли в столице. Чтобы вы и твои дети были счастливы.
Тося не сдерживает слез, обнимает Анну и кладет ей голову на плечо.

     И снова Анна сдает экзамен у Банкира
В кабинете Банкира, - Председатель, президент компании Анна и Гафар.
Банкир стоит у своего советника ручейка и, видимо, тихо с ним переговаривается.
Анна и Гафар сидят в напряжении на диванчике у того же журнального столика.
Председатель сидит в кресле напротив, поглядывая то на Банкира, то на Гафара и Анну. Они понимают, какую нелегкую задачу сейчас решает Банкир. Анна в душе уже смирилась с его отказом.  А Председатель ее удивляет. Он горит идеей вовлечь Банкира в совместное дело, но сразу говорит, что это будет не просто. Анна вспоминает.


     Воспоминания Анны.         
Анна сидит в своем рабочем кресле. Слева от нее сидит Председатель. Справа сидит Гафар. Разговор идет о возможности подключения капиталов Банкира. Только он со своим капиталом может осилить такой проект.   
     - Идея ни от кого не зависеть в смысле оборудования и взять весь участок в лизинг очень заманчива! – возбужденно рассуждает Председатель. - Гафар называет цену за все со слов Акимыча. Все понимают, что это прикидка. И если Гафар ошибется в цене не более, чем на 15%, то сумма для Банкира не такая уж не подъемная. Вся загвоздка в том, что Зама вкладывает только туда, где риск по сравнению с выгодой один к трем. А если он уже вло жился в очень крупный проект, - тогда он нам сразу скажет, - поздно!
Денег свободных нет.

Кабинет Банкира. Тот, по - прежнему, стоит возле ручейка и думает.
Наконец, Банкир так же не спеша подходит к рабочему столу и обращается к кому-то по громкой связи.
     - Скиньте на мой дисплей, - сколько у нас на данный момент свободных денег.      
     - Минуту стоит возле дисплея, ожидая ответа. Потом, посмотрев, видимо, на присланную сумму, отображенную на экране, обращается по «громкой».
     - Спасибо.
Медленно двигается к ожидавшим.
     - Почему вы считаете, что «Голова» согласится с лизингом участка? - обращается он к Гафару, почти не взглянув на него.
     - Я знаю мнение директора АО Акимыча и коллектива. Там положение отчаянное. Народ начинает разбегаться, работы нет. Чем больше мы могли бы взять в лизинг, тем легче коллективу и руководству пережить кризис. Народ сразу получит деньги и поймет, что им всем на длительное время гарантирована работа.
     - Ну, а «Голова»? – напоминает Банкир.
     - «Голова» против народа не пойдет. Он на примерах знает, чем это кончается! Он сам мечтает получить кусочек от пирога в виде части английского кредита в долларах. Время для лизинга – лучше не придумаешь! А потом, он же отвечает за экономические показатели в области!
     - Хочу подчеркнуть, Евгений Замавич, - смотрит на Гафара с удовольствием Председатель, - что ваше пожелание, - оur Man in Havana, - выполняется. Гафар удовлетворил сполна все высокие требования англичан. И в нашей компании, по согласованию с англичанами, он тоже будет работать. И опять это заслуга Анны Владимировны. Она навязала свои условия и собственнику компании, и торгпреду.
     - Как мы обговаривали раньше, на него будут возложены все обязанности Георгия Петровича? – обращается Банкир к президенту.
     - Да. – подтверждает президент.
     - Значит, в вашем распоряжении, Гафар, будет около семисот скважин и все другое необходимое оборудование? – уточняет Банкир.
     - Да, плюс две дожимных и две кустовых насосных станций. А главное, - сработанный коллектив. И если мы промедлим, мы его растеряем!
     - А стоимость лизинга на двадцать лет, что дана мне на листочке, с кем согласована из сибирского руководства?
     - С директором АО.
     - А с «Головой»?
     - Он сейчас лежит с сердечными делами в госпитале. Обычно, он эти вопросы отдает на откуп директору.
     - Может, что-то пойти не так, при попытке реанимировать скважины?
     -  Может, - глядит в глаза Банкиру Гафар. - В районе нахождения пятидесяти скважин породы непредсказуемы.
Банкир вопросительно уставился на Анну.
     - Гафар, так я раскрою твой секрет? – смотрит на него Анна.
     - Раскрывайте! Чего уж! - дергает себя за ус Гафар.
     - У десяти скважин, числящихся, как истощенные, на самом деле дебит, как у рабочих. Они были закрыты при дебите тридцать тонн в сутки.
     - А сколько дает сейчас истощенная?
     - Меньше тонны, - президент вопросительно смотрит на Гафара.
     - Да, это так! – подтверждает Гафар.
     - Вторая подстраховка, – смотрит на банкира Анна. - Имеется устная договоренность с директором соседнего АО, что в случае неудачи, он готов нам присоединить до ста рабочих скважин с предсказуемой добычей. Но нам придется немного вложиться в обновление оборудования.
Банкир пристально рассматривает Анну.
     - Анна Владимировна, у вас, я в который раз отмечаю, находятся ответы на каверзные вопросы. Где вы их держите? - чуть заметная улыбка скользит по его лицу.
     - В рукаве! - не дрогнув лицом, отвечает президент.
     - Последний вопрос. Можно ли уменьшить мою вкладываемую сумму?
     - Можно! – отвечает уже Председатель. - На пять процентов. Но тогда наша компания в случае ЧП не будет иметь вариантов выхода из опасной ситуации.
     - Гафар ерзает на диванчике. Анна бьет своей туфлей его по ботинку.
Гафар закусывает ус и отводит глаза.
Банкир снова отправляется к ручейку. Стоит там недолго.
