История переписки 6

Шестая часть рассказа "История переписки" из будущего сборника "Чудесные новогодние истории из почтового ящика"




 31 декабря. Примерно 21:31. Подъезд многоквартирного дома. Напротив внешней двери на стенах красуется плиточный шоколад серых почтовых ящиков , который то и дело зябнет в последние часы от морозного воздуха, что белыми хрустящими клубами пара вламывается в подъезд с каждым новым входящим и выходящим жильцом или гостем. Несут мимо ящиков в дом свежие с мороза пластиково-хрусткие майки-пакеты из магазинов, откуда торчат то бутылки с газированными напитками, то багеты, то рыбные головы, то даже зеленый лук. Бывает что кто-то выносит пакеты наружу. Оттуда глядят тоже бутылки, коробки, этикетки, емкости - но только уже использованные и бросаемые теперь людьми за околицу их предпраздничной жизни в самый-самый обидный момент - когда бой курантов уже так близко, а ты - пустая коробка из-под какого-нибудь оливье - оказываешься им вдруг больше совсем ненужной и даже лишней. И праздник тебе теперь придется встречать в полумраке холодного уличного контейнера. Почтовые ящики дышат - их щелочки-жабры раскрыты, как и всегда, и жадно глотают морозный хрустальный воздух, вдыхают веселые и озабоченные, рассеянные и сосредоточенные, мягкие и грубоватые голоса, осколки хрустального смеха, обрывочки слов. Никто никогда не спрашивает почтовые ящики, как и многие вещи на свете - о чем они знают, что видели, помнят, как много впитали в себя атмосфер, ощущений и образов. А если спросить и спросить настоятельно - то услышишь, возможно, все то, в чем нуждался. Конечно же не от них - но как будто бы даже и с их помощью. Ведь вещи, что остаются на месте - порой видят больше, чем кто-либо, кто двигается по пространству. Порой просто стоя на месте - увидишь так много текущей мимо тебя жизни, как будто бы обошел много стран. А стоишь. Все течет и течет мимо тебя.
 Заходят доставщики - желтые, синие, красные, розовые... Иногда даже рыжие или зеленые. Все разные. Одних только доставщиков сколько сегодня увидишь - так, стоя здесь, на одном месте. И этот молодой человек почти все время тоже стоит сегодня на одном месте. Но не совсем. То чуть на улице постоит, то все же внутрь зайдет с очередным жильцом или доставщиком вместе - согреться и подышать в желтом теплом пространстве, вместо холодного темно-синего, которое каждый твой вздох просвечивает как рентген - делает белым, густым, вьющимся в воздухе - и неизменно тут же внаглую обнародует результаты своего снимка. Все видят в морозном воздухе как ты дышишь. А это ведь не всегда хорошо. Порой ты не хочешь чтоб кто-нибудь видел, как это происходит. Не всем в мире можно доверить такое зрелище. Иной может это запомнить, а после - и летом использовать. Уже чисто по памяти. Доверишь смотреть как ты дышишь лишь тем, кто сто тысяч раз перепроверен, и кто уж наверняка не помешает твоему дыханию ни по незнанию, ни умышленно. Да и то - всегда ведь можно допустить и здесь ошибку.
 Молодой человек иногда заходит и дышит в тепле. Здесь дышать иногда случается очень вкусно - какими-то жареными и печеными блюдами, что ароматом своим убегают сквозь щели дверей из квартир и догоняют свои выброшенные из жизни людей упаковки, как будто желая оправдаться перед ними: "Мы не по своей вине ведь одни будем встречать Новый год с людьми - так, без вас... Вы простите... Мы вас не забыли."   
  Молодой человек дышит, глядит на почтовые ящики очень внимательно - впитывает. Он старается их навсегда запомнить. Ведь, вот - как оказывается их скоро уже может не быть. Да и будут ли вовсе они когда-нибудь ещё тем, чем были для него в эти несколько декабрьских дней - чудесными гонцами, дивными послами из сказочной невероятной страны, которой, казалось бы, никогда на земле не могло быть совсем?.. Погревшись - выходит на улицу, где внимательно, пристально смотрит и на другие части дома. Во-первых - на окно. На одно окно, что следующее за балконом, а тот - следующий за балконом подъезда. Потом - на крыльцо. На фонарь над крыльцом. На дверь. На замутившееся окошко в подъезд, на асфальт перед домом. Все это - важно. Всего этого скоро, возможно, не станет, но в этом ещё плещется, как река в своих берегах, е; жизнь - незнакомая жизнь, неизведанная. Сегодня окно не горит. Сегодня ее, наверное, ещё нет дома... а и не надо было приходить настолько заранее... но ведь всё здесь, если вдуматься - должно быть пропитано ею. Когда смотришь на вещи и задаешь им вопросы - они отвечают. Возможно - не то, невпопад, не достоверно... Возможно - немножечко про тебя, а совсем и не про того, кто был с ними когда-нибудь связан - но все же ты не стоишь без толку на морозе, а все же вед;шь диалог. Как будто бы с другом. Когда узнаешь у вещей - с чем они могли быть связаны у кого-то, о чем напоминать, что содержать в себе, чем быть пропитаны - тогда вещи порой открываются и начинают откровенничать. И ты, хотя бы, можешь послушать их неразборчивый лепет, не доверяя вс; равно до конца, но и развлекая свой слух. Сегодня он много думает о том - что же, вс;-таки, это за жизнь? Очень странно что так он и не узнал ничего толком, хотя и хотел ведь ещё с самого начала. Да и сам о себе рассказал тоже крайне мало. На это, по сути, наверное просто не было времени. Так часто бывает - что