В. Броудо. Поэма. История посёлка Некрасовский

По мотивам  очерка «Кратчайшая история посёлка Некрасовский . Основные даты и факты» http://proza.ru/2025/12/14/1863
ПРОЗА В СТИХАХ

1 часть. Древняя и старая история


В глубь веков, где время дремлет,
До нашей эры жизнь шумела,
Скот пасли, охотились умело,
И рыба плескалась, где хотела.

Земледелье – труд не новый,
Свободны были, жили сами,
Саморяды независимы, как слово,
Огнём руду преображали.

Из глины чаши создавали,
Утварь прочную, простую,
В ней пищу предки согревали,
Встречая зорьку золотую.

В закат десятого столетья,
Волна славянская коснулась,
Финно - угорского соцветья,
И кровь с их кровью общей стала.

Так, постепенно, год за годом,
 Рождалась русская душа,
В просторах этих, пред народом,
Оставив след свой, не спеша.

По речным артериям, как нить сквозь ткань времен,
Влекут людей просторы перемен.
Саморядовка - Сухра в былом зовется,
Спокойно  людям Саморядово у речки той живётся

Времён далёких шелест, словно эхо,
Московский уезд – теперь истории их веха
Горки Сухаревские, деревня Горки прежде,
Земля хранит их тайны  и надежды...

Феодалов власть, как тень, легла на плечи,
Помещики русские, им было что беречь.
Салтыков Пётр Семёнович, фельдмаршал славный,
Герой Семилетней, в баталиях державный.

Ему принадлежали эти земли, нивы,
Потом сыну Ивану, генералу дивному,
Передал богатства, что рекой текли,
И Горки, и Саморядово в себе несли.

История течет, как река, неумолимо,
В ней память предков, что так неповторима.
Названия древние, как отголоски дней,
В душе народа жили испокон веков верней.

В двенадцатом году, в огне войны лихой,
В Сухарево ворвался вражий строй.
Три тысячи солдат, как саранча,
Огонь и смерть несли, круша дома.

Разграблен кров, и пепел, и зола…
Отряд российский к Озерецкой отошёл.
Но дух народа – крепче, чем скала,
И гнев в сердцах, как пламя, расцвёл.

Ратники с крестьянами – плечом к плечу,
В едином порыве, как бурный поток.
Отбросили врага, прогнав чуму,
Свободу отстоя, изгнав злой рок.

За Сухарево, за русскую землицу,
Вставали, как один, отец и сын.
О битве храброй за Москву- столицу
В сердцах потомков - память всем живым.

В шестьдесят первом годе роковом,
Когда ушла крепостная неволя прочь,
Владел землей той, день за днем,
Граф Панин Виктор наш Никитич.

"Марфино" – вот имение его,
Владения простирались вдаль и вширь,
Не знал тогда никто еще того,
Что ждет здесь перемен его судьбы утиль.

Дорога древняя плела свой путь,
Московско - Дмитровская тракт вела,
Шоссе прорезалось, чтоб обогнуть,
И «Дмитровка» построена, такие вот дела.

А после, в девяностые года,
Железный конь дорогу здесь нашёл,
Савеловской железной череда,
До Волги путь чугунный проложил...

Открылось движенье в нулевом,
И поселок начал свой рассвет,
Так  Катуар возник, в пространстве том,
 В истории оставив яркий след.


2 часть. Создание пристанционного посёлка Катуар и революция 1917 года. Строительство КЗО. О названии «Некрасовский»


На рубеже веков, средь русских далей,
Станция Катуар явилась в мир, в начале.
Купец француз, Лев Иванович Катуар,
На станцию щедрот не пожалел, его это дар.

В году одна тысяча девятьсот первом,
Открылись двери, жизни полной там.
По имени купца назвали станцию потом,
Ему в знак благодарности и на память нам.

Станции вокруг вырос тихий стан,
Посёлок скромный, жителей - россиян.
Пристанционная будка, домики в ряд,
Для тех, кто станции хранил уклад.

