Глава девятая. Ритуал

Роман Бочаров.
Глава девятая. Ритуал.

 Голос был громким и почти вежливым, но от него застыла кровь в жилах.
 — Товарищ Смит? Уинстон Смит?
 Смит обернулся.
 Двое в серых комбинезонах, без знаков различия. У одного — плоский портфель из искусственной кожи. У второго — небольшая техническая сумка.
 Старый, животный ужас вернулся, требуя, чтобы он дрогнул и этим выдал себя. Но страх тут же был распознан, перехвачен и уничтожен.
 Бояться нельзя.
 Страх — это чувство, а чувство — это слабость. Стоило учиться у Партии их системе.
 В кармане пальто лежал холодный металл ножа. Он ощущал его рукой.
 Последний аргумент. Они не возьмут его живым. Он не вернется в комнату 101.
 Никогда.
 — Да, это я, — сказал он, и его голос прозвучал ровно, почти скучно.
 — Нам поручено установить вам новое оборудование. Смарт-телекран серии «Бдительность-Омега». Требуется ваше присутствие, проедемте с нами.
 Это было неожиданно. Не арест? Телекран? Они усиливают слежку. Значит, система почуяла угрозу. Не конкретно даже от него, возможно. Но почуяла. И о’Брайен со своими хитрыми вопросами. И теперь телекран для того, кто уже подвергался коррекции и вопросов к которому возникнуть не должно. Система перестала давать фору. Повышала ставки.
 — Конечно, — кивнул Уинстон.
 Работа заняла меньше часа. Они работали молча, но точно, как хирурги. Устройство было тонким, красивым. Его экран был матовым и тёмным, когда он был выключен. Но главное — линза объектива, крошечная, всевидящая точка в центре рамки.
 — Активируется автоматически в 22:00, — пояснил один из техников, вытирая руки тряпкой. — Интеллектуальный анализ поведения, распознавание микровыражений, круглосуточная связь с центральным процессором. Вы можете обращаться к экрану по любым вопросам, государство вас услышит. Этого Уинстон и боялся. — Поздравляю с переходом на новый уровень интеграции с обществом. Да здравствует Большой Брат!
 Они ушли и даже не заметили, что Уинстон им не ответил. Все так привыкли говорить эту фразу про Большого Брата, что уже даже не чувствовали её смысла.
 Но теперь Большой Брат смотрел в убежище Уинстона не только с плаката на окне.
Его глаз смотрел не мигая прямо со стены.
 Тишина в комнате стала иного качества. Она была насыщенной, внимательной.
 Он прислушался.
 Услышал, как бьётся его сердце, и заставил его успокоиться, вытеснить из себя страх.
 Наверное, он пытался услышать, как работает телекран, но это было невозможно.
 Он услышал отзвуки далёкого гула всё ещё неподавленных беспорядков, которые он сам спровоцировал. Его армия, которую он создал, обречённо сражалась в неравном бою с Системой, которая должна была быть уничтожена.
 Он чувствовал на себе взгляд.
 Физически.
 Уинстон подошёл к столу, привычно достал бутылку победовки. Отпил большой глоток. Потом открыл потайную нишу. Вытащил учётную книгу. «О СЛАБОСТЯХ ИНФРАСТРУКТУРЫ…» Положил её на стол перед собой, прямо под прицелом линзы.
 Сомнения не давали сосредоточится.
 Подошёл ближе и заглянул в экран.
 Прислушался.
 И снова не услышал ничего, кроме тиканья своих часов. Время шло, время неумолимо приближало его либо к триумфу, либо к поражению и смерти.
 Учётная книга, его знания об уязвимостях системы, которые должны были помочь её уничтожить, была закончена.
 Эта священная книга разрушения, эта концентрированная идея нуждалась в особом ритуале, чтобы подтвердить свой статус.
 Он взял нож. Посмотрел на него, потом на свою левую ладонь.
 Там, где кончается страх, кончается и инстинкт самосохранения. Там, где кончается страх, кончается и инстинкт самосохранения.
 Так кончается и человек. Так рождается Мессия.
 Он провёл лезвием по ладони.
 Резкая боль, живая реакция тела на вторжение.
 Кровь была тёмно-алой.
 Он отложил нож и растёр кровь между ладонями, потом он поднёс их к лицу и размазал кровь по лбу, по щекам, подбородку.
 Он чувствовал липкую теплоту и металлический запах, видел своё отражение в тёмном экране: лицо безумца, готовящегося к своей главной битве, словно варвар.
  Потом он приложил руку к обложке книги, оставив на ней чёткий отпечаток собственной ладони цвета крови.
 Потом он произнёс, глядя прямо в объектив: «Долой Большого Брата».
  Ставки были сделаны.
 Он ставил на зеро.
  Роман Бочаров
 2025.