     - Вот что, господа. Ответ окончательный я дам на следующий день, когда ляжет мне на стол трехсторонний всеми завизированный Договор с английской и Сибирской компаниями.
     - Евгений Замавич, - поднимает на него глаза президент, - но мы не сможем этого сделать, не зная предварительно, будете вы финансировать этот проект и какой суммой, - это раз. И второе – будет ли ваш банк гарантом перед англичанами возврата взятого нами кредита?
Банкир чему-то слегка улыбнулся.
     - Я ждал этих доводов. Давайте так: если в Договоре вам удастся протащить хотя бы сумму кредита в тридцать миллионов долларов со сроком отдачи пять лет, то я вкладываюсь в проект совместно с вами в равных долях.
Красноречиво смотрит на Анну.
     - И, конечно, я выступаю гарантом перед англичанами отдачи вашего долга. И еще много чего делаю, на пользу вашей компании и моего банка. Правительственные гарантии, как я и предполагал, не вырисовываются.
     - А наши с вами расчеты, как будут оформлены? – поднимает на него глаза президент.
     - Это зависит от того, что вы протащите в основной договор с англичанами. Не волнуйтесь, я с вами договорюсь. - И ничто не дрогнуло на лице Банкира. - Возможно, у меня будут еще вопросы. Оставайтесь на связи. Обсудим.

     Гафар учит помощника президента
Тайга. Одинокий станок-качалка. Недалеко стоит машина Гафара. Он рассказывает
что-то первому вице-президенту компании Анны Михаилу Натановичу. Залезают на платформу станка, осматривают шкив электродвигателя, шильдики.
     - Вот, видишь, Михаил, эта скважина одна из первых. Вот ее номер, а вот дата ввода скважины. Здесь еще достаточное нефтяное давление пласта, поэтому она стоит одиноко.
     - А где же другие? Расскажите.
     - Михаил, мы же с тобой уже на «ты»!
     - Да, извини, Гафар, еще не привык!
     - А другие, где скважины? Ты же знаешь, что сначала проводится сейсмическое исследование. Потом поисково-разведовательное бурение. По разведочной сетке, примерно три на четыре километра, ставится скважина от скважины. Одновременно вперёд выдвигаются две-четыре бригады километрах в двадцати друг от друга, которые прямо по оси месторождения определяют степень запасов нефти.
     - По оси?
     - Объёмы буровых работ, которые тогда здесь были, до сих пор вызывают удивление у нынешних геологов: до 70-ти тысяч метров в год!
     - Это, какие-то неправдоподобные цифры.
     - Горели на работе. Не за деньги. Было очень интересно открывать новые запасы. Работали порой две смены.
     - За оплату, конечно!
      - А порой и - без!
Михаил крутит с сомнением головой.
      - Здесь лет тридцать назад было проведено бурение на первой структуре и выявили первое нефтепроявление. Вскоре открыли первое месторождение. Потом пошло-поехало: второе, третье… всего десять месторождений. Это все один свод месторождений. Около девяносто километров в длину и почти пятнадцать в ширину.
     - А это месторождение, где мы сейчас находимся, почему последнее?
     - Да были трудности с породами. Зато через тридцать лет здесь уже стало более ста добывающих и три десятка нагнетательных скважин.
     - А сколько тонн в сутки давали только что введенные рабочие скважины?
     - Тонн сорок - пятьдесят.
     - Вот такой дебит вы ожидаете на истощенных скважинах от внедрения технологии англичан?
     - Думаю, что поменьше.
     - Ну, тридцать тонн, - это минимум. Хотя, я думаю, это и для самих англичан загадка. Очень много неизвестных, ядрена лапоть! Насколько я помню, Георг… Георгий Петрович искал данные повсюду, и они очень разнятся.
     - Гафар, подстрахуй! Это очень важно! Приедем в Москву давай вместе поищем!
     - А что ты на себя не надеешься?
     - Я завален работой, у меня все горит со сроками.
     - Ничего, Михаил! А как мы вкалывали по две смены и без выходных?  Ты улетал, - у вас еще кусты зеленые - а у нас уже снег лежит и пятнадцать градусов мороза. А ты будешь дома работать… кофе у компьютера, жена рядом…
     - Ну-у, Гафар, знакомая песня: «вот мы пахали…»
     - А что? Все первопроходцы в разных делах горят на работе. Их КПД никогда не сравним, с теми, кто приходит на готовенькое!  А труд их, как правило, оплачивается нищенски. Никогда не сравню ваши условия работы и наши, тут и муха не гудит, как говаривал Георг.
     - Не поверю, что были нищенские зарплаты!
     - А получали мы, примерно, поровну с тобой, работающим в московском офисе. А чаще, - меньше! И нередко мы придумывали и реализовывали такие вещи, которые экономили миллионы рублей и укорачивали сроки ввода объектов на полгода!
Правда, премии шли в основном в Управление!
Михаил Натанович смотрит на Гафара и криво усмехается.
     - Ничего, Натаныч, привыкай! Ты в компании правая рука президента, покажи всем, как надо вкалывать! Так что, Анна… ваш президент, правильно настаивает, чтобы в договоре была прописана ежесуточная добыча в тоннах после реанимации. А м-р Робинсон боится обмишурится. Но ваш президент дожмет, я уверен.
     - Теперь, Гафар, это и твой президент.
     - Хм-м! Слышь, Натаныч, и ты ведь мой ближайший начальник?
     - Выходит, Гафар. Так что ты уж не очень на меня наседай, вдруг окажусь злопамятным?
     - Да-а-а. – тянет Гафар и гладит усы.
     - Пристально разглядывает своего начальника.
     - Тяжело мне будет… сдержаться.
