Жизнь за ангела. обновлённая версия Глава 9-10

ГЛАВА 9

В один момент мы с Ингой сильно поссорились. Причиной стала та самая ревность. Инга пришла ко мне и явно была не в духе:
- Иоганн! Почему ты вчера не пришёл? Мы же с тобой договаривались.
- Извини, я был занят. Не всегда всё идёт по плану. Ты же знаешь, что я учюсь.
- А может ты был занят своей новой подружкой? - в голосе было явное недовольство и раздражение.
- Инга!
- Какой подружкой? С чего ты взяла?
- Какая разница? Я все знаю! Лизхен? Это она? Это она? Да?
- Успокойся! - я пытался унять истерику Инги, - Кто тебе об этом сказал?
- Неважно... Какого чёрта?! - она размахивала руками - Нет! Если я её увижу - прибью! Все волосы этой мерзавке повыдергаю. Ты слышишь? Ты меня понял?
- Дура! Сумасшедшая...
- А ты Идиот!
- Уходи... Хватит... - я уже явно устал.
- И уйду! Но запомни, ты ещё сам ко мне прибежишь.
Она развернулась и ушла.

После этого остался неприятный осадок. Я догадывался, кто мог об этом Инге сказать, но предпочёл пока ни о чём не говорить, всё осмыслить. У меня явно был стресс и я не хотел ни с кем разговаривать. Руди явно заметил, что со мной что-то не так.
- Иоганн, что случилось?
- Ничего.
- Ты явно не в настроении, не в духе.
- Я устал... оставь меня, не хочу пока ни с кем разговаривать.
- Ты ужинать с нами пойдёшь?
- Нет.
- Ты же голодным останешься?
- Схожу в булочную... я есть не хочу, я не голоден!
- Да ну его...пойдём без него - сказал Франц.
Приятели ушли, а я лёг на свою кровать и уткнулся в подушку. Такой подлости от приятеля я не ожидал, даже если мы и были с ним в ссоре. Позже я сказал Руди, что с Ингой мы поругались, на что тот ответил:
- Бывает, помиритесь, не переживай из-за какой-то девчёнки. 
- Так все таки поругались? - Франц язвительно усмехнулся.
- Пойдём, поговорим наедине... - предложил я ему.
Нехотя тот согласился. Мы вышли...
- Ты думаешь я не знаю чьих рук это дело? Это всё ты! Я не ждал от тебя такой подлости.
Франц насупился, опустил голову.
- Я сказал Инге правду. Почему я должен был молчать? Ты же её обманывал.
- Я не обманывал Ингу!
- А Лизхен? Двоих не много тебе одному?
- С Лизхен у меня ничего не было! Мы просто друзья.
- Друзья?
- Я же сказал. Я встречался только Ингой! Иметь с девушкой отношения и просто дружить - это разные вещи! С Лиз мы просто общались и ничего между нами не было!
- Не ври - Франц настаивал на своём.
- Знаешь...иди ты к чёрту! Тебе нужна эта стерва? Да забирай! Я уже сыт по горло её капризами. Иди к ней, иди...
Франц не нашёл что ответить, несколько минут он просто стоял и молчал, после чего произнёс:
- Иоганн, извини... Может я был не прав. Мне сразу понравилась Инга, я хотел, чтобы она была со мной. А ты...мне было обидно. Давай забудем? Надеюсь ты меня простишь?
- Хорошо. - я вздохнул.
 
Прошло ещё несколько дней. Инга не приходила всё это время, а у меня была какая-то тоска и депрессия, разговаривать мне ни с кем не хотелось, только чтобы меня не трогали. Сам же идти и мириться с Ингой я не хотел. Надо ли? Скажет ещё, что я сам к ней опять прибежал. Ну уж нет!
С Лизхен мы по прежнему иногда пересекались в учебном заведении.
- Привет. Иоганн! - окликнула меня Лиз.
- Привет.
- Ты что-то не в настроении.
- Ерунда, всё нормально.
- Или уже устал от учёбы?
- Нет. - я наконец улыбнулся. А давай сегодня встретимся вечером, как ты на это смотришь? Погуляем... Тем более завтра суббота. 
Лиз слегка пожала плечами, немного посомневалась.
- Давай!
- Отлично! До вечера!
- Встретимся после занятий...
Ну хоть как-то развеять тоску! Почему бы и нет?
В этот вечер мы сходили в кино, после чего стали встречаться. Я впервые её поцеловал! Мы гуляли по улицам Берлина, целовались на скамейке в парке, любовались на Шпрее.