говоришь обо всем самом важном как будто бы, а потом обнаруживаешь что, оказывается, совсем не сказал ничего о своих основных жизненных реалиях. Вот она - кем работает? И он?.. Он - ещё хоть кое-как это понятно - в гостиничном бизнесе. Но ведь это не все. Да ведь это - лишь очень малая часть всей его работы и совсем не основная. Кем кто мечтал стать когда рос? Как, на кого, где и с кем кто учился? Куда ездил, где побывал? Кто у них родственники и каковы с ними отношения? Ничего этого не было сказано. Казалось бы - это ведь основная история жизни, а про нее, вроде бы, и совсем позабыли. Наверное потому что вс; это не главное? Найд;шь человека, пойм;шь что с ним общее что-то в душе - неуловимое, тонкое, едва ощутимое - а до насущного, повседневного - так и не доходит никак. Уже будто знакомы с ним ближе, чем с кем-либо - а совсем ничего материального друг про друга не знаете. Бывает же так! А можно и все о себе рассказать, и тебе все расскажут - а будете вы далеко-далеко - словно на разных полюсах планеты. Бывает же...
 Сегодня прийти можно было намного позже. Намного. Зачем приходить тогда так рано? Не знает. Пришел. Ну, пришел и стоит. Глядит на окно - неживое пока, молчаливое, из которого нужно ещё с усилием, уговорами только какую-нибудь информацию выуживать. Смотрит на стены, на окна других квартир, на подъезд... На свою белую тучку пара, которая перед ним то и дело пляшет. Во всем этом что-то должно быть, что связано с ним - неразрывно связано. Он сам с собой это связал - ещё очень давно, лет эдак семь или восемь назад, когда в первый раз придумал себе свою сказку. Понятнее было бы просто в ней раз и навсегда разочароваться - просто, быстро и прозаично. Но вот - эта сказка не собирается так быстро рушиться. Возможно ей и не суждено совсем никогда быть разбитой? Возможно - она точно так же крепка, как и детская Вера в добро, в понимание, в дружбу, в любовь человека к человеку, души к душе, в поддержку, во взаимовыручку?.. Он пытается разобраться. Ждет Нового года и ждет новых-новых чудес. А они - где-то тут: всюду, вокруг. Они - в людях, что ходят туда и сюда: из подъезда, в подъезд, что живут и не знают или знают, напротив, точно так же - там, про себя, что есть сказка и чудо совсем рядом с ними - возможно внутри них самих - и найти это чудо легко - если только позволить любить себе самому и позволить любить точно так же ещё кому-нибудь. Чудеса всюду и ими наполнен предновогодний воздух. В чудесах ходят-плавают люди - несут газировки и банки, гирлянды и елки, везут детские коляски и сумки-тележки, болтают с кем-то и просто молчат. Кому-то он иногда открывает дверь - чтобы было полегче, а кто-то - ему. Он не знает код от ее домофона и не додумался раньше спросить, а ведь надо было уже давно - каждый раз ждет кого-нибудь проходящего чтобы следом скользнуть. Возможно для этого и пришел настолько заранее - чтобы точно не упустить шанс зайти с кем-нибудь и попасть точно в подъезд? Ведь вдруг никого вечером больше не будет?.. Хотя ведь есть домофон. Ей можно набрать и она откроет. Это точно. Пришла наконец к нему эта нехитрая мысль когда очередной из жильцов набирал рядом с ним свою собственную квартиру или квартиру нужных ему людей - во всяком случае ему без разговоров открыли. И он не доставщик, очевидно. За ним молодой человек юркнул в дверь. И опять стоит - дышит внутри теплым воздухом, прислушиваясь к звукам снаружи и пытаясь представить - как слушают их эти почтовые ящики?.. Вот, ящикам слышится слабенький треск и шорох за дверью подъезда - по снегу наверное или пакеты хрустят... Вот кнопочки нажимает снаружи какой-то жилец и они тонко-звонко поют свои личные задорные нотки - они запевалы за их маленьким кнопочным домофонным столом: за ними грянул хор всевозможных звуков и голосов, вплетенных в единую песню сигнала разблокированной входной двери. Вот дверь начинает скрипеть, открываться. Вот начинают уже быть слышны звуки улицы - шорох хрустящий мороза и приглушенный гул дороги, всевозможные тысячи еле слышных звуков в открытом пространстве, которые ясно дают понять: ты слышишь мир. Дверь открывается больше и звуки сильнее слышны. Так медленно, потихоньку она открывается, что крещендо это становится видимым, осязаемым как никогда раньше. Он наконец спохватывается и бросается открыть пошире дверь. Совсем заслушался звуками, а мог бы и раньше помочь. Девушка на коляске кое-как влезает в дверь, а он стоит. Открыл, подержал. Девушка, смешавшись, поблагодарила. Запыхавшаяся, растрепаная немного, красная с мороза. В руках пакеты из магазина доверху набитые какими-то съестными припасами. И вездесущие в эти новогодние часы бутылки с газировками тоже, конечно, тут. В первый раз молодой человек видит чтобы колясочник и столько продуктов с собою тащил. Ещё и девушка. Неужели никто другой не мог принести из родных? А если она одна живет - так зачем ей столько? Сама девушка худенькая - во всяком случае не обжора уж точно. Загадка. Пока этот ребус пытается молодой человек разрешить краем сознания, как и многие вещи, о которых ты вроде бы и не думаешь в полную силу, но все-таки задумываешься как-то так - боковым зрением своего мозга - открыл ещё и вторую дверь, подержал, выслушивая смущенные благодарности от девушки, а потом предложил помочь с пакетами. Она отказалась.

