Марлен Дитрих

Встретив женщину, подобную Марлен Дитрих, я бы, несомненно, пропал.
У меня не было бы ни единого шанса устоять — не влюбиться в неё было бы выше моих сил.
 Речь не только о плотском влечении, хотя и оно, безусловно, присутствовало бы.
Но главное — та холодная магнетичность и одухотворённость, что читались в каждом её взгляде, в отточенности каждого жеста. Ни с чем не сравнимый, бархатно-томный тембр голоса…
 Всё это пленяло раз и навсегда, не отпуская уже никогда.

В чём же секрет этой неотразимости? Думается, не в одной лишь красоте, а в гениально выстроенном противоречии. Она была воплощённой амбивалентностью: лед и пламень, отстранённость и страсть, мужественная сила и уязвимая женственность.
Её магия — это магия дистанции и намёка. Она не предлагала себя — она допускала к себе, заставляя зрителя (а в воображаемой встрече — и собеседника) проделать весь путь мысленного и эмоционального напряжения, чтобы лишь приблизиться к разгадке её тайны.

«Холодная магия» — это броня безупречного стиля и самообладания. «Одухотворённость» — это проблеск живой, мыслящей, страдающей души, мерцающей сквозь эту броню.
А её голос…
Он был самостоятельным персонажем, звучащей тенью, завершавшей образ.
 Это был не инструмент для болтовни, а атрибут власти — власти замедлить время, приглушить свет, заставить вслушиваться в паузу между словами.

Именно этот сплав создавал ощущение не мимолётного увлечения, а судьбоносной встречи, после которой мир уже не мог быть прежним.
Она становилась эстетическим каноном, живой легендой, мерой очарования.

Мария Магдалена…
 Да, за сияющим псевдонимом «Марлен» всегда стояла реальная женщина с её сложной, не публичной жизнью.
И, быть может, окончательная победа её искусства в том и заключается, что мы уже не можем — и не хотим — разделять миф и человека.
 Они сплавились в единый, вечный образ, сила которого — в его абсолютной, неоспоримой завершённости.
 Перед таким совершенством можно только капитулировать.
Безоговорочно и навсегда.