Правда о нелюбви

Глава 1.
– А знаешь, что? Ты меня достала. Да я вообще никогда тебя не любил! Я всю жизнь любил Дашку! Дашку! Поняла? И детей она лучше воспитала! И выглядит лучше, чем ты, и голос у нее приятней!
– Зачем же ты на мне женился, почему не на Дарье? Я помню - у тебя выбор между нами был, с кем встречаться.

– Да так закрутилось, что твои родители, мои родители... Все решили за меня, вот и женился! Дураком был молодым!

– Хорошо. Значит и не было любви, и не будет. Моих родителей уже пятый год, как нет, твоих тоже уже нет. Горжусь тобой, что решился. А мне рядом делать больше нечего. Ты же молодой еще.

– Да, я молодой и душой и телом!

– Мы одногодки с тобой, еще можно все успеть! А Даша вот уже второй год одна. Да что я говорю, ты сам знаешь. Дочь наша выросла, поймет! Попробуй с Дарьей своей, или с другой, какой. Ты мужик видный, фигура, что надо. А я переживу. Такое мне точно не нужно больше слушать.

– То есть... что, ты меня отправляешь?

– Нет, я тебе развод даю и свободу полную. Тебя же родители держали и я, получается?

– Какой развод? И что? Все тебе достанется? А я гол как сокол?

– Нет. Все тебе, а мне тот дом, который мы сдавали, от моих родителей. И Джем со мной пойдет, ты его все равно никогда не кормишь.

– Тебе далеко на работу ездить. Из дома.

– Ничего, на час раньше вставать буду, электрички каждые пятнадцать минут ходят утром. Люди спокойно добираются.

– Джема не заберешь!

– Ладно, не заберу. Только Дарья, например, собак с детства боится. Джем тебе мешать будет... любимую любить!

Развернулась и пошла в спальню. Достала две сумки, начала одежду складывать. В доме стояла тишина. Услышала звук стекла и открывающейся пробки.

Одежда сложена, пошла в ход косметика.

Подошел, в дверях встал и не уходит. Смотрит.

Не выдержал.

– В том доме еще жильцы живут. Они не будут съезжать.

– Через два месяца у них договор заканчивается, продлевать не буду.

– И куда сейчас?

– Там поменьше домик сдается, недалеко. Дешево. Пока там поживу.

– Откуда знаешь?

– Цены смотрела, объявление открыто было - до сих пор сдается, я им написала.

– Ты что, уже все продумала???

– Конечно! А что тянуть? Правда о твоей нелюбви горькая, но делать нечего, переживем. Надеюсь с Джемом, все-таки, уехать. Ему на природе лучше будет, ну сам подумай. Тебе некогда будет за ним следить.

– Может ты это еще давно задумала? Не устраивал тебя муж?

– Устраивал. Но я же не знала, что ты так мучаешься. Как узнала, сразу освобождаю. Я тебя уважаю, и любовь помню.

Тишина, только звуки сбора коробочек с косметикой, помад и шуршание пакета.

– Я тоже помню. А ты из за пустяковой ссоры разводишься! Нету у тебя никакой любви! ... Я это все на эмоциях сказал, вырвалось,... а ты и рада.

– Я не рада. Но так будет лучше.

– Пойдем, я там ... налил. Выпьем и поговорим.

– Дашу позовешь. Я не могу. С кем угодно теперь выпью, но только не с тобой.

– Не люблю я ее, говорю же - сорвался!

– Если бы так никогда не думал - не сказал бы. Я верю твоим словам. Хотел унизить, и не стал скрывать что думаешь о ней и обо мне.

– Да перестань ты собираться! Дура, ну тебя я люблю, тебя! Это ты хочешь услышать?

– Я услышала все чуть раньше. - Вздохнула - И уже твоей правды не забуду. Отравит она мне всё здесь, как в змеином гнезде себя чувствую. Если бы ты знал, как хорошо, что я работаю, и мне есть куда пойти! Если хочешь - меняй замки. Все, что мне нужно, я уже взяла. А остальное барахло можешь выкинуть или отдать своей новой женщине.


– Ну и катись!!! Будешь одинокой с тридцатью кошками!

– Жить буду с тем, кто ценит, а не хвалит какую-то чужую Дашу-Машу. Обращусь в брачное агентство.... или буду жить с кошками!

Сумки были тяжелые, но, слава богу, есть возможность доплатить таксисту, чтобы поднялся и помог.

В сорок пять после развода закончится жизнь ради мужа и начнется просто жизнь!

Грустная, веселая, одинокая и компанейская, тяжелая или легкая, но жизнь. А змеиные места надо оставлять без сожаления, иначе кусать там будут днем, ночью и впрыскивать в кровь свою дозу яда.

Не пускал, вышел без тапочек своих, в носках в подъезде догонял, угрожал, хватал.

И все равно ушла.

Почему? Прощать разучилась?


Муж любимый, был для меня как воздух. Казалось, жили душа в душу, только Даша эта маячила. Понимала я, что смотрят они друг на друга, не умом, а сердцем и раньше чувствовала связь. Просто слов таких от него не было.

Вот как поедем на природу с компанией, и Даша с мужем, и еще друзья наши, и сын ее с нашей дочкой играет, а смотрю нет-нет да к моему она «жмется» в глаза заглядывает, стоит всегда рядом. Я подойду - как будто мешаю им разговаривать.

Всего-то он с ней разок на свидание сходил, а потом только ко мне, за любовью плотской, и к родителям моим «свататься». Что же я дура молчала столько времени, пока сам не признался. Надо было спрашивать, допытывать. Еще раньше бы все закончилось... Хотя нет. Дочка выросла в семье, счастлива была, умница моя, учится и жениха уже нашла.

А дети у Дарьи, правда, получились загляденье. При нем она их так охаживала, обнимала и нашу дочку тоже на руки брала, танцевала с ней, играла. Наверное теперь, когда Дашкин муж к молодой ушел, будут вместе.

Я вздохнула в такси, а водитель, молодой парень, очки темные снял и глянул на меня искоса. При нем мой-то в подъезде дергал за плечи, да за рукава хватал.

- В хороший городок вы едете, всё, что за городом спокойствие дает. Не будет суеты, рыбалка, лес, грибы. Хорошо там будет вам, спокойно. - Помолчал еще, потом всё таки добавил - Отдохнете, да помиритесь. В жизни всякое бывает.

Я молчу упорно, нечего сказать. Не помиримся мы никогда, не тот случай, когда можно глаза закрыть и дальше жить.

– Не хотите разговаривать? Ну и ладно. Я тогда музыку включу, выбирайте на свой вкус - вот на кнопках разные радиостанции. А еще предлагаю заскочить быстро за кофе на заправке, есть минут десять у нас?

– Время есть, у меня теперь будет много времени.

– Вы не расстраивайтесь, по дороге расскажите, может так полегчает, что я вас обратно отвезу. - Он усмехнулся - А что? Было такое не раз. Девушка с парнем на днях ссорилась, я ее везу, а она мне сквозь слезы «Поворачивай обратно, я люблю его».

– Не тот случай у нас. Я-то люблю, а он другую всю жизнь, оказывается любил.

– Да, советов давать не буду, опыта маловато. А сейчас как? Переедете туда совсем?

– Сейчас звонить буду, чтобы дом открыли посмотреть.

– Вас там быстро местные обеспечат вниманием. Новая соседка да такая гарна дивчина. - Парень веселился.

– Дивчина я лет двадцать назад была, а сейчас тетя разумная. Собаку бы забрать. Ушла, погладила, обняла и закрыла в комнате. Связываться не хотелось, все быстрее бы уйти. Устроюсь, обязательно уговорю отдать.

– Хотите я подожду? Вы там устраивайтесь и вернемся, мне все равно клиент обратно не попадется, одному обратно ехать. А потом я на вторую работу, а вы пса под мышку и в другое такси!

– Давайте, попробуем. Только под мышку не получится. Он у нас большой, маламут.

– А это какой?

– Как хаски, только крупнее, интеллигентнее и не лает. Он у нас бурчит, разговаривает.

Я заплакала.

– О, ну слезы это к добру, вот вам салфетки, плачьте сколько влезет, я включаю музыку.

И я плакала и плакала, жалела себя, Джемика своего, жизнь прошлую, салфеток извела полпачки. А музыка играла молодежная, иностранная и так хорошо мне стало, даже танцевать захотелось. Наконец улыбнулась сама себе. «Обновилась» и крылья проклюнулись.

В голове звучало только одно: «Я все смогу и буду жить, жить, музыку слушать, Джема обнимать, на такси на работу ездить, не так уж и дорого! И куплю себе сапоги новые на зиму, самые дорогие. И посуду без трещин, новый сервиз! Буду чай вечером на крылечке пить... родителей фотографии развешу в доме, как раньше».

– Спасибо, сыночек, что помог.

– С салфетками?

– С вопросами своими! Спасибо, мне легче, правда!

– Ну и молодец! - строго сказал таксист. - Теперь хочешь рассказывай, хочешь затаись. Уже двадцать минут осталось, дорога свободная.

– Семья как семья, двадцать три года вместе жили, всегда вдвоем. И ужин готовил, в кино ходить любили до сих пор, хотя не модно это для таких престарелых. Но так здорово, попкорн пахнет сладкий, молодежь хохочет, смотреть мешает. Был мне все эти годы самым близким. Но в гневе орал так, что чувствовала как раздражаю я его, как он хотел бы меня на другую заменить. Часто обзывал. По выходным, если с друзьями не встречались, одни ссоры у нас. А при друзьях, как шелковый. И Дарья есть, подруга давняя, помладше на год. С мужем разошлась недавно. Стал он еще больше накидываться. То хозяйка я плохая, то дочь не воспитала благодарной, то стрижка короткая, как лысая хожу. Я терпела, не отвечала. Стал он мне про жадность, что зарплату на него не трачу, а дочери не надо отправлять, у нее жених есть. А что жених, он же не будет ее содержать. Сегодня признался, что всю жизнь любил эту Дарью и жалеет, что женился. Она и лучше, и красивее, волосы у нее длинные, кудрявые, густые.

Я замолчала.

– У вас отличные волосы, даже модные. Я конечно, ничего не понимаю, но мне ваши волосы кажутся очень блестящими и не длинными, не короткими, нормальными. Главное - они чистые! У меня подруга, знаете... иногда, хоть блины на голове жарь. - Он засмеялся - Но я молчу. Потому, что понимаю - скажу, и она меня убьет.

– Спасибо, конечно, на добром слове. Я не убью, но и терпеть такое больше не желаю.

– Правильно, что вы не огрызайтесь на него, целее будете. За одним оскорблением туча других последует. Уехали спокойно. А бежал за вами не зря, приятно же было, признайтесь?