- Да не-ееее-еет, спасибо большое! Я их... сама. Они небольшие. Вы и так уже...

 Ещё что-то сказала, пока доезжала до лестницы, а потом видимо осознала - что дальше, действительно, никак. Сконфуженно огляделась, растерянно попробовала переложить свои сумки как-нибудь из стороны в сторону, и пока собиралась ещё с мыслями что же сказать, первым снова предложил помочь молодой человек.

- Ну давайте хотя бы по лестнице вверх подниму? Здесь же вообще секунда дела. Ладно?

- Ну... Хорошо. Спасибо большое. - глядя в пол абсолютно раздавленно начала собирать ручки пакетов девушка, чтобы отдать их ему. - Спасибо... Вы извините... пожалуйста. Я так... обычно просто не ношу. Столько. А это гости... Гость вернее... должен будет прийти. Поэтому... Спасибо большое.

 Он взял пакеты, поднялся к лифту, жд;т пока и она поднимется, а мозг начинает ещё одну странную задачку решать своим другим свободным краешком. Задачка эта о том - на кого же так сильно похожа девушка? Вроде бы никого у него из знакомых нет и никогда не было на коляске - уж он бы запомнил. А вроде бы - это лицо просто ужасно кого-то напоминает. Где он мог ее видеть? Или кого-то, похожего на нее? Он не да;т мозгу с этой задачкой справиться до конца, потому что теперь догадался ещё предложить помочь ей подняться. Чего же он стоит как столб?

- Да нет, я сама! - смеется растерянно девушка, въезжая на пандус что сбоку лестницы, - Спасибо большое! Я уже давно так... Привыкла. Здесь удобно - перила прямо вот. За них хватаешься и... Я альпинист в прошлом, поэтому мне - это самое то. Как говорится - прошлое вспомнить!..

 Не стал уговаривать. Не до того мозгу - он все сильнее работает над непосильной задачей, пытаясь получше разглядеть черты лица, на которое все время то шапка сползает, то кудряшки налипают, то вообще отворачивается оно куда-то. Девушка поднимается, подтягиваясь руками, все ближе. Надежда есть что сейчас он рассмотрит поближе и наконец-то нащупает в своей памяти нужный образ. Надежда растет тем больше, чем ближе лицо. Ближе, ближе... Совсем близко... Внезапно меняется - от испуга видимо - и летит вниз. Пару секунд молодой человек не понимает что происходит, пока коляска и девушка резко съезжают вниз, но грохот внизу заставляет его осознать ситуацию и он бежит вниз по лестнице. Девушка не упала - схватилась в последний момент опять за перила, проскрипев в гулком подъездном эхо руками по железу, но ее все-таки развернуло внизу и одно колесо застряло спицами в рельсе. Как-то совсем непонятно - как - но застряло. Как оно могло туда съехать? Наверное соскочило из-за резкого движения и немножечко переломалось, что очевидно. Мгновение девушка просто молчит, так скривившись испуганно и замерев, будто молчанием этим и ступором хочет затормозить вокруг время и все происходящее остановить. Но время, к несчастью, ничуть не желает быть вот так просто поставленным на стоп - молодой человек уже внизу и поставив пакеты на пол собирается как-то помочь. А значит - и девушке тоже приходится говорить. И говорит она, в первую очередь: "Извините пожалуйста...", а уже после этой необходимой для нее фразы добавляет, останавливая незнакомца, который тянется к искривленным спицам:

- Да я сейчас поправлю. Они так выламываются иногда, но... Не страшно. Я их поправляю. Спасибо большое... Сейчас. Не поправляйте, секундочку. - со знанием дела берется она возвращать спицы в обычное их положение, а между тем понемножку оправдывается, растерянно засмеявшись, - Всего второй раз в жизни такое!.. Что сорвалась. Тогда, в первый раз и... Сейчас вот. И оба раза - на ровном ведь месте, нелепо! Ну, хорошо в этот раз хоть... Последствий немного. - с усилием девушка заталкивает спицы на их привычные места, но что-то не очень они хорошо, по всей видимости, подчиняются.

- Вам может помочь? Тут, по-моему, не туда...

- Да нет - здесь вот...

- Так нет, не сюда же. Вот... В этом должно быть пазу.

- А, ну да... Извините. Да. Спасибо.

- Только кажется... Да, тут сломалось. Не вставится. Это уже клеить надо или... Не знаю даже. Или... Ну, может быть плоскогубцами если чуть сдавить - может ещё держаться будет. Наверное. Да. У Вас дома есть плоскогубцы?

- По-моему... Да, есть. Я ими один раз чинила немножко... Ну, в общем держатель на кухне расшатался - вот я и покупала чтобы подправить. Ну, я тогда потом дома посмотрю и наверное, да, действительно, будет держаться. Спасибо большое за подсказку! Теперь починю - уже точно.

- Давайте я помогу? Мне же удобнее отсюда, со стороны - Вы плоскогубцы мне одолжите и...

- Нет-нет, я сама... Я...

- А Вы так подняться к себе все равно, наверное, не сможете. Давайте я довезу, и как раз мне дадите потом тут подделать чуть-чуть. У меня просто своих плоскогубцев с собой, нет естественно - а так бы... Я бы сразу сделал. Но все равно ведь наверх нужно будет уже с Вами подниматься? Вот и...