     - Ладно, Гафар, сработаемся. Ты, уж, на людях держи дистанцию, а я должен изо всех сил быть к тебе поближе. Я для тебя первоклассник, а ты для меня учитель. На мои наивные и дурацкие вопросы ты, уж, не обращай внимания, ладно?
     - Ну, что ж, выразился ты предельно ясно. Как могу, - подтяну тебя. Только и ты, уж, не особо обижайся. Я же среди работяг крутился, и все в форс мажорных условиях. Так что и лексикон у меня форс мажорный. А вот на меня даже здесь порой обижаются.
     - Ну, здесь я понял, у всех лексикон мало отличается друг от друга.
     - Не-э, ни в этом петрушка! Я два раза одно и тоже не могу объяснять
     - Ну, притремся.
     - Притремся!
Гафар протягивает лапу вахтовика, в которой тонет интеллигентная ручка Натаныча.
Они садятся в машину, и Гафар везет первоклашку на дожимную насосную станцию, а потом и на кустовую.

Кабинет Акимыча. Ночь Гафар сидит на месте директора и листает документы из папки. Рядом сидит Натаныч и читает документы.
     - Здесь что, история каждой скважины?
     - Да, - не поднимает головы Гафар, - и в целом – этого месторождения.
     - А зачем так подробно исследовались породы вокруг скважины.
     - Ну… есть технические условия, которые положено выполнять. А они написаны кровью первооткрывателей, которые горели вместе со скважинами, тонули в нефтяных болотах, замерзали в тайге. Я бы в каждом нефтяном месторождении ставил бы им памятники.
Продолжает листать документы.
     - А потом… это один из главных параметров, на который почему-то не очень обращают внимание.
     - Почему он главный?
     - А ты, например, можешь сказать, как пойдут дела у м-ра Робинсона, на наших скважинах? – поднимает на него голову, -  и куда ему лучше не соваться, а где надо сосредоточиться?
     - Гафар, ты же слышал от меня… я не нефтяник.
     - Ну, йёшкин кот! Мне что, в отсутствие Георга и поговорить о делах не с кем? Георг тоже был не нефтяник… а, собственно, почему был? Не верю я, что он сдастся какой-то там болезни! А знал он… про нефтедобычу он рассказывает часами, а знает, как Главный технолог!
Смотрит в окно, вспоминает, удивляется.
     - Это надо же, он просчитал ваш проект с применением технологии разрыва пластов. Еще тогда он рассказывал, что надо было на нашем месторождении применить кустовые площадки…
     - Это, когда основная скважина и восемь – десять разнонаправленных?
     - Во-во! А про технологию площадного вытеснения нефти паром ты знаешь? - Глядит на собеседника.
     - Нет, - грустно смотрит на учителя.
     - Не переживай, и я не знал. А вот он знал!
Натаныч отрывается от бумаг.
     - Взяли мы недавно на должность нефтяного эксперта, прямо перед появлением проекта Георгия Петровича, одного из ваших, кто лет пятнадцать провел в Сибири…
     - Да-а? А мне Анна… президент ничего не говорила. Тогда зачем я вам нужен? Откуда ты знаешь, что он из «наших»?
     - Он говорит, что работал в Западной Сибири на месторождениях.
     - Как звать?
     - Андрей Игнатьевич.
     - Андрей… Андрей… постой, а фамилия?
     - Да, вроде, Зевакин или Зевякин.
     - Такой хлыст!?
Натаныч вопросительно глядит на Гафара.
     - Ну, такой… надутый пижон и вальяжный, и всегда возле начальства ошивается?
     - Слушай, а ведь похож! Около шефа … старого президента, он, действительно, терся!
     - Так вот куда-а он пошел на «повыше-ение»! Балабол и пустозвон! Я и года не отработал в управлении, в сибирской нефтяной столице, а пересекался с ним несколько раз. И в управе он себя выдавал за знатока технологии, а на деле, - «ноль без палочки»!
Не обошлось здесь его «повышение» без зама «Головы» или его самого!
     - «Головы-ы»? Вот как? Обязательно, прилетишь, расскажешь Анне Владимировне. Так, оказывается у нас «засланный казачок»?
Резкий междугородний звонок прерывает их разговор.
     - Во! Это она! - усы Гафара поднимаются от улыбки.
Берет трубку.
     - У аппарата и весь внимание, г-жа президент! 
Он включает громкую связь, чтобы и Натаныча прошибла радость от голоса его шефа.
     - Ну, как, Гафар, заполняешь бегунок? – усталый голос Анны.
     - Не знаю, что это такое, но концы обрубаю.
     - Расстанься со всеми по-хорошему, тебе там работать придется!
     - Не волнуйся, г-жа президент, будет все тип-топ!
     - Все твои у меня. Девчонки – очаровашки! У нас все хорошо! Вот еще что, Гафар. Достань свой диплом… любой! А то могут быть проблемы!
     - Ну, вот, опять за рыбу деньги! Без бумажки – ты букашка! Так тебе, Анна, надо в шашечку или чтобы ездила?
     - Мне надо, чтобы тебя устроить! И не создавай ни себе, ни мне проблем! Ты меня понял?
     - Да понял тебя! – грустно. - Ладно, буду думать.
     - Не думать надо, а действовать! Как там мой зам?
     - Рядом сидит. Впитывает!
     - У вас еще один день. Жду вас. Все, удачи!
Частые гудки.
     - Удача! Где ее только искать, эту удачу, бубёна масть!
Гафар вздыхает и кладет трубку. 


     «Отходняк» Гафара
В маленькой комнате второго этажа двухэтажного бамовского барака висит сизый едкий дым. Гафар дает «отходняк».
Диван-кровать, маленький холодильник, гардероб, стенка, стол, - почти не оставляют свободного пространства. В центе стоит раздвижной стол. За ним сидят восемь человек. Пятеро из них курят, открыта форточка.
