Глава 7. Разработка с окраской шпионаж

 
       На ПКЗ я уже примелькался, стали узнавать.
       Особенно доброжелательными стали молодые матросы - первогодки.   Парни рассказали, что после нашего первого знакомства они воспряли духом. Раньше их предупреждали, в том числе и замполит, что за неуважение к старшим можно попасть на «губу», а то и в дисбат, поэтому и терпели издевательства годков.
       С их слов ночью, после моего демарша, те попытались восстановить свой статус. Но молодые   послали их в определенное место. А самому активному здорово досталось. Отделал его в отместку, тот парень, что стоял на банке, заявив напоследок: «мы квиты!».
       Больше молодежь на ПКЗ не обижали. С тех пор с  Гуцулом, так звали того в команде, у нас установились доверительные, а затем и рабочие  отношения.
Парень он был разбитной,   сообразительный  и   вскоре   выдал интересную информацию.
       При очередной  конспиративной встрече, протянул сложенный вчетверо тетрадный листок.
       - Вам, мабудь, цэ будэ цикаво.
       Разворачиваю,  смотрю и не верю своим глазам.   На   нем  записаны стратегические номера подводных крейсеров, ушедших в последние месяцы на боевое дежурство, воинские звания и фамилии их командиров. Перечислены войсковые номера  частей, перебазировавшихся в другие базы Заполярья и на Тихоокеанский флот.
       - Откуда это у тебя?
       Тот рассказал следующее.
       После возвращении с «губы», старослужащие  стали благоволить к нему, за отказ дать на них показания. Затем пригласили отметить вновь обретенную свободу и свои новые звания, в их тесном кругу. А после потребления   «шила» в одной из кондеек казармы, пообещали  устроить  вестовым в кают-компанию старшего офицерского состава дивизии.
       При этом сослались на некого Питера. Он старший вестовой в той же кают-компании. Пользуется благосклонностью офицеров, поскольку остроумен, имеет незаконченное высшее образование, и  даже  владеет английским языком.
       В дальнейшем парня действительно определили вестовым в кают-компанию, где он выполнял обязанности посудомоя, и был под началом у Питера. Тот оказался не особо словоохотливым, и часть своих обязанностей переложил на молодого. Сам же часто отлучался по каким-то делам.
       И вот когда старательному Гуцулу присвоили звание старшего матроса, тот сообразил для своего «патрона» небольшой ужин. А для этого не пожалел полученного из Закарпатья домашнего сала и грелки хлебного самогона. Уединились в своей подсобке и выпили. Обычно несловоохотливый Питер расчувствовался и поведал Гуцулу о своей жизни.
       Родом он был из Ленинграда и до гибели родителей, которые работали в закрытом НИИ,  они с братом-близнецом, практически ни в чем себе не отказывали. Учились в престижном вузе, посещали различные места, где отдыхала «золотая» молодежь и кутили напропалую. Имели множество знакомых,  в том числе среди иностранцев.
       После смерти родителей все изменилось, и в первую очередь материально. Остались с бабушкой, пенсия у которой была мизерной. От сбережений родителей вскоре ничего не  осталось, и на веселую жизнь рассчитывать не приходилось. Пробовали фарцевать – засветились. В связи с этим пришлось оставить институт. А тут армия…
       Попросился на флот, так как к нему имели отношение родители  и были перспективы увидеть Мир. Но после окончания учебки на корабли попасть не удалось – здоровье подкачало. Об этом сейчас не жалеет, поскольку знает о них больше любого матроса, а может быть и мичмана.
       На вопрос подчиненного, для чего нужны эти знания на гражданке, Питер ответа не дал и на этом разговор закончился.
       -  А листок с записями как у тебя оказался?
       - От Питэра.   Вин дуже спъянив, и колы став показувать фото батькив, з портмонэ выпав такий же листок. Я його й перепысав.
       - А Питер?
       - Вин цього нэ бачив. Лысток я положыв  на мисцэ, а самого уклав спочивать.
       - Ну и что ты сам обо всем этом думаешь?
       - Мэни здаеться, що вин всэ цэ збырае, щоб потим в Лэнингради финам або ще кому загнать, а може и рвануть з ными за «бугор». Можэ такэ буть?
       - Вполне, и что мы, по твоему, должны предпринять?
       - Трэба пасты його дали, алэ обэрэжно, дужэ розумный и обэрэжный чертяка. Вин ще казав, що був у«дыри» под хитрой сопкой.
       От этого заявления у меня глаза полезли на лоб.