- Ох... Это ужасно, конечно, некрасиво вышло. Я не хотела... Простите пожалуйста. - всплеснула руками девушка в абсолютной растерянности. - Вот надо же было мне так умудриться!.. Нет, все-таки вышли последствия опять крупнее некуда!.. Простите пожалуйста! Я не специально... И Вы, наверное, спешите ведь ещё? Ну Новый год - конечно спешите! Ещё я спрашиваю... Ох!..

- Да я не спешу. Не волнуйтесь. Я в гости здесь, но заранее сильно приехал. Хозяев ещё нет дома. Мне все равно ждать придется - вот и как раз с Вашими спицами разберемся.

- Везде-то у меня спицы!.. - виновато засмеялась девушка, - Я просто сейчас только подумала - что здесь спицы и... Я просто вяжу часто, и никогда не задумывалась даже о том что и здесь у меня спицы... Ну... - попыталась как могла разъяснить свои мысли его новая знакомая.

- Понимаю. - улыбнулся получше молодой человек, чтобы дать понять что тоже видит чем так забавно показалось ей это совпадение. - Ну что, давайте подниматься по чуть-чуть. Вам на какой этаж?

- Мне? На пятый. Спасибо огромное... И извините ещё раз что это так... Я...

- Да ничего. Понимаю. Бывает. Вы придержите его, чтоб совсем не отлетело только, а я...

- Я, может, пакеты возьму - чтобы сразу...

- Да я их потом подниму - пусть стоят пока. Вы гостей не скоро ждете? Успеем со всем этим разобраться?

- Да я их ближе к двенадцати жду. Надеюсь что да. Спасибо большое... Вы тоже, надеюсь, не опоздаете...

 Подняв кое-как - наполовину по рельсам, наполовину просто своими силами - девушку наверх к лифту, он снова спустился назад за пакетами, а мозг все ещё, едва отвлекаясь только на все происходящее, продолжает попытки найти разгадку, которую, кажется, отыскать в глубинах памяти почти невозможно. Пытаешься всматриваться в глубокие воды прошлого и ловишь в них что-то похожее... Едва только мелькнет как верткая мелкая рыбка под толщей воды, полной бликов, похожий образ и... Снова его не видать - только волны и солнце, расплавленное в них. Не поймать. Поднимается вверх, махнув мысленно рукой на все тщетные попытки, и слышит сверху ещё извинения. Среди них:

- Ох-ххх, простите пожалуйста!.. Уж я Вам устроила столько подряд восхождений сегодня, получается!.. - засмеялась неловко девушка.

Молодой человек остановился на месте. Мгновенно, когда уже никакой, вроде бы, не было больше надежды, ответ зазвучал очень четко и ясно в сознании. Ему даже не верилось в то что так просто все вспомнилось и в то что... Что это действительно может быть правдой.

- Простите?.. Я извиняюсь конечно... - пока подбирает слова - продолжил свой путь с сумками к лифту, - Я просто... вс; вот пытался вспомнить - где я Вас когда-то уже видел. И никак не мог. - остановился перед девушкой наверху, - А Вы вот сказали про восхождение и я, кажется вспомнил. Но может быть это не Вы, а просто похожи очень. Видите ли - я когда-то, ещё ребенком ходил вместе с дядей и двоюродным братом в горы и там совсем недолго знаком был с одной девочкой - вот она на Вас была очень похожа. Нам лет по девять тогда было, ну или... Одиннадцать может быть. Не знаю - возможно что это не Вы, но Вы говорили как раз, что в прошлом тоже альпинистка. И вот, та девочка тоже уже тогда, в том возрасте, очень даже хорошо с мамой подниматься на горы умела. Мы с ней и об этом немножко... общались... Ну - о подъеме, и... Вы не помните - не было в Вашем детстве такого? Сейчас объясню... чтобы понятнее... Я, главное, очень ещё часто о той девочке вспоминаю - почти постоянно и... А вот теперь вс; никак не мог вспомнить, как ни странно - кого же Вы мне напоминаете. Вам не дарил никогда никто шарик? Такой вот, стеклянный - как раз новогодний? Где снег ещё сыпется если его покрутить и внутри такой маленький домик в снегу? Я просто когда уезжал подарил ей на память и... Может быть хоть по этому факту Вы вспомните - было такое когда-нибудь с Вами или нет?

Девушка застыла, раскрыв широко-широко глаза, и молчит. Помолчала немножко, потом обрела наконец-то дар речи.

- Да... Я о Вас тоже всегда вспоминаю. Но только сейчас не узнала. И... Может быть даже и не узнала бы совсем, если бы Вы не сказали. Ведь Вы выросли...

- Да, и Вы тоже. - расплылся в улыбке молодой человек, а сам удивлен, кажется, не меньше ее.

- Да, это... Наверное это была я... Тогда. Надо же!.. А я никогда и не думала что ещё встречу когда-нибудь Вас, да ещё так вот - просто!.. Невероятно!

- Да, этот декабрь, знаете, просто немыслимо щедр на всякие, такого рода, чудеса. Я вот даже сейчас - сюда, в Ваш подъезд пришел к другу, который тоже немыслимым образом вдруг... неожиданно и очень просто нашелся... И вот!

- Да, это невероятно! И у меня тоже... Декабрь этот... просто... Я, знаете, шарик Ваш до сих пор очень трепетно храню. Он и сейчас у меня на столе стоит дома - как раз к новому году достала.

- Да?.. Да Вы что!