На столе стоит все, что бывает по большим праздникам: на Новый год, Пасху, день Победы и первый воскресный день сентября, - день нефтяника. Есть квашеная капусточка, маринованные помидорчики и соленые огурчики. В огромной миске - маринованные грибочки. Печень вчерашнего заколотого кабанчика, и парная свининка на сковороде дразнят своим ароматом испорченное нефтью обоняние собравшихся. Картошечка и водочка никогда здесь дефицитом не были.                Четыре стула и четыре табурета, половину из которых были взяты в «аренду за стакан», сгруппировали вокруг стола близких по интересу людей.
     - Да что он буровит? – кривится Васька. - И не обделался я вовсе! Я ему сказал прямо в лицо: «Мишка, не борзей! Дать тебе один кружочек колбаски, - тебе, что слону дробина! У самого не жирно! Иди сам ищи себе пропитание. Вон зайцев сколько шныряет. Одного прикнокал, конечно, ты не наешься, но какой-никакой перекус!
Хохот мужиков.
     - А медведь что? - подковыривает Петруха.
     - А он, ему: «Ну, спасибо, Васька, надоумил! – подсказал Афоня. - Пойду, придавлю косенького!»
Снова все взрываются хохотом.
     - А что, мужики, - затягивается сосед Афони, - вот Васька и разбудил эти дремучие места. Его трактор был здесь первый. А сколько времени ты продирался сюда
с Петрухой и Афоней?
     - Две недели!
     - Вась, за этот подвиг на фронте тебе бы медаль дали! – заверяет сосед Петрухи.
     - Дали, а через неделю бы отобрали, когда он продырявил бак с соляркой, - щурится Иван.
Да кто ж знал, что кедр туда будет падать? – возмущается Васька. - Сколько мы вырубали лес, а такого сроду не бывало, чтобы дерево пропарывало металл!
     - Ребята, а когда мы высадились в этой глухомани? - ко всем сразу обращается Акимыч.
     - Да в начале лета, пятнадцать лет назад, - первый вспомнил сосед Афоня.
     - Да нет же, в конце! – не согласился Петруха. - Гафар, скажи ему!
     - Да в августе, утки уже полетели.
     - Во, точно! В августе! – подтвердил сосед Петрухи. - А всего через десять лет тот поселок стал городского типа! Не было бы нас и сейчас города не было бы.
     - Наливай, Гафар! За это стоит выпить! – предлагает Акимыч. - Это событие!
Все дружно соглашаются. Наливают водку в стаканы. Восемь мужских рук ритуально глухо звякают стаканами над столом и пьют.
     - Кха-а-а! Холодненькая зараза! – кряхтит Иван. - Передай сюда мисочку огурчиков! Я и говорю, какого хрена потащились за сто километров сюда на новое месторождение? Сидели бы сейчас в городке, худо-бедно, но там жизнь налажена. Вон, филиал поликлиники даже открыли.
     - Да это все Гафар! – укоряет Афоня. - Поедем на новое месторождение, а то жирком здесь заплывем! Вон, только двое из нас умных, остались. Живут себе сейчас припеваючи, квартиры с теплыми сортирами получили. Буржуи! Семьи перевезли, детей настрогали! Ишь, ухмыляются! – неприветливо косит на соседа Афони и соседа Петрухи.
     - А мы, - опять с нуля! – весело продолжает Васька. - Высадились десять человек, начинали снова с единственного вагончика! Опять вырубать лес!
     - А потом и ребята подтянулись. – добавляет Акимыч. - Да, и это было весной двенадцать лет тому назад!
     - Не-э! Уже лето было, ты чего? – не соглашается Иван.
     - Гафар, скажи ему! – обращается к нему Петруха.
     - Акимыч прав, весной это было! Весь первый год состоял из сплошных авралов! Первую базу начали строить в районе сегодняшней ДНС-4. Первый куст № 243 был построен рядом с разведочной скважиной, а всего лишь семь лет назад начали бурение первой эксплуатационной скважины.
     - А одновременно строили шестую Дожимную Насосную Скважину, - подтвердил сосед Афони.
     - Вкалывали, как черти. Только подумайте, - обращается ко всем Иван, - фонд единственного на тот момент бригады добычи Гафара насчитывал уже больше сотни добывающих и сколько, Гафар, нагнетающих скважин.
     - Восемнадцать.
     - И это все мы! – гордо оглядывает всех Васька.
     - Акимыч, наливай! За это стоит выпить! Да еще под печеночку! Ну-ка, швырни мне кусочек в мисочку!
     - А все говорим, плохо живем! – кладет себе в тарелку солидный кусок сосед Афони.
И опять, в который раз, над столом смыкаются стаканы.
Дверь распахивается, в дверях застывает здоровенный парень в расстегнутом полушубке и в валенках. В руках он держит лохматую шапку. Мгновенье он всматривается сквозь сизый дым в сидящих за столом.
Кто сидит спиной поворачиваются.
     - Леха!
     - Смотри-ка Леха!
     - Леха ты что, без гитары? – удивляется Гафар.
     - Леха, мы без тебя не пели! – замечает Иван.
Леха шагает в комнату, морщится, оставляет дверь приоткрытой.
     - Ну, конечно, Гафар собрал почти всю бригаду! – вглядывается Леха. - Гудят!
Гафар наливает стакан водки, встает и протягивает через стол навстречу Лехе. Тот берет стакан, смотрит на Гафара, на окружающих.
     - Гафар, это правда, тебя, забирают в Москву?
     - Забирают, Леха, забирают!
     - Насовсем?
     - Не знаю, Леха, говорят, бросай все и прилетай!
