Ваша воля

Господин средних лет в строгом сером костюме в вертикальную тонкую полосочку внимательно изучал текст на экране своего телефона. Чтобы не потерять ни одной важной буквы под своими мясистыми пальцами, он использовал стилус при перелистывании страниц с набором потенциальных вопросов и заготовленных ответов. Гул толпы уже выходил за своды зала провинциального театра, растекаясь по гостевым коридорам, просачиваясь в технические комнаты и вентиляционные шахты — казалось, недовольство пыталось вырваться наружу. Допустить этого было нельзя. Мужчина выключил экран телефона, убрал аппарат во внутренний карман пиджака с той стороны, где у людей бывает сердце, тщательно смочил губы слюной, три раза постучал по устройству синхронизации в левом ухе и с гордо поднятой головой, украшенной сверху редеющими темными волосами и дорогими очками на горбатом носу, уверенно вышел на сцену.
— Сколько можно ждать?
— Где его черти носят?
— Еще смеет себя называть представителем народа!
Толпа была уже разогрета — не оратором и не цирковым номером, а скандалом с Ингой Королевской, который захлестнул весь заполярный городок.
Мужчина в сером костюме остановился ровно по центру сцены и притянул к себе микрофон на подставке, который почему-то отклонился от центра влево. Под затихающие выкрики аудитории мужчина успел прочистить горло уверенным кашлем, обновить влажность губ, поглубже вдохнуть и, наконец, начал речь.
— Уважаемые граждане моего любимого города Воркута! Я счастлив провести эту встречу лично. Далеко не все демократии нашего настрадавшегося мира способны обеспечить своему населению такую степень коммуникации народа с его избранниками!
— Началось в колхозе утро!
— Зубы не заговаривай!
— Слышали уже! Хватит! Надо с гадиной разобраться!
Мужчина в сером костюме поправил очки и прищурился, вглядываясь в публику. Из его рта продолжали литься речи о высочайшем уровне общения, при котором буквально каждый гражданин может действительно лично пообщаться со своим избранником из органа центральной государственной власти. И не просто законодательной, а одной, единой власти. Ведь теперь, спустя годы и века попыток и экспериментов, люди не ограничены нелепой необходимостью делегировать свою волю сотням чиновников и, так называемых, народоизбранников. Теперь не нужны партии, так как каждый политик близок к народу как никогда прежде.  Теперь, прямо тут, каждый из немногих, избранных народом правителей, может проводить чуть ли не встречи тет-а-тет.
И пока эти речи разливались по залу, разбиваясь волнами об острые скалы недовольных лиц, мужчина в вертикальную полосочку изучал эти лица. Как и ожидалось, публика разделилась с небольшим перевесом в пользу дам. Большая часть мужчин молчала и наблюдала за мероприятием как за развлекательным представлением, но парочка горланистых мужиков — очевидно, пришпоренные женами — кричали громче многих женщин.
— Как можно таким с детьми работать?
— В утиль ее!
— Списать ее!
С обязательной частью пора было заканчивать. Можно было забить еще не один десяток минут описанием того, как лучше и веселее стало жить, но публика требовала дать ей решение конкретной проблемы, а такое решение могло стоить как политических, так и финансовых издержек.
— Мне прекрасно известно о ситуации, произошедшей с госпожой Королевской и о вашем мнении об этой ситуации. Я внимательно прочитал все письма, прослушал все аудиосообщения и посмотрел каждое видеообращение, что вы направили в мою приемную. И прошу обратить внимание, что когда я говорю, что я это сделал — это чистая правда. Именно для этого мы и используем новейшие технологии, чтобы носитель вашей воли не занимался беспредметной самодеятельностью, а реализовывал ваши интересы.
Прибор в левом ухе начал приятно пульсировать — значит, выступление проходило в нужном русле. Крошечная ярко-зеленая маслянистая капля выделилась из прибора и стекла внутрь головы. Выступающему стало невероятно хорошо, а зал окончательно замолк, когда люди осознали, что церемониальная часть закончилась и сейчас начнется обсуждение терзающего их души вопроса.
— Я хочу и должен вас заверить в самом главном — присутствие такого замечательного преподавателя как Инга Королевская в школах нашего замечательного города принесет только благо всем учащимся…
— Ты вообще те фотографии видел?
— О каком благе от такой бездушной можно говорить?
— Офигел?! В утиль ее!
Аудитория прервала выступающего слишком резко. Хотя возобновление острой реакции и было ожидаемым, прибор в ухе напомнил мужчине с помощью электрического укола, что расслабляться нельзя. Голова серого человека дернулась в сторону.
— Я знаю, что по вопросу ситуации с госпожой Королевской ходит много разных слухов, но я готов дать голову на отсечение. Нет! Я готов сам списать себя в утиль, — в левом ухе очень приятно запульсировало — если информация, которой я собираюсь с вами поделиться, окажется ложью.
— Ну давай!
— Читали — знаем.
— Опять пустопорожнее!