- Да! Не поверите! Но... Надеюсь я Вам покажу его если поднимемся, как Вы и хотели. Это, и правда, невероятно! Я вызываю лифт... Поедемте тогда быстрее. Я очень часто о Вас вспоминаю.

- И я тоже.

- Мне кажется, знаете, что есть какие-то люди, которых ты почему-то запоминаешь на всю жизнь... Вот, вроде бы ничего с ними особенного и не обсуждали, ни о чем таком особенном не говорили, а...

- Да, тоже. Вы знаете... если... конечно же это странно - и просто ужасно странно - но я о той девочке, которой, выходит, тогда были Вы, всегда вспоминал так... Как о единственном друге, который у меня когда-либо был. Вот, мы и общались там с Вами всего-ничего, а... запомнилось так... Я, знаете, помню как Вы мне рассказывали что всегда можно в трудные моменты сочинять для себя сказки и в них находить успокоение. Мне этот навык ещё очень много раз в жизни помог - не поверите! Очень помог... Как долго лифт едет...

- Да, он с самого верхнего спускается. Долго будет. Ну ничего... Ну надо же... Я и не думала что мои... мои эти бредни про сказки...

- Нет - это не бредни!.. Представьте себе - я сейчас только выяснил - вот, буквально на днях, что одна моя сказка, которую я себе выдумал - действительно оказалась реальностью. Вы не поверите... Ну, я потом Вам все это... подробнее... расскажу. Но, поверьте, умение это, которым Вы тогда меня наградили - оно мне не раз ещё очень и очень пригодилось! И я до сих пор вспоминаю о Вас как о друге и...

- Я о Вас тоже. Вы тоже не поверите, но с тех пор и у меня как-то... ну, не было рядом людей... таких... с кем бы, правда, я чувствовала что мы стали по-настоящему друзьями. Вот только теперь, но... Но я не знакома ещё с этим человеком... Один человек появился, кто, кажется мне, мог бы быть другом. Но... До этих пор - Вы были единственным. Спасибо большое Вам за приятные воспоминания! Эти... моменты детской дружбы - они просто бесценны! А сказки мои - и самой мне не раз пригодились. И, правда - действительно некоторые из них оказываются иногда реальностью. Я это знаю. Как раз только совсем недавно тоже в этом убедилась. Это невероятно, конечно... А вот и лифт.

- Да, отлично. Заходим... И Вы... Что же случилось?.. Вы уж простите пожалуйста меня за расспросы... Ну - что Вы... ну, вот так вот... теперь...

- А... Да это ничего - это... Я сейчас очень даже активно живу и работаю, а... Вот раньше... Ну...

- Какой у Вас этаж, ещё раз?..

- Пятый.

- Ага... Пятый. - нашел и нажал нужную кнопку молодой человек.

- Ну... Так случилось что я сорвалась. Как раз там же - в горах. И высота была небольшая и... А вот, как-то так вышло. В первое время - было, конечно, совсем тяжело - в плане физическом... Просто почти ничего не могла тогда делать, что могла раньше. Ну, Вы понимаете - я ведь привыкла ещё к этой жизни активной, а тут... Ну, а потом - вроде бы освоилась. Ничего. Просто нормально... Так что... А Вы - как жив;те? Чем занимаетесь?

- Я... Да много чем, но... Сейчас, давайте выйдем пока, чтобы я Вас не отвлек и чего-нибудь не сломал ещё в колесе этом...

- Да ничего - тут уже больше, наверное, не сломается.

- Ну - вдруг...

- Знаете что? Я просто, ну жутко много всего наготовила, получается, на сегодня и мне с моим гостем все это уж точно не съесть! Я просто любила всегда очень готовить и... вообще - что-то делать такое... для кого-нибудь. Для семьи. Мечтала всегда что когда-нибудь буду делать всегда. Но... А вот теперь - наконец-таки шанс предоставился - кто-то в гости хоть наконец-то пришел - так я уж и разошлась!.. Ещё и вот это вот вс;, как видите, тащу теперь! - засмеялась девушка, приподняв чуть-чуть ручки пакетов, - Давайте и Вы чуть покушаете как раз, заодно, ведь Вы, вроде бы не совсем спешите?.. И мне будет приятно, и я Вас хоть как-нибудь, чем-нибудь, отблагодарю за помощь. Конечно же это, все равно - недостаточная благодарность, но... Все же хоть что-то. Согласны?

- Согласен. Спасибо большое. Благодарить меня не за что - но просто хотелось бы очень ещё пообщаться хотя бы немножко и поговорить с Вами о том, что было и вообще...

- Ну да, мне бы тоже хотелось.

- Тем более что... Постойте - это же пятый?..

- Да, пятый.

- Пятый...

- Сейчас нам налево. Простите что я Вас гоняю...

- Да ничего... Я просто понял что мне ведь на пятый как раз после в гости и нужно. Как раз... До этого как-то не обратил внимания. Сюда?

- Да. Ну вот, видите как замечательно! Теперь я себя чуть-чуть меньше уже буду винить. Хотя бы уж Вам далеко не придется идти когда время будет прощаться. Теперь нам ещё раз налево. И вон в ту дверь. Это предбанник. Потом - сразу моя квартира. Ну, не моя, но... Моя съемная.

- Ясно. Вы много платите?