Через несколько дней, когда Лиз выходила из университета, её вдруг неожиданно окликнула какая-то девушка:
- Ты Лизхен?
- Да. А в чём дело?
- Ты встречаешься с Иоганном?
- Мы недавно только начали встречаться.
- Я его девушка! Мы знакомы уже давно.
- Как давно?
- Несколько месяцев. И отстань от него, понятно? Если я тебя ещё раз с ним увижу, тебе будет плохо.
- Ты мне угрожаешь? - Лиз застыла в недоумении.
- Я предупреждаю! - ответила Инга.
- Уходи, мне не о чём с тобой разговаривать.
- Шлюха!
- Сама такая! Пошла вон! - Лиз процедила сквозь зубы.
- Я тебя предупредила! - Инга пригрозила пальцем и ушла.
Лизхен была в растерянности. Этого ещё не хватало!Они сегодня с Иоганном должны были встретиться после занятий. Лиз расплакалась... В голове у неё все смешалось: «Как так? Он меня обманул. Почему не сказал?»
 
Когда мы встретились с Лиз после занятий, она была не в себе - я заподозрил что-то неладное.
- Лиз, что случилось?
- Иоганн, как ты мог? - на глаза её навернулись слёзы.
Тут я был в замешательстве.
- Что случилось? - я ещё раз повторил вопрос.
- Ты меня обманул. Зачем?
- Обманул? - я опять ничего не понял.
- У тебя есть девушка, и ты мне ничего не сказал.
- Была, и мы с ней расстались.
- Расстались?
- Да. Я не стал бы с тобой встречаться, если бы мы были вместе. Я не хотел тебя обманывать. Лиз...
- Она меня встретила, наговорила гадостей, сказала, что если я буду с тобой встречаться, мне будет плохо. Она назвала меня шлюхой!
- Что? Лизхен, я с ней разберусь.
Я как мог успокаивал девушку. То, Франц, теперь это... Я с ума сойду!

Мне всё это надоело и на следующий день я снова пришёл к Инге.
- Иоганн? - она не ожидала меня увидеть, - Проходи.
- Ты зачем встречалась с Лизхен? Что ты ей наговорила?
- Я сказала ей, что ты мой. Разве нет?
- Нет! Я не хочу с тобой больше встречаться. Всё! Поняла?
Инга с размаху влепила пощёчину, так, что я обалдел.
- Ну и катись к своей Лизхен! - сказала холодно и жёстко, сквозь зубы - Не хочу тебя больше видеть. Убирайся отсюда... вон! - она вытолкнула меня за порог. - Желаю вам счастья! - сказала язвительно и захлопнула дверь.
Оставшись наедине с собой, она наконец разрыдалась и дала волю чувствам. В этот момент мне было не легче, я чувствовал себя негодяем. Я не хотел делать ей больно, но иначе не мог, мне пришлось делать выбор - я продолжил встречаться с Лиз.