– Немного. Совсем чуть-чуть.

Приехали к домику, ох и старенький, весь в «заплатках», а на фото такой приличный. Ну ладно. Ждут уже люди моё решение, надо брать.

Отдала деньги взяла ключи, мой водитель сумки заносит и тоже охает «Как же тут пыльно, страшно».

– Ничего, мне только пару месяцев здесь. Ничего! Сойдет!

– А белье постельное взяли хоть? Тут же мыши кругом.

– А я не боюсь. Кота заведу.

– Давайте я вам своего жирного привезу, пусть побегает за мышами похудеет - парень захохотал. - Вы тут от смеха умрете, а не от скуки.

– Я и не собираюсь от скуки помирать! С чего это вы взяли?

– Ладно, ладно! Уж и пошутить нельзя. Ну поехали собаку добывать.

Я дом закрыла и в такси, как к себе домой, прыгнула. В душе эйфория, куда-то обида улетучилась. Еще бы такого кота, вдруг правда мыши ночью зашуршат.


Обратная дорога показалась такой быстрой и легкой. Я расспрашивала водителя такси о переезде из провинции, о семье. Рос он с матерью и отчимом, мать уважаема, и отчим тоже молодец, не бил ни единого раза. Кот у него дома толстый - дурак и прохвост, и его нужно перевоспитывать.

А сейчас молодой человек уже живет с девушкой, которая занимается плетением кос, и не умеет готовить борщ со свеколкой. Но он знает столовку, где очень крутой борщичок.

И так ласково паренек про еду начал говорить, с таким удовольствием про хлебушек черненький, да пюрешку с котлетками, что я сама есть захотела и заехали мы в «столовку» эту, набрали себе горячей еды. Комплексный обед.

Я смотрела, как паренек уплетает, улыбается, и переложила ему свою котлету нетронутую на тарелку.

– Вы точно не хотите? Я с удовольствием, мне еще работать на шиномонтажке до ночи. И вообще, поесть люблю. Не даю продуктам испортиться – я санитар холодильника. – важно сообщил водитель.

Мы наелись, выпили компот, помыли руки и решили, что пора.

– С вами зайду. Пес меня не покусает?

– Нет, он людей не трогает.

Я с неохотой зашла в подъезд и остановилась.

– А документы какие на собаку имеются? Кто ее покупал?

– Я покупала. Там, дома документы.

– Отлично, стойте здесь, попробую сам вывести.

Парень поднялся на этаж и начал настойчиво звонить. Просто не убирал со звонка палец, жал и жал.

Муж не сразу открыл.

– Что нужно? Что раззвонился?

– Слышь, ты! Собаку давай! Жена твоя прислала, нас тут пятеро, не отдаешь - –один звонок и подойдем поговорить!

– Да я-то отдам. Только он с места не сдвинется, ты его не уведёшь.

– Веди, говорю, собаку, дядя, поменьше болтай.

Голос у мужа был пьяненький. А из квартиры раздался женский голос. Я сразу узнала. И двух часов не прошло - уже пришла.

Спустилась ниже, чтобы не слышать и не видеть этого «счастья».

И тут чувствую - в руку знакомая лохматая голова тычется. Уже догнал. «Сдвинулся с места». Мой дорогой, сразу вышел, почувствовал меня.

Водитель спустился и легонько подталкивает меня к выходу.

– Нечего там ловить, пошлите. Не герой у вас муж.

Я понимала, что не герой. Но сердце у меня не каменное, поэтому рвалось на части. И от радости, что вовремя ушла, не заставала их вместе, и от обиды, почему именно мне досталось такое в жизни. Что я кому плохого сделала? Той же Дарье, например? Она-то за что?

Сразу представила ее персиковое платье и кудри на всю спину шоколадные. Талию тонкую. Как муж ее обнимает.

И начала сознание терять.

Чувствую руки меня подхватывают сзади и к себе прижимают. Паренек-водитель сразу заметил, что плохо мне стало. Так и сидим на ступеньках. Джем даже лег.

Наконец, в себя пришла, встаю, юбку отряхиваю волосы поправляю и говорю.

– Я в порядке. Готова ко всему, и в порядке.

– Слушайте, если бы мне не на работу... Я бы с вами еще раз съездил. Давайте... а давайте я одному мужику позвоню! Вместе работаем, ночевал у него как-то.

– Ладно, езжай, спасибо за работу и вот, чаевые хорошие, за Джема.

– Да подождите, я наберу!

– Алло, дядь Миш, привет. Тут такое дело, ты за рулем? Женщину можешь докинуть в область? А когда освободишься?

Парень шепчет: «Полчаса подождете?»

– Да, ждет, щас адрес скину, принимай заявочку от диспетчера. - он засмеялся - Пока, дядь Миш, я погнал болты крутить.

Парень погладил Джема, потрепал его по коротким ушкам.

– Сидите здесь, на лавочке, ждите. Приедет нексия, номер вот. Запомнили? Дядю зовут Михаил Палыч. Мы его «Потапычем» зовем.

Вы с ним весело доедете. Почти как вы... молодой, интересный, в разводе, дети имеются. Не бабник!!! Всё, я полетел! Если что - когда-нибудь вызывайте, мой контакт у вас сохранился. И кирпич приготовьте, на случай, если спустится ваш старый мешок!

Я невольно засмеялась. Моего ненаглядного старым мешком еще никто не называл.

Такси ждала почти сорок минут. За это время мы с Джемом пять раз сменили лавочки, обошли вокруг дома, он даже успел вздремнуть.

– Здравствуйте, вы простите меня, я так торопился... мужчина обомлел. - Это кто у вас? И куда я его засуну? Он же не влезет!

Я подошла к двери, держа собаку за ошейник.

– В багажник не влезет, а на заднее сиденье можно что-нибудь постелить, у меня... я плащик свой постелю!

У мужчины были светло-серые глаза с темными ресницами и лучиками морщин по углам. Улыбчивый, наверное, но сейчас настороженный. Брови сдвинул. Думает.

– Нет, я не повезу такого медведя сзади. Это его голова больше моей, и он сзади будет? Ну нет. Я живым точно не доеду. Чужая собака, что у него на уме!

– Он очень добрый, очень. Вы погладьте.

– Женщина, я никого гладить не собираюсь.

Водитель отвернулся, но не уезжал.

– Вы собак боитесь, да?

– Ну и что? - Мужчина быстро взглянул - Такого крупнягу надо в грузовике перевозить, как корову.

Джем все понял, подошел ближе и лег перед машиной, голову склоня.

– Это он вас так просит. «Пожалуйста» говорит. Я заплачу двойную стоимость. Тройную! Ну нет сил здесь больше ждать, поймите. Муж у меня в квартире с моей бывшей подругой.

– Хорошо, только вы с ним сзади садитесь и держите за ошейник! У него есть ошейник? Не вижу...

Я «откопала» ошейник и показала. Поводок остался у мужа. Но пёс у меня умный, никуда не убежит. Мы радостно сели, Джем сразу разлегся и устроил тяжелую голову у меня на коленях.

– Только смотрите за ним, я могу так в аварию попасть. А у меня дети.

– Мальчик и... мальчик?

– Нет девочка и девочка. - Обиделся Михаил.

– А как их зовут?

– Софья и Оленька.

– А у меня дочка, Даша. Большая уже. Взрослая.

У меня тут сердце колоть стало. Да так сильно, что я за грудь схватилась. Имя тоже муж выбирал, не настаивал, но... выбирал.

А водитель на меня не смотрит. Потом серьезным голосом таким говорит:

– Вы только не думайте, что я пользуюсь ситуацией, но если дадите тройную оплату, не откажусь. Мне деньги любые нужны. Могу еще что сделать, за продуктами сходить.

Я чуть отдышалась и так смешно стало, что я «пошутила»:

– А с собакой погулять сможете?

– Женщина, я думал вы нормальная, а вы всё насмехаетесь. Вы же все тоже чего-то боитесь, нет?

– Подлости боюсь, унижений, слов, которые жизнь отравляют. От которых давление скачет вверх и кровь, как кипящая вода, бурлит.

– Про кипяток, это вы о другом. А страх он холодный.

– Тогда я змей боюсь.

- А я вот собак.

– Джем не собака, он мой сын! Он как человек, и не лает, а разговаривает.

– Пожалуйста, скажите ему, чтобы не разговаривал. А то я забуду где тормоз, а где газ.

Ладно, не будем вас отвлекать. Я откинулась закрыла глаза. Джем вздохнул. Он тоже не знал куда его везут, но ехал со мной, доверял свою судьбу и надеялся на полноценное питание.

Меня разбудил стук в дверь. Оказывается мы уже остановились и Михаил вышел.

– Здесь, что ли живете?

– Пока здесь. Временно.

Вылезли кое-как, и Джем сразу потопал к калитке. Мелькнула одна запоздалая мысль - «Уже скоро будет темнеть, даже свет в доме не проверила».

Я спросила его телефон и перекинула деньги, тройную сумму, как обещала.

Мужчина помялся и руку протянул.

– Михаил Павлович.

– Очень приятно. Оля.

– Оля, я вас не разорил? Могу вернуть.

– Нет, я нормально зарабатываю, не смотрите на жилье, это не мой дом.

– Вы можете мне звонить, по обычному тарифу поеду. Если надо... я помогу. Только до восьми вечера.

– Спасибо, Михаил. Приятно было поспать у вас в машине. Буду иметь ввиду.

Я пошла в дом, быстрее проверять свет и посмотреть кастрюлю для своего голодного детины...

В окно выглянула, а он не уезжает, курит стоит. В небо смотрит. Потом на окно глянул, улыбнулся мне и рукой махнул.

Я спряталась.

Свет в доме был, вода тоже. Грязно только от пыли. Я сразу клеенки старые поснимала и в коридоре сложила. Надо новые купить, за стол сесть невозможно.

Джем нюхал углы и фыркал. И мальчик прав, постельное белье надо купить в местном магазинчике срочно, подушки свежие, одеяла.

Я взяла несколько пакетов, строго сказала: «Сиди здесь! Пока поводок не куплю не пойдем!» И отправилась за новыми, такими нужными вещами.

Зарплата у меня была чуть выше, последнее время, и на карте были деньги за два месяца от аренды. Так, что хватит полностью на всё.

Глава 2.

Вечер. Новая скатёрка, сытый пёс, пыль, пыль, кругом пыль. Но я рада! Счастлива! Просто безумно счастлива! Пью чай с малиной и ем фрукты из компота, которым меня угостила баба Нюрочка. Она меня увидела, и сразу по глазам все поняла. Обнимать начала, да в гости звать.