Стучат колёса, вдаль зовёт дорога,
Катуар стоит, история глубока и строга.
Здесь поезда встречаются, идут,
 И память о купце хранится тут.

У станции «Катуар», в Саморядово тихом,
Где усадьба дремлет в зелени густой,
Купца Катуара дом стоял великий,
Владел им Лев Иванович, душой прямой.

Но год семнадцатый принес перемены,
Революции ветер тревожно засвистел,
И Катуаров род, испуганный, смяте;нный,
 Во Францию в изгнанье полетел.

Оставили поместье, сад и нивы,
Бежали от расправы и беды,
Лишь память о былом в сердцах застыла,
И тени прошлых лет, как и;скры средь воды.

Вадим Людовикович, брат Татьяны бедной,
Не избежал судьбы жестокой и лихой,
Врагом народа был объявлен злобно,
Расстрелян, сломлен, с поникшей головой.

Так рухнул мир, богатство и величье,
Оставив лишь осколки прошлых дней,
И в воздухе витает незаметно , тихо клич
О справедливости, что стала жизни тень.

В Саморядово поместье, детским сном согрето,
Санаторий двадцать четвёртый, лучик света.
Но пламя злое вспыхнуло, беда!
Теперь реконструкция - надежда и мечта.

«Будка Катуар» к Сухареву причтена,
Где шестьдесят дворов, деревня там полна.
В колхоз Ворошилова, в тридцать втором году,
Свели крестьян под общую звезду.

Горки Сухаревские, с хозяйством своим,
Лошадки, коровы, овцы, куры – мир любим.
Мужчины - извозчики, рабочие пути,
В усадьбах Марфино и Саморядово служить не уйти.

Женщины в доме, забота и труд,
Детей не меньше трех, в семьях живут.
Часовня кирпичная, в Горках стоит,
Связана с Троице-Сельцем, дух хранит.

Но тридцатые годы – разрухи пора,
И часовни той участь – исчезнуть с двора.
История в камнях, рассказы былые,
О жизни крестьянской, надежды простые.

В лесах под Сухаревом, в дальней дали,
Завод Катуарский замысел явили.
В двадцать девятом, лесхоз земли дал,
Пять гектаров, и труд зазвучал.

Рубили лес, деревья валили,
КЗО строили, мощь возводили.
Трест строительный, Челышев во главе,
Новожилов рядом, в общей борьбе.

Из Сухарево, Ларёво, Горок мужики,
Лошадей гнали, впрягали их в тиски.
Песок и глину, карьер отдавал,
Завод огнеупорный рядом вырастал.

Роговой, Трушкин и Пшеничников там,
На стройке этой, в рабочем «бедламе».
Кирпич из глины, завод начал гнать,
Казёнов – первый, у руля стал стоять.

В тридцать третьем году, мечта ожила,
Печь заводская в жар бросила жала.
Сезон за сезоном, завод гудел,
Труд человека, к победе летел.

Край, где тишь лесов царит,
Посёлок новый свой растит.
Дома встают при КЗО,
Как в тридцать третьем решено.

Уезды в прошлом, их уж нет,
Область приняла сей свет.
Дмитровский район в круг вобрал,
Историю здешних мест слагал.

Преданья старых говорят,
Что Некрасов, наш славный брат,
В леса окрестные ходил,
И дичь он метко здесь разил.

Завод Катуар посёлок взрос,
 Решенье принято средь звёзд,
 И Сухаревский сельсовет
 Назвал Некрасовским сей свет.

Увы, архив не сохранил
Тот важный документ, что был.
В эвакуацию огнём они ушли,
Но людскую память история учла.

Ведь память в людях всё жива,
И имя носит до сих пор она.
Поэт великий, слава дней,
В названии посёлка средь полей.

Печаль - работники завода, верные душой,
Под жернова репрессий попали вмиг,
В "Книге Памяти" их имена, как боль,
О тех годах, когда царил их громкий крик.

