Глава 6. Сталь-это в мирное время мясо

Лоцман большого города. Глава 6.  Сталь - это в мирное время мясо!

Сталь - это в мирное время мясо!
Вкусный шашлык,
          на железо нанизанный.
Выплавил сталь и стало ясно,
Что мы уже к коммунизму ближе.

Плавит сталь сталевар у горна,
смахнув с лица капельки пота.
Хочется крикнуть:
      "The people of morning!"
Что означает - бог его знает.
Железа просто край непочатый.

Железо повсюду, в каждом деле.
Пришёл в магазин - по моде одели.
Железный костюм - гвоздь сезона.
Железные плавки - это для Дона.

Железные плиты в железном городе.
В железных платьях ходят по городу.
Цветы из железа стоят словно свежие.
Улицы железными цепями увешаны.

Городок Вюнсдорф сонно потягивался и наслаждался кофе, собираясь прожить неспешный летний день 1967-го года.

Сержант ГСВГ Борис Лесняк и его сослуживец с рассвета патрулировали ухоженные улочки. Борис был расстроен – сегодня их часть 46531 едет в Дрезден на экскурсию в картинную галерею, а ему как раз дежурить. Именно ему – будущему художнику. Никому из части Дрезден даром не нужен. Людям, которые называют овощи силосом, что Дрезденская галерея, что поезд агитбригады – без разницы. Но они на экскурсии, а он нет. Несправедливо.

Патрульные прошли вдоль забора части и обратно. Раз, другой, третий, … тридцать третий.

- Стой, давай перекурим, - попросил товарищ - Всё утро бродим туда-сюда, аж голова кружится.
- Давай, - вздохнул Борис.

Затянулись.

- Ты чего такой грустный? Девушка не пишет?
- Я на экскурсию хотел, в галерею, а вот – дежурство.
- Тю! – присвистнул однополчанин. – Чего там смотреть! Картинки! Скукотища.
- Великие мастера, - робко возразил Борис.
- Тоже мне – мастера! Вот у нас в колхозе дядя Саша есть, маляр. Он однажды после литра самогона потолок в клубе за полчаса побелил. Вот это мастер! Правда, стены и пол от побелки месяц отмывали, но это мелочи!

Сослуживец загоготал, но Борис не поддержал веселье. Ему подумалось, что для людей, которые считают пьяного маляра мастером, даже клуб - это избыточная роскошь. 

- А девушка-то тебе пишет?
- Нет у меня никакой девушки! – Борис терпеть не мог, когда лезут в душу.
- Ты знаешь, может и к лучшему! Вон, Кольку баба бросила, ещё и написала ему об этом курва. И съехал с катушек наш Колька.

Речь шла о солдате их части, который в увольнительном познакомился с немкой, предложил  «любовь», а она отказала. Разозлённый он изнасиловал девушку и задушил. Конечно, бойца сразу нашли, арестовали и посадили под замок. Бориса приставили охранять убийцу. Его потрясло, что ни тени раскаяния, ни сожаления о случившемся у солдата не было. На лице красовалась маска равнодушия.

Товарищ докурил сигарету, порылся в карманах и сплюнул – кончились папиросы.

- Борис, дай закурить!

Борис протянул пачку, но выяснилось, что спичек нет.

- И не купишь сейчас, - расстроился сослуживец.

Не успел он произнести последние слова, как из-за угла вырулил бюргер на велосипеде. Немец ехал степенно, без суеты, по каким-то своим немецким делам. Новенький велосипед поблёскивал хромом.

- Сейчас спичками разживёмся! Эй, гражданин, можно Вас? Спички есть?

«Гражданин» покосился в сторону патруля и прибавил ход.

- Ты по-немецки шаришь? – шепнул товарищ.
- Да, немного.
- Крикни фрицу что-нибудь приветственное.
- Guten Morgen! – уверенно отрапортовал Борис.

Немец притормозил, размышляя – поворачивать назад или нет.

- Как по-немецки будет «огонь»?
- Feuer.
- Эй, товарищ, Фоер! Фоер!

Немец в панике заметался.

- Оставь его в покое! – посоветовал Борис.
- Он, наверное, нас боится. Надо показать, что оружие не заряжено.

Однополчанин сбросил с плеча автомат и схватился за рожок, намереваясь его снять - продемонстрировать немцу, что там «Торричеллиева пустота». Бюргер понял намёк однозначно. Он резко развернулся и помчался, унося колёса прочь от ГСВГ.

- Эй, стой! Вернись! - кричал солдат, тряся автоматом.

Борис задумчиво смотрел вслед удирающему немцу.
 
-  И чего он драпанул? – удивился сослуживец. – Вот и поди, пойми этих фрицев. Ты с ним контакт хочешь наладить, а он дёру дал. Ладно, сейчас ещё кто-нибудь появится,  у него попросим огонька. «Feuer», говоришь?
- Feuer. Только автомат не снимай…
- Почему?

Борис прочёл в глазах товарища столь искреннее удивление, что понял – объяснять бесполезно.
Аккуратная чистенькая улочка с нарядными цветниками была пуста.