Почему люди не летают?

Аннотация

Двое молодых людей обсуждают, почему люди не летают, придумывают, как нарастить перья и подняться в воздух. Холод, ветер, дрожь и страх падения переплетаются с их мыслями. Постепенно читатель понимает: эти люди не такие, как все. И внезапный крик детей разрушает напряжение, открывая странность их мира, логику и желание полета.


Высокий блондин стоял на краю поля, плечи прямые, руки слегка подняты, как будто готовились к взмаху. Ветер колыхал его свободную светлую одежду, прохладный поток обдавал лицо и шею, лёгкая дрожь пробегала по пальцам.
— Почему люди не летают? — тихо спросил он, глаза широко раскрыты, следя за движением воздуха.
— Потому что у нас нет крыльев, — ответил короткий, приземистый брюнет, волосы кучерявые, плечи напряжены, движения резкие, почти дерганые. Он слегка наклонился, пальцы щупали воздух, будто проверяли плотность потока. — Только руки. Тяжёлые. Неподходящие.
— А если… нарастить перья? — высокий осторожно провёл рукой сквозь воздух, будто измерял сопротивление. — Прикрепить, вырастить… Может, тогда получится?
— Вырастить невозможно, — брюнет мотнул головой, в глазах блеск напряжения. — Но… можно почти летать. Если тело и разум будут работать вместе. Если поток воздуха совпадёт с движением…
Ветер усилился. Лёгкие напрягались, грудь сжималась от холодного давления, пальцы дрожали. Каждый шорох травы, каждый слабый свист ветра в ушах казался сигналом. Их движения были точны, но странны — медленные и осознанные у блондина, резкие и проверяющие у брюнета.
— Я чувствую… — блондин сделал маленький вдох, — если подняться… воздух сопротивляется, холод пронизывает тело, дрожь идёт по всем суставам… и всё равно хочется попробовать.
— А если ошибёмся… — брюнет слегка сжал кулаки, взгляд метнулся к небу, к потоку воздуха, — падение неминуемо.
Они снова замолчали, слушая, как ветер играет с листьями, как шуршит трава, как дыхание каждого соединяется с шумом окружающего мира. И на мгновение, почти невидимо, желание полета стало ощущаться в воздухе — лёгкая дрожь, напряжение, холод. Читатель замечает странность их разговоров и поведения, но пока не понимает, что эти люди — не совсем обычные.
— А если попробовать нарастить перья? — спросил высокий блондин, медленно проводя рукой сквозь воздух, словно измеряя плотность потока. — Прикрепить, пришить… или вырастить?
— Вырастить невозможно, — брюнет мотнул головой, пальцы ощупывали воздух, он коротко вздохнул. — Но почти летать… можно. Если тело и разум будут действовать вместе. Если поток воздуха совпадёт с движением рук и плеч…
Блондин наклонился, чуть прищурив глаза, и сказал тихо:
— Давление, баланс, центр тяжести… угол рук, сопротивление воздуха… Всё можно рассчитать. Но расчёт — не уверенность.
— А если ветер изменится? — брюнет вскинул руки, проверяя направление, — каждый порыв, каждый лист может разрушить баланс. Я чувствую это сразу… в пальцах, в плечах, в груди.
— Именно, — блондин кивнул, — если тело и разум работают идеально, можно совершить краткий толчок. Но риск огромен. Если ошибка… падение неизбежно.
Ветер усилился. Лёгкий холод пронзал кожу, дрожь проходила по плечам, пальцам, коленям. Их дыхание стало прерывистым, каждый вдох ощущался как сопротивление воздуха. Блондин держался спокойно, движения медленные, точные; брюнет напрягался, импульсивно проверял поток руками, пальцами ощущал мельчайшие колебания воздуха.
— Я чувствую, что хочется попробовать, — тихо сказал блондин, — несмотря на страх. Даже если тело сопротивляется, холод и дрожь не исчезнут…
— Я тоже хочу, — брюнет кивнул, слегка стиснув зубы, — но если ошибка… — он замолчал, и дрожь его пальцев стала сильнее.
Шорох травы, свист ветра, лёгкий натяг одежды на плечах, холод, сопротивление воздуха — всё смешалось в ощущение предстоящего события. Читатель начинает догадываться: эти люди не такие, как все. И в воздухе повисло лёгкое предчувствие возможного полета, ещё не свершившегося, но уже почти ощутимого.
Ветер стал холоднее, более резким, свистел между деревьями, шуршание травы усилилось. Холод пронизывал плечи, пальцы сжимались, дрожь пробегала по спине, дыхание стало прерывистым.
— Если мы попробуем одновременно, — сказал блондин, высокий и худощавый, руки подняты, медленно проверяя поток воздуха, — нужно учитывать центр тяжести, сопротивление воздуха, взаимное положение рук и плеч. Каждое движение должно компенсировать движение другого.
— Центр тяжести… — брюнет, короткий и приземистый, волосы кучерявые, широко расставленные плечи, дернул руками, проверяя сопротивление, — если порыв ветра изменится, каждая секунда может разрушить баланс. Я ощущаю это сразу: в пальцах, в плечах, в груди.
