Замыкая первую десятку нулевых

(Продолжение саги об одесской девочке)

К родному пепелищу

Отдохнув в санатории, собрав яблоки и старательно превратив их в самодельный мармелад, мы снова засобирались в дорогу. Как говорится в одном анекдоте, вы будете смеяться, но я подалась в любимую старушку Европу, в Чехию. Но отложу на потом рассказ об этой поездке. Наступит время, когда таких поездок не станет, тогда и расскажу с горькой отрадой.

 А Володю накрыла любовь к родному пепелищу. Она-то в эти же дни подвигла его на визит к родным в Киев. Вместе с сестрой Олей и братом Сашей они посетили места, откуда родом Иван Демьянович Головатенко, их отец, мой свёкр. Это село Велике Будище на Киевщине, где течёт чистая речка, несправедливо названная Гнилой Тикич.

Володе, Оле и Саше повезло меньше, чем мне: родительская хата не сохранилась, и никаких сведений о семье их деда Демьяна Герасимовича Головатенко не нашлось. Такова участь всех хлебопашцев и гречкосеев на Руси, хаты их недолговечны и записей об их пребывании на земле никто не хранит. Умница и замечательная рассказчица, Оля написала всё, что знала о предках, в очень интересных «Записках бабушки», и я надеюсь, что она продолжит их и расскажет о себе и о братьях.

.Коротенькая видеозапись показывает, как Володя и Оля вышагивают по дороге, дружно выписывая ногами замысловатые кренделя, как в детстве. Им хорошо вместе, им приятно сознавать, что по этой дороге ходили их дед, их бабушка, их отец. Хаты нет, могил нет, но дорога-то осталась! И речка осталась, отец точно купался в ней... Расставаясь, они договорились следующим летом съездить в славный город Шостку, где проходило их детство, где на фабрике «Свема» работали родители.

Осень была долгой и солнечной. У нас назрело много яблок, на даче долго цвели розы, потом по-семейному отметили мой очередной день рождения, дети и внуки сделали мне прекрасные подарки, потом мы уже приготовились встречать зиму, а снега всё не было. 11 декабря город устроил праздник для супругов, отметивших в 2009 году золотые и бриллиантовые юбилеи. Помнится, лет пять тому назад я присутствовала на таком празднике в качестве корреспондента «Спутника», брала интервью у юбиляров, фотографировала их. Тогда наша  газета поместила несколько моих материалов, и я получила благодарственные отклики. Теперь мы с Володей оказались в числе приглашённых юбиляров, и Анатолий Иванович Чекунов, бессменный ведущий таких праздников, провозгласил здравицу в нашу честь и крикнул «Горько!» Пришлось целоваться, а потом мы танцевали вальс.

Невесёлый конец 2009 года

Прошла неделя, и вдруг звонок из Киева: «Это Маша. Папа умер...Сегодня...». Я бестолково молчала, потому что никак не могла сообразить, кто умер, какой папа, наверное, кто-то ошибся номером. Так к нам пришла весть о смерти Саши, нашего любимого младшего брата. Он был на работе, после обеда шёл в свой рабочий кабинет, упал и умер, не успев сказать ни слова. В Киев поехали все взрослые члены семьи

 Горькая это была поездка, трудно было найти слова утешения для Сашиных жены и детей. Немыслимо было видеть Сашу, нашего любимого Шурика в гробу. На поминки, кроме родных, пришло много народу: одноклассники, однокашники, сослуживцы, и с каждым их словом возникал образ человека редкой душевной красоты, и это были не пустые слова.

Саша умер от тромба аорты и от аневризмы, о которой никто не знал. Он слишком много вобрал в своё большое сердце. В Киеве повалил небывалый снегопад, Машин джип с трудом пробивал дорогу. Поездке братьев и сестры в Шостку не суждено было состояться...

Жизнь продолжается

Новый 2010 год мы встретили с Вовой сам-друг, не очень весело. Мы ещё не оправились от смерти Саши. Лера и Кирилл ездили в Киев на сороковины. Мы старались поддержать овдовевшую  Наташу частыми телефонными звонками. Она держалась мужественно, её спасали заботы о внуках- близнецах, Ниночке и Роме, смотреть за которыми она ездила каждый день.

