Глава 9. Порщик-натурщик 9 Новогодний тариф

Подвал арендованный. В документах — «ивент-пространство».
По факту — бетон, слив в полу, крюк в потолке, складные кресла вдоль стен.
Мишура дешёвая, гирлянда мигает через раз. Плакат: «С Новым счастьем!»

Телевизор старый, настроен заранее.
До курантов — двадцать минут.

Вакансия висела честно:
«Порщик-Натурщик. Праздничный тариф. Повышенная нагрузка. Оплата — до 30 млн за ночь.»

Алексей.
48 лет.
Бывший учитель литературы.
Пришёл сам. Без иллюзий. Но с удивлением что зарплата огромная. Менеджер сообщила что условия труда тоже не лёгкие.
Договор прочитал. Подписал. Деньги видел авансом.

Один раз.
Отработаю — уйду.

Его раздевают без спешки. Не грубо — деловито.
Костюм Деда Мороза — укороченный кафтан, синтетическая борода, колпак.
Штанов не предусмотрено — «для удобства доступа».
На грудь вешают табличку:

ПОРЩИК-НАТУРЩИК №9
НОВОГОДНИЙ ТАРИФ
АКТИВ С 23:55

Усаживают на кресло с жёсткой спинкой.
Руки фиксируют за подлокотниками. Не наручники — ремни, чтобы не резать кожу.
Ноги разводят и фиксируют. Проверяют устойчивость.

— Сидеть сможешь?
Он кивает.
— Отлично.

Гости заходят по одному.
Не толпа. Не ор.
Элита приходит как на процедуру.

Кто-то снимает пальто.
Кто-то проверяет телефон.
Кто-то сразу садится.

Никто не смотрит на него как на человека.
Смотрят — как на объект тарифа.

— Начнём без суеты, — говорит женщина в мехах. — Время дорого.

Телевизор прибавляют.
Куранты близко.

Первое действие — подготовка.
Ему в рот вставляют пластиковый расширитель. Не больно. Унижает.
Чтобы «не мешал процессу».

Второе — разметка.
Маркером проводят линии по телу.
— Чтобы не сбиться, — буднично объясняют.

Третье — проверка реакции.
Лёд из ведра высыпают на голову и грудь.
Он вздрагивает.
— Нормально. Живой.

Куранты.

Первый удар —
Ложка протухшей черной икры. Грубо, глубоко, до спазма. Не кормят — затыкают ложку в глотку.

Второй —
Шампанское льют прямо в лицо, не прекращая, пока он не начинает задыхаться.

Третий —
Бенгальский огонь. Не тычком — медленно проводят, чтобы горело дольше и воняло жареным учителем.

Четвёртый —
Стеклянная игрушка разбивается о пол.
Осколок вдавливают в бедро, фиксируя рукой, чтобы не дёрнулся.

Пятый —
Аэрозольный снег. Прямо в лицо и на открытую кожу.
Химия жжёт. Никто не реагирует.

Шестой —
Пауза.
Старик просто смотрит. Долго.
— Не закрывай глаза, — говорит спокойно.

Седьмой —
Его заставляют кивать под каждый удар курантов.
Не получается — бьют по лицу ладонью, возвращая «ритм».

Восьмой —
Миска с оливье. Не едой — массой.
Вдавливают в рот, размазывают по лицу, втирают в раны.
— Праздник же.

Девятый —
Каблук. Не резко. С весом.
— За будущее, — комментируют между делом.

Десятый —
Мочатся всей толпой на него. Без крика, без истерик.
Как закрывают сделку.

Одиннадцатый —
Конфетти. Сыплют и втирают, чтобы липло.

Двенадцатый —
Бутылка. Не в лоб — по касательной, чтобы не убить.
Точный удар. Тренированный.

Куранты заканчиваются.

Все хлопают.
Без эмоций.
Кто-то говорит:
— Отличная отработка.

Конверты складывают аккуратно.
Тридцать миллионов. Всё по договору.

Гости уходят.
Телевизор желает счастья.

Алексей сидит ещё минуту. Потом ремни снимают.
Он сползает на пол.

Тело — болит.
Голова — работает.

Он шепчет, без пафоса:
— Учитель… литературы…
Улыбается. Не от радости — от факта.

Работа выполнена.

Вакансия обновляется.
Тариф стандартный, новогодний.

Ждут следующего.