— Инга Королевская была неоднократным призером в конкурсах «Учитель года» и «Наставник месяца». Показатели ее работы были настолько впечатляющими, что руководство центральной гимназии номер шесть нашей столицы рекомендовало госпожу Королевскую в программу «Лучший учитель в каждый класс» и уже спустя пять месяцев был запущен процесс производства ее социоположительных клонов. К моему глубочайшему сожалению, оказалось, что на производстве были задействованы недостаточно хорошо проверенные подрядчики…
— Подрядчики у них виноваты!
— Да там в роликах видно, что это школа!
— Размашисто брешет!
— Правоохранные правители в настоящее время уже установили двух работников подрядчика, которые похитили несколько забракованных экземпляров для дальнейшей продажи третьим лицам.
— В итоге у них будет дворник виноват во всем опять.
— Она же с детьми продолжает работать!
— Может пойдем отсюда уже?
— К моему глубочайшему сожалению, один экземпляр оказался в руках очень недостойных людей, решивших сорвать прибыль на противоправном контенте. Они уже задержаны и тот самый экземпляр, что порочил честь уважаемой госпожи Королевской утилизирован. В связи с этим я хочу обратиться к вам. К вам, уважаемые и ценнейшие, истинные члены сообщества граждан нашей прекрасной страны. Давайте не будем поддаваться на уловки негодяев и не станем обесценивать крайне важный труд прекрасного педагога. Просьбы, которые я получал от вас — если мы вместе с вами примем решение о необходимости осуществления решительных действий, то нам придется не только лишить чудесного человека его славного призвания, но и запустить программу массовой утилизации каждого клона. Столько городков и сел останутся без чудесного педагога. Это ведь, прежде всего, скажется на качестве образования будущих поколений!
— Так новых наштампуйте!
— Мало хороших учителей в стране?
— Меня наклонируйте — я и то полезнее буду, чем эта шаболда!
В ухе резко кольнуло. Человек в серой полосочке на костюме еле сдержался, чтобы не схватиться за голову руками. Гримасу боли пришлось подавлять всем своим желанием жить и нежеланием получить вторую порцию разряда.
Ситуация осложнилась. Настроение толпы ухудшалось значительно быстрее всех прогнозов. Пальцы правой руки мужчины в сером вцепились в оправу очков, нащупали и подкрутили регулятор. Линзы закрыли глаза выступающего непроглядной тьмой, но не для защиты от людей, а для перехода в режим оперативного анализа публики. На появившихся перед глазами мужчины экранчиках забегали по зрительному залу квадратики и кружочки. Они яростно охотились за каждым лицом, выхватывали его из толпы, подсвечивали, присваивали категорию с потенциальным голосом на ближайших выборах и тут же бросались к следующей жертве.
Не прошло и минуты молчания человека на сцене под обстрелами нецензурных реплик, как оперативный анализ завершился. Никто в зале даже и не подумал, что выступающий не поник под вялым мещанским недовольством, а наоборот, приступил к самой острой фазе своей работы.
На протяжении всего анализа толпы, устройство в ухе продолжало колоть мужчину изнутри, но выбора не было. Либо выступление будет прекращено без решения проблемы, и тогда остается уповать, что адская машина не взорвется прямо в голове, либо придется оформить процедуру решения, которое будет стоить бюджету политика невероятных средств.
— Ты их придумал, ты и чини!
— Не надо чинить, надо списать!
— Они нам и нафиг не нужны, клоны ваши!
Человек в сером костюме принял решение. Скорее всего, оно нанесет урон его карьере и синий костюм ему выдадут не скоро, но проблему такое решение точно перекроет.
— Уважаемые жители Воркуты! Ваши опасения понятны. И я не могу не прислушаться к вашей воле! Поэтому, я предлагаю провести локальную утилизацию. Да, к сожалению, наши полномочия надежно связаны рамками закона, но если мы вместе с вами принимаем решение утилизировать скомпрометированных клонов, то утилизации будет подлежать вся партия.
— Да!
— И стоило тут пререкаться!
— Давай всех!
— Согласно протоколу я обязан вам напомнить, что в целях избежания попадания списанных образцов в неправомерное владение третьих лиц, каждый экземпляр подлежит публичной утилизации в центре каждого населенного пункта, при присутствии не менее тридцати процентов жителей, включая представителей слабозащищенных социальных групп, этого населенного пункта, путем четвертования.
Гул изменил тональность: мещанская ярость сменялась искусственным ликованием. Тут уже и мужчины, и даже редкие присутствующие в зале подростки подхватили всеобщую радость в предвкушении народного празднества.
— А для окончательной формализации вашей воли, я прошу вас обеспечить в зале тишину. Да, спасибо! Спасибо! А теперь сообщаю, что камеры в зале готовы фиксировать вашу волю. Прошу поднять руку каждого, кто поддерживает решение об утилизации социоположительных клонов заслуженного педагога Инги Королевской.
Он поднял правую руку первым.
Зал стих. Его заполнили тянущиеся к закрытому потолком небу руки. Камеры на стенах вращались бесшумно, объективы щелкали, фиксируя каждый жест, каждую дрожь пальцев.
 Из аппарата в левом ухе мужчины в сером костюме в полосочку выделилось несколько маслянистых капель, протекших внутрь черепной коробки и принесших своим течением блаженство, умиротворение и сладкий покой.
Еще через пару мгновений в наслаждении растворился весь зал.