Я по-прежнему жил с товарищами на съёмной квартире. Вскоре к нам подселился ещё один сосед, его звали Карл. Он не совсем вписывался в нашу компанию, чем вызывал некоторое раздражение. Поддавшись всеобщему влиянию, он вступил НСДАП и начал активно нас агитировать.
- Вы были на собрании национал-социалистический партии? Слышали очередную речь нашего фюрера?
- Нет, мне не до этого... — Руди был занят чтением книги.
- Мне тоже... — ответил я. — Я не лезу в политику. И о чем же говорил наш фюрер? О том, как уничтожить коммунистов и евреев? Об этом мы уже слышали.
- Он говорил о тотальной войне, о том, что она нужна немецкому народу. Мы завоюем всю Европу! Немцы — это избранная нация, призванная править миром. Мы должны готовиться к этой войне! Мы должны сделать Германию великой!
- Я думаю, ничего хорошего эта война не принесёт. И нечему тут радоваться, — идею войны я особо не поддерживал. Слишком свежи ещё были воспоминания о Первой мировой, в которой погиб мой дед по отцу и Германия проиграла. Притом гарантии, что война, которую снова пыталась разжечь Германия, закончится чем-то хорошим, тоже не было.
- А ты вообще не чистый ариец! В тебе течёт польская и русская кровь. Что, не так? Может, ты встанешь на сторону коммунистов или будешь защищать евреев?!
На этот раз этот придурок вывел меня из себя, и моё терпение лопнуло.
- Заткнись!
- Я сдам тебя в гестапо!
- Да пошёл ты! Только попробуй! Свинья, я тебе сейчас морду набью!
- Польский ублюдок!
- Только попробуй его тронуть и увидишь, что будет! — вступился за меня Руди.
- Это же он сдал Эрика Хоффмана, сказал, что он еврей! — сказал Франц.
- А я в этом не сомневаюсь. Это же дерьмо самое последнее, — добавил Руди, который сам уже хотел набить ему морду.
- Не хочется руки пачкать. Но запомни, как был дерьмом, так им и останешься. Ребята, плюньте на него, пойдём лучше погуляем! — мне уже порядком надоело.
- А что? Пропустить бокальчик-другой хорошего пива, отведать баварских сосисок нам бы не помешало! Я не против! — поддержал мою идею товарищ.
- Тогда пойдём! Пусть этот зануда остаётся один или общается с соратниками по партии... — сказал я, и мы отправились в пивную, так как уже изрядно проголодались.

В марте 38-года Австрия вошла в состав Германии без какого-либо сопротивления, и большинство немцев это поддерживали. Если учесть общий рост экономики, уменьшение безработицы, общий подъём патриотизма, то всё это невероятно сплачивало немецкую нацию, в том числе и геббельсовская пропаганда против общего врага: евреев и большевиков. Конечно же, все это давало дополнительные очки национал-социалистам во главе с Гитлером. Униженные Версальским договором немцы хотели видеть объединённую и сильную страну, а также взять реванш за поражение в Первой мировой войне. Черт бы побрал всю эту политику, но если ты сам ей не интересуешься, то рано или поздно политика достанет тебя сама, чего тогда я ещё в полной мере не осознавал.

Инга внутренне тяжело переживала расставание со своим парнем, старалась вычеркнуть из памяти, забыть. Через некоторое время её самочувствие неожиданно ухудшилось. По отсутствию привычных циклов, она начала догадываться о своём состоянии. Её охватила тревога, некоторая паника - что делать? Сходив на приём к врачу она окончательно убедилась в том, что беременна. Придётся сказать обо всем Иоганну, делать нечего!

  Придя с занятий, я с приятелями собирался идти на ужин, обычно мы ходили ужинать в одно и тоже место недалеко от нашего дома. Вдруг в нашу дверь раздался звонок, Руди открыл дверь - на пороге стояла Инга. Лицо её было бледным, растерянный вид.
- Мне надо поговорить с Иоганном...
Руди кивнул:
- Проходи...
Я вышел в коридор. Увидев увидев Ингу, несколько удивился и почувствовал, что-то неладное.
- Иоганн...у меня к тебе разговор, всё серьёзно.
- Мы уйдём, - сказал Руди - если что, ты знаешь где нас найти.
Приятели ушли, а я остался с Ингой наедине. Она прошла в комнату, я преложил ей сесть.
- Что случилось? Зачем пришла? Мы же расстались, я всё тебе объяснил. 
- Мне надо тебе об этом сказать - я беременна, - она посмотрела мне прямо в глаза.
- Что?
- Я беременна. У нас будет ребёнок.
- Ребёнок? Ты уверена?
- Да. Я была у врача - вот смотри... - она протянула мне справку.
12 недель! Делать аборт уже было поздно, явно всё затянулось. По срокам тоже всё совпадало. Хочешь - не хочешь, а меня поставили перед фактом, прибили гвоздями к стенке. Несколько минут я молчал, пытаясь осмыслить происходящее. Ощущение того, что на плечи мои навалилась огромная тяжесть, проблема, которую надо решать, брать на себя груз ответственности. Только этого мне не хватало! С одной стороны, бросить Ингу без помощи и поддержки я не смогу, но и жениться мне не хотелось, слишком сложно нам было бы вместе. А что я скажу Лизхен?
- Что будем делать? - спросила Инга.
- Не знаю... Я признаю ребёнка. Дай мне время подумать.
- Хорошо.
- В ближайшее время я поеду домой, потом скажу окончательное решение.
- Я буду ждать.
По молодости я был обычным разгильдяем, и не вполне отдавал отчёт своим поступкам, а также не был готов взять груз ответственности на себя за жену и ребёнка — оказалось, что это так!