     - Значит, насовсем, - опускает глаза Леха. - Гафар, хоть в авралы ты бываешь злой, как черт, с тобой можно работать. Надежно! Чтоб у тебя там все сложилось!
Леха чокается с Гафаром, не спеша, пьет стакан водки. С нескольких сторон к нему с вилками тянется кто с огурчиком, кто с помидорчиком.
     - Леха, разденешься у себя, тащи гитару, стул найдем! – предлагает Гафар.
     - Гафар, не, не могу! – хрустит огурчиком - Не до веселья! Будьте здоровы!
Леха исчезает за дверью.
Гафар наклоняется к Акимычу: «Я щас!»
Встает и выходит вслед за Лехой.

Одинокий хрипловатый голос из комнаты обозначает тему:

     От злой тоски не матерись,
     Сегодня ты без спирта пьян:

И его поддерживает второй:

     На материк, на материк
Идет последний караван.

Коридор двухэтажного барака. Налево и направо комнаты. Ночь. Леха хватается за ручку двери комнаты, что через три - от комнаты Гафара.
     - Леха, постой! – кричит Гафар.
Леха стоит, прислонившись к стене, ждет подходящего Гафара.
Весь разговор Гафара с Лехой проходит под слышимую песню из комнаты Гафара.       
     - Леха, у тебя случилось чего? Почему отказываешься с нами посидеть?
     - Я же сказал, не до веселья мне.
     - Может, чем пособить могу?
     - Не, Гафар, чем ты можешь помочь? Я сказал тебе, не приду.
     - С женой чего?
Леха мнется: «С женой, Гафар, и с сыном».            
     - Ну, давай, давай, выкладывай!
     - Ну, уехала, все-таки, Лидка к матери, в Тамбов. С сыном поехала. По дороге он подстыл, воспаление легких. Высокая температура, сняли с поезда, и лежит сейчас в сельской больнице. Ни знакомых, ни денег. Сам знаешь, зарплату нам задержали. Когда дадут и Акимыч не знает. А если и дадут, то хер целых, хер десятых. Вот и вылечись!
     - Значит, Лидка не опомнилась? Все нос воротит? 
     - Мне твои соболезнования знаешь где, Гафар? У тебя такие же свои голодранцы, а я  - и не с твоей бригады. К тому же ты теперь и не бригадир вовсе, а мастер! И чего ты схлестнулся с «Головой»? Раздавит он тебя, если вовремя не смоешься! Спеши давай! Пусти!
Леха пытается открыть дверь. Гафар вытесняет Леху и становится спиной к его двери.
     - Леха, слушай сюда!
     - Завтра упрошу Акимыча, и он вскроет кубышку кассы взаимопомощи. Прямо завтра ты получишь какие-то деньги. Если согласишься перейти в мою бригаду, дня через два-три придут деньги, как аванс, и ты получишь, как член моей бригады. Переход с Акимычем я утрясу. У тебя ночь на раздумье. Если завтра ко мне не подходишь, вечером я улечу в Москву. Решайся Леха!   
Гафар нетвердой походкой идет в свою комнату.
На весь коридор из приоткрытой двери слышна песня, ее последний куплет.
Леха стоит у двери смотрит вслед Гафару.

В последнем куплете песни уже чувствовалась боль и безысходность.
Когда песня закончилась, без всякой команды руки потянулись к бутылкам. Кто-то с кем-то чокался, большинство торопливо заливали горькое отчаянье горькой водочкой.
Входит Гафар.
     - Акимыч, тебе задание!
     - Ёшь твою мышь! Вы поглядите! Гафар уже директору задание дает! Неужели там, в Москве, тебя бугром назначили?
     - Ну, просьба, Акимыч, просьба! Иван, ты всегда из нас самый трезвый бываешь, подстрахуй меня, если я выпью лишнего. Щас Леха помоется, попроси Акимыча к нему зайти…
Иван смотрит на Гафара.
     - Ты слышишь, Акимыч, ты предложишь Лехе работу в нашей бригаде. С надбавкой в 20%. Леха мне не поверит, а директору, может быть.
Воцаряется нездоровая тишина.
     - Гафар, а кто ты такой, чтобы лапшу вешать нам на уши? – недобро говорит Иван.
Акимыч со скрипом разворачивается к Гафару.
     - Ты что-о, Гафар? На больных струнах поиграть решил? Не шути так с ребятами… они и так на пределе.
     - Гафар, пока мы еще не совсем пьяные, объяснись! – требует Иван.
     - В общем, так! - оглядывает всех Гафар. - Я сам с трудом в это верю… мне удалось у нашего президента получить полномочия набрать две бригады… все, кто сидит здесь, и остальных вы знаете, не раз за столом сидели… да и на участке вместе авралили…
Возгласы:      
     - Уху еть!
     - Яйца в узел!
     - А ты мне ксиво какое покажешь под это? – язвительно произносит Акимыч. -  Я что тебе пьяненькому должен верить?
     - Акимыч, ты что, первый раз сидишь с Гафаром за столом? Ты забыл, сколько ему надо, чтобы он был пьяненький? – не соглашается Васька.
     - И вообще мы его таким не видели! – подтверждает Иван.
     - Акимыч, ты прав! - поворачивается к нему Гафар. - Залепуха вышла! Обидно с этого начинать! А знаешь, как пришлось крутиться…
     - И знать не хочу! Ты меня под статью хочешь подвести? Поверить ему на слово! Он исчезнет, а бить по «физии» будут Акимыча?
Дверь открывается, на пороге появляется почтальонша Шура, с сумкой через плечо.
     - Так и есть! Не соврало мне сарафанное радио, все здесь: Акимыч и Гафар тоже! Вот, «Молния» тебе, Акимыч! Из Москвы! Разбирайся сам! Передайте ему блокнот, пусть распишется в получении, лично!