– Поживешь здесь, окрепнешь! Твои то подселенцы в родительском доме хозяйничают, и знать не знают, что ты их погонишь.

– Я хочу вернуться туда, очень. Но, конечно, дам им время на переезд.

– А что давать! Напротив Лида померла, они уже приглядывались. Может договоритесь с дочкой ейной, она девка понятливая. Пока никто не живет там, сдавать не хотела, а вдруг ты ее уговоришь?

– Завтра я на работу, а приеду, зайду им, скажу. И позвоню Анюте. Она меня помнит, подружки же были. Если не захочет сдавать мамин дом, два месяца еще есть, переехать куда-нибудь успеют.

– Ну давай, держи компотик и пирог. Если что - я тута, приходи чайку попить!
Домой вернулась, а у меня два пропущенных.

Дарья звонила.

Ну что ей надо от меня? Что? Душу травить? Господи! Да забирай уже его и не звони!

Выключила телефон.

Потом подумала: «А что я боюсь? Что разрешения спросит?»

Смело включаю, перезваниваю. Руки напряжены, телефон сжимаю, как будто на прочность проверяю.

– Оля, это я, Оль. Ты правда ушла от него? Я поверить не могу! Вы же душа в душу!

– Ушла. Свободен он теперь.

– Он что, гулял, да?

– Ты о чем меня спрашиваешь, Даша?

– Да вот, позвонил, в гости пригласил. Я обрадовалась, скучно одной. Леха вырос, Машка тоже, с девчонками, вечерами домой не дозовешься. А выходные все... ненавижу я выходные. Прихожу с тортиком, а тебя нет. Пьет какую-то смесь, говорит коктейли сделал. Фрукты там, нарезанные кусками. Говорит, давай отпразднуем с тобой мою свободу. Я сначала не поняла. Думала с работы уволили. А он говорит, что ты ушла и, наконец, он свободен.

– Даша. Меня не трогай.

– Он на меня смотрел, смотрел, а потом начал такую чушь нести про первое свидание. Что он на мне жениться собирался.

– Ну почему же чушь. Истинная правда. И дочку в честь тебя назвал.

Я удивилась своему спокойствию ледяному. Ни гнева, ни страха, ни унижения.

Отплакалась что-ли?

– Глупости все это! Оль, ты вернись, а? Ну как же мы теперь дружить будем?

– Ты с ним дружи, а меня не трогай. Я сама.

– Да не хочу я с ним, я с вами хочу.

– Даша. Ты всё понимаешь. Он тебя любит до сих пор. Вот и будьте счастливы.

Я уже хотела трубку повесить, как услышала:

– Если вы из-за этого разошлись, так я тут ни при чем! Я ему поводов не давала. И
руками не позволяла трогать! Меня-то за что из жизни выбрасываешь? Много подруг развелось? Думаешь мне не обидно? У меня почти никого не осталось, кроме вас, да матери! Я спросить хотела, как ты. А ты..

– Даш, прости. Я думала вы вместе.

– Ага, и я тебя за нос вожу. Как мой меня три года, да?

– Ну извини. Я все равно не вернусь к этому пыльному мешку. Если тебе он нужен...

– Как от друга, не буду отказываться, а как от мужчины - я никому не верю и жить буду одна!

– Пригласить не могу в гости, хотя хочу. Ведь у меня тут... Хочешь фотки увидеть, где я?

– Давай!

Я быстро поснимала, отправила.

Перезванивает и таким довольным голосом спрашивает:

– Это что, приют для бомжей?

Дашкин голос меня в конец развеселил, я искренне, по-ведьмински, захихикала. Джем поднял голову и посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

– Нет, я домик сняла.

– Приглашай в гости, никогда не была в таких апартаментах. Машка тоже бы за тебя порадовалась. Где еще таких пауков увидишь в наше время!

– Ну тогда до субботы? Приезжай? И Маше позвоню.

– А мы приедем! Мясо купи там заранее, шейку, я замариную. И с нас сама знаешь что! Как в молодости посидим... в твоем бомжатнике!

– Да, давайте! Только девочками!!!

С сердца упала колючая проволока. Больше не кололо, больше не знобило. Ко мне приедут подруги. И я готова их встретить даже на пеньке в глухом лесу!

Я подскочила и крепко обняла полуспящего Джема. Он так ответил, что я попятилась - «Прости, прости, сынуля!»

Легла спать на чужую перину. «Зато белье чистое, новое! Все будет хорошо! Спи моя радость. Дашка, спасибо тебе, что не предала! Спасибо, дорогая!»


Утром рано звонок:

- Ну как вы там?

– А кто это говорит?

– Ваня.

– Какой Ваня?

– Вчера вез вас. Иван. Вы что?

– Ванечка! Доброе утро! Нормально, хорошо! На работу собираюсь.

– Я что-то волновался, но вечером не стал перезванивать. Не передумали?

– А что я должна передумать?

– Я все думал..., вернуться не хотите к нормальной жизни?

– Да ты что! Куда? К мешку? Не буду я к нему возвращаться.

– Ну и хорошо. Если надо, я завтра тоже работаю. А сегодня выходной, машины нет.

– Спасибо, дорогой за заботу! Завтра что, можно с тобой обратно доехать?

– Да, я не против. Еще раз спросить хочу. Кот не нужен?

– А давай! Нужен! Только, скажи, что ты его все время пристраиваешь?

– У матери аллергия, а девушка моя... живодерка досталась. Пнула его в пузо. Он, конечно сам виноват, но так нельзя. Я к родителям его, а мать таблетки пьет.

– Тогда точно давай! Я сегодня вечером уберусь до конца и завтра кота возьму!

– Класс! Уверен вы сойдетесь характерами. - смеется в трубку.

– Не волнуйся за Джема. Он не тронет

– Знаю, я уже все про эту породу прочитал. Тоже заведу когда нибудь, когда своя квартира будет.

– Вань. Ты молодец! Хороший парень! Спасибо за помощь.

– Что вы, что вы. Мне даже интересно, чем закончится ваш побег.

– Муж сказал, что я буду с тридцатью кошками жить. Вот - первый пошел!

– У меня кот, а не кошка, и кастрированный. Так что вы в безопасности!
Я засмеялась совершенно искренне. Было очень радостно, что я буду в безопасности.

– Ну пока Вань, теперь запомнила как зовут тебя! До послезавтра!
Я со счастливой улыбкой достала пакет с косметикой и пошла умываться ледяной водой. Горячую еще надо нагреть, но это вечером!
Джем лениво подошел к миске и посмотрел на меня.

– Не забуду, не забуду! Когда я про тебя забывала?
Мы прогулялись до края деревни, потом назад, я навалила ему каши с тушенкой и засобиралась выходить.
Я, конечно, знала, что собака умная досталась, и не уйдет никуда, но на всякий случай перед выходом проверила все окна и потайные лазы. А потом послушала его вздохи, поцеловала в нос и закрыла за собой дверь.

Глава 3.

Я решилась, сказала подчиненным, что задержусь, заглянула к ЗАМу.

– Мне нужно отпроситься на часок после обеда. Писать заявление?

– Да, нет, иди, конечно. К врачу?

– Нет, Олег Дмитриевич. В ЗАГС мне нужно. Не знаю, сколько займет, может и в обед успею.

– Понятно. Опять развод! И ты туда же! Скоро поиски кавалеров начнутся, о работе думать забудешь. Эх, такого сотрудника теряем... – Он улыбнулся.

– Откуда вы сразу знаете, что развод?

– Проницательный я. Все счастливицы замужние минута в минуту домой убегают. А ты года три точно не торопишься, пока уборщица свет выключать не начнет, сидишь в экран пялишься! Значит дома что-то не так.

– Ну вы... Да. Не очень домой хотелось. И вы тоже задерживаетесь. Но я искать не буду, на работе не скажется. Если, только, вдруг опаздывать начну... Не лишите премии? Переехала я, Олег Дмитриевич.

– Теперь можно просто Олег. Эх, был бы я каким коучем или семейным психологом, я бы тебе доказал, что женщина, которая всю жизнь в браке жила, без мужа в доме уже не сможет. И будет искать. Хотя и дурит сама себя, и других, что не ищет.

– Я не верю, что у всех так. А вы почему не женаты до сих пор?

– А мне и с собой хорошо! У меня квартира отличная, дача двухэтажная. Надоел город – еду в свой особняк. Там сидишь на веранде с бокальчиком красного в одной руке, с сыром элитным в другой. Как хорошо. Воздух чистый, тишина, только птички поют.

– А дети? Дети же нужны?

– Шума от них столько, что птичек уже никогда не услышишь, дорогая моя. На кой черт мне портить свою мирную жизнь. Мне уже сорок шесть, я буду скоро дедом.

– Значит есть у вас дети, просто выросли.

– Сын есть, внебрачный, так сказать. Но я помогал. Поэтому меня уведомляют об основных событиях его жизни. Когда родился, в школу пошел, в училище, в институт, женился. На свадьбе я был. Рядом посадили. Деньжат молодым подкинул на жилье.

– Советовать не могу, и не имею права, но все таки промолчать не получится.

Я ляпнула и замолчала.

– Говори, говори! Не стыдись!

– Женщина может нарушить комфорт, а вот дети... Чужие это одно, а свои вам дороже птичек будут.

– Не хочу я перемен. По сыну скучал первые годы. А потом он вырос и перестал тянуть ко мне руки. Отвык. И не надо больше. С матерью его я жить не собирался, а к себе приручать, только травмировать. Будет жить на два военных лагеря, а на линии фронта стреляют, периодически. Зачем дитю выстрелы слушать, пугаться.

– Да уж. Я вчера гранату от мужа поймала, и она... прямо у меня в руках...

– А что, Оль? Может нам с тобой позавтракать вместе?

Я удивилась, это еще мягко сказать! Зам у нас не бабник. На всех корпоративах сидит, как изваяние, на танцующих поглядывает...

– Нет уж, Олег Дмитриевич. Вокруг много одиноких, страдающих, готовых вас с утра завтраком кормить. А я только вчера поняла, что такое счастье! Никто не смотрит презрительно и не требует ничего.

– Да я не то хотел сказать! Я утром в офис кофе с пончиками беру, вот – объедки остались. Знаешь какие воздушные? И пирожки длинные с картошкой тают во рту. На завтрак самое то! Могу завтра на тебя захватить, настроение с утра поднять, чтобы лучше работалось, план выполнялся... а?

– Как хорошо, а я уже подумала, что вы себе изменяете. Завтрак хочу! Настроение у меня и так отличное, но пончик съем! – Я бы руку вам пожала, да боюсь током шарахнет. Вы всегда наэлектризованный ходите! – Я улыбнулась. Олег Дмитриевич действительно «бился», чуть локтем заденешь. Встала, уже разворачиваюсь, чтобы выходить.