— Давление воздуха на кожу, дрожь в мышцах, покалывание пальцев, холод… — блондин продолжал, голос ровный, почти шепот. — Всё нужно учитывать. Любая неточность — падение.
— Любая ошибка — и всё. — брюнет резко сжал кулаки, дрожь усилилась, сердце билось быстрее. — Но я хочу попробовать.
Шаг за шагом они ощущали каждый поток воздуха, каждый порыв, который пытался изменить их положение. Блондин анализировал: угол рук, плотность воздуха, аэродинамику тела. Брюнет считывал эти же показатели через ощущения: холод, дрожь, напряжение, сопротивление ветра, покалывание на коже.
— Я боюсь… — брюнет сжал зубы, — но хочется. Каждая клетка говорит «нет», но желание — сильнее.
— Согласен, — блондин кивнул, — расчёт точен, но всё равно остаётся неизвестность. И это… это заставляет тело дрожать сильнее.
Ветер свистел, холод пробирал до костей, пальцы и плечи дрожали, дыхание учащалось. Их тела реагировали на каждый поток воздуха, на каждый порыв, а разум одновременно считывал, анализировал и предчувствовал возможный исход.
Читатель начинает понимать: эти люди не совсем обычные. Их логика, страх, желание, движения и реакции на ветер создают ощущение, что перед ним — мир, где физика, ощущения и внутренняя логика переплетаются иначе, чем у обычных людей. Саспенс нарастает: вот-вот произойдёт что-то, чего нельзя предугадать.
Ветер стал свирепее. Он бил в плечи, холод проникал под одежду, дрожь проходила по всему телу. Лёгкие напрягались с каждым вдохом, пальцы сжимались сами собой, как будто проверяли плотность воздуха, и сердце билось так, будто хотело вырваться из груди.
Блондин стоял прямо, медленно поднимая руки, наблюдая за каждым движением воздуха вокруг. Он считал: угол рук, сопротивление ветра, давление на тело. Его внутренний голос твердил о логике, расчётах, безопасности.
— Я чувствую… — тихо сказал брюнет, короткий и приземистый, —если шагнуть даже мысленно, тело уже реагирует: дрожь, холод, покалывание в пальцах. И всё равно… хочется подняться.
— Страх есть, — блондин кивнул, — но он стал частью расчёта. Каждое ощущение, дрожь, холод, сопротивление воздуха — всё можно учитывать, но не контролировать полностью.
Они молчали. Шорох травы, свист ветра, прерывистое дыхание, удары сердца — всё сочеталось в напряжение, которое можно было почти потрогать. Каждое мгновение растягивалось, словно натянутая струна, готовая лопнуть.
— Если ошибёмся… — брюнет сжал кулаки, — падение неизбежно.
— И всё равно хочется, — блондин чуть наклонил голову, глаза следили за потоком воздуха, пальцы ощупывали ветер. — Каждое движение, каждый порыв — как возможность, как шанс, который нельзя упустить.
Дрожь усиливалась, холод стал ощутимее, дыхание учащалось. Читатель почти полностью догадывается: эти люди не обычные. Их внутренний мир, логика, ощущения — всё отличается от нормы.
И в этом молчании, полном ветра, холода и дрожи, предчувствие события стало почти осязаемым. Читатель ощущал, что вот-вот кто-то предпримет невозможное. Напряжение достигло пика, и воздух, холодный и плотный, словно держал тайну, которую можно было лишь угадывать.
Ветер свистел, холод обжигал плечи, дрожь проходила по пальцам, сердце билось слишком быстро. Они стояли, почти неподвижные, поглощённые собственными ощущениями, внутренними потоками мыслей и предчувствием события, которое могло произойти в любой момент.
И вдруг раздался резкий, пронзительный крик:
— Мама! Папа! А почему у этих дяденек и тетенек глупые лица?!
Родители подпрыгнули, бросились к детям, пытаясь их остановить.
— Так нельзя! — кричала мама, зажимая рот ребёнку.
— Не кричите! — добавил отец, краснея от смущения.
Аутисты даже не моргнули. Их взгляды оставались направленными на ветер, холод и шорох травы, на дрожь в собственных телах и на чувство, которое нельзя было назвать страхом или радостью — просто существование в потоке. Нечем было обижаться, нечем реагировать.
— … — блондин медленно провёл рукой через воздух, проверяя сопротивление. Каждое движение было точным, выверенным, как будто дети и их родители существовали в другом измерении.
— … — брюнет сжал кулаки, дрожь в плечах усилилась, но внутри него желания подняться, ощущения холода и сопротивления воздуха оставались неизменными.
Контраст был резким. Долгие часы саспенса, внутренние размышления, холод, дрожь и желание полета — всё это внезапно обрушилось на читателя простым, почти комическим криком ребёнка. И именно в этом моменте окончательно раскрылся их мир: логика, восприятие, страх, паника и желание полета — всё «не как у обычных людей».
Ветер шумел по-прежнему, холод пронизывал тела, дрожь не исчезала, дыхание оставалось прерывистым. Паника и желание подняться, предчувствие невозможного — всё это оставалось живым, даже когда мир вокруг смеялись и кричали.


