Глава 31. Выбор

Лилия очнулась внутри древнего, изувеченного временем храма. Купол его рухнул, обнажив внутреннее святилище навстречу безжалостному небу. Сквозь зияющую рану в небесах пронзал сумрак луч света, словно перст указующий, выхватывая из полумрака каменный постамент, а на нём – жезл.
     Он был сотворён из чёрного металла, отливающего багровым , словно в его жилах застыла кровь драконов, обратившаяся в камень. По всей его длине вились гравировки – чешуйчатая спираль, переходящая в когтистые лапы. На вершине жезла застыл драгоценный камень, подобный бутону дремлющего цветка, мерцающий тусклой, алой зарёй. Ветер, гуляющий сквозь руины, приносил шёпот, будто сами камни, помнящие коснувшееся их величие, предостерегали: это место не забыло своих повелителей. И жезл – последний ключ к их спящей мощи – ждал того, кто осмелится пробудить древнее пламя.
    Лилия, не смея дышать, приблизилась к постаменту. Едва коснувшись камня, она ощутила, как воздух вокруг сгустился, превращаясь в вязкий, давящий туман. Шёпот камней сложился в гомон призрачных голосов, одновременно предостерегающих и манящих. Внезапно камень на вершине жезла вспыхнул нестерпимым пламенем, вычерчивая своими лучами на полу святилища сложный узор из алых линий – они сплетались в круг, определяя древнюю руну, словно печать, сдерживающую хаос.
Девушка замерла, в горле застыл ледяной ком, но ни единым жестом не выдала охватившего её страха. Из зияющих трещин на стенах, из-под груды обломков, из густой тени, словно кошмарные сновидения, начали проявляться очертания. Не тела — призрачные силуэты, сотканные из сумрака и мерцающих искр. Десять, двадцать, тридцать… Бесчисленное множество призрачных фигур с измождёнными лицами и глазами, пылающими, словно раскалённые угли. Стражи. Хранители древней тайны, забытые самой историей. Один из них, возвышаясь над остальными, выступил вперёд. Его облик был зыбок и переменчив: то являл собой воина в чешуйчатых доспехах, то обращался в полудракона с перепончатыми крыльями. Голос, прозвучавший эхом в сознании Лилии, напоминал скрежет камня о камень в глубине этих руин.
— Кто посмел коснуться наследия Повелителей?
Лилия сжала кулаки, чувствуя, как всепроникающий страх пробирает до костей, словно зимний холод.
— Я пришла за Жезлом! — бросила она вызов теням дрожащим, но полным решимости голосом.
Призрак склонил голову, будто прислушиваясь к биению её сердца. Руна под ногами вспыхнула багровым огнём, и воздух наполнился яростным вихрем образов: грохот битвы, драконьи крылья, заслоняющие солнце над пылающими городами, отчаянный рывок человека, вырывающего Жезл из самого сердца этого храма…
— Кровь Повелителей течёт в твоих жилах, но достаточно ли в ней огня? — проскрежетал Страж, обдавая Лилию могильным холодом.
Он протянул руку, и из его ладони вырвался сгусток алого пламени, принявший форму распустившейся лилии. Огненный цветок замер в воздухе перед девушкой, пульсируя, словно живое, бьющееся сердце.
— Докажи! — произнёс Страж, и в его голосе слышалось нескрываемое презрение и угроза.
– Что это? – прошептала Лилия, словно завороженная, глядя на пляшущее пламя. В его глубине угадывались отблески небывалой мощи, силы и отваги.
– Это жизнь дракона, – с кривой усмешкой проскрежетал призрак. – Если хочешь заполучить Жезл, должна поразить самое сердце пламени.
– И что… что произойдет? – с тревогой проговорила девушка, переводя взгляд с огня на бесстрастное лицо призрака.
– Ты задаешь слишком много вопросов, смертная! – процедил Страж, и его слова, казалось, пропитались тысячелетней злобой. – Дракон умрет. Вот что произойдет.
– Что?! – Лилия отшатнулась, споткнувшись о щербатый камень. – Ты хочешь, чтобы я… убила дракона? – выдохнула она, ощущая, как в груди все сжимается от ужаса.