В сорок первом призван в бой,
Краснополянским РВК, домой
Не суждено уж возвратиться,
В истории навек остаться…

В земле, где грохот битвы стих,
Медальон найден, памяти штрих.
Фенькин Михаил, год четырнадцатый,
Судьбой на подвиг был он поднятый.

.
Некрасовский поселок, дом сорок пять,
Там ждали, верили, что он сможет встать.
Михаил, мы помним , ты  Некрасовский любил
Защищал Родину, пока не лишился сил…

Клещеев Дмитрий, завод возглавлял,
В сорок четвертом уже  в армию шагал.
Лобанов Иван, Швыдкин Демид,
Катуар  память  их хранит.

Они ушли, чтоб мир спасти,
И память о них нам нести.
Медальон - нить, что связывает нас,
С героями в тот грозный час.

В Некрасовском поселке, светом залит,
Официально имя лишь в пятьдесят втором явит.
 Рабочим поселком стал он тогда,
В истории веха, словно яркая звезда.

Узкоколейка, рельсы до Катуара лились,
 До тридцать седьмого года дни ее длились.
 Дрова возили и в двадцатые годы,
 И торф топили, забыв про невзгоды.

Фоминское болото, кладезь земли,
Торф оттуда в Москву повезли.
Для отопления, жизни тепло,
Пока канал не построили, это давно.

И пусть поселок растет и цветет,
Прошлое помнит,и  глядит вперед.
В названиях улиц, в памяти людской,
До войны Некрасовский, поселок родной.

3 часть. Великая Отечественная война 1941-1945 гг.


Война. Сорок первый. Год лихой.
 Осада. Взрыв. И стрелки под землей.
 Мужчины – в строй, на фронт, в огонь и дым,
 А кто остался – рвы копать душой велим.

От Сухарево, вдоль Рогачёвской мглы,
Копают ров, где раньше цвели сады.
 К Водникам – в страхе, в ужасе немом,
 Ждут наступленья, что придет с врагом.

Завод заминирован. Взрывчатку ждёт.
 Управление, клуб – всё в прах пойдет.
 Детсад, ясли, рация – под снос,
Архивы сгинут, не дождавшись рос.

Горки Сухаревские – бомбежки ад,
 Фашистский стервятник бомбам  рад.
 Летит, кружит, несет с собою смерть,
 И стонет от разрывов наша твердь.

Остались пепел, слезы, боль и страх,
 И память – вечный крест на наших плечах.
 О той войне, что над землей прошла,
 И в сердце каждом свой след пронесла.

В сорок первом, в декабре суровом,
Бригада морская, в снегах, как в коме.
Чистяков повёл роты моряков  вперёд,
У Белого Раста ждал их –героев черёд.

Двадцать первая танковая дивизия врага,
В селе засела, как злая пурга.
Приказ получен, нужно выбивать,
Землю родную от скверны спасать.

Лихоманов, комиссар батальонный,
Вёл в бой десант на броне колонной.
 В Саморядово строился отряд,
 Десять танков, что к бою спешат.

Ночная атака, под покровом тьмы,
Летели танки, как страшные сны.
Двадцать четвёртая, тридцать первая бригады,
В атаку шли, словно смертельные грады.

На броне морпехи,  сердца стучат,
За Родину, за Русь, за каждый дом стоят.
Врага давили, село освобождая,
В историю подвиг свой навеки вписали.

Но бой тот скорбь оставил навсегда,
Комиссар Лихоманов пал тогда.
И воины, сражаясь до конца,
 Оставили в истории свои сердца.

Злоба фашистская, как чёрная смола,
Звезду на теле павшего нашла.
Глаза померкли в вечной темноте,
Но свет отмщенья вспыхнул в высоте.

Белый Раст пал, под натиском наших солдат,
И  дух их советский не  сломлен, не  смят.
В сердцах пылала ярость против зла,
И память павших героев вечно жива.