А он, вдруг, поднимает глаза и так душевненько: «Оль, хотел тебе сказать... ты, давай, поскорей от своего взрыва поправляйся, ладно?»

Заявление подала быстро, и причину указала «Утрата чувств». У меня утрата, у него... Пусть свою причину в суде указывает, если хочет.

За имущество боится, так то наше, общее. Квартира пополам, но разменивать не потребую. Дочери свою часть отдам. А на дом... Ему машина, а мне дом. Стоимость у них почти одинаковая.

Жалко зимние вещи. Но пуховик себе всегда купить смогу, а шуба все равно «бывалая». Нет, не нужно ничего! Кружку, ложку вилку купила, тарелки две вчера взяла, кастрюлька была для собаки, а себе куплю. Ничего совсем страшного не случилось.

Больше я в такие отношения ни ногой. Вообще, как он так долго продержался, удивительное дело. Если Дашку любил по настоящему... и женится на мне – это и для него далеко не праздник. Когда же он понял, как ошибся? Когда Дашеньку родила? Да, устроил мой первый скандал.

«Может у матери поживешь? Бесит меня все! Особенно ты с твоими пеленками по всему дому! Что, нельзя на балконе вешать?»

«Они там не сохнут долго, дождь на улице».

Я оправдывалась, как провинившаяся школьница. А он был неутомим в своем раздражении.

«Утюгом иди суши и складывай в шкаф. Увижу эти висящие тряпки еще раз, выкину!»

«Это не тряпки, это Дашины пеленки. Что я ей стелить буду?»

«Говорю, утюгом поработай! Не поняла, что-ли? Думать не научили?»

Обиды не забывались. Я была тогда, как не в себе. Схватила пеленки мокрые, собрала все в одну кучу, в пакет запихала и в руку ему, со слезами, совала, чтобы выбрасывал. Мне спать хотелось, а не утюгом сушить.

Он пакетом мне в грудь толкнул и дверью хлопнул. До вечера не показывался.

Пришел притихший, принес пирожное картошку, мою любимую.

Ничего не сказал, но я была рада, что вернулся. Ем пирожное, а ком в горле стоит, слезы на подходе.

Пережила.

Дальше… всякое бывало.

Как только Дашка в нем пробудила отцовские чувства, мне уже меньше доставалось неприязни личной, потому, что я была ее мать. А потом, пошла неприязнь моего воспитания. Ругаю я неправильно, хвалю чрезмерно, одеваю, как кубышку, вожу не на танцы, а на пение. Даша любила тепло одеваться, ей так было комфортно. И петь любил ребенок, а на танцах она стеснялась и мучилась.

Всё не так. Всё было не так, как он хотел.

Хорошо, дочь не слышала этих моментов. Находил время только наедине. На людях и при ребенке всегда хорошо относился.

А я и радовалась. Это потому что любовь у меня была. Когда любовь, можно вытерпеть … почти что угодно.

А с его взрослой возлюбленной Дашей мы были сначала не близко знакомы.

Но как-то разговорились и подружились, легко, как только у молодых мамочек бывает. Она замуж вышла позже и родила на полгода позже.

О себе она мало рассказывала, все о муже своем. Какой он высокий, какой чудесный человек. У Даши всегда волосы очень кудрявые, с рождения. И длинные. Очень длинные. Карие добрые круглые глаза, тонкие губы, маленький носик и она всегда старалась носить платья. Такие, женские, иногда даже неуместные, но платья. Потому, что ее мужу так нравилось. Даже на природу в платье. Хотя сидеть на одеяле или бревнышке неудобно, а она подбирает полы юбки и садится.

Платья - Дашина фишка. Платья и кудри.

А я худая и в модных джинсах. Сидят хорошо, мне комфортно, кофточку, маечку и красота. А платья по праздникам. Я побегать с детьми люблю, в мячик поиграть, на велике покататься, а она танцевать или что-нибудь лепить, клеить. Рукоделием заниматься.

Однажды Даша сказала, что у меня очень красивые глаза и волосы. Я могла бы работать моделью. А я не сказала, но подумала, что таких, как я моделей много, а она - уникальная в своем платье и с кудрявой копной волос или хвостом.

Когда началась взрослая жизнь, дети подросли, мы стали встречаться только на днях рождениях. Уже времени не было.

Я раньше думала, что самое главное в этой жизни - любовь к мужу.

А теперь я думаю, что самое важное - любовь к детям и обязательно нужны друзья. С которыми можно встретиться, пройти все свои тяжелые дни вместе. Похороны моих близких без друзей были бы еще страшнее.

А развод мог бы привести к долгим месяцам, а может и годам ночных истерик, если бы друг не объявил, что он есть и не предаст.

Вот как с Дашей получилось: когда она с мужем рассталась, я приезжала и смотрела в ее пустые глаза, а потом брала ее руку и с удовольствием делала массаж. Брала крем и растирала каждый холодный пальчик.

Потому, что так мне делала мама, когда меня в детстве обижали в школе. И под конец такого массажа у меня становилось теплее на душе. Я начинала улыбаться. Это очень-очень хорошо помогает. Когда руки другого человека сильно и, в тоже время, ласково касаются твоих рук.

Глава 4.

Вечером я ехала с работы в электричке и вспоминала нашу компанию из четверых замечательных подруг. Атос, Портос, Арамис и Дартаньянша.

Атосом была, с юности, именно я, Портосик - Наталья, кудрявым Арамисом - Дашка, а Дартаньянша-экстремалка - это наша Манюня.

Мы вместе прошли многое, а пока наши дети не пошли в школу, встречались очень часто. Пережили вынужденную разлуку с Натальей, которая по долгу своей военной-кухонной службы перебралась в теплые края. Зато теперь мы ее стараемся навещать хотя бы раз в два года на черноморском побережье.

Натали всегда была удивительно мягким и, крайне податливым на «покушать», человеком. Она сейчас живет с любимым военным здоровенным мужем, дарит ему свою верность, с любовью кормит солдатушек. Ее за «вкуснотищу» готовы на руках носить, и огурчики в зеленой форме всей оравой обсуждают аппетитные сдобные достоинства этой доброй женщины.

Дашка - самая творческая личность у нас, стихи, платья, цветы и бантики, делает до сих пор безумно красивые заколочки и резиночки для малышей и успешно реализует их в магазины, которые выставляют пятикратную цену. Она этим «подрабатывает» в дополнение к зарплате, а после ухода Вадима ей даже больше стало доставаться денег.

Манька - влюбчива до безумия. Она готова убиться оземь, чтобы стать еще более прекрасной для очередного жениха и принести ему в зубах алмазные подвески. Естественно привлекая нас к каждой своей романтической и рискованной истории.

Волосы Марии меняют цвета, в зависимости от тяги нового возлюбленного. Стрижки экстремальны, образы... бесподобны! Стилю мы все учились от Маньки, которая, родив дочь, а потом вторую дочь, и всех детей наших приобщила к миру моды.

Фото ее симпатичных дочерей по сей день красуются на витринах и в буклетах частных магазинов детской одежды, обуви, игрушек. Стрижки девочек, почти всегда, были асимметричны, а глаза смотрели по-взрослому оценивающе.

Манька разводилась и выходила замуж быстро и смело. Я за нее вообще никогда не боялась, потому, что каждую «потерю» она воспринимала как «шанс». Когда Манька, однажды, влюбилась в чьего-то мужа, мы на нее все ополчились: «Маша, тебе прилетит бумеранг, брось этого жулика.»

Бумеранг прилетел возлюбленному в виде признания взрослой жены, что она, наконец-то, беременна, и уходит к отцу ребенка.

Дело в том, что этот ее «любимый пупсик» вообще не хотел детей. Поэтому жена его и устраивала. А Манька с дочками должна была «радовать» и развлекать своим полетом, настроением, экстремальными выходками и активными тренировками в спортзале. Личный тренер из нее получился еще в шестнадцать, когда она охмуряла одного красавца-культуриста. Этого Илью Машка до сих пор вспоминает, как «первый шанс, открывший путь к совершенству своего тела».

Аэро-Йога и другие соблазны тоже никогда не проходили мимо.

Ей я позвонила, чтобы сказать про развод, и, как всегда, услышала довольный голос. Маша хрустнула, наверное, сельдереем (судя по звуку), и сказала, что рада будет увидеть яму, в которую я скатилась. Она всё уже знала. Если Дашка совсем не обрадовалась моему расставанию с мужем, Манька, видимо, была счастлива...

– Ты теперь, должна быть, почти как я – опытная и свободная женщина, которой нужно открыть чакры. Я это сделаю за пару часов. Приготовь ткань своего любимого цвета! И будь голодной с утра. Я приеду, когда лучи солнца еще не озарили небосвод.

– Хорошо, Маш! Спать не лягу, буду тебя ждать!!! - Я радостно поцеловала телефонную трубку и снова услышала хруст. Точно сельдерей.

– Пока, зайчик! До свиданки!

«Кажется я становлюсь счастливей с каждым днем. Боже, почти ни минуты не скучала по нему!»

Я подумала о том, что всегда нас, женщин, пугали тем, что после рождения детей, после сорока лет, мы все перестаем быть привлекательными, и нас можно... просто терпеть или не терпеть.

А если мы оказываемся одинокими, только Маньки выживут, и Дашки потому, что у них есть денежные хобби, или в фитнес-центрах мантры и чакры раскрыты, тогда потенциальных женихов много.

А мы, спокойные Атосы и Портосы, если окажемся разведенными, еще и с маленькими детьми, будем тосковать и перебиваться с хлеба на воду. Но дети наши вырастают, проблемы становятся сложнее, и можно уже поискать себе тайную комнату, в которую уходишь не для того, чтобы спрятаться, а для того, чтобы придумать план и создать себе новую жизнь.

Доехала домой и получила от Наташки фото... «Что это? Ты мне прислала фото кота под хвостом???»

Получила немедленный ответ: «Это теперь твоя жизнь, дорогая. Ты в полной... Но я на твоей стороне!!! Приезжай на дельфинотерапию!!!» И куча радостных смайликов.

Значит и ей уже рассказали. Отправила Наталье фото своего паука в старом доме, холостяцкой кровати, спящего в темном углу Джема и написала «Ушла, но с ними не чувствую себя одинокой! Люблю и любима!»

Дочь меня поддержала. Она только спросила про наш быт:

- Мам! А что отец ест у тебя сейчас? А кто ему готовит? Похудел наверное, за два дня.