В НИИ-4 назревали какие-то крупные перемены, от которых не ждали ничего хорошего. Ходили слухи то о слиянии института с другими НИИ, то о полной ликвидации. Для Володи, который не мыслит себя без работы, эта неопределённость была мучительной. Он то бросался дорабатывать свою забытую докторскую диссертацию, то разыскивал какие-то астрономические таблицы для уточнения параметров орбиты Луны, то вёл дипломатические переговоры с соседним институтом космических исследований, то впадал в мрачную задумчивость. Я старалась развеять её, как умела, например, пирожками с мясом.


В наших местах той зимой тоже, наконец,  навалило много снега, и это напомнило мне о том, что на лоджии томятся мои старые деревянные лыжи, а в обувном ящике – ещё более древние ботинки образца 1965 года. Я ещё раз подклеила эпоксидкой разинутые носы лыж и вышла на лыжню. Мои маршруты пролегали по Комитетскому лесу, истоптанному собаками и их хозяевами, и по нашему пруду, величаемому Озером. Моя норма составляла два круга по лесу или шесть кругов по озеру. Радость движения компенсировала бедность впечатлений, но на далёкие выходы я не решалась. Это лет десять тому назад мы с Таней Герасименко пускались в походы по незнакомым местам, когда, например, мы с ней по целине искали место, где Уча сливается с Клязьмой, а то ещё брели наугад от Новых Горок  почти до Сокольников...

Два кандидата наук – в один день

Весна 2010 года ознаменовалась двумя событиями. Первым событием, ожидаемым и всё же фантастическим, стала защита кандидатских диссертаций Павликом и Настей. Представьте, они защитились в один день, четвёртого марта 2010 года! В этот день мы, пребывая в нетерпении, добрались до района академических институтов, с трудом, но всё же нашли Институт общей генетики и часа за два до начала защиты уже сидели с букетом в холле перед конференц-залом. Вокруг было так безлюдно, что пришла мысль, не отложена ли защита. Но вот стали появляться женщины с продуктовыми коробками...

Не в силах больше ждать, мы вошли в конференц-зал и уселись в среднем ряду, рассматривая портреты Менделеева, Дарвина, Менделя, Николая Вавилова и других великих естествоиспытателей. Довольно долго мы сидели одни. Забежавшая в зал сотрудница с коробками любезно сообщила нам, что Люда готовит салаты. Пришёл парень и начал устанавливать проекционную аппаратуру. Но вот и наши подтянулись: Люда со сватьей Татьяной Борисовной и Лера, так что семейный кворум есть. Увы, отцы соискателей в этот торжественный день отсутствовали.

Ареопаг

Потихоньку конференц-зал стал заполняться молодыми людьми, среди которых мы обнаружили наших диссертантов: Настю в не очень парадном клетчатом костюмчике и Павлика в строгой чёрной паре. Они негромко переговаривались и даже улыбались, наверное, шутили. Пришла симпатичная большеглазая дама, сотрудница лаборатории и главный организатор фуршета после защиты.

Но где же высочайший ареопаг? А, вот и он. Место за столом президиума занял высокий худой старик, председатель учёного совета, и дама строгого вида, секретарь совета.  В первом ряду расселись члены совета, руководители диссертантов, оппоненты и рецензенты, и защита покатилась по рельсам регламента.

Победа над облысением

Первой защищалась Настя. Я внимательно вслушивалась в её речь, вглядывалась в диаграммы и цепочки генов, но то и дело теряла нить и настораживалась лишь при слове «аллопеция», которое почему-то веселило меня. Всё же я поняла, что в Настиной работе речь шла о генах, вызывающих облысение (аллопецию) у несчастных мышей, которых мучили оба соискателя учёной степени. Наверное, все участники защиты были в курсе исследований, поэтому Насте был задан всего один вопрос, на который был дан вполне удовлетворительный ответ. Далее последовали обязательные выступления, из них следовало, что Настя вполне достойна стать кандидатом наук. Итог голосования: девять шаров – за, против – нет.