Так в битве той, в морозной мгле,
Солдаты бились на русской земле.
Белый Раст, кровью омытый, свободен стал,
И подвиг героев в веках не пропал.

…
Затих завод, лишь ветер в цехах гулял,
Когда враг на нас  железом наступал.
В далёкий край, за каменный хребет,
В эвакуацию отправился - альтернативы нет.

За Урал ушёл завод, в прощанье целовал
Враг сапогом своим  наш Катуар не растоптал
Фашистов войско к Москве тогда пришло,
Казалось, солнце правды навсегда зашло.

Но русским духом враг был от Москвы отбит,
Воспряли люди и опять завод наш знаменит
Февраль сорок второго – радостный день,
Завод работает на фронт как Победы тень !

И вновь станки запели, застучали молотки,
Оборонной силы кузницы ростки.
До сорок пятого ковали мощь страны,
Чтоб мир вернуть из пламени войны.

4 часть. Послевоенное развитие


Война прошла, оставив след глубокий,
В Катуаре, как повсюду, одиноко.
Но жизнь текла, хоть медленно, но верно,
И труд немецкий стал опорой, хоть и  скверной.

Пленные немцы строили дома,
Где эхом боль войны еще жива.
Культуры Дом, поликлиника старая,
И санаторий в Марфино, усадьба усталая…

…
Мирная жизнь сложна но счастлива
И плитка, будто память, очень красива.
Социальные задачи вместе решали,
О рабочих и колхозниках - не забывали.

Катуар жил, трудился и мечтал,
Хотя и путь тернистый предстоял.
 От прошлого к грядущему шагая,
 В надежде жизни новой, не унывая.

В Некрасовском посёлке, память жива,
Герой Ушаков, чей подвиг –не  слова
Не смогут передать, всей доблести его,
 На заводе трудится, для края своего.

Доска на доме, скромный жизни след,
Где жил герой, что Родине дал свет.
Маресьева дача, в Катуаре ждёт,
У платформы тихой, свой хранит полёт.

Времён тех эхо слышится вдали,
Как с Ленинских гор людей переселяли.
В Катуар и Лобню, насильно привезли,
Мечты и жизни, стройке «универа» посвящали.

Московский университет ввысь рвался,
А здесь, у станции, приют искался.
Слились истории в этом уголке,
Герой, лётчик, и люди в жизненном витке.

В пятидесятых годах, в краях Катуарских, глухих,
Где  Баковский лагерь ГУЛАГ раскинулся в них,
Трудились невольные руки в поту,
В Марфино, Трудовой, строя жизни черту.

Школа взметнулась в пятьдесят первом году,
А следом, чуть позже, – библиотека к пруду.
В пятьдесят втором, словно сказочный терем,
Встречал детей наш «Теремок», лучший, уверен !.

Но прежде чем книгам на полках встать в ряд,
Делила постройка иной свой уклад.
Администрация здесь находила приют,
А вечером клуб распевал на весь люд !.

Баян раздавался, и песни лились,
В театре играли, как будто бы снись.
В субботу и в воскресенье, без лишних затей,
Здесь таинство брака свершал ЗАГС людей.

Юлия Карповна – первый хранитель книг,
Мир знаний открыла для юных лик.
Поколенье целое выросло здесь, любя,
Истории, сказки, песни, себя.

В пятьдесят втором здесь труд кипел,
Посёлок Некрасовский зрел.
"Рабочий посёлок" - вот новый указ,
Надежда в сердцах зажглась в этот час.

Пятьдесят четвёртый год настал,
И статус новый Некрасовский познал.
"Посёлок городского типа" теперь,
Открылась в будущее новая дверь.

Совет поселковый создан был тогда,
Катуарский сельсовет ушёл в никуда.
Власть на местах крепла и росла,
Новая эра в посёлок  пришла.

В шестидесятом году пришло прибавленье
 – Саморядово, Горок Сухаревских даренье.
Из Краснополянских земель их взяли,
 И к Некрасовскому их привязали.