Передает блокнот с бланками. Акимыч расписывается, вскрывает телеграмму. Читает.    
     - Гафар, ты правда улетаешь в Москву?
     - Правда, Шуренок, правда! Может, чарочку выпьешь?
Шура бросает взгляд на Акимыча.
     - Не, Гафар, я на работе! Чтоб у тебя там было все хорошо! Что Тося не пишет?
     - Она уже там.
     Реплики:      
     - Ля! У Гафара концы в Москве появились!
     - Ха! Он уже и тылы подтянул!
     - Тогда понятно, как пришлось крутиться!
     - Уже в Москве? С дочками? – удивляется Шура.
     - Да, Шуренок!
     - Тогда привет ей передавай! Всем пока!
     - На, читай! – крутит головой Акимыч, сует в руки телеграмму Гафару.
     - Гафар надевает очки, читает.
     - Ну, вот! - радостно обращается к ребятам. - А то Акимыч на меня косяка давит! Президент подтверждает мои полномочия по набору двух бригад. Акимыча просит сообщить реквизиты банка, для немедленной высылки денег, в счет аванса, оплаты набранной бригаде.
     - Бубена масть, Акимыч! – восклицает Васька. - Ну, ведь все так, как и говорит Гафар!
     - Гафарушка! Неужели это ты все провернул?
Встает пьяненький сосед Петрухи. Ему хлопают по плечу, и он плюхается на свой стул.
     - Акимыч, чтоб завтра ушла от тебя телеграмма! За мной кредиторы уже бегают! – сообщает Афоня.
     - Да, Акимыч, дорогой, не дай семье распасться! Мне жена дала неделю, если не найду работу, уедет к матери! – говорит Петруха.
     - Ёлы-палы! А где ж мы работать будем, Гафар? – спрашивает Иван.
     - Так! Что-то стремно все получается! – откашливается Акимыч. - Я, конечно, вышлю реквизиты, а радоваться я бы подождал до прихода денег. За какую работу вы хотите получить? Просто так? Вот только за то, что гудите за этим столом?
     - Но, ведь, обещали выслать немедленно! – возмутился Васька.
     - Обещали, обещали! Обещанного три года ждут! А кредиторы тебя завтра поймают! А от Захара жена уедет в воскресенье! И что?
Гафар со скрипом отодвигается от стола, наливает себе стакан, встает, сердито оглядывает всех.
     - Кто лично имел дело с моим другом Георгом, который и заварил этот проект?
     - Ну, ко мне на кустовую станцию вы приезжали вместе. Он все расспрашивал. Вроде толковый мужик, как мне показался, – высказался Афоня.
     - И ко мне на дожимную… ты с ним приезжал. По разговору чувствовал, что он многое «петрит» в нашем деле, - добавил Иван.
     - А президентом в компании сейчас его жена!
     - Баба, президент?
     - Атас! – не выдерживает сосед Петрухи.
     - Полный абзац! – выпустил пар Иван.
     - При мне еще так скажете - фишку натру! Эта телеграмма, - Гафар поднимает телеграмму, бросает ее перед Акимычем, - это, ее рук дело! Она вас хочет вытащить из дерьма! Нас всех! Идет на должностное преступление! А ты… так! Всем налить! И вытащит всех, не сомневайтесь!
Все молча наливают и смотрят на Гафара.
      - Обязательно вытащит! Она не трепло!
Выливает лихо стакан себе в глотку, поворачивается в полоборота и бьет им об пол с размаху.
Все дружно следуют его примеру!
     - Бляха муха!
     - Писец!      
 

     Последствия заседания Чрезвычайного Совета
В новом кабинете в своем кресле сидит Анна. За столом слева сидит Председатель, рядом Ювеналий Павлович и Андрей Степанович. Справа сидит Вадим и Геннадий Кузьмич.
     - Президент, она же член Совета директоров, - говорит Председатель, - настояла, чтобы заседание прошло в ее кабинете, а не в моем. В первой просьбе я не отказал, но сесть в кресло президента в ее кабинете не позволяет воспитание. 
     - Но у нас все-таки не заседание президентского совета, а заседание учредителей компании! И я не понимаю, все-таки, почему Председателю не сидеть, как обычно, в торце стола. Тем более, что свой миллионо - долларовый кабинет, хозяйка, пока, не успела приватизировать! – возражает Вадим Сергеич.
     - Боюс-сь, Вадим С-сергеич-ч многое не знает, как и я, когда-то! – с кривой усмешкой замечает Геннадий Кузьмич.
     - Самопознанием будете заниматься не в рабочее время. Нам надо уложиться в пятнадцать минут! У нас два вопроса. Первый, по настоянию Вадима Сергеича. «О незаконной растрате остатков неприкасаемого фонда учредителей». А именно, о незаконной трате денег президентом.
     - Мы же решили на чрезвычайном Совете тратить половину в преддверии обвала рубля? – рявкает Ювеналий Палыч.
     - Второй вопрос: «О восстановлении неприкасаемого фонда». - Ухмыляется, обводит всех взглядом, продолжает Председатель.
     - Я уговорил вас когда-то не вводить должность секретаря Совета, чтобы экономить деньги. Наверное, сейчас впервые буду жалеть. Я понял, средь нас есть члены, которые не в курсе и миллионо-долларового кабинета, и сути первого вопроса. Но давайте, как учил нас фельдмаршал Суворов: «Сначала ввяжемся в бой, а по ходу все уточним и расставим на свои места». Вадим Сергеич, вперед, тебе пять минут!       
     - Я в курсе всех событий. Узнал предварительно, кому и как удалось выйти из той ситуации, когда мы решили потратить половину уставного капитала, чтобы сэкономить. Получив указание добиться зачисления долларов на заграничный счет за будущие покупки, я не смог этого сделать. К моему огорчению, мне одному это не удалось. И я докладываю, мне не удастся восполнить мой уставной фонд и к отведенному сроку.