- Не очень. Но с Нового года как раз чуть подняли квартплату, поэтому, думаю, буду съезжать. Сейчас ещё не нашла квартиру, но усиленно ищу и надеюсь что за пол месяца она найдется. Просто новая цена здесь мне совсем не по карману. Да и дом уже под снос... Всё равно рано или поздно переселяться. Вот, все - приехали. Сейчас я достану ключ. А то ведь болтаю, болтаю а про ключ забыла...

- Вы здесь жив;те?..

- Да-да... Сейчас, ключ...

- Простите... Вас Анна зовут?

Девушка замерла, оторвалась от поисков в сумочке необходимого всем ключа и удивл;нно уставилась на своего нового старого знакомого.

- Ну, да... Простите пожалуйста, а я, к стыду своему, Ваше имя с тех пор и забыла. Совсем. Много раз даже пыталась вспомнить, а... У меня так всегда с именами - я вот, ну вс; могу, просто, о человеке помнить - но имя просто обязательно забуду!..

- Вадим. Я Вас тоже... Имя не помнил. Но просто сейчас увидел номер квартиры... И как я ещё раньше не подумал?.. Мы с Вами общались недавно. - молодой человек присел медленно на корточки перед девушкой, чтобы смотреть на нее и говорить с ней было удобнее - не снизу вверх и сверху вниз. Рассматривает ее пристально. - Мое окно квартиры тридцать семь... Простите пожалуйста я слишком заранее пришел. Но я и не думал пытаться Вас перехватить до нашей встречи. Так, видите, просто совпало. И, видите - похоже нашей дружбе уж точно суждено возобновиться наконец. Вам не кажется?..

- Кажется. - кивнула девушка радостно и растерянно. - Вы... Это, и правда, все просто невероятно. Простите пожалуйста мне мои игры в секреты и все это... Ну... Уж раз мы все же с Вами увиделись - так значит спешить теперь точно уж некуда!.. - засмеялась она, - Да и встречать Новый год теперь через стенку не придется. Простите пожалуйста мне ещё раз... Я просто... Я не хотела чтоб... Ну, чтоб Вы вот это все видели. - девушка обвела рукой уцелевшее колесо своей коляски. - Мне было страшно что Вы начн;те ещё сильнее меня уговаривать тогда согласиться и...

- Да нет, ничего страшного. Я понимаю что есть у всех свои причины... Но только давайте, пока мы не с Вами ещё не вошли в ту чудесную квартиру, которую мне так хотелось увидеть уже много лет - оставим все недомолвки за дверью? Давайте сейчас прямо и окончательно поговорим о том, что Вам мешает принять мо; предложение - и я тогда буду спокоен, надеюсь, и больше уже просто не буду об этом всем спрашивать и, может быть, даже упоминать. Ну, просто я не пойму - Вы ведь как раз собирались съезжать и... Квартплата... Все это... Как раз Вы жиль; себе ищете. Да и мечтали жить в таком месте, как то о котором я Вам говорю... Так почему же... Вы только честно мне объясните... пожалуйста. Ладно?

- Ну... Да, хорошо. Я Вам могу сказать честно, но только Вы пообещайте пожалуйста что постарайтесь, правда, понять?

- Хорошо.

- Видите ли - я ведь там, куда Вы меня зовете, скорее всего не смогу найти работы. Я и здесь-то е; еле себе отыскала - а это в таком большом городе! Там - я точно совсем буду никому такая не нужна и...

- Вы потеряете здесь любимую работу?

- Нет... Не любимую, но хотя бы стабильную. Да и... Вы понимаете - в городе ведь возможно спокойно перемещаться самой, а... А там... Я не знаю. Мне не хотелось бы очень кого-нибудь напрягать и заставлять помогать мне.

- Ну... То есть кроме отсутствия работы и того, о чем Вы сказали - больше никаких помех для этого предприятия нет? Просто, я объясню - это все абсолютно не повод отказываться. У нас... Я не знаю, конечно, как в городе - но в том домике, куда я Вам предлагаю переселиться, я как раз сделал пандусы всюду. Я думал что, может быть, люди что живут в моем окне будут нуждаться в рельсах для коляски... Ну, я правда думал - что для детской... Но, во всяком случае, я не думаю что Вам будет там тяжело перемещаться. Да и если работу Вы не найдете - я мог бы спокойно оплачивать Вашу жизнь. Сейчас у меня есть для этого средства и...

- Вот... Вот этого я и боялась как раз больше всего. Того что в конце концов Вы предложите мне взвалить себя целиком на Вас и сидеть свесив ножки. Но этого точно нельзя, потому что... Ну, потому что...