  На выходные я поехал к родителям. Мама встретила меня с радостью, но заметила мою озабоченность. С отчимом я и вовсе разговаривать не хотел. Рассказать обо всём я решился не сразу, но иначе было нельзя.
- Мама, мне надо об этом тебе рассказать - это серьёзно.
- О чём? У тебя проблемы с учёбой? Тебе нужны деньги?
- Нет.
- Что случилось?
- Инга, девушка с которой я встречался... - я сделал паузу, - она беременна.
- Беременна?
Мама внезапно осеклась, села на стул и опустила руки. С минуту она молчала и не могла произнести ни слова - это был шок. В голове всё смешалось, она была словно в тумане и не могла в это поверить!
- Нет, не может быть. Ты уверен? Этот твой ребёнок?
- Да.
- Иоганн, как ты мог?
- Так случилось. Я не знаю, что делать. Срок уже 12 недель.
- О чём ты думал? - мама вздохнула - В любом случае - это твой ребёнок и ты несёшь за него ответственность. Раз хватило ума сделать ребёнка, значит хватит ума его воспитывать. - тут она уже выразила своё негодование и развела руками - А как ты хотел? С девочкой спать - ты уже взрослый? Раз взрослый - значит должен и поступать как мужчина.
- Мне придётся жениться?
- Женись! И работать и обеспечивать семью будешь сам!
- Мама прости, я всё понял! Ты права! - я вздохнул. Раз натворил - мне за это и отвечать.
- Да!

Приехав в Берлин, я снова встретился с Ингой, приехал к ней на съёмную квартиру. Она меня приняла, между нами состоялась беседа:
- Что теперь будем делать? Я должна сказать об этом родителям.
- Я уже рассказал своей маме, она всё знает.
- Хорошо...
- Я признаю ребёнка, запишу его на себя.
- Этого мало. Что обо мне подумают, если он родится вне брака? Ты хочешь, чтобы наш ребёнок был незаконнорождённый?
- Нет. Я женюсь. Можешь сказать об этом своим родителям. Прости, давай попробуем начать всё заново. Я надеюсь, что у нас всё получится.
- Я тоже. - ответила Инга.

ГЛАВА 10

Вскоре Инга также всё рассказала своим родителям, отчего её мама была в шоке, с ней случилась истерика. Эта новость буквально обрушилась им на голову! Отец был в замешательстве и едва смог взять себя в руки, однако на эмоции был более сдержан. Раз возникла проблема - значит надо решать, без шума и пыли. Узнав, что я готов жениться, они смягчились и выразили желание познакомиться с женихом.
Меня пригласили в гости на ужин и я согласился. Хотя я сильно волновался, переживал, но приняли меня вполне дружелюбно, как подобает - все прошло очень даже спокойно.
В начале всё же была некоторая настороженность, скованность, недоверие, меня оценивали, от чего было как-то неловко. Вместе с тем было и определённое любопытство. За столом меня расспрашивали обо всём, задавали много вопросов: «Кто я?  Откуда? Чем занимаюсь?» 
Мама Инги, Фрау Марта показалась мне женщиной строгой, властной, требовательной, у неё все по полочкам, всё по порядку и особо не расслабишься. За то отец мне понравился больше. Он был мягче, гораздо спокойнее, более открытым, простым в общении, мы с ним быстро нашли общий язык. Я почувствовал, что он мог бы меня поддержать и даже стать мне союзником. В нем было и понимание и сочувствие, чего не было в моём отчиме, поэтому мог заменить мне даже отца, которого так не хватало.