     - Как ж-же это? Прис-скорбно! Знач-чит, у тебя были не проч-чные с-связи с продавцами!
     -  Но я внес вопрос: «Почему другим членам Совета позволено тратить уставной капитал уже после случившегося? Буквально вчера! Я шокирован! Мне - черную метку, - верни деньги, иначе выгоним из учредителей, а другим, я об Анне Владимировне, совсем новом члене Совета, - позволительно?      
     - Какие еще траты у президента?
     - Да на что она потратила?
     - Анна Владимировна! Ну, заняли бы у меня, ес-сли на помаду не х-хватает.
Я обязалс-ся открыть вам бес-спроцентный кредит на дес-сять лет! – вставил Геннадий Кузьмич.
     - Все! Все! – призвал к порядку Председатель. - Прекратили почемучки! Поясняю. Я сам узнал от Вадима о неправомерных тратах президента. И был в шоке! - Глядит на Вадима. - Анна Владимировна, как президент и член Совета директоров, совершила должностное преступление! Своей властью она заставила перечислить сибирскому АО около одиннадцати миллионов рублей. И я ее предупреждал раньше, как чувствовал, чтобы она не переходила красную черту.
     - И Председатель не в курсе?
     - И я не в курсе!
     - Да, похоже, никто не знал!
     - Вот это новый член!
     - Не исключаю, что мы вскоре узнаем и про другое своеволие! – торжествуя, говорит Вадим Сергеич. - Мне в компании подсказали, пора выяснить, из какого фонда пошли наши деньги на весь этот кабинет и сантехнику с позолотой?
     - Кто за то, чтобы по первому вопросу, вынести новому члену Совета директоров «предупреждение о неполном соответствии должности», - прошу голосовать! – озвучил Председатель.
Поднимаются две руки: Председателя и Вадима Сергеича. Председатель и Вадим растеряны.
     - Да вы что? За это надо исключать из Совета, - возмущается Вадим Сергеич, - а вы и предупреждение не хотите вынести? Да чем она вас околдовала?
     -  Действительно! – поддерживает Председатель. - Ну-ка, объяснитесь! Да! Мы же не доголосовали. А кто против?
Быстро поднимает руку Геннадий Кузьмич. Нерешительно, поднимает руку Андрей Степанович.
     - А ты за кого? – обращается Председатель к Ювеналию Палычу.
     - Я, пожалуй, еще послушаю. Пока воздержусь.               
     - Ха! Быстро вы из противников президента стали его союзником, Геннадий Кузьмич, – удивляется Председатель. - Не раскроете свою тайну?
     - Ещ-ще не время!
     - А вам – то, Андрей Степаныч, зачем поддерживать плохие поступки президента? – не понимает Председатель.
     - Вы помните на том Совете, - напоминает Андрей Степаныч, - я сказал, что мои зачисления должны быть в следующем году. Но всем разрешили потратить половину своего фонда, а это все-таки миллион долларов. Я своей фирме поставщику компьютеров в Штатах предложил закупить внеплановую партию компьютеров. Они отказали.
     - Интересно, интересно! И как же ты выкрутился? – забасил Ювеналий Палыч.
     - А так. Звонит Анна Владимировна. Предлагает мне закупить в Штатах партию самых дорогих женских смартфонов. Дает реквизиты фирмы. Я понятия не имел об их рынке: надо это делать или буду потом год с ними сидеть и год продавать? Рискнул, а они у меня разлетелись в неделю! Вы можете это себе представить?
Благодарно смотрит на президента.
     - И более того. Я заключил с поставщиками договор о поставке следующей партии. Поставщик мне снизил цену! Как после этого я могу голосовать против нее? Если бы не она – пол - лимона долларов компании накрылся бы медным тазом!
     - Действительно, интересно! – согласился Председатель. - Ну, а ты, как выкручивался Ювеналий Палыч?
     - Мне удалось договориться с поставщиками о зачислении денег раньше времени.
     - Ну, а на ч-что потратил мильон? – проявил любопытство Геннадий Кузьмич.
     - Удалось с пользой потратить! Председатель, дай слово. Что не будешь бить ногами!
     - Insubus! Кошмар! Еще один заговорщик! Даю слово!               
     - Все знают, что Председатель увлекается поставками малых партий элитного рома и сигар. И на его тропу никто не заступает. И все знают, у него они уходят со свистом! Ну, я решился, в такой чрезвычайной ситуации, закупить сигары ценой подешевле.
     - Ну, хоть продал? – спросил Председатель.
     - К концу года, - обязательно продам!
     - Регламент! Предс-седатель! Мы отклонилис-сь от повес-стки. Давай подытож-жим первый вопрос-с. Не проходит твое предложение о вынес-сении президенту, - «неполное с-служебное с-соответствие». Давай так и запиш-шем!
     - Ты не забыл, что у меня два голоса? – напомнил Кузьмичу Председатель.
     - Пос-стойте, пос-стойте! А ты Ювеналий, за или против?
     - То, что я услышал от Степаныча… я, пожалуй, тебя Председатель, не поддержу. На поверку, что выходит, что от нового члена Совета больше пользы, чем вреда!
     - Что же получается, - три против трех? – удивляется Председатель. - Даже с двумя моими голосами?
     - Я поддержу Председателя, о вынесении мне «не полного соответствия должности».
Воцаряется тишина. Все смотрят на президента.
     - Э-э, не-ет! Так не пойдет! – опомнился Геннадий Кузьмич. - Даж-же в     Верх-ховном с-суде нельзя с-свидетельс-ствовать против с-себя! Это не пройдет! Это наруш-шение!