– Не драматизируй, – равнодушно пожал плечами призрак. – Просто умрет одна ящерица. Делов-то!
– Просто… умрет, – эхом повторила Лилия, чувствуя, как в горле пересыхает.
– Именно, – кивнул Страж, и в его глазах мелькнул злорадный огонек. – Таков закон. Чтобы обрести силу, нужна жертва. Ничего не дается просто так.
Холодок страха сковал Лилию при одной мысли, что ей придется лишить жизни Аррхора или Эори. Багровое пламя перед ней пульсировало с дразнящей силой, словно насмехаясь над ее смятением.
– Неужели нет другого пути? – прошептала она, словно находясь в полусне.
– Есть, – медленно покачал головой призрак, и в его голосе прозвучали нотки торжества. – Твоя жизнь! – рявкнул он вслух, и эхо его слов разнеслось по истерзанному временем залу.
– Власть требует жертв, – продолжал Страж, обращаясь к девушке на ее родном языке. – Либо ты принимаешь закон предков, либо уходишь ни с чем.
– А если я умру? – спросила Лилия, пытаясь унять дрожь в руках.
– Жезл будет сокрыт от мира на две тысячи лет, – бесстрастно ответил призрак. – И, возможно, твой народ обретет долгожданную свободу и счастье. Но ты об этом уже не узнаешь.
Пламя в его руке дрогнуло, словно вторя смятению, захлестнувшему Лилию. В этот миг истина опалила ее сознание: пути назад нет. Здесь и сейчас она должна сделать выбор, и цена его уже названа, выгравирована в самом сердце.
В вихре воспоминаний, словно осколки разбитого зеркала, пронеслись образы: Аррхор, исполин, чья серебристая чешуя отражала свет звёзд. Она вспомнила, как они вместе парили над белоснежными вершинами гор и бескрайними долинами, как он доверчиво склонял свою мощную голову к ее ладони. Лилия закрыла глаза, пытаясь унять безумный стук сердца, эхом отдающийся в ушах. Глубокий вздох наполнил ее грудь обжигающей решимостью, соединённой с отчаянием.
– Я отдаю свою жизнь! – прошептала она, и слова эти казались хрупким лепестком, сорвавшимся с увядающего цветка.
Силуэты в полумраке, казалось, обменялись мимолётными взглядами.
– Громче! – пророкотал Страж.
– Я… отдаю… свою… жизнь! – произнесла Лилия, чеканя каждое слово, словно высекая их на надгробной плите.
Из клубящейся тьмы выступил еще один призрак, протягивая ей сосуд, украшенный замысловатой резьбой, перекликающейся с орнаментом на жезле.
– Что ж, – усмехнулся Страж, в его смехе слышались отголоски вечности. – Выбор сделан. Проведи же своим кинжалом по нежной коже руки, и пусть кровь человеческая станет платой за жизнь презренных тварей! В этот кубок будет стекать алая река, пока не иссякнет твой источник жизни. Ты ослабнешь, и сумрак поглотит тебя. Забудутся друзья, веселье, радость… Ты исчезнешь!
– Я буду жить в их сердцах! – с вызовом произнесла Лилия. – Это лучше, чем запятнать руки кровью невинных созданий!
– Хм, – проскрежетал призрак. – Тебе виднее. Готова?
 – Да! – почти выкрикнула она.
– Прощай! – он махнул рукой, словно отпускал птицу в небо.
Лилия, не дрогнув, извлекла из ножен свой кинжал. В последний раз обвела взглядом сумрачное святилище и прикоснулась острым лезвием к своей коже. Алая, горячая кровь тонкой струйкой устремилась в подставленный сосуд, наполняя черноту багрянцем. Девушка держалась на ногах, пока последние силы не покинули ее. Веки отяжелели, земля ушла поплыл из-под ног. Она закрыла глаза и медленно осела на холодный пол.
– Я вас очень люблю, мои дорогие… – прошептала она заледеневшими губами и погрузилась в бездонную тьму.