__________________________________________________________


Why Can’t People Fly?
By Jakhangir Abdullajev


Abstract

Two young people are discussing why people can't fly, devising ways to grow feathers and take to the air. Cold, wind, shivering, and the fear of falling intertwine with their thoughts. Gradually, the reader realizes: these people are not like everyone else. And the sudden cry of children breaks the tension, revealing the strangeness of their world, their logic, and their desire to fly.

Chapter 1. Whisper of the Wind


The tall blond stood at the edge of the field, shoulders straight, hands slightly raised as if ready to take flight. The wind tossed his loose, light-colored clothes, a cool current brushing his face and neck, a faint shiver running through his fingers.
“Why can’t people fly?” he whispered, eyes wide, tracking the movement of the air.
“Because we don’t have wings,” replied the short, stocky brunette, shoulders tense, curly hair bouncing as he leaned forward, fingers testing the air, feeling its density. “Only hands. Too heavy. Not designed for it.”
“What if… we could grow feathers?” the blond said, carefully moving his hand through the air. “Attach them, sew them on… maybe then it would work?”
“Impossible,” the brunette shook his head, a spark of tension in his eyes. “But… almost flying is possible. If body and mind act together. If the airflow aligns with our movement…”
The wind strengthened. Light cold cut through their skin, shivers ran along their fingers, each rustle of grass, each faint whistle of the wind felt like a signal. Their movements were precise, but strange—slow and deliberate for the blond, sharp and testing for the brunette.
“I feel…” the blond took a small breath, “that if I rise… the air resists, the cold penetrates, shivers run through every joint… and yet I want to try.”
“But if we fail…” the brunette clenched his fists, gaze drifting to the sky, to the currents of air, “falling is inevitable.”
They fell silent, listening to the grass rustling, the wind whistling, their own breaths mingling with the world around them. For a fleeting moment, the desire to fly hung in the air—shivering, tense, cold. The reader notices the strangeness of their dialogue and behavior, but still doesn’t fully understand: these are not ordinary people.


Chapter 2. Mechanics and Feathers


“What if we tried to grow feathers?” the tall blond asked, slowly sweeping his hand through the air, measuring its density. “Attach them, sew them on… or grow them?”
“Growing is impossible,” the brunette shook his head, testing the air with his fingers, short breaths escaping. “But almost flying… maybe. If body and mind work perfectly together. If every movement aligns with the airflow…”
The blond leaned slightly, squinting, and whispered,
“Pressure, balance, center of gravity… angle of the arms, air resistance… everything can be calculated. But calculation isn’t certainty.”
“What if the wind shifts?” the brunette flung his hands to test the direction. “Every gust, every leaf could destroy the balance. I feel it instantly… in my fingers, shoulders, chest.”
“Exactly,” the blond nodded, “if body and mind act in perfect sync, a brief lift is possible. But the risk is enormous. One mistake… a fall is unavoidable.”
The wind surged. Cold pierced their skin, shivers ran down shoulders, fingers trembled. Breaths came in sharp, uneven bursts. The blond remained calm, movements slow and precise; the brunette tensed, testing the currents with his hands, feeling every subtle shift in the air.
“I want to try,” the blond said softly. “Even though fear exists, even though the body resists, the cold and shivers persist…”
“I want too,” the brunette nodded, teeth clenched. “But one mistake…” He fell silent, the shiver in his fingers intensifying.
The rustle of grass, the whistle of wind, the tug of clothing, the cold pressing against skin—all mixed into a tangible sense of the approaching event. The reader begins to sense: these people are not like everyone else. A faint premonition of flight lingers in the air, palpable yet unrealized.