     - Вадим, так ты вернешь до конца года в уставной фонд мильон?- интересуется Андрей Степаныч.
     - Нет, не смогу! У меня дыра в полтора миллиона.
     - Предс-седатель, мы ч-чего обс-суж-ждаем? – возмутился Геннадий Кузьмич. -
У одного ч-члена С-совета долг в два мильона долларов. Он отказываетс-ся его вернуть. У другого ч-члена, - трата без разреш-шения три тысячи долларов. Наверняка, от безыс-сх-ходнос-сти. Из нас-с это никто пока не знает. Напоминаю, сегодняш-шний курс-с доллара около трех-х с-с половиной тыс-сяч-ч рублей. Это и есть ее трата одиннадц-цати мильонов.
     - А действительно! Это такое несоответствие прегрешения и тяжести наказания?
     - Вы друзья ч-чего?  И президенту за три тыщ-щи, - взыс-скание, а другому мильон прощ-щаем? Предс-седатель, я вс-сегда поддерж-живал тебя и вос-сх-хищ-щался быс-стротой твоей реакц-ции. Ч-чегой-то с-сегодня с-с тобой?
     - Вадим, у тебя одного деньги были переведены, как ты сказал. Речь шла только о зачислении, - напомнил Андрей Степаныч.
     - Так начался «черный вторник», взлетел «черный лебедь»! Интернет раскалился, произошел сбой. - Затравленно глядит на членов Совета Вадим Сергеич. - Ну, а траты денег на роскошный кабинет в миллионы долларов вы тоже прощаете?
     - Я берус-сь оформить протокол зас-седания. Так и запиш-шем. По первому вопрос-су. Предлож-жение о вынес-сении «неполного с-служ-жебного с-соответс-ствия не прош-шло». Анна Владимировна, объяс-сните ч-членам С-совета, на ч-что вы потратили без с-спрос-са С-совета нес-сч-час-стные три тысячи долларов?
     - У Евгения Замавича мы были недавно с Председателем и Гафаром, – подняла глаза  президент. - Банкир нормально отнесся к назначению Гафара вместо выбывшего Георгия Петровича на должность представителя английской компании в России, в том числе и в Сибири.
     - Анна Владимировна! – прерывает Председатель. - На таких сборищах, как нынешнее, да еще с такой повесткой не надо скромничать! Я поправлю президента, поскольку она не точна в важных деталях!
Это Евгений Замыч просил Георгия Петровича согласиться на должность, которую предлагали ему англичане. «Наш человек в Гаване!», - говорил он. И когда Георгий Петрович про… уехал лечиться, весь Альтернативный проект подвис. Мы попали в форс мажор! Тогда-то на эту должность президент протащила Гафара, начальника участка сибирского АО. Кстати, он выдержал экзамен у строгих англичан, на что я мало надеялся.               
     - Кто такой Гафар? – спросил Ювеналий Палыч.
     - Действительно? Почему нас не информируют о таких важных событиях? Председатель нас уведомил при избрании, что это главное направление развития компании! - возник Андрей Степаныч.
     - Вс-се, Предс-седатель, с-с тобой вс-се яс-сно! Придетс-ся перес-страиватьс-ся на х-ходу! Внош-шу предлож-жение: включ-чить в повес-стку с-следующ-щего зас-седания вопрос-с о с-сос-стоянии дел в нефтяном направлении, за которое отвеч-чает президент. Кто за?
Поднимают все, кроме Вадима Сергеича.
Председатель, растерянно, тоже поднимает руку.
     - Вадим С-сергеич! По тебе вс-се реш-шили. С-с Анной Владимировной с-сейч-час-с вс-се прояс-сним. Я тебе выш-шлю реш-шение С-совета. Иди, дорогой, и с-собирай деньги! До конца года ос-сталось с-совс-сем немного! Ус-став уч-чредителей под твое нынеш-шнее полож-жение перепис-сывать, как ты понял, никто не с-собираетс-ся. Мои с-соболезнования!
Вадим понуро встает и уходит.    
     - Вы поняли, как вредно замыкать вс-сю важ-жную информац-цию на с-себя, – смотрит на Председателя и на президента Генннадий Кузьмич. - Запиш-шем, раз в неделюи  в экс-стренных ситуациях извещ-щать ч-членов С-совета о продвиж-жении оформления трех-х с-стороннего, как я понял, Договора по нефтяному направлению.
А с-сейч-час-с, Анна Владимировна, введите вс-сех-х в курс пос-следнего с-сос-стояния дел. Вы ж-же на неделе долж-жны были предс-ставлять Гафара англичанам?
     - Гафар уже принят на должность, - подняла голову президент.
     - Как принят? Когда? – восклицают Андрей Степанович и Геннадий Кузьмич.
И президент в пять минут проинформировала членов Совета о последних событиях.
Президент заканчивает.
     - Да, я нарушила запрет Председателя о высылке денег на поддержание двух бригад, чтобы они не распались. Председатель тогда говорил, это все равно, что бросать деньги с Останкинской башни. Прошу записать в протокол: В случае распада бригад в сибирском АО взыскать три тысячи долларов с президента компании!
     - Вот это фортель! – восхищенно восклицает Ювеналий Палыч. 
     - Кузьмич, кончай лить воду! – возмущенно заявляет секретарю Андрей Степаныч. - Я сейчас иду в кассу и возвращаю компании эти несчастные одиннадцать мильонов или три тыщи долларов! Вычеркни этот вопрос из повестки. Нету его!
     - Ну, и собрания у нас в последнее время! – восхищенно замечает Председатель. – Ну, и «стая» подобралась! Жалко, что сейчас это не слышит Вадим Сергеич!
Vox populi-vox Dei! Глас народа - глас Божий!