de omnibus dubitandum 32. 311

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ (1665-1667)

Глава 32.311. И ОНА ТЕРЯЕТ ВОЛЮ, И ОТДАЕТСЯ СУДЬБЕ, И БУДЬ ЧТО БУДЕТ...

    Эх, как здорово чувствовать себя молодым и, сильным, думал 16-летний Тихон Стрешнев. Позволять себе общаться с разными людьми. Делать это с удовольствием и небрежно. Разбрасывать семена благосклонности, излучать спокойствие и уверенность.
   
    А потом собирать плоды своего теперешнего состояния, с таким же удовольствием, или даже с большим.
 
    Сейчас попал на новое место, постельничего царского, к своему двоюродному брату по матери, с кем особенно подружилась Наталья Кирилловна, молодая жена Алексея Михайловича, за мой веселый нрав и находчивость… Общаясь каждый день с окружением Натальи Кирилловны (22.8.1651 г.р.), узнаёшь много нового. Хотя особенного подобострастия в отношении Натальи Тихон (1649 г.р.) не мог испытывать, были они ровесниками и чувствовали себя по отношению друг к другу соответственно…

    Поможешь словом, выслушаешь, посочувствуешь... и отношение к тебе уже совершенно другое. Дружеское, доверительное. И скоро почувствовал Тихон, что может делать почти все, что захочет.
 
    Сказав пару тройку неосторожных, словно бы невзначай, красивых слов Наталье, с которой почти сразу они стали своими, улыбнувшись, лишний раз, составив компанию, когда она, неожиданно о чем-то задумалась. И вот Она уже привечает тебя, улыбается при встрече. И вот Тихон как будто случайно коснулся ее тыльной стороной ладони в районе ягодиц, на что она, никак не отреагировала и вот уже, Тихон сделал первую попытку зажать ее в каком-нибудь тихом неприметном уголке, жадно поцеловав ее губы, погладил ее по ляжкам, задирая подол длинного платья.

    Она, конечно, слегка сопротивлялась, для виду, но не сильно, так чтобы он ни в коем случае не прекратил… Шептала ему что-то возмущенно на ухо, и тут же нервно хихикала... Проникнув шаловливыми ручонками ей между ног, а она уже мокрая. Она вся сочится и краснеет от своих же желаний. Ты хочешь ее, но она, пока  против. Она боится огласки. Боится последствий, боится неизвестности. Ты ласкаешь ее пальцами, доводишь до исступления, не давая вырваться из своих мягких, но сильных объятий. И она теряет волю, расслабляется и отдается судьбе, и будь что будет...

    Минуту спустя, задрав ей платье на голову, придерживая за горячие нежно розовые бедра, Тихон уже скользил внутри нее словно нож в топленом масле. А она стояла, опершись куда-нибудь локтями и смиренно ждала, когда он закончит, словно делая одолжение... А Тихон между тем набирал обороты, вторгался все глубже, увереннее, а главное с удовольствием! И ее вдруг захлестнуло бурной волной, она закрыв себе рот ладошкой, чтобы не закричать, или уткнувшись во что-нибудь, лишь бы не было слышно. И она кончает, кончает бурно, неожиданно, горячо.

    П…да рывками сжимает его член, содрогается, а Тихон продолжал ее терзать и, наконец ворвался в самые ее недра, сильно, глубоко, до предела, ощутив концом стенку шейки матки... И зажмурив глаза от дикого удовольствия, изверг прерывистыми, тугими струями потоки горячего семени, прямо в нее, в самую глубь ее трепещущего от вожделения организма. А она содрогается, сжимается крепко, нежданно, импульсивно. И она чувствует тебя в себе. Она ощущает своей нежной плотью твои горячие струи. Она чувствует, как они ударяют в нее. И ты знаешь это... и ощущения становятся еще острее....
 
    Она стоит перед тобой разгоряченная, тяжело дыша, у нее кружится голова. А ты наслаждаешься последними сладостными мгновениями, не спеша выходить из нее. Дразнишь ее перламутровое лоно слабыми, чуть заметными толчками....
 
    Наконец, она соскользнула с Тихона. Осторожно, встав на носочки. Судорожно одергивая платье, поправляет душегрею, внимательно изучая на предмет пятен....
 
    Наталья спешно уходит, не глядя Тихону в глаза, стесняясь и не веря, тому, что уже случилось. Тихон поймал ее за талию, нежно, протяжно поцеловал в губы. Она тает в твоих руках, а потом делает серьезный вид, как ни в чем не бывало, и спешит прочь.
 
    Оглядывается по пути украдкой. А не видел ли кто...
 
    И Тихон с улыбкой наблюдает как она идет на гнущихся ногах, с затуманенным взором, делая вид, словно бы ничего не случилось.
 
    И он чувствовал, что через каких-то пол часика можно просто оставшись с ней наедине, мягко коснуться талии и взять ее снова, и снова. У нее в голове еще не рассеялся сладкий дурман от прошлого раза, и, наверное она, не прочь повторить... Но сама не скажет и к тебе не подойдет, а лишь будет терзаться сомнениями. Она живет совершенно другой жизнью и это ты выбил ее из седла. Возможно ты сам того не зная склонил ее к измене, нарушил ее уклад...
 
    Но, она, наверное, даже не пикнет, опустит растерянный взгляд, и отдастся тебе. Доверчиво и робко... Словно в самый первый раз. Ведь ты был ласков с ней.
 
    Ей было хорошо...