Chapter 3. Deep Calculations and Fear


The wind grew colder, sharper, whistling through the trees, the grass rustling more insistently. Cold bit at their shoulders, shivers ran down their spines, and their breathing became uneven.
“If we try together,” said the tall blond, arms raised, testing the airflow, “we must consider center of gravity, air resistance, and each other’s positions. Every movement has to compensate for the other.”
“Center of gravity…” the short, stocky brunette muttered, fingers probing the air, “one gust, one misstep, and balance is gone. I feel it instantly—in my fingers, shoulders, chest.”
“Air pressure on the skin, shivers in the muscles, tingling in the fingers, cold…” The blond continued, calm, almost whispering. “Everything must be accounted for. Any error—falling.”
“Any mistake—and it’s over.” The brunette clenched his fists, shivers rising, heart racing. “But I want to try.”
Step by step, they sensed each gust, each shift that might alter their position. The blond analyzed: arm angles, air density, aerodynamics of the body. The brunette read the same data through sensation: cold, shivers, tension, air resistance, skin tingling.
“I’m scared…” the brunette gritted his teeth. “But I want it. Every cell screams ‘no,’ yet desire is stronger.”
“I agree,” the blond nodded, “the calculation is precise, yet uncertainty remains. And that… makes the body shiver even more.”
Wind whistled, cold cut to the bones, fingers and shoulders trembled, breaths became erratic. Their bodies reacted to every shift of air, while minds calculated, analyzed, and anticipated outcomes. The reader realizes: these are not ordinary humans. Their logic, fear, desire, and reactions to wind form a world unlike any other. Suspense tightens: something impossible might happen at any moment.


Chapter 4. Silence and Waiting


The wind grew fierce. Cold pierced through layers of clothing, shivers ran through every joint. Lungs strained with each breath, fingers clutched at the air as if measuring its resistance, hearts raced.
The blond stood still, arms raised, watching every movement of the air. His inner voice spoke of logic, calculations, safety.
“I feel…” whispered the short brunette, shoulders tense, “if I even step mentally, my body reacts—shivers, cold, tingling in the fingers. And yet… I want to rise.”
“Fear exists,” the blond nodded, “but it is part of the calculation. Every shiver, every chill, every resistance—can be considered, but not fully controlled.”
They remained silent. Rustling grass, whistling wind, uneven breaths, heartbeats—all combined into tension one could almost touch. Every moment stretched like a taut string, ready to snap.
“If we fail…” The brunette clenched his fists, shivers intensifying.
“And yet I want to,” the blond tilted his head, eyes scanning the air currents, fingers sensing the wind. “Every movement, every gust—it is a chance, an opportunity that cannot be missed.”
Shivers rose, cold deepened, breath quickened. The reader senses fully now: these are not ordinary humans. Their perception, logic, and desire to fly create a world apart from the ordinary. Suspense peaks, the premonition of something imminent hangs heavy in the air.


Chapter 5. Breaking the Silence


The wind whistled, cold lashing at their shoulders, shivers running through their fingers, hearts racing. They stood almost motionless, absorbed in their own sensations, internal currents of thought, and the anticipation of an event that could happen at any second.
Then, suddenly, a sharp, piercing scream cut through:
“Mom! Dad! Why do these men and women have such silly faces?!”
Parents jumped, rushing to silence the children.
“That’s not polite!” the mother scolded, covering the child’s mouth.
“Stop shouting!” the father added, blushing with embarrassment.
The autistic men didn’t react. Their gazes remained fixed on the wind, the cold, the rustling grass, on the shivers running through their bodies, on a feeling that could not be called fear or joy—just existence within the flow. There was nothing to be offended by, nothing to respond to.
…The blond slowly swept his hand through the air, testing the resistance. Every movement measured, deliberate, as if the children and parents existed in another dimension.
…The brunette clenched his fists, shivers intensifying, yet the desire to rise, the cold, the wind resistance remained unchanged.
The contrast was sharp. Hours of suspense, deep reflections, cold, shivers, and the desire to fly—all shattered by a simple, almost comic child’s cry. And in that moment, the world of these men became fully revealed: their logic, perception, fear, panic, and yearning to fly—everything was “not like ordinary people.”
The wind still howled, cold still pierced the skin, shivers persisted, breaths remained erratic. Panic, desire to lift off, anticipation of the impossible—all stayed alive, even as the world around laughed and shouted.