- Вы не найдете ответ - почему. Но я его понимаю. Прекрасно понимаю. Но поймите и Вы - Вы мне тоже так принесли бы огромную пользу. Если Вы в жизни хотите быть нужной - то нужной Вы сможете быть как нельзя лучше так. Вы ведь верите мне теперь, когда я ещё раз Вам это подтвердил, уже не зная того что Вы - это Вы - в то что нет у меня ни единого друга - такого, с кем мы бы по-настоящему были друзьями, вот как мы с Вами в детстве, хотя наше знакомство и было совсем кратким. Вы понимаете что я нуждаюсь в друзьях? Я говорю сейчас очень нелепо и это звучит просто крайне эгоистично - так, как будто бы я Вас хочу утащить на край света затем только, чтоб Вы меня развлекали своим дружеским общением. Но я не дракон. И принцесс не ворую. Я оставляю Вам право решать. Но очень бы хотел чтоб Вы решили так, как мне особенно хочется. Тем более что Вы сами сказали недавно в нашей небольшой переписке о том что все вещи имеют здесь, на земле, крайне малое значение. И если только они способны так или иначе помочь нам приобрести вещи нематериальные - куда более ценные - то пусть же они помогают! Зачем мне, допустим, мои, мне не нужные средства, которые я бы, допустим, мог, если Вы согласитесь, отдать Вам и обеспечить спокойное существование, если они, просто л;жа в кармане, не смогут мне никогда принести ни живого общения, ни дружбы, ни радости от того что тебя понимают?.. Я вижу что деньги и прочие материальные блага Вас особенно пугают во всей этой истории. Но что же мне делать если их не убрать из не; так, чтобы все без них складывалось вот так как теперь - почти идеально. Я вижу что Вам они очень мешают. И мне уже, благодаря этому, тоже. Но может быть стоит забыть нам совсем о том, что они, вообще, существуют, и не вспоминать больше? Пусть существуют они только как фон, да и все? Конечно - вещи такие, действительно, отравляют собой, в некоторой степени чистое существо настоящих, неоскверненных ими человеческих отношений. Я это тоже ощущаю. Но отравлять ведь они способны только в том случае если кто-то из участников этих отношений будет им придавать слишком большое значение и даже большее, чем отношениям самим по себе. Но мы уже с Вами решили и выяснили то что ни Вам, ни мне они ничуть не кажутся главными, они - только средство. Они - просто фон. Необходимый в какой-то степени, но не более. Для нас он не важен, так пусть и останутся вещи снаружи - там, за окном - а здесь, внутри - только по-настоящему ценные вещи. Ид;т?

- Ну... Может быть. Я не знаю. Мне нужно подумать.

- Думайте.

- Мне нужно... Наверное нужно быстрее думать, а то ведь Вы так хотели чтоб мы решили всё это до того как зайдем внутрь?.. - неловко засмеялась девушка.

- Конечно. Иначе мы будем встречать Новый год прямо здесь.

- Да-аа!.. Действительно... Ладно. Я постараюсь. Но мне тяжело, просто так сразу решиться. Вы понимаете?..

- Понимаю.

- Вы... Правда честно говорите про то что у Вас нет друзей? Нет, я Вам верю, но просто это, поймите, мне кажется странным немножко... Если у меня нет друзей - так это ещё понятно. Я вынужденно была на домашнем обучении с тринадцати лет, а Вы ведь...

- Я тоже был.

- Да?.. А почему?

- Меня в школе травили. Я слишком тихий был. И пришлось, пока школу другую не нашли - быть дома. А потом я уже и сам решил так доучиться. Мне разрешили. Хотя и с родителями очень тогда были сложные отношения, а когда ты всё время дома - всем тяжелее становится уживаться. Но ничего - это всё кое-как разрешилось. А в самые трудные времена - для меня, к тому же, светило мое дорогое окно и поддерживало меня. Я был дома, и кто-то за ним - тоже был. Я не спал с утра, и там тоже не спали, я не выходил в дождь на улицу, и за ним тоже кто-то включал свет. Ну и так далее... В общем... Я думаю - я достаточно понятно Вам это объяснил. Вы мне теперь верите?

- Верю. - девушка помолчала. - Вы знаете, у меня, когда мне лет десять ещё было... Ну, это, выходит уже после той встречи с Вами - умерла мама. Вы е; тоже помните, как я теперь знаю. Она была замечательным человеком. С ней я по-настоящему знала и что такое семья, и что такое дом, и... Что такое, в целом, тепло человеческих отношений. Мы жили без папы, но дом для меня был абсолютно полноценным. Потом е; не стало... Потом я... Я говорила Вам что любила заглядывать в окна. И я в них искала такое же тепло, каким была окружена пока мама...ещё... ну... Я понимаю что люди, порой, могут стать тем, что и есть, на самом деле, дом. Они - не стены, не окна, не люстра, не диван и не плита. Они - ничем из того, что составляет, в привычном понимании, дом не являются. Но именно они для тебя - и есть дом. Вы знаете, я конечно безумно стыжусь того что могу от Вас так вот принять Ваш, обещанный мне, дом, ничего, при этом, не будучи в силах Вам дать в ответ. Но я... Я хотя бы могу постараться тогда... Изо всех сил постараться - стать по-настоящему другом для Вас. Стать в ч;м-то домом для Вас хоть сама - хоть душой. Чтобы Вы, если Вам будет нужно, могли приходить в эту душу и всё ей рассказывать как хорошему другу, и греться там, и находить там приют. Я очень постараюсь...

- Спасибо. Я тоже. Ведь дружба должна быть взаимной. А значит и я не остановлюсь на обычном, физическом, доме, и постараюсь построить для Вас ещё и духовный. Ну что же, теперь будем входить?

- Да, думаю - да. Я сейчас открою.

 Заходили молча. Ему не хотелось говорить. Пока свет горел ещё только в прихожей, и любым звуком было страшно спугнуть красоту момента. Столько лет он мечтал наконец-то увидеть - как зажигается люстра в его любимом окне изнутри. И вот - она ещё погашена. Совсем скоро, должно быть, она оживет. Момент этот будет из тех, что хотелось бы навсегда запомнить и никогда не терять - всегда хранить в сердце. Ведь это чудесный момент - сказочный.

- Ну вот, проходите. Сейчас я немножко дорежу салат и уже будет всё совершенно готово. Я только... Сейчас только вспомнила про плоскогубцы - они у меня должны быть в шкафчике в комнате. Я поищу. Но пока мы с Вами дома - мне кажется можно совсем ничего не чинить. Мне это всё сейчас абсолютно не мешает. Но плоскогубцы на будущее могу, конечно, найти сразу.