Хотя с родителями Инги всё было улажено, но одна проблема всё же осталась, и она не давала покоя - Лизхен!
Я давно уже с ней не встречался, мы отстранились друг от друга, а она не могла понять в чём дело. Лишь пыталась несколько раз заговорить, спросить, что случилось, но разговор получался сухим и формальным. Я не мог смотреть ей в глаза и не знал что сказать, как объяснить? Но в конце концов мне пришлось это сделать. Я преложил ей встретится, она с радостью согласилась.
- Лиз, мне надо с тобой поговорить. Рассказать тебе...
- О чём? Почему ты так долго со мной не общался? Что я такого сделала? Я тебя чем то обидела? Если я тебе не нравлюсь, если не хочешь со мной встречаться - так и скажи! - в её голое чувствовалась обида.
- Лиз, ты очень мне нравишься. Но, обстоятельства сильнее меня.
- Обстоятельства? Какие? Что случилось?
- Та девушка, с которой я раньше встречался, Инга - она беременна. Я должен на ней жениться.
- Что? - она мгновенно вспылила - Как ты мог?! Ты же сказал, что между вами всё кончено. Ты меня обманул?
- Прости! Я не хотел тебя обидеть! Не хотел сделать больно.
- Не хотел? Я тебе верила, а ты меня предал. Уходи! Уходи! Не хочу тебя больше видеть!
Мне и самому было очень больно. В тот момент я почувствовал себя негодяем, потому что разбил ей сердце, девушке, которую я любил.
 
  В скором времени состоялась помолвка и подготовка к свадьбе, после чего я переехал в дом к родителям Инги. Дом был достаточно просторный в пригороде Берлина и место там нам нашлось. Свадьба была очень скорой, подготовка велась в авральном режиме, пока живот у Инги был не слишком заметен. Поженились мы в конце октября 1938 года. Церемония была очень скромной, никого лишнего, только ближайшие родственники, в близком кругу. Моих родителей не было, мама приехать не смогла, а уж отчима видеть я там совсем не хотел. На венчании был лишь один мой приятель и подружка Инги, которые были формально свидетелями. Священник задал вопрос:
- Иоганн Краузе, согласны ли вы взять в жёны Ингу Фогель, разделить с ней печали и радости, в болезни здравии?
  - Да. - ответил я утвердительно.
  - Инга Фогель, согласны ли вы взять в мужья Краузе Иоганна, разделить с ним печали и радости, в болезни и здравии?
- Да.
- В таком случае обменяйтесь кольцами, в знак скрепления вашего союза и двух любящих сердец.
Мы обменялись кольцами и на этом союз наш был скреплён, после чего мы поехали в администрацию и получили соответствующие документы.
По закону, браки для мужчин были разрешены в Германии с 21 года, девушкам - с 18 лет. Мне же в то время было ещё 18, Инга была чуть старше меня. Чтобы жениться нам пришлось брать для этого особое разрешение по обстоятельству, которым являлась беременность Инги и для этого пришлось предъявлять медицинскую справку.