       Дело в том, что неподалеку от базы, в одной из сопок действительно ведутся особо секретные подземные буровзрывные и строительные  работы.  Их цель - обеспечение скрытности выхода в автономки и возвращения из них наших подводных крейсеров. 
       Короче, готовится такое же укрытие, как в фантастической повести «Секретный фарватер», но во много крат больше, и по последнему слову техники.      
       Попасть в «дыру» можно только по специальным пропускам, даже для офицеров нашей конторы. У меня, например, такого пропуска нет. И кто из оперативников конкретно обслуживает «дыру», я знаю приблизительно. Об этом не принято говорить.
       Оформляю полученное сообщение, рекомендую помощнику самому не предпринимать никаких самостоятельных действий в отношении Питера и мы расстаемся.
       Сразу же сообщаю о встрече Лисицину, и показываю ему сообщение Он внимательно его изучает, чертыхается,  и  звонит  адмиралу. Тот принимает нас и после доклада, а также уточнения целого ряда вопросов, требует немедленно  готовить план изучения Питера.
       - Но без излишней спешки и повнимательнее. Матрос чую, нам попался не простой.
       Работа закипела.
       На срочный запрос в Ленинград был получен ответ, подтверждающий возможность сбора Питером информации для передачи ее  иностранным спецслужбам. В нем указывалось, что фигурант происходит из семьи  инженеров-конструкторов, работавших в одном режимном институте и погибших в автокатастрофе   в Крыму два года назад.
       Бабушка Питера - почетный гражданин Ленинграда, сподвижница Землячки. До призыва,  он с братом-близнецом обучался в техническом вузе, который после смерти родителей братья оставили. Замечался в кругу фарцовщиков, имел контакты с иностранными студентами, туристами и моряками.
       От «смежников» из Казахстана, по нашему  запросу поступила  официальная  информация о том, что брат Питера служит в одной из частей РВСН и тоже  проявляет интерес к сведениям, выходящим за рамки его специальности.
       По-видимому, еще на гражданке «Близнецы» договорились поправить свои дела продажей военных сведений секретного характера представителям иностранных спецслужб, которые им хорошо заплатят.
       После доклада материалов разработки наверх, к нам зачастили кураторы из Особого отдела Флота. Общаться с ними, слава богу, мне не пришлось и с ведома руководства я продолжал работать в достаточно свободном режиме.
       Насколько мне известно, Василий Ефимович и Лисицин сумели отбиться от «помощи» вышестоящей организации в работе, которая  нередко подменялась мелочной опекой.
       В результате  нами были достаточно быстро выявлены несколько тайников Питера, где находились его записные книжки и кассеты с отснятой фотопленкой.
       Там оказалась масса сведений, стратегического характера о количественном и качественном составе флотилии, ее командовании, районах боевого патрулирования, местах базирования РПК СН,  «хитрой сопке» и многое другое. На фотопленках были зафиксированы подводные ракетоносцы уходящие в автономки и возвращающиеся в базу.   
       Более того, имелись снимки  отдельных  отсеков, и в том числе центрального поста субмарин последнего поколения. То - есть к своей демобилизации Питер готовился с размахом. Вся эта атрибутика нами была оперативно зафиксирована и оставлена  до поры на своих местах.
       На завершающей стадии эта разработка, получившая кодовое название «Близнецы», была взята на контроль Третьим  Управлением КГБ СССР, что свидетельствовало о ее серьезности.
       В действиях фигуранта усматривался состав преступления, предусмотренного статьей 64 действовавшего тогда Уголовного кодекса РСФСР – Измена Родине в форме шпионажа,- то есть передача, а равно собирание, похищение или хранение в целях передачи иностранному государству, иностранной организации  или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, а также передача или собирание по заданию иностранной разведки    иных сведений для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.
       Указанные действия в тот период, наказывались лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет.
       Имеющихся материалов с лихвой хватало на возбуждение уголовного дела.  Тем не менее, руководством не знаю, уж какого уровня, было принято оправданное, по моему мнению решение о профилактике  Питера, с последующим его использованием  в интересах органов госбезопасности.
       Ее  готовил и осуществлял поднаторевший в таких делах, заместитель начальника Особого отдела флотилии  капитан 1 ранга  Семенков,  при непосредственном участии моего однокашника по Высшей школе Василия Нечая.
       Я при этом не присутствовал, и ее деталями не интересовался, так как поступила личная  просьба адмирала готовиться к выходу  на боевое дежурство  в район Бермудских островов с экипажем капитана 1 ранга  Ефименко, где мне предстояло заняться  оперативной разработкой «Полиглот»...