Позвольте и мне про тещу сказка не для детей

ПОЗВОЛЬТЕ  И  МНЕ  ПРО  ТЕЩУ
(сказка,  не  для  детей)
  Другие  о  ней  пишут,  анекдоты  сочиняют,  а  я,  что  рыжий?  Тоже  хочу.  И  так:
  Жили,  были  старик  со  старухой.  Нет,  нет,  не  у  самого  Синего  моря,  оно  ныне  Черное:  два  танкера  мазута  в  него  вылили.  И  не  в  глухомани  деревенской.  Обосновались  они  в  самом  златоглавом  стольном  граде.  И  не  в  избушке  на  курьем  фундаменте,  а   в   хоромах  высотного  терема,  новомодным  дизайном  и  удобствами  обласканного.  Жили,  не  тужили,  нужды  не  ведали,  даже  без  послуг  известной  рыбки,   злато  имели,  тратили,  не  экономили.  Старик  в  важных  сановниках  состоял,  рядом  с  царем  батюшкой  подвизался,  верой  и  правдой,  не  щадя  живота  своего,  радел  за    отечество.   И  он  и   супружица  в  руководителях  значились.  Он  командовал  на  работе,  она  же  правила  дома,  держала  деда  в  строгости  и  повиновении,  не  давала  ни  спуску,   ни  вольницы,  с  каждым  годом  все  пуще  бранилась  и  не  выпускала  из  ежовых  рукавиц.  Бедный  терпел  её   тиранию  и  придирки,  вел  себя  тихо  и  покорно,  держался  от  неё  подальше.     Для  плотских  утех  ему  вполне  хватало  и  секретарши.  Конечно,  он  мог  давно  уйти  от  нее,  развестись,  но  опасался  потерять   прописной  реестр  (по  нынешнему - партийный  билет),  а  с  ним  и  карьеру  и  государевы  милости.
  Бабка  родила  ему  троих  детей.  Нет,  нет,  это  еще  не  сказка,  в  таком  возрасте  уже  не  рожают.  Разрешилась  она  до  того,  когда  они  были  еще  молоды,  сгораемые  огненной  страстью,  окрыленные  взаимным  влечением  и  нетерпежом.  Вот  и  ежегодно  по  ребеночку  прибавлялось.  Хорошо,  вовремя  опомнились  и  решили  – хватит,  тем  более  ни  одного  пацана:  одни  девки.  Видать,  и  здесь  она  мужа  пересилила  своими  генами:  рожала  только  девиц.  Хотя  не  исключено,   и  его   прямая  вина  имеется:  слишком  перетруждался  на  работе,  на  это  дело  силов    уже  не  хватало,  а,  как  известно,   сотворить  мужика,  попотеть  надо.    Или  еще:  во  время  таинства   не  то   под  подушку    клали,  вот  и  заклинание  не  подействовало.   Да  и  содержать  такую  ораву  стало  накладно,  жалования  дьяка  (по-нынешнему,  инженера)  не  хватало.  Когда  же  по  милости  царской   он  выкарабкался   в  стряпчие,  почему-то  уже  расхотелось испытывать  судьбу  и  искать  удачи:  плодить  девиц,  пока   отрок  не  появится.
   Тем  временем   девы,  как  на  дрожжах,   росли  и  расцветали:  статные,  ладные  и  пригожие,  одна  краше  другой,  зело  умные,  воспитанные  в  Лондонских  благородных  заведениях.  Не  успели  родители  оглянуться,  как  дочери  уже  и  заневестились.  От  женихов  и  претендентов  отбоя  не  было,  железные  кареты  с  многими  лошадями   под  капотом  то  и  дело  подвозили  именитых  сватов,  гонцов    от судьбой  не  обиженных  и  хватких   кандидатов  в  мужья.  Везли  дивные  подарки,  пели  дифирамбы  о  своих  протеже,   сулили  невестам  несметные    богатства  и  золотые  горы:   но  не  судьба,  тут  же  ретировались,  нагруженные  увесистыми   тыквами,  гарбузами.    Капризные  недотроги  отвергли  всех:  и  банкиров,  и  бизнесменов,  и  видных  чиновников,  и  наследников  несметных  сокровищ,  а  мелюзгу:  нищих, подешевевших  ныне  принцев  и  прочих  титулованных  особ  даже  на  порог  не  пускали:   сегодня  их  громкие  названия  и  фамилии  совсем  уже   не  в  моде.
