Афонас

      Наискосок от забора под старой грушей, следила за нами прищуренным окошком, будто выросшая из под земли саманная хатенка, единственным обитателем которой был осторожный, как мышь, хохол неопределенного возраста по имени Афонас. Лицо его постоянно пребывало в каком - то напряженном ожидании, готовности его обладателя в крайнем случае успеть шмыгануть под половик... Он редко оживлялся, но неожиданно светлел, когда с кем - то поблизости случалось несчастье, либо еще какой непредвиденный казус. Потому он, подобно часовому, внимательно приглядывал за жизнью, проходящей мимо. И, наоборот, ему становилось по - настоящему дурно, когда видел, что у других все хорошо. Утром, помявшись у плетня для прилику, Афонас брехал:" На завтря дожжи обещають." Злорадно наблюдая в окно, как сосед мается полдня, чтобы снести со двора и припрятать от непогоды разбросанный повсюду скарб. Или " Из лучших побуждений" под большим секретом выдавал молодой соседке рецепт для большей урожайности - опрыскать абрикос солевым раствором. Через неделю- другую деревце неизбежно засыхало. Кажется пустячок, а хохлу приятно... Сосед его был русский, потому более покладистый мужик, однако в долгу не оставался. Как - то притащив с рынка тощего поросенка, не сговариваясь со своей веселой полногрудой женушкой, назвали его Афонас. Этот заморыш уже с утра начинал южать от голода. Ладная Пелагея, вынося большую миску, сочно и распевно звала: "Афонас! Афонас!"В ту же минуту, как черт из табакерки, наспех одетый сосед выскакивал, отдернув занавеску, и, обнаружив себя, мгновенно прятался. Как вы понимаете, остаться инкогнито ему уже не удавалось, как и не удавалось увидеть наблюдающих в окно, давящихся от смеха столь любезных соседей. Афонас был настолько любопытен, что попадался на эту "удочку" всякий раз, прекрасно сознавая, что кушать из большой миски зовут вовсе не его. Желание хохла ничего не пропустить, быть в курсе всего происходящего оказывалось сильнее любого здравого смысла. Не случайно из хаты у него вела дверь во двор, которая значительно сокращала путь Афонаса в огород. А чтобы соседи не смогли узрить, как он чикиляет  туда - сюда и разгадать его незамысловатую стратегию, повесил маскировочную цветастую занавеску. Но Афонас был бы не Афонас если бы ограничил эту заветную тряпицу только одной функцией. Теперь он мог часами, заамерев в стойке охотничьей собаки, подслушивать, о чем гутарят милые супруги. Занавеска, как оказалось, не оправдала ни надежд, ни планов хитрого Афонаса. Потому, когда он вел свое совершенно секретное наблюдение, переминаясь от усталости, его грязные ступни отчетливо виднелись из под нее... Пришла , наконец, пора, когда под высохшими соцветиями разомлевших кустов обнажились тугие, растрескавшиеся бугорки земли, набитые доверху спелой розовой картошкой. Добрые соседи копали ее в один из воскресных дней, весело гремя ведрами и переговариваясь через плетень. Казалось, даже небо, безоблачно синее, благоволит этому их радостному осеннему действу. Афонас же вскакивал, по выражению старожилов, когда еще черти на кулачках не бились. В предрассветных сумерках торопливо и жадно наполняя корзины, сутуло таскал их с огорода постоянно озираясь, как будто воровал эту бульбу у самого себя...