- Давайте поищем, действительно, сразу, пока не забыли. А...

- Да? Чего?.. Говорите?

- А можно я сам зажгу?

- Можно. За дверью справа выключатель.

- Ага... Спасибо. Сейчас...


- Ну вот Вы и зажгли.

- Да...

- Примерно точно так это делала и я все эти годы. И ничего тут особенного.

- Здесь много особенного... Много.

- Ну, может быть. Может. Пойд;мте в комнату - я Вам и Ваш снежный шар покажу.

- Да. Очень хотел бы увидеть. Спасибо.

- Ну вот - он на столике. Я его каждый год достаю из коробочки и встречаю с ним вместе все праздники. А иногда и просто так тоже - когда нужно.

- Давно я его не видел... А он всё такой же. Как новенький...

 О ч;м могут рассказать вещи? Их никто не спрашивает, а ведь они помнят многое. Очень многое. Они помнят и постоянно молчат, пока не придет кто-нибудь, кто захочет их понять и услышать. Вот этот шарик - простой новогодний стеклянный шарик - игрушка, всего лишь обломочек гигантского мирового сезонного производства. А как много помнит он! Глядит на него молодой человек, спрашивает его о том - что может он рассказать, и шарик рассказывает. Шарик помнит как маленький мальчик, который копил целый год монетки на свой новогодний подарок, решил подарить его не себе, а тому кто впервые помог ему почувствовать себя собой. Подарить маленькой девочке, которая встретилась ему на горнолыжном курорте, где много и простых туристических маршрутов для несложных пеших путешествий, и склоны для восхождений тех, кто не любит простых и не требующих особых стараний путей. Кого-то здесь поднимают на гору фуникулеры, кого-то - свои собственные ноги, неспешно прогуливающиеся по тщательно вырубленным и огороженным перилами во избежание чего горным тропинкам, кого-то - воля, сила, ловкость и смелость собранные в кулак и подвешенные на тросах тут и там, как маленькие человеческие гирляндочки на скалах, где каждая лампочка - человек - светится на пределе возможного. Здесь они познакомились, хотя и приехали совсем для разных маршрутов: мальчик - на пешие легкие прогулки, а девочка - пусть ещё и не на самые сложные, но всё же - на настоящие подъемы вверх своими собственными силами. Здесь только парочку вечеров они говорили, пока взрослые тоже болтали за ужином и здесь девочка научила мальчика сочинять сказки. Сочинять их самому для себя и жить потом не просто так, а с ощущением будто всё то что с тобой происходит - кому-нибудь нужно. Хотя бы тому, кто однажды прочтет твою сказку - возможно сейчас и тяж;лую для тебя, но очень важную для кого-то, кто однажды засн;т под нее тихим и безмятежным сном. Здесь мальчик так захотел подарить и ей сказку в ответ - за то что она в его жизнь принесла этот важный и чудный навык - что деньги, которые накопил для себя, отнес в один маленький лар;чек на городской площади, где продавали рождественские игрушки, и выбрал там самую сказочную на свой взгляд - маленький шарик, стеклянный, где светится маленькое окошко на крохотном сказочном домике, а в воздухе, если шарик потрясти, кружится снег. Этот шарик он подарил девочке на память. И тот до сих пор помнит радость, смущение и недоверие в е; глазах - недоверие не простое, удивительное: неужто это правда?.. Как будто действительно - сказка. Он помнит лицо мальчика, который очень надеялся что подарком своим сумеет обрадовать и то, как ему это удалось - помнит его лицо сначала взволнованное и испуганное, пока девочка не взяла ещё в руки подарок, а после - сияющее тихим светом - счастливым и сказочным тоже по-своему. Помнит шарик и девочку, что ещё много лет после доставала его из коробочки то и дело, и с тихой, нежной улыбкой смотрела в его сердце - в светящееся окошечко, нарисованное на домике, а иногда говорила с ним о том, о чем ни с кем больше на свете не решилась бы говорить... А иногда даже плакала - чего тоже ни с кем другим в мире она бы себе не позволила. Помнит шарик глаза девочки после той встречи в горах, глаза мальчика до того как он наконец-то вручил свой подарок и много чего схожего в этих глазах. Много помнит простой снежный шарик. О многом он может сказать. О многом, о чем и теперь ещё люди эти, так сильно выросшие с тех пор, только молчат и не знают даже - решатся ли высказать это вслух хоть когда-нибудь. О том, о чем знают не хуже его, но пока что боятся сказать. О многом заговорил бы он прямо сейчас, но молчит. Потому что слова его в них, а не в н;м. Всё то что он помнит - их память, их чувства, их мысли. Он - вещь, что души не имеет. Он только лишь может им в чем-то казаться одушевл;нным, благодаря тому только, что жизни в них, в этих людях, так много, что хватает е; им не только на себя, не только на их повседневную реальность, но и на жизнь вещей вокруг, на жизнь иллюзорной, придуманной сказки, что есть внутри, на жизнь того, что безжизненно вне их жизни, которой готовы они поделиться. Ведь вещи не могут дышать. Но там - внутри живых сердец, что пропитаны жизнью - любое, и неодушевл;нное в том числе явление способно в момент обрести жизнь. Оно оживает, как кукла, которая дышит руками своего кукловода и говорит его голосом. И вещи становятся дороги - как будто они нам друзья. Как будто они говорят и слушают, помнят и мечтают. Но всё что для нас они - на самом деле для них мы.