  Чудные  и  привередливые   девки  оказались.  Хоть  воспитанием   и  образованием  заморским  обласканные,  а  повадки  и  поступки  архаичными  оказались,  не  современными,  промашку,  видать,     допустили,  не  доучили:  вместо  того,  чтобы  пороть  по  заднице,   гуманизм  проявляли.  Замуж  вышли,  не  как  в  их  кругах  заведено,  не  по  расчету,  а,  как  исстари  заведено,  по  любви,  по  взаимному  чувству  и  влечению.  Мать  возмущалась,  негодовала,  препоны  чинила,  избранников  порочила,  хулила  выбор  и  опрометчивость   дочерей,  предлагала  свою,  на  её  взгляд  выгодную  и  престижную  партию.  Не  помогло.  Видать,  они  унаследовали  характер  и  упрямство   матери,  осаду  сдержали,  настояли  на  своем.
   Естественно,  при  таких  делах  никто  из  женихов  в  примаки  не  подался,  хоромы  проигнорировал:   забрали  своих  жен  и  разъехались  подальше,   искать, может  трудного,  но  зато  своего  счастья.  Империя  большая,  мест  много,  вот  и    затерялись  на  ее просторах.
   Родительский  дом  осиротел.  Опечаленная  мать  одиноко  бродит  по  опустевшим  хоромам,  места  себе  не  находит.  Муж  на  работе,  хоть  волком  вой.  Ни  покомандовать,  ни  придраться,  ни  сделать  замечание,  ни  навязать  внушение – скукота!   Долго  маялась:  от  нечего  делать  сидела  в  смартфоне,  не  вылезала  из  компьютера,  бесцельно  бродила  в  интернете  и  нежданно   наткнулась  на  анекдоты.  А  в  них  каждый  второй про  тещу,  про  её  коварство,  настырность  и  неуживчивость.  Примерила  на  себя,  и  злость,  что  не  воспитала  по  своим  понятиям  дочерей,   незаметно  стала  утихать:  не  побуждать  же  их  на  разводы,  поздно -  они,  вон,  уже  в  декреты  уходить  заладились.  Замаячили  внуки.  Мысль,  что  скоро  появится  милая  и  желанная  радость  в  её  доме,  что  они  унаследуют  ум  и  красоту  от  своих  родителей,  особенно  отцов,   станут  ей  утехой  и   наслаждением,  успокоила.   Да,  зятья  и  правда,  в  рыцари  годятся:  все,  как  на  подбор,  может  и  не  из  ансамбля    дядьки Черномора,  но  витязи  ладные,  лепотой  обласканные,  умом  и  сноровкой  дюжие,  хваткие,  силушкой  не  обделенные.   И    решила  попробовать,   уладить  отношения  с  ними,   узнать,  как,  по  прошествии  времени,  они  к  ней  относятся,  а  заодно,  как  живут  её  дочери,  все  ли  у  них  ладится,   не  раскаиваются  ли,  не  жалеют  ли  о  своем  упрямстве.  Собралась  и  поехала.
   Сначала  наведалась  к  старшей.  Встретили  её  с  большим  радушием,  у  самовара  кренделями  и  пряниками  потчевали,  радовались  гостье,  былые  обиды  не  вспоминали.    Живут  молодые   дружно,  в  ласке  и  согласии.    Но,  она в  сомнениях ,  не  наиграно  ли  это,  не   прикидывается  ли  для  виду  зять,  не  держит  ли  камень за  пазухой.  Захотела  проверить,  испытать.  И  придумала:   надо  имитировать  у  него  на  глазах  какой-то  несчастный  случай.  Скажем,  на  воде,  во  время  купания.
   И  вот  они  на  пляже.  Окунулась  и  поплыла.  Когда  удалилась  далеко,  начала  бултыхаться,  погружаться  с  головой,  истошно  кричать:  « тону,  спасите!!!».  Зять  не  раздумывая,  в  чем  был,  бросился  к  ней,  схватил  за  волосы  и  выволок  на  берег.  Спас,  обтер  полотенцем,  обсушил,  помог  одеться,  набросил  свой  пиджак.   