Она его любит, и испытывает жалость, как к человеку, который теперь должен делать всё сам, а не заходить на кухню к накрытому столу за свежим супчиком и котлеткой с пылу с жару.

Не знаю как он питается, но столовки, пельмени и вареники, да готовые продукты почти в каждом магазине продаются, никто от него их на замок не закрывает.

Я уже очень давно жила стиснув зубы и приложив руку к груди, чтобы успокаивать обиженное сердце. Когда ушла от мужа, поняла что любовь - она повсюду.

Мой разум, наверное, защищается. А как еще жить после окончания двадцатилетнего брака?
За всю мою жизнь у меня не было ни разу мысли уйти от мужа навсегда. А сейчас я рада. Рада, что мир изменился.

Я взяла коробку конфет и пошла в дом своих родителей, чтобы попросить людей, снимавших у меня этот хороший дом, в котором все наполнено энергией добра, переехать в ближайшие два месяца. Потому, что я точно развожусь. И я хочу жить так, как жила моя семья. Без претензий, оскорблений и обид.

«Они успеют собрать весь свой урожай, а я точно хочу жить здесь, в этом доме. Моя собака рада, я вижу как он гуляет, с каким удовольствием нюхает воздух. Ему здесь лучше, да и мне тоже».

Захожу на родное крыльцо, а там дверь открыта и разговор слышен.

Вот это подарок.

Муж за столом сидит, чаевничает.

– О, вот и сама пришла. Оля, что ж ты людей то выгоняешь!

Я даже не нашлась, что ответить. Просто стою и смотрю, настороженно, в эти бесстыжие глаза. А он, смотрит спокойно, как будто ничего не случилось.

– Я звоню, звоню, ты вне зоны. Вот, приехал сам. Давай, проходи, объясняй людям!

– Я вижу, что ты уже всё объяснил сам. А звонить можешь сколько угодно, ты в черном списке .

– Олечка, мы на самом деле готовы, только вот сразу за два месяца вам сейчас оплату отдать не сможем, только за один.

– А я и не прошу...

– Так муж ваш...

Я строго перебила:

– Он здесь ничего не решает. Я хозяйка дома. Пошли, мой хороший, выйдем и поговорим.

Поднялся сразу, вышел барином, приобнял. Я руку сбросила.

– За деньгами приехал? Мало тебе?

– Нам колеса зимние покупать надо!

– Значит,  машину поменять на новую деньги были, а на колеса не хватает?

– У нас еще пока общая жизнь и общая машина.

– Уже нет. Я заявление на развод подала. На колеса будешь сам копить.

Он вдруг так глаза прищурил и прошипел:

– Что ты там Дашке успела наговорить? Окончательно жизнь мне испортить хочешь? Мстишь?

Меня аж затрясло!

– Ничего я ей не сказала, а ты даже представить не мог, что не нужен ей, да?

– Я ей нужен! А после твоих слов, она трубки от меня не берет!

– Раз нужен - возьмёт. Не переживай. Старайся! Устраивай поудобнее свою жизнь. Я тебе мстить не собираюсь, хотя бы ради дочки.

Уже развернулась, чтобы пойти к дому, а он за плечи хватает.

– Оль, вернулась бы сразу, и я не стал бы ей звонить!

– Я вернусь только к твоему смертному часу. Прощу все оскорбления и поцелую в лоб! А сейчас - сгинь и не трогай меня!

– Ты пожалеешь! Я тебе развод не дам!

– Без тебя разведут.

– Оль, вернись! Я привык, и больше это не повторится!

– У меня другой! Даже два. Не вернусь.

Я подумала, что собака и крупный паук на стене перевешивают на чаше весов этого взрослого дядю с вечными претензиями.

– Очень смешно. Может еще скажешь кто из этих деревенских алкашей на тебя клюнул?

– Олег Дмитриевич, мой зам.главного, и Михаил...Павлович. Просто знакомый, ты его не знаешь. Очень хороший человек.

Сама не знаю, как нашелся ответ. Просто слова выскочили, я даже удивилась с какой скоростью. У мужа уже появились красные пятна на шее. Значит разгневан.

– Ты не дури, возвращайся! У тебя есть неделя, иначе не приму назад, замки сменю!

– У меня есть остаток моей жизни, а у тебя есть неделя, чтобы понять - я не вернусь!

– Ну ты... катись к дьяволу! - Он грязно выругался на меня. – Только попробуй нам с Дарьей мешать! Я тебя ... морально... и физически...

Уходила быстрым шагом, не оглядываясь. Опять кровь кипела обидой. Я так умру от его слов. Одна, в чужом доме, от приступа сердечного.

Ну почему слова так ранят? Кажется, что дышать не сможешь, давление било в грудь...

И даже не человек ранит, а просто слова, которые он говорит!

 «Забудь, забудь, это неправда всё, это не угрозы...»

Я забежала в дом и горько зарыдала от обиды. Джемик подошел и ткнулся огромной меховой головой мне в руки. Так мы и обнимались... Два родных и близких ... человека.

«Еле отошла. Нет, лучше не видеть. Встретимся в суде, если будет против развода».

Я мечтала только об одном - о поддержке.

И, услышав мои мысли, почти сразу позвонила Машка.

– Ну, ты как там? До субботы доживешь?

– Маша... Машенькааа – прорыдала я в трубку.

– Что Маша, Маша. Сейчас у мужа отпрошусь и приеду к тебе. Он, правда, у меня не любит, когда ночью дома нет... но переживет! Готовься, Олька, будем медитировать.

– Тебе спать негде...

– Найдёшь!

– Мне завтра на работу!

– Опоздаешь! Я тебя довезу!

– Хорошо! – я продолжала всхлипывать – Ой, Машка, если бы ты знала, как он меня...

– Если б знала раньше, натравила бы на него своего Стасика. А сейчас у меня муж... интеллигентный человек. Он только заговорить до смерти может.

Стасик был первым ее мужем, огромным и крутым. Он мог напугать, только поднявшись из-за стола...

– Маш, ты правда приедешь, ты сможешь?

– Жди! Опробую на тебе кое-что.

Подруга приехала, когда уже было темно. Я стояла и ждала ее возле дома, махала фонариком телефона.

Увидев мое зареванное лицо, она сразу пошла к соседям и стала искать баню. Заплатила денежек, нас пустили, растопила. Машка била меня веником с жестокостью демона и говорила, что я сейчас обновлюсь. А потом мы пили чай, заботливо предоставленный хозяйкой этой, пахучей от иголочек можжевельника, бани. Люди были незнакомые, но вполне приветливые. Сообщили, что, на будущее, могут и дешевле пускать.

Я успокоилась, рассказала всю причину моего ухода в подробностях.

Она высказалась, как всегда кратко и емко:

– Вот это подстава... Но все к лучшему! Он выписал тебе второй шанс, не упускай!

– Маш, я думаю пусть он с Дашкой пробует. Если она сама захочет. Лишь бы меня не трогал больше.

– А пусть! Она ему так мозги заканифолит, документы заберет, и он будет на производстве шелковы бантики вязать, да заколки склеивать, как нелегал!

Спали мы с Машкой вместе. Она, периодически, просыпалась и что-то шептала на непонятном языке.

Глава 5.

С работы я отпросилась, подругу отправила и весь день приводила дом в порядок. Энергии был целый океан. От мужа она меня окончательно «отшептала», в доме стало намного светлей и чище, пахло свежестью. Джем «пасся» весь день в огороде и только заходил перекусить.

А вечером ко мне приехал довольный Иван с огромной черной сумкой в которую мой пёс сразу засунул нос, и сумка задергалась.

– Я вам там и корм привез, и дом его, когти точить тоже штуку такую войлочную. В общем всё.

– Как зовут-то моего первого кота?

– Сэм.

– Сэм и Джем, какая то криминальная парочка получается, как бы чего не вышло...

– О! Я сериал смотрел, там Сэм и Дин. Братья! Классный, посмотрите - «Сверхъестественное» называется.

Мы попили чай, убедились, что огромный серый вислоухий кот потрясно общается с моим маламутом и , когда они оба завалились на выбитым от пыли диване, Иван, с довольной физиономией, уехал. Пристроил.

Меня он тоже начал пристраивать. Делал попытки. Темы всегда переводил или на фильмы, или на своего дядю Мишу. Какой он человек хороший. И как бы он мне тут помог...

Я не думала о таком будущем, но после рассказов Ваньки мне захотелось узнать, что же там за человек, который двух дочерей один воспитывает и людям помогает.

Глава 6.


Дни до выходных пролетели незаметно и приятно. На работе мне, теперь, как недавно разведённой, полагался утренний пончик и ароматный кофе в большом стакане. «Зам» заходил в офис, смотрел на меня и кивал головой в сторону своего кабинета.

Я, довольно ухмыляясь, важно шла к нему деловой походкой, якобы, на подготовку к планёрке, и мы общались на отвлеченные темы.

Он про спорт и калории, я про сериал и кваканье лягушек на закате. Сериал, действительно, отвлекал и пугал нечистой силой, так, что я перед тем, как закрыть глаза вставала, включала свет и делала обход дома. В главного героя уже искренне влюбилась, поэтому сердце билось быстро, часто и радостно.

А потом, «заряженная позитивом», шла выполнять свои рабочие обязанности.

В пятницу мне позвонил Иван и предложил отвезти домой. Я радостно согласилась, заодно навестит своего кота. Сэмми был такой душкой, но он, каждый раз, боялся выходить из дома. Его приходилось успокаивать и подталкивать. Сначала кот переваливался через первую ступеньку и долго сидел на второй. Потом приходила очередь следующей. Он долго нюхал воздух и осторожно падал в траву, скрывался в ней, только, иногда, показывал уши.

Я завершила работу, не задержалась, вышла и увидела такси. Возле машины стоял Михаил, как его, Павлович. Ваня все таки сделал по-своему. Передал заявку «хорошему человеку». Сводник!!!

Я осторожно развернулась, зашла обратно в офис, позвонила ему и зашипела:

– Вань, ну скажи, что ты так стараешься? Это у тебя спортивный интерес, или ты решил кому-то из нас помочь преодолеть трудности жизни?

– Да, решил! Я думаю не весело ему в одиночестве пятый год жить. Он про вас спрашивал.

– Ваня, мы не подходим друг другу.

– Почему это вы так решили единолично? Я не согласен.

– Он боится собак. Как ты думаешь, кто мне важнее?

– Он боится собак???? - раздалось громкое игривое ржание молодого коня.

– Понял теперь?

– Понял. - со смехом еле проговорил Иван – Боится собак, вот прикол!!! А я не знал.

– Отзови его. Скажи, что я уже уехала со своим начальником!