Решением областных Советов,
В шестьдесят третьем принято ответом:
Дмитрову Совет подчинить теперь,
Чтоб крепче стала власти нашей твердь.

Времён теченье, словно река,
Некрасовский помнит года издалека.
В две тысячи девятом, судьбы виток,
Военный городок Строителей - новый поток.

Десятый год – Новонекрасовский входит в состав,
Из Федоскино прибыл, сменив свой устав.
Мытищинский район отдал земли свои,
И поселение стало ещё больше, смотри.

Две тысячи двенадцатый – Трудовая пришла,
 В статусе микрорайона, новая военных глава.
 Администрация бьётся, не покладая рук,
 Восстановить городок, замкнуть истории круг.

А у завода– свет надежды на «рынок»  горит,
Инфраструктуру поднять, и как Феникс взлетит.
Но в четырнадцатом год настал лихой,
Завод затих, борьбы окончен строй.

Экономики ветры задули, крутя,
И производство пало, не выдержав бытия.
Так Некрасовский живёт, меняется век,
Ведь страницы истории пишет человек.


5 часть. Перестройка и современность.


Промчались годы, словно дым,
Соцразвитие кипело, словно хмель густой,
В Некрасовском, родном, любимом,
Вздымался труд, рождая блеск простой.

Пятьдесят седьмой по девяносто первый год –
Эпоха дерзких планов, смелых дел,
Заводов гул, полей круговорот,
Посёлок рос, и жизнью он горел !

Но время движется, меняя лик судьбы,
Восемнадцатого года день настал,
И Некрасовский, что прежде знал,
В объятья  ТУ-2 попал.

Меняются границы, имена,
Но память о былом живет в сердцах,
 О тех годах, когда Земля была полна,
Надежд, стремлений и в больших делах.

Час пробил, ТУ-2 уже в прошлом,
Хоть понять это довольно сложно
Некрасовский решенье своё нашёл
И в округ Дмитровский сам вошёл

Одиннадцать тысяч семьсот сорок душ,
 В посёлке живут, свой век коротают.
 В двух километрах от трассы, где глушь,
 А104 мимо них пролетает.

Саморядовка речка неспешно течёт,
Сквозь Некрасовский тихо воды несёт.
 Каскад прудов, словно зеркало, льёт
 Отраженья неба, что в выси плывёт.

Прощай, ТУ-2, время движется вдаль,
 Новые вехи истории встают.
 У каждого места своя печаль,
И новые главы летопись куют.

Некрасовский в округе теперь живёт,
Под властью Дмитровской, в новом строю.
Пусть год за годом надежду несет,
И сбудется всё, имея мечту свою.

Здесь школы знания дарят детям,
Поликлиника здоровье дарит всем.
Дома культуры, юности приют,
Где танцы звонкие и песни льют.

Библиотека книги людям  открывает,
Мир знаний новых здесь передаёт.
Детишек часто развлекает
И к новым радостям зовёт.

"Полимерконтейнер" – завод уж в прошлом,
 Но память о труде хранит он прочно.
И много есть еще, чего не счесть,
 В краях Мытищинских, где радость есть.

В Некрасовском месте, где тихая гладь,
"Максима Парк" коней готов восславлять.
 Европа таких угодий не знала,
 Где грация с силой себя проявляла.

А рядом "Свобода" свой ФОК открывает,
И шайба на льду, словно молния, тает.
Хоккейная коробка ждёт новых побед,
Здоровья и бодрости всем дарит свой след.

Улица Заводская, дом 2 "А",
Там Спиридона церковь стоит, как звезда.
 Заложенный в зиму, одиннадцатый год,
Молитва над краем смиренно плывёт.

Благочинный округ, Яхрома вблизи,
Отец Владимир — пастырь сей земли.
В храме надежда, в храме покой,
И вера сияет над каждой душой.

Библиотека вновь свой мир открывает,
"Край родной" выставка нас восхищает.
 В фотографиях летопись завода живёт,
История края в памяти ярко цветёт.