Конечно, чтобы прокормить семью, я подрабатывал в редакции, писал статьи, занимался переводами. В сентябре состоялся раздел Чехословакии, в результате чего Германии отошла Судетская область, а в ноябре 38-го года по всей Германии прокатились еврейские погромы, которые позднее будут названы «хрустальной ночью». Причиной того явилось убийство немецкого дипломата во Франции Эрнста Эдуарда фон Рата семнадцатилетним польским евреем Гершелем Гришпаном. Гришпан несколько раз выстрелил в дипломата, ранил его, и тот мог бы выжить, но Гитлер направил к нему своего личного врача Карла Брандта, который перелил ему несовместимую кровь. Вся эта провокация была осуществлена намеренно, и 9 ноября 38-го года фон Рат скончался. Уже после войны будет выяснено, что всё это было спланировано германскими спецслужбами, и возможно, между фон Ратом и Гришпаном была даже некая любовная связь. Гитлер распорядился сразу же закрыть все еврейские газеты и культурные организации.
Члены молодёжной организации НСДАП и бойцы штурмовых отрядов, переодетые в гражданскую форму, стали нападать на магазины, кафе, принадлежавшие евреям, их квартиры, а также поджигать синагоги. Ни один из магазинов, принадлежащих евреям не остался целым - били витрины, товары либо уносили с собой, либо выбрасывали на улицу. Евреев, рискнувших выйти из дома, безжалостно избивали на улицах города. То же самое творилось и в других городах Германии. У нас также была уверенность, что часть студентов из нашего университета в этом участвовали, в том числе и Карл Фишер, с которым мы вместе снимали жилье. Все это безумие длилось почти неделю, и местами некогда чистый, уютный Берлин было не узнать. Повсюду, во многих районах царил беспорядок, разруха, валялись стекла разбитых витрин. Как мне повезло, что я не был евреем, какая участь бы меня ожидала! Впрочем, даже к полякам относились не особо благожелательно.
Когда я принёс в редакцию статью, высказал своё мнение по поводу произошедших событий, то редактор наотрез отказался её печатать.
- Нет! Эту статью о еврейских погромах я опубликовать не смогу!
- Почему? Я журналист и обязан писать правду. У нас в свободной стране нельзя выражать своё мнение? У нас демократическое государство!
- Демократическое? Кто вам это сказал? Вы сочувствуете евреям? Осуждаете эти погромы?
- А в чем евреи виноваты? Это жестоко! Громят магазины, жгут синагоги… Я не могу об этом молчать!
- Это реакция на убийство нашего дипломата! Что вы хотели?
- В таком случае это вина одного человека, но все остальные ничего не делали! Почему они должны страдать?
- Ваше мнение расходится с общей идеологией и политикой нашего государства, цензура это просто не пропустит! Это может для вас плохо закончиться!
- В Германии устраивают погромы, преследуют евреев, уничтожают ценнейшие культурные ценности, сжигают литературу, зарубежных и даже немецких классиков, Пушкина, Толстого, Гегеля и Гете! У нас диктатура?
- Вы смерти моей хотите? У меня жена и двое детей. Мою редакцию закроют, лишив меня последнего куска хлеба, вдобавок уничтожат меня и всю мою семью. Неужели вы сами не боитесь? Вас же могут забрать в гестапо. Послушайте, вы очень смелый и умный молодой человек, но вы ещё слишком молоды и наивны. Или вы пишете то, о чем можно писать, излагаете правильную точку зрения, либо я вас просто уволю...
Всё, что происходило в Германии, мне определённо не нравилось, но что-либо поделать с этим и выступать открыто я не мог. В университете нас, студентов, подвергали всяческой идеологической обработке, настраивали против евреев, большевиков и давали рекомендации по поводу написания идеологически правильно выдержанных статей. Приветствовались также различного рода карикатуры, которые всячески высмеивали коммунистов и евреев. Большевиков нам представляли как отсталых, малообразованных, туповатых крестьян, жестоких и деспотичных варваров под предводительством тирана Сталина, который сажал народ в тюрьмы и лагеря. При этом внушали, что цель большевиков — это завоевание мира и насаждение своего режима, идеологии всем остальным. Стоит ли удивляться тому, что после того, что говорил о большевиках мой дед, я легко этому верил. Евреев же обвиняли во всех грехах, каких только можно, представляя их паразитами и грязными свиньями, расово неполноценными, которые должны были быть изгнаны из Германии. Но всё же столь звериной жестокости по отношению к этой нации я толком не понимал.
Вдобавок ко всему мой отчим также изрядно действовал мне на мозг своей пропагандой и агитировал вступить в эту самую нацистскую партию. Тем самым он раздражал меня ещё больше, и мне хотелось делать ему назло.
Живот у Инги округлился, беременность становилась всё заметнее, ребёнок начал шевелиться, толкаться, и для меня это было каким-то чудом! Я впервые стал осознавать свою ответственность и привыкать к этой мысли, что стану отцом. Мы часто разговаривали, думали, кто у нас будет и как мы его назовём. Мне, конечно, хотелось мальчика, и я хотел назвать его Пауль. Инге хотелось девочку, и мы решили, что назовём её Эльзой.
  Хоть с Фрау Мартой мне было и сложно, не пылала она ко мне особой нежностью и любовью, но с тестем Клаусом я нашёл общий язык. Тем более, что был он преподавателем немецкого языка, со всей его структурой, техникой и грамматикой. Я же как молодой журналист подрабатывал в издательствах, писал статьи для газет, не гнушался и другими случайными заработками, чтобы прокормить семью. А уж когда он узнал, что я знаю не только немецкий, то явно зауважал. Притом тесть иногда помогал мне править мои статьи, редактировать, исправлять ошибки, за что я был ему благодарен.
 Тем временем живот у Инги становился всё заметнее, увеличивался с каждым днём. Ребёнок начал шевелиться, что вызывало и радость и определённое удивление: «Кто там? «Мальчик или девочка», хотелось его поскорее увидеть.

Предыдущие главы
http://proza.ru/2025/12/18/1108