   Приходит  домой,  а  во  дворе  красуется  Жигуль  -  Лада  Приора.  Новенький,  свежий,  а  под  дворником  зажата  записка:  «Любимому  зятю  от  тещи».
  Сама  же  распрощалась  и  подалась  к  средней.  Тоже   встретили  хорошо,  улыбаются,  рады,  угощают,  в  красный  угол  сажают.  Зятек  её  даже  мамой  кличет.  Похоже  и  здесь  все  ладно.  Но,  червь  сомнения  пошевеливается,  беспокоит:   а  так  ли   на  самом  деле,    забыл  ли  зятек  былые  попреки  и  наговоры.
  Устроила  и  ему  такое  же  водное  испытание.   Тоже  начала  пускать  пузыри,  вопить,  звать  на  помощь.   Он  же,  не  раздумывая,  бесстрашно  бросился  к  ней,  вытащил,  аккуратно  уложил  на  песок  и  начал  делать  искусственное  дыхание  по  методу:  рот  в  рот.  Теща  же  на  седьмом  небе,  такого  удовольствия  со  своим  стариком  давно  не  испытывала.  Так  присосалась,  что  даже  дочь  приревновала,  еле  оттянула.  А  теща  хотела  еще  раз  броситься  в  воду,  устроить  дубль.  Еле  удержали.
  Приходят  домой,  а  там  припаркован  новенький  Ауди  и  тоже записка:  «Любимому  зятю  от  тещи».
  В  общем,  и  у  средней  все  в  порядке,  поехала  к  младшей.
   Тоже   приняли,  может  не   так  тепло  и  радушно,  но  и  не  с  прохладцей.  Ничего  удивительного,  ведь  у  них  ипотека,  ютятся  в  маленькой  клетушке,  самим  тесно,  а  тут  еще  теща  с  её  солидными  габаритами  и  объемами.   Сама  понимает,  гоститься  ей здесь  негде.  Поспешила   провести  такие  же  проверки,  испытать  и  этого   зятька.  Тоже  пошли  на  водоем,  резко  окунула    в  воду  свои  дородные  телеса,  лихая  волна  подхватила  её  и  понесла  на  глубину,  подальше  от  берега.  Ноги  потеряли  дно,  и  она  стала  тонуть,  уже  не  наигранно,  по- настоящему.  Орет,  надрывается,  водой  захлебывается.
  Зять  же  не  реагирует,    спокоен   и  безразличен.  Какое-то  время  постоял,  поглядел  на  её  барахтанье,  повернулся  и,  не  спеша,  побрел  домой.  Приходит,  а  там  во  дворе  слепит  глаза  блестящий  на  солнце  Мерседес.   Ну,  мало  ли  что,  может  к  кому  приехал  богатый  родственник.  Но,  бумажка  под  дворником  заинтриговала.
     Развернул,  а   там:   «Любимому  зятю  от  тестя».
    Вот,  и   конец.  Но,  не  волнуйтесь,  не  будем  нарушать  традиции  жанра:  все  сказки   оканчиваются  добром.  Вопреки  грезам  тестя,  теща   жива.  То  ли  сама  выкарабкалась,  то  ли,  кто  помог.  Здравствует  в  своих  хоромах,  наслаждается  криками  и  голосами  внуков,  радуется:  души  в  них  не  чает.   Тесть  же  попал  в  государеву  немилость:  то ли  не  очень  низко  поклонился,  то  ли  не  ту  руку  облобызал.  С  теплого  местечка  потурили,   но  персональную  пенсию  даровали:  на  харч   и  медовуху    хватает  и,  даже,  остается.  Чтоб  не  надоедала  старуха,   заперся  в  самой  дальней  клетушке,  пишет  мемуары.  Зятья  и  дочери  внесли  мзду  в  государеву  казну,  получили  права,  номера  и  техпаспорта  на  машины,  запаслись  охранной  грамотой  по  имени  ОСАГО,  колесят  по  дорогам  и  трактам,  платят  дань  служивым  людям, довольны  и  счастливы.
  Полагалось  бы,  и  вспомнить  про   корыто,  но  не   знал,  писавший  о   нем,  классик:  теперь  у  всех  стиральные  машины.
   На  последок,  привычное  -  с  малолетства:   «Вот  и  сказке  конец,  дочитавший – молодец».