Защита Павлика мало отличалась от Настиной, разве что у внука обнаружился солидный баритон вопреки тщедушной комплекции. В его речи тоже преобладала «аллопеция», но в отличие от жены Павлик искал, как повлиять на гены, чтобы лысые мыши снова обросли мехом. Кажется, он нашёл, как это сделать (за точность не ручаюсь).

 Когда дошла очередь до вопросов соискателю, повисла пауза. Вопросов не было. Ареопаг перешёл к выступлениям руководителя и рецензентов. Все они в один голос хвалили молодого учёного, называли его светлой головой, а профессор той кафедры биофака, где учился Павел, очень симпатичная дама, любовно называла его Павлушей и прочила ему большое будущее.

Неожиданный казус

Председатель совета спросил, кто хочет выступить. И тут вдруг прозвучал голосок Насти:
 - У меня вопрос!
- Но вопросы надо было задавать раньше!– возразил академик.
- Тогда я просто скажу! – и она проворно взбежала на кафедру.

Словом, Настя решила, что Павлик упустил из виду какой-то важный аспект своей работы, и принялась втолковывать это ареопагу. Демарш дерзкой соискательницы потряс учёных мужей, они возмущённо крутили головами, а ожидавшая благодарности Настя услышала, что она чуть не сорвала защиту Павлика. Вот что значит регламент! К счастью, инцидент был великодушно забыт, и голосование было единодушным: достоин!

Похвала учёным внукам

Потом в глубине того же зала руками милых женщин из лаборатории была раскинута скатерть-самобранка, и все присутствующие дружно уселись вокруг неё, усердно выпивая и закусывая под аккомпанемент тостов, из которых следовало, что Павлик и Настя – отличные ребята и, вообще, замечательная находка для лаборатории.

Мне очень понравилось, как по-матерински ерошила волосы на голове Павлика его бывшая наставница с кафедры генетики МГУ, как она вспоминала его деяния в бытность студентом и пророчила ему большое будущее. А я, упиваясь её речами, вспоминала, как мы с Павликом ездили на олимпиады по астрономии в ГАИШ, как не раз мотались в Политехнический музей… Как дед Вова делал с ним программу распознавания и подсчёта дрожжевых клеток в поле микроскопа… Как мы обеспечивали Павлику режим наибольшего благоприятствования в дни сессий… Да мало ли часов мы вместе склоняли головы над книжками и тетрадками.

Но Настя! Здесь нашей заслуги никакой. Эта решительная девушка шла к цели в одиночку, преодолела массу препон (потерян паспорт, нет регистрации, ложное положение в семье Кирилла), нашла опору в лице Павлика и таки защитила диссертацию в один день с ним! А Кирилл говорит, что в поисках журналов, конференций, симпозиумов, где бы можно было опубликоваться, Настя выступает локомотивом, вот как! Выражение «Ох, уж эта Настя!» - про неё. - Для меня главное – наука! – не задумываясь сказала она, когда мы спросили её о планах на будущее.

Почти кирпич на голову

А пока молодые супруги сняли квартирку недалеко от своего института и купили подержанную машину, на которой лихо съездили на один день в Азов. Они уже приобрели широкую известность в узких кругах и были приглашены в сельскохозяйственную академию, а затем и в один медицинский центр, занимающийся проблемами бесплодия… Так и работают на трёх работах, обеспечивая свою финансовую независимость.

Впрочем, злой случай ещё раз нацелился на Павлика. Он ехал спокойно домой по московской улице, был безветренный вечер, когда вдруг на его машину упало старое дерево. К счастью, случай промахнулся: Павлик не пострадал, но машину покалечило сильно, её пришлось тащить домой на тросе, а потом продать на запчасти.

Сейчас у Павлика другая машина, подержанная «Рено». В дни, когда я пишу эти строки, Павлик и Настя путешествуют по Тунису, на арендованной машине проехали страну с севера на юг и обратно и даже поучаствовали в сафари. Я надеюсь, что когда-нибудь мой внук дополнит рассказ о нём. В детстве он очень радовал нас своими сочинениями!

Продолжение следует.