Пахрудин

Четвертая серия. Декабрь 2025.

"Пахрудин"

Мой прекрасный и любимый читатель, по вашим просьбам поставлю точку в истории про задира-горца Пахрудина. 
В жизни каждого человека бывает что-то обязательно и всегда — впервые. Да, оно может повторяться потом много раз. Но это будет то же самое, и всё же другое. То, которое уже не то. Вроде бы всё то же, но там не будет первозданной свежести — эмоционального драйва. Допускаю, что вообще может скатиться до: «ну, такое…» 

Первый опыт в чём-то — новый узор-ветка в жизни. Причём онтология всего этого — живая бесконечность. Проявления — от материального до тонко-трепетного: ревущего от горя горского, или хохочущего до слёзных небес и коликов в животе, на грани захлебнуться от смеха и потерять сознание от нехватки воздуха… Такое тоже бывает. 

Пример: «первые права» — машинннаааа! О, как она гудит и пахнет свободой и дорогой, корявыми понтами перед девчонками. «Первая любовь» — чмок! В щёчку — и зарделся, как осиновый листок, и так хорошо до дрожи в теле от любви. Боже, как она прекрасна! Приходит теперь во сны, садится поудобнее и смотрит пристально — и так, пока будильник не зазвенит, а пацану утром в школу чапать по ветреному морозу. 
Первые стихи, первые песни, первое предательство, первая сигарета — и последняя в жизни сигарета. Первая охота, первая рыбалка и так далее. «Опыт — сын ошибок трудных». 

Так вот, Пахрудин был мой «первый в жизни разбитый нос». 
Потом «разбитые носы» пройдут гуськом через юность и молодость, держась за руки — весело и больно подпрыгивая. Как у всех пацанов того времени. 

Пахрудин со временем признал силу моего детского духа. А когда мне удалось повесить ему под правый глаз замечательно красивый синючий фингал-бланш, он стал остерегаться. Маленький агрессор превратился в нормального человека — по отношению ко мне. 
Пахрудин всех задирал. Не помню, до какого класса он учился — я его не очень любил за буйный нрав. Но случился один эпизод, связанный с нашей школьной жизнью, который растопил — умилил моё детское сердце, и я его простил. 

Было 23 февраля. Каждому классу достался определённый род войск, и ученики должны были стилизовано сделать головные уборы, погоны и одёжку, если получится. Нашему классу достался ВМФ. И родители зашуршали старательно ножницами по цветным бумагам. Конечно, все эти мероприятия требовали от взрослых душевных и физических сил. Некоторые воспринимали это всё «в мягкие штыки» или как «необходимое зло». Я их понимаю теперь, будучи взрослым: притащил еле живое и уставшее тело домой с работы, накормил его, аккуратненько, незаметно протащил мимо диванного, втыкательно-расслабительного телевизора — прямо к столу, где лежат клей, бумага, картон, иголки и желание, чтобы ребёнок выглядел достойно среди других детей. Мощная мотивация? Ещё какая! 

Понятно — тельняшку сделать проще: на треугольную картонку, воткнул под шею — всё, наполовину моряк! Бескозырку — повозиться надо: ленточки пришить, приклеить. 
Старались мамы, плевались папы, но делали. 

А у Пахрудина случилась беда в тот момент: папа был в отъезде, а мама — повар, — заболела сильно, и её срочно положили на операцию. И Пахрудин остался один дома. Сам себе кушать варил, сам себя в школу собирал. Как-то, молодец, справлялся — этот маленький школьник. 
И в назначенный час Икс, 23 февраля, когда мы вошли в спортзал все в сделанной родителями морской форме и в самодельных бескозырках, Пахрудин гордо встал в строй «моряков»… в поварском колпаке (мамином!) с пришитыми к нему ленточками. 
И на наше смешливое недоумение чётко, аргументированно бабахнул: 
— Я — кок! Я кашу буду варить на корабле! 

Знаете, что было дальше? Все, как стояли, так и упали! 

19.12.25 
@YamalButkov