– Ну вы же сейчас без своего лося... то есть без Джема. Пусть уж довезет вас, а там,... конечно, вряд ли получится. – Опять ржание.

– Ладно, в следующий раз предупреждать надо!

Я вышла легкой походкой и направилась к такси.

– Приветик! Меня ждете?

– Да! Я уж думал вы на меня обиделись.

– За что?

– Ну как за что! За тройную оплату. До сих пор деньги жгут карман. Надо вернуть вам. Я по другому лучше заработаю.

– Куда мне садиться? Назад?

– А куда хотите. – он улыбнулся. – Вы похорошели!

– Как это? - я ощупала прическу, похлопала ресницами.

– В прошлый раз вы были такая обиженная, худющая. А сейчас щечки полные, розовые, глаза ... хорошие такие.

– А я прошла такой обряд... изгнания... сама не знаю кого, но мне помогло!!! Подруга у меня есть, всякие мантры, чакры, побила, поистязала, потом приласкала и всё! А еще, я пончики стала есть, наверное и щеки уже появились.

– Мне бы такую подругу... Хожу как в воду опущенный.

Мы тронулись, выехали на шоссе.

– Как Вы живете? – после, довольно, долгой тишины нашей поездки, неуверенно спросил мужчина.

Он нервно поглаживал руль. Я засмотрелась на его руки. У мужа были пухлые пальцы, кольцо он давно не мог снять. А интересно, снял ли?

У Михаила на правой руке не было кольца. И даже следа на загорелой коже от него.

– Нормально живу. Сами же сказали, что прекрасно выгляжу, – Вот еду спокойно домой.

– В тот домишко?

– Он уже намного лучше!!! Внутри я все отмыла, а скоро перееду. Я же вам говорила, забыли?

– Я имею в виду... как вы с мужем вашим, не помирились?

– А, вы про это! На развод подала и на сто процентов не помирюсь. У меня такой шанс начать заново! Упускать не собираюсь! Живу, работаю, радуюсь.

– Ольга, можно я остановлюсь на минутку?

– Конечно!!! Если надо, останавливайтесь, что спрашивать.

Он оставил меня в машине и вернулся с большим букетом из небольших кустовых розочек.

На шее у него билась жилка и зубы были стиснуты.

– Я хотел... сказать, что вы мне тоже очень понравились! Хотя из-за вашей собаки Баскервилей я чувствовал себя, как сэр Генри ночью на тропинке. Но когда мы приехали, и она вышла, наконец-то, из моей машины, то есть он вышел... вы мне тоже очень понравились! Да не смейтесь, ну что вы смеетесь!

– Миша, вам понравился мой тройной тариф! Подождите, что что значит «тоже». Вы сказали... Ах он прохиндей! Ванька? Что он вам наговорил?

– Что вам меня не хватало все это время, – опустив виновато глаза, пробормотал мужчина. – Извините меня, дурака, я думал, это правда. И как я мог такое подумать?

В его голосе проскользнуло какое-то отчаяние и стыд.

– Нет нет, вы мне, конечно, понравились, просто не настолько! Все в порядке! Спасибо за цветы.

– Вот и я думаю. Ну кто я такой, чтобы понравится. Простой таксист, у меня почти ничего такого нет. Только ..

– Только дочка и... дочка, да?

– Да!!! - он вдруг оскорбился. – Вы все смеетесь, а я думал об этом, и даже выговориться было некому.

– А что вы думали?

– Про вас. И Ванька рассказывал, как вы из своего дома с двумя сумками уехали куда-то.... непойми куда. И подруга там ваша, которую я не знаю, как назвать.

– Да нет, все не так. Подруга на самом деле не виновата. А я могу по праву считать себя теперь абсолютно счастливой. Да, согласна никаких признаков на личную жизнь пока не намечается, да и не нужна она, эта личная жизнь. Одни страдания и боль. Можно и так неплохо жить. Зато никто не предаст и не скажет, что любви нет и не было.

– Вот и правильно, и я так думаю. Уже давно решил – нет никого, и не надо! Случайные бывают, на пути попадаются, так это же не для жизни.

– Странно, мы с вами мыслим почти одинаково! И оба, похоже, наслушались от своих любимых, единственных, да?

Он так странно посмотрел на меня, а потом стушевался, завел машину и мы опять поехали.

Михаил всем своим видом показывал, что не желает обсуждать подобное. А я, не смотря ни на что, очень хотела поговорить о причине его холостяцкой жизни. Хотя бы для того, чтобы знать, что он сделал и почему так случилось что один с двумя, даже не мальчиками, а девочками оказался.

Кто их ему родил? Кого он любил тогда? Любит ли ее до сих пор? Или вообще нет в живых их матери?

Я вспомнила про свою дочь и чуть в машине не перекрестилась, что она с нами спокойно жила, с отцом и мамой. Дашка до сих пор до конца не понимает, что не так, и почему родители живут отдельно.

Она мне сказала тогда по телефону: «Мам, ну да, ты всегда хотела в своем доме жить. Но там же ни школы, ничего не было нормального! А папа хотел жить отдельно от бабушки, привык к комфорту. Если вам удобно сейчас так, живите! Разводиться-то зачем надо?»

Я ей не сказала, как ушла, и после чего. Что я, глупая? Нагружать счастливую Дашку и ее жениха своими проблемами. Мы посмеялись о нашей ссоре. Дочь, наверное, очень удивилась бы, увидев другую женщину у отца в квартире. Тем более, ее горячо любимую тетю Дашу.

– Если думали про меня, почему не приехали, вы ведь знали где меня можно найти?, – вздохнула я, – Посидели бы на старом крылечке, поговорили...

Я выразила на самом деле искреннее сожаление, что он не делал попытки отвезти меня домой после работы.

Вместо ответа было только молчание.

Потом он выдал: «Вы мне кажетесь очень воспитанной и приличной. Если бы я приехал, шансов бы у меня не было никаких».

Значит он тоже думал о шансах? И мне было небезразлично! Хотелось узнать лучше хорошего человека. И мужу я, почему-то, именно его имя назвала, хотя у нас еще в офисе не менее пятнадцати сотрудников мужчин подходящего возраста, которых я знают сто лет.

Внезапно в машине стало жарко. При включенном кондиционере я почувствовала свои горящие щеки.

Откинувшись на спинку сиденья и отвернувшись к окну, я почти лежала с пустым взглядом и пыталась представить, как я любила своего мужа. Все двадцать с лишним лет он был неотъемлемой частью жизни, мыслей... Как-то спокойно перестроилась и практически научилась жить без него. Без его насмешек и разговоров.

Сколько раз за всю жизнь он ставил мне в пример Дашку? Да несчетное количество. Это было, как дважды два. Сказать: «Посмотри а у Дарьи... Обрати внимание - Даша как с дочерью... Не хочешь купить такое же как у Дашки?»

И только, когда он орал истинные свои мысли - «Люблю ее, а не тебя, и всю жизнь любил» я очнулась. Все остальное, что казалось дружбой и невинными замечаниями, превратилось в ядовитые укусы.

А теперь другой человек говорит совершенно простые слова, а мне горячо, как от огня костра холодной ночью.

– Скажите вслух что вы там думаете, а то я сейчас с ума сойду!

Он действительно очень нервничал.

– Я не о вас думаю, а о муже.

– Хоть бы и о муже.

– Я думаю, что мы и не были с ним по-настоящему близки. Раньше мне казалось, что да.

Ревновала ли я его к своей подруге? Наверное. Но не настолько, чтобы разговаривать об этом и ссориться. Но все равно, ревновала. Хотя бы за то, что они общались наедине, только друг с другом. Тогда я вообще мало думала о его чувствах к ней, и зря. Когда моя подруга развелась со своим прекрасным мужем, мой стал... еще более чужим.

– Вы жалеете о том, что разводитесь?

– Я жалею о своей глупой наивности и терпении. Я столько времени потратила на мужа, который ничего не хотел делать для меня. Вы знаете - его любовь Дарью зовут так же, как нашу дочь. Вы можете себе представить насколько она для него дорога?

– Может быть это совпадение?

Я засмеялась.

– Ну хорошо! Не совпадение. – Продолжил Михаил – Дочка же выросла умницей и похожа на вас, правильно?

– Правильно! На меня намного больше похожа, чем на мужа.

– Вот и отлично! Имя у нее распространенное. А вы... вы лучше всех.

– А много есть, с кем сравнивать?

– Я не сравниваю, у меня другой характер.

– Миша, а как у вас такая жизнь получилась?

– Очень просто. Жена ушла к моему начальнику. И сына ему родила. Они сначала моих к себе забрали, а потом назад привезли вечером и, как котят, возле дома высадили. Я на работе был, задержали. Девчонки на сумках сидели по темноте ждали, пока соседка не спустилась к себе не забрала. Вот такие мамаши бывают. Хоть позвонила бы, я отпросился.

Теперь в такси ушел с хорошей должности. За детьми надо следить, я вот приехал, каждые два три часа, проверил, что все в порядке, и дальше уехал на заказ. Начальство следит, я на эти поездки из своего кармана бензин оплачиваю. Нам пока хватает. Постарше станут – найду опять нормальную работу.

– А сколько им?

– Одиннадцать и семь сейчас.

– Маленькие!!!

– Соседка с внучкой сидит и за моими приглядывает. В восемь я дома. Ночные смены не беру, хотя там можно побольше заработать.

– А давайте дружить? Я вас с Машкой познакомлю, она тоску выбивать умеет. Душу очищать. Хотите?

– Честно ответить?

– Да

– У меня чистая душа. Я с вами хочу, а не с вашей Машкой. Только вот зачем я вам такой нужен...

– Нужен. Именно такой и нужен! - я сама удивилась словам, которые выскочили у меня еще быстрее, чем тогда с мужем.

– Тогда... приглашаю вас ... не знаю куда вас пригласить...

– А давайте я! Приглашаю вас с дочками вместе в субботу на шашлык! Дом у меня теперь чистый, и ...

– Я согласен!!!

Я ехала с цветами на коленях и посмеивалась.

Он согласен! Я пригласила сама мужика чужого, да еще с его детьми. Какая же жизнь штука интересная. Что за сюрпризы она еще принесет??? Эх, похоже, я пошла во все тяжкие. Уже сама начала инициативу проявлять.

Скорее всего, это Машкины шаманские штучки. Как она там сказала? «Ты - теперь как я». Ну да, так и есть. Машка всегда заканчивает отношения, бьется оземь, сбрасывает лягушачью кожу и начинает новую жизнь.


Михаил подвез к дому и глубоко вздохнул. Мы молчали всю оставшуюся дорогу, улыбались каким-то своим мыслям.

– Ну всё, спасибо вам, до завтра! Приедете?

