Чёрный

Аннотация

Мизантропия – как антисептик для стерильности. Цинизм – вместо скальпеля. Ирония – в качестве освещения в операционной. А этот текст – инструкция-подсказка по использованию тьмы в качестве самого контрастного экрана для эффективной диагностики реальности. Всё остальное – уже ваша работа по осмыслению прочитанного.

Ограничение по возрасту: 16+


ЧЁРНЫЙ

Некоторые миниатюры автора как бы слишком чёрные. Это сделано намеренно, – на идеально чёрном фоне хорошо видны даже мельчайшие «пылинки» мироздания – абсурд, лицемерие, трусость, самообман, которые в обычном, «освещённом» повседневном дискурсе остаются незаметными. Тем самым создаётся метафизический операционный стол, на котором автор препарирует реальность. Кстати, это в том числе объясняет почему космос так любит чёрный. И почему при этом автор редко надевает чёрное.

«Чёрный фон» его прозы – это не поза, а необходимый лабораторный инструмент. Тотальная, бескомпромиссная мизантропическая критика [«чёрный фон»] служит единственным способом сделать эти частицы видимыми. Операционный стол требует стерильности, остроты, навыков владения приборами и инструментами и хирургической бесстрастности. Скальпель метафоры, «мизантропическая честность», «циничный поворот» – всё это инструменты для точного вскрытия явления, без анестезии в виде ложного оптимизма или политкорректности. Но совсем без анестезии не обойтись, поэтому существует настоящий банановый сироп, добавляемый автором в чашку с обезболивающим чёрным кофе читателя.

Космическая чернота – не просто ледяная безвоздушная пустота, а бескрайнее пространство максимальной ясности, где звёзды [истины, смыслы, вопросы] горят с максимальной интенсивностью. Отказ от превалирующего модного чёрного в одежде – скорее символический жест отделения личности от метода. Автор не «участвует» в том мраке, который описывает; он наблюдает его с позиции аналитика, «часовщика», мизантропа-экспериментатора. Он намеренно и интерактивно выносит себя [и читателя] за пределы описания и не становится частью своего «чёрного фона», но использует его как художник холст. Авторская отстранённость становится методом, честность – этическим принципом.

Вот почему эти тексты, при всей своей мрачности, не вызывают чувство безнадёжности, а наоборот – привносят ощущение ясности. Потому что это не стон, не нытьё, а диагноз и ментальная операция. И как после успешной операции, после этих текстов может быть больно, но в итоге твоё мироощущение становится чище и прозрачнее. Это и есть следствие того самого «матрёшечного переворота», без которого в этой авторской Вселенной не происходит ничего и никогда не случается.