– Мне так неудобно спрашивать, а вы можете своего... пса не выпускать? Закрыть где-нибудь. Он детей не трогает?

– Он вообще никого не трогает. Я его поводком привяжу, не бойтесь.

– Да такой и цепь порвет.

– Миш, пойдемте я вам просто покажу, какой он умный. Вы же смелый человек, да? Пойдемте. Если что, я вас спасу, обещаю. И смеяться не буду.

– Оля, Оленька... я не такой смелый, как вы думаете. Особенно с вами.

– Хорошо, давайте зайдем вместе, я впереди, посмотрим друг на друга. Захотите сбежать - сразу за дверь, и тогда завтра я его... к соседям отведу на время, хорошо?

– Мы уже смотрели друг на друга. Ладно, я к вам... зайду, на минутку.

Я обрадовалась. Не знаю, почему, но это был какой-то еще один шаг навстречу. Конечно, по моей инициативе, но все равно.

Мы шли друг за другом, я открыла дом, Михаил за мной.

Джем сразу поднялся и вразвалочку пошел навстречу. Кот Ванькин с кровати моей тоже поднялся, он на подушке отдыхал... И тут я почувствовала, как меня сзади руки обнимают. За плечи. Я от неожиданности даже прижалась.

А Джем остановился в двух шагах и спокойно поглядывает.

Какое же это было приятное ощущение, как будто я в десятом классе и меня парень обнял, чтобы на танец пригласить.

Я уже тысячу лет такого не испытывала блаженства.

Мы молчали, Джем смотрел, потом отвернул голову, пошел к дивану, залез и лег, мордой к стенке. Как будто всем своим видом говорил: «У вас там и без меня все хорошо, сладкая парочка».

Я чуть начала приходить в себя. И решила нарушить тишину.

– Ушел, обиделся, что ли...

Сзади раздался вздох и стон. Руки отпустили. Я все повернуться боюсь, что он мою физиономию увидит, и все поймет. А Михаил обошел меня, рядом встал, руку мою хватает и говорит:

– Хороооший Джем, хороший... Мы пришли... Я - дядя Миша, а это... - хозяйка твоя...

И тут меня накрыл хохот. Джем подвинулся и уткнулся мордой в лапы, как будто глаза закрыл от такой глупости человеческой.

– Говорите, говорите ... он все понимает...

Я ухохатывалась. Смотрю искоса - а Миша не улыбается.

Пес все лежит, как снежная гора весной, подтаявшая, и не смотрит на нас.

Наконец я успокоилась, слезы вытираю и говорю: «Чаю хотите?»

– А я могу пройти? Он не встанет?

– Даже если и встанет, к вам не пойдет. Жалко ему людей пугать. Он же хороший.

– Тогда давайте. В горле пересохло. От вас... так пахнет вкусно... духи какие-то... Совсем голова затуманена.

Я его на кухню подталкиваю.

Чайник ставлю, открыла коробку печенья круглую, смотрю, Джем прошествовал к двери и юркнул на улицу.

– Ну вот, видите, какой умный, гулять пошел.

Села рядом, чай налила - смотрю на мужчину. Рассматриваю. Щетина, волосы густые, по молодости, наверное, совсем красавец парень был.


И тут раздался нервный стук в дверь.

Я подскочила и остановила Михаила, который собирался тоже встать, быстро положив ему руку на плечо.

Это муж. Я знала, еще не открыв дверь, по его манере стучать. Еще одного скандала не хватало! Краска бросилась в лицо.

Вышла быстро и начала от дома подальше его уводить.

Муж говорил свистящим шепотом. На лице была легкая небритость, воротничок рубашки расстегнут и руки судорожно сжимались.

– Ты что, не одна???!!! Ты уже с таксистами ... Ах ты, ... Кого ты к себе привела?

– Послушай, что тебе нужно? Говори и уходи.

– Дарье звони!!! Она мне дверь не открыла! Мы всегда ладили, а тут, ты!!!

– Что мне ей нужно сказать? - я деловито осведомилась.

Его наглость не могла не радовать, так он ничего не добьется. Дашка терпеть не могла прилипчивых мужчин.

– Да что хочешь говори, лишь бы она была ... благосклонна ко мне.

Михаил вышел на крыльцо и оглянулся в поисках Джема, муж на него уставился, потом на меня.

– Этот твой, что ли?

– Оленька, этот человек тебя обижает? - Михаил был серьезен и, видимо, готовился к защите моей чести и достоинства.

– Нет, Миша, это мой бывший муж, пришел просто поговорить. Пожалуйста, я пять минут и вернусь!!!

Муж разулыбался, как леший деревянный, будто обрадовался. Руками замахал, мол, все в порядке, в полном!

– Если что - знай, я буду рядом. - Михаил развернулся и в дом пошел.

Телефон из кармана достаю, а муж мне строго так приказывает:

– На громкой связи! Сам хочу слышать! Что там вы обо мне!!! Звони Дарье.

– Да, — говорю, — мой господин, слушаюсь.

– И не вздумай мне жизнь портить!!!

– Дашенька, привет!

– Ой, Оля! Я тут к салатам варю, на завтра, и пирог поставила с ягодами. На весь противень, большой! Нормально, да?

– Даш, а что ты моего бывшего не пускаешь? Он по тебе страдает, пожалей, хоть поговори. Я не против. Мы с Машкой сняли с меня оковы брачные, вообще сейчас все равно, клянусь. Если у вас что получится – рада буду!

– Да ты что! На кой черт мне с ним связываться. Он мне, как в шестнадцать не зашел, так и сейчас не тянет. К тому же он ленивый у тебя и вечно про всех... в общем, плохие вещи рассказывает, сплетни. Да ты и сама знаешь. Один негатив прет. Я лучше... своего дождусь. У него там с новой женой сплошные терки сейчас. И с детьми нашими больше общаться стал. Машка сказала, что поможет. Она уже с его продавщицей-ювелиршей связи навела, познакомилась.

– Не будешь значит с моим любовь строить?

– Да он после этого мне никто, даже не друг!!! Подлый! Знаешь, что Олечка? Он моему мужу, говорил, что видел меня с другими, и не один раз! А потом уверял, что обознался. Ложки-то нашлись, а осадок остался! Мы неделями не разговаривали после наших совместных посиделок. Я сейчас только понимаю почему он так делал. А мой же верил, зло на мне срывал. Копилось, копилось... и ушел. Вот так! Не доверяю я ему больше. Гад он! И не возвращайся, правильно ты сделала! Жалею, что вообще откровенничала с ним!!!

– Дашуль, ты не волнуйся. Если ты из-за меня с ним встретиться не хочешь, знай, я не против. У меня другой уже мужчина, очень хороший человек.

– Оля, я подругами не разбрасываюсь. Да и сердце не лежит в его сторону. Мне бы своего мужа вернуть... я ведь, даже к бабкам ходила. Все обещают, обещают...

– Ладно, подружка. Не хочешь, не встречайся, но если нужно будет - я на твоей стороне!

– Лови мой воздушный поцелуй!

– Пока!

Я быстро отключилась и глянула на злое лицо. Презрительное.

– Все вы бабы одинаковые, подлые и трусливые. Чуть что – сразу за другие штаны хватаетесь.

– Ага! И знаешь, новые штаны так-то почище да помодней будут! Счастливых тебе поисков, дорогой.

– Джема хочу увидеть, где он?

– В огороде от тебя прячется. Сдался ты ему. Не кормил, не гулял, не купал ... как и дочку нашу. Смотри, деньги я ей слать буду, но и ты не думай, что помощь не нужна. Пока замуж не вышла - мы ее родители и обязаны учить, обеспечивать.

– Иди уже к своим таксистам, совсем деревня стала. Да посмотри на себя, выглядишь, как... бабка старая!

– Да? А мне сегодня сказали, что я похорошела. Так приятно...

Я быстро вбежала на крыльцо, и закрыла за собой дверь.

Сегодня его оскорбления не нанесли мне существенный урон. Я даже засмеялась. Отпускает, да так легко и быстро.

– Миша, я все!

– Он встает и меня обнимает. Прижимает к себе, в волосы уткнулся.

Миша, не сейчас, рано нам пока.

– Я знаю, знаю... я так, чуть-чуть счастья получить.

– До завтра, Мишенька. Приезжайте с дочками, никто их здесь не обидит.

– Оля,... ты знаешь, моя старшая, она может что и сказать. Ты не слушай ее, ладно? Он девчонка хорошая, но иногда дерзит.

– А я знаю! Я знаю, какие бывают дети! - засмеялась - Все хорошо будет!


Когда Миша уехал, я позвала Джема. Он появился тут же, как из под земли.

«Что, моя хозяйка, надо?»

– Пошли, друг, погуляем.

Мы медленно удалялись от городка, вышли к лесочку. Мое смущение набирало обороты. Пока мы там стояли с Мишей рядом, вся моя жизнь с мужем обесценивалась. Это исцеление, или я просто временно закрываюсь от ранения души?

Как поступают женщины, да и мужчины, когда к ним приходит беда расставания? Я взволнованно размышляла, вспоминала лицо мужа сегодня и раньше, в молодости, а у меня в голове легкой тенью мелькал вопрос: «Разве это не те самые единственные губы, которые я целовала всю жизнь? Смогу ли я поцеловать другие, чужие?»

Со всех сторон наваливалось прошлое. Неуверенный, но настойчивый голос моих воспоминаний шептал: «Я жила с эти человеком в одном доме, почти со школьной скамьи, мы делились с ним событиями жизни, учились общаться с нашим ребенком. Я готовила ему, убирала, стирала за ним белье и гладила по ночам рубашки, часть меня остается с ним, я не смогу полностью обновиться, я уже... стара для маленьких детей».

Глава 7.

Я была в доме, когда услышала крик подруги Машки: «Оля!!! У нас дети!!!! Кто это к нам приехал такой молодой и красивый?!!!»

У меня сердце чуть не выскочило. Взрослая женщина, а так... испугалась. Выходить боюсь, боюсь в глаза им посмотреть. Я же могу не понравиться чужим детям. Я вообще могу никому не понравиться. Быстро к зеркалу, бегом припудрила чуть носик, подкрасила персиковой помадой губы... «Ой, мама, мамочка, что делать-то? Как их зовут? Соня и Оленька, а кто из них Соня, господи?»

Я слышала с улицы хохот Машки, щебетанье Дарьи и детский тоненький голос.

Вышла потихоньку. Джинсы на мне светлые, летние, майка с тонкими бретельками, балетки. Руки дрожат и глаза растерянные.

Миша стоит возле машины, что-то с заднего сиденья достает, а девочки... обе блондиночки, такие хорошие. Маленькие совсем. У одной в руках конфет коробка, у второй цветы.

И тут старшая говорит мне:

– Здравствуйте! Это вы так понравились моему папе???

И пошла ко мне. Я чуть со ступеньки не свалилась. Даже не знала, что сказать. А девочка всё сама.

– Меня тоже Оля зовут! Давайте, чтобы он нас не путал - пусть меня Лелькой называет... и вы тоже. Так все друзья в школе зовут, мне даже больше нравится.

Она мне конфеты протягивает и чуть улыбается так хитренько. На отца похожа.

Я, наконец, отмерла, конфеты взяла и улыбнулась ей в ответ нерешительно. Смотрю, Дарья младшую обнимает, а та губки покусывает. Как будто расплачется сейчас. Испугалась?

– Папа, она очень красивая! Мне понравилась! А можно собаку посмотреть? Пожалуйста...

– Леля, я не знаю, разрешит ли папа... Я ее дома закрыла. Хочешь, пойдем! А сестренка твоя, хочет?

– Она вас стесняется.

Я встряхнула всю свою неуверенность и пошла к младшей. Присела перед ней, взяла ее за ручки и спросила:

– Ну как тебе у нас? Нестрашно? Сонечка?

Ребенок цветы мне протягивает и молчит. Смотрю я на нее, и сердце сжимается, слезы заблестели.

Дашка ее из рук выпустила, а я оглянулась на Михаила…

Тот вытащил коробку с фруктами, стоит в стороне, тоже, наверное, смущается.

– Я... тетя Оля. Хочешь познакомиться с Сэмом и Джемом? Ты не боишься?

– Нет. А вы кто нам будете?

Я не ожидала, что детским тихим голосом мне зададут самый сложный вопрос.

– Я... буду вам хорошим другом. Это точно. Из меня получится очень хороший друг.

Она мои руки чуть сжала, наклонилась и тихо спрашивает:

– А мамой? Вы будете нам мамой? - Спрашивает тихонько, а у самой голос дрожит и щеки зарумянились. Ох, как ей непросто...

Я так же шепотом спрашиваю:

– А ты хочешь?

– Хочу. Я в первый класс иду. У всех в школе будет, а у меня, и у Оли, нет.

И нижнюю губку поджала.

Я кивнула. Её, тут же, обняла смело, и повела в дом, с животными знакомиться, с семьей моей.

Джем был в комнате закрыт, как я и обещала, осторожно провела детей, кота показываю. Младшая его погладила, толстячка, и заулыбалась.

– Мягкий такой, красивый.

– Сейчас я Джема выведу за ошейник, только вы не бойтесь, ладно? Он большой, но добрый и умный.

– Вы его любите, да? У вас голос такой ласковый.

Я собаку из комнаты вывести не успела, и Лелька уже его обнимает.

– Ой какой хороший, какой он красивый!!! Я всю жизнь о собаке мечтала! Давайте с ним, давайте выпустим его!

– Оленька, папа же твой боится!

– Пусть привыкает! Он такой замечательный! Я его люблю!!! А он не убежит?

– Нет, он умный. Пойдемте, только осторожно, папа боится.

– Он только вас боится, всю дорогу нас учил вести себя прилично и говорил, что вы очень хорошая. Мог бы и не говорить! И так сразу понятно!

Вышли мы все вчетвером. А там уже Михаил сидит в окружении моих подруг, и они весело шушукаются.

Дарья опять цветет, кокетничает в платье своем... Машка... Они ведь такие симпатичные. А вдруг?

Но потом я глаза его увидела, он так смотрел, как мой муж на меня никогда не смотрел. Сияли глаза, как звезды. Даже Джема не заметил.

Встал и потянулся.

– Я так ждал... встречи с тобой. Заснуть не мог. Выгляжу ужасно. Как тебе мои девчонки? Не наговорили чего?

– У тебя очень красивые девочки. Это счастье!

– Ох ну слава богу. Я так боялся... Все-таки я не один, у меня девочка и... девочка.

Мы засмеялись.

Туман рассеялся, я вздохнула свободно и легко.

Миша жарил шашлык, Машка и Лелька сидели на одеяле, на траве, читали мантры на успех. Мы с Дашкой нарезали овощи и раскладывали фрукты.

Сонечка «няньчила» кота. Сэм, наверное, был тяжелым, но она его баюкала и не отпускала.

Потом «арендовали» баньку и до самой темноты чередовали баня-шашлык, шашлык-баня. Девочки заходили на несколько минут в полотенцах, а мы, по очереди, их закутывали. Вечер был теплым, безумно хорошо пахло цветами и скошенной травой.

Закончился этот выходной день, ночь наступила. Девчонки уже все сидели в моих кофтах, поверх своих, возле костра, Джем подкрался незаметно к сидящему Михаилу и положил ему голову на плечо, чем спровоцировал буйный хохот всех присутствующих, потому, что лицо у Миши, в отблесках пламени, стало, как будто он увидел призрак.

Все начали его быстро фотографировать на телефоны, а Дашка, по привычке, быстро поделилась со всеми друзьями, куда попал и ее бывший муж. Преднамеренно или нет, я не знаю.

От него пришло со скоростью света ответное сообщение, над которым мы просто укатились под стол от хохота.

«Что это за страшный зомби с Ольгиной собакой??? Ты где? Ты с кем это?»

Нам еще хотелось посидеть. Михаил собирался домой, но дочери и мы уговорили его остаться.

Я постелила детям на своей кровати чистое белье и накрыла одним одеялом. Перед тем, как уйти, каждую поцеловала в щечки и сказала: «Мы будем потише».

Я не знаю, сразу ли они заснули, или нет, но мы всю ночь тихо сидели и болтали о своей жизни, вспоминали юность, я прижалась к Михаилу, а его рука обнимала мои плечи. И было так спокойно, хорошо, что я готова была просидеть так вечность.

Дашка, вдруг, начала с кем-то активно переписываться, нервничать и посмеиваться.

Оказалось, что бывший муж решил выяснить подробно, где она время проводит, и что это за дача.

Он от детей узнавал, что мама одна, и не особенно беспокоился. А теперь... Я не знаю, приведет ли эта цепь событий к их воссоединению, можно ли войти в одну реку дважды. Я знаю одно, нельзя упускать свой шанс.

Подруги уехали, когда встретили с нами рассвет.

А мы с Михаилом впервые почувствовали, как это бывает, когда встречаешь своего человека. И неважно, в каком возрасте.

Он признался мне, что сразу понял  - это не просто случайная попутчица с огромной псиной. А я призналась, что, если бы не Ванька, не видать мне в жизни счастья.

И Джема бы забрать побоялась в тот день, и приступ бы со мной мог случиться прямо при муже с подругой..., и Мишу бы я постеснялась еще раз увидеть и куда-нибудь пригласить.

Во всем виноват вот этот молодой охламон - водитель Иван, которого можно было и не встретить никогда. Вызвала бы я другое такси в тот день, и горя хлебнула сполна.

Миша посмотрел мне в глаза после этих откровений.

– Может быть, – произнес он, запинаясь, сдавленным голосом, – Может быть, Оль, прогуляемся с тобой немного?

Утренняя прохлада и туман над поляной ждали нас, двоих. Мы не заметили, что Джем плетется рядом. Он услышал волшебное слово «прогуляться» и возник, откуда-то, из за кустов. Мы пошли дальше, на лесистую дорогу, ту самую, по которой я бродила всю эту неделю с собакой.

– Помнишь, ты первый раз привез меня сюда, был понедельник, - сказала я.

И Михаил тихо ответил мне: «Я помню все, что связано с тобой. Ты сказала, что нет сил ждать, муж у тебя в квартире с вашей бывшей подругой. Так и я один в один с тобой все пережил. Мой начальник тоже другом моим с детства был. Я душой почувствовал твою боль. И мне так захотелось побыть рядом подольше, поддержать, обнять. А ведь мы тогда были еще чужими».

– Как и сейчас, – попыталась я пошутить, но Миша промолчал.

Мы молча спускались в низинку. Солнце уже взошло, и начинало греть спину.

Он остановился, повернул меня, взял за плечи и посмотрел в глаза.

– Я понимаю, Оля, кто ты - красивая женщина, ну а кто я такой - простой таксист, и у меня только... дочки... Я сам их обеспечиваю, я смогу. Но если ты будешь со мной... Я не надеюсь, я просто, кажется, люблю всем сердцем.

– А я... Что у меня есть, только работа, работа... дом родительский старенький, немного вещей, собака и кот. Миша, это наш шанс, да? Шанс на жизнь?

– Если ты согласна, может быть Ивана и свидетелем не грех позвать на свадьбу.

– Ты так серьезно настроен?

– Я уже не мальчик. Я не сомневаюсь, что люблю.

– Я тоже ничего не боюсь. Люблю детей. И уважаю тебя.

Я не призналась в любви.

Я помнила, что любовь может быть очень жестокой, мое сердце чувствовало, а слова я остановила. Мне хотелось только одного, чтобы этот человек был со мной честен. Не вспоминал свою жену, не сравнивал меня с ней, не оскорблял и не обижал.

Мы сделаем этот последний шаг навстречу. Пусть пройдет время, и тогда, я скажу ему самые важные слова.

Та связь, которая уже существовала между ними в самый первый день знакомства, – природное явление, притяжение, которое со временем не ослабевало, а только крепло, несмотря на сложности. Была первые месяцы напряженность, которую они в конце концов преодолели. На суде, Михаил первый раз увидел дочь Ольги, Дашу.

Она сердилась, обижалась, но, когда увидела Михаила, все таки подошла. Даша посмотрела на маму, на него, и сказала: «У вас глаза счастливые. А как же папа? Он так никогда не смотрел.»

Михаил взял ее за руку и попросил прощения.

Сказал по-мужицки просто: «Девочка, прости, что мы с твоей мамой встретились и полюбили друг друга, прости нас».

Даша ответила, немного подумав, как взрослый человек: «Я буду общаться и с вами, и с отцом. Ну и с сестрами моими сводными тоже. Всегда просила маму родить мне хоть кого-нибудь. Она вот собаку выпросила, и то, когда я уже взрослая стала».

Ольга только хотела что-то сказать, но дочь ее перебила: «Я знаю, что отец был против. Слышала в детстве, как ты плакала и просила его. Надеюсь, теперь ты уже не будешь свои слезы от меня прятать. Будь счастливой, тогда, мама. Только отца не забывай, вдруг он вообще никого не найдет».

Оля быстро ответила первое, что пришло ей на ум: «А пусть такси вызовет! Я номер дам, этот веселый парень ему быстро пару подберет».

КОНЕЦ.