Тотальное везение

В семейный поход собирались спонтанно. Три молодые семьи с маленькими детками (младшему 8 месяцев, а старшей 12 лет) и бабушка лет 65-ти, одна на всех. Меня с работы не отпустили. Но следуя, одной известной среди туристов поговорке - «если туризм мешает работе, брось работу», я, недолго думая, так и сделала. Правда, несколько дней на процедуру увольнения всё же потребовалось. Тем не менее, ждать меня не стали, и группа, загрузившись на пароход «Комсомолец», отчалила от пристани нашего маленького северобайкальского города.                - Догоняй самолётом,мы тебя будем ждать на Баргузинском пляже! - крикнули мне на прощание взрослые,а дети радостно запрыгали, предвкушая новые приключения.                Через два дня я была совершенно свободна от всякой работы, собрала нехитрые вещички в рюкзак и отправилась в аэропорт Нижнеангарска.            
- Аэропорт закрыт, - сказали мне в кассе, - ремонт полосы.
- Что, совсем закрыт? А если мне очень надо лететь?- глупо осведомилась я.
- Закрыт – значит, совсем закрыт, - засмеялась, мимо проходившая, девушка в форменной одежде.                - Жалко... - пробормотала я и, выйдя из здания аэропорта, зачем-то поплелась на взлётную полосу. Ну, не выгонят же, всё равно самолёты не летают?!                На краю поля я вдруг заметила маленький самолётик. У него была открыта задняя дверка, и туда два здоровых дяденьки закидывали посылки. Не знаю почему, но ноги сами понесли меня к ним.                - Куда летим?! - деловито осведомилась я.
- А куда надо? — спросил высокий плечистый грузчик.
- Мне бы в Усть-Баргузин, - не моргнув глазом, выпалила я.
- Садись,— пригласили меня широким жестом.                Поверить в это было непросто, но уже через несколько минут самолёт взмыл в воздух, унося посылки и меня, восседающую на рюкзаке, счастливую,и ещё не до конца поверившую в своё счастье, на другую сторону Байкала.       
- Разве так бывает?! - думала я. - А вот ведь бывает. Ура! Я лечу!!!
 Усть-Баргузин встретил меня тёплым байкальским бризом. Настроение было приподнятым от ожидания встречи со своей семьёй и друзьями. Не теряя времени, я устремилась на местный пляж. Но он встретил меня пугающей пустотой, хотя стоял тёплый июльский вечер. Побродив немного среди пустынных барханов и не обнаружив следов пребывания близких мне людей, я побрела, куда глаза глядят. Навстречу мне попалась парочка влюблённых. Они счастливо смеялись, весело болтая о чём-то своём. Я решилась потревожить их своим вопросом о такой необычной группе людей с детьми и рюкзаками.                - Там ещё бабушка была с гитарой, да?! - уточнили они.
- Да, да, — закивала я радостно, - и малыш в креслице на рюкзаке у высокого мужчины. Это они, они!
- Так они в сторону парома пошли, бегите туда, может быть, успеете, сейчас последний рейс на залив будет.
Легко сказать - «бегите», я же под рюкзаком!
Но, как могла, я ускорилась в направлении парома. Солнце клонилось к горизонту, и мне не хотелось остаться одной в чужом селении без еды и палатки.
- Видимо, они решили, что я не смогла прилететь, - подумала я, - и начали маршрут без меня.
Эх! Как ни старалась я прибавить шаг, песок этому активно препятствовал. На пароме я обнаружила несколько молодых парней, которые громко смеялись и смачно матерились. Первое желание было - развернуться и уйти от них. Но они сами, заметив меня, поинтересовались, кого потеряла интересная и хорошая.
Я только открыла рот рассказать про свою компанию, как сразу же получила ответ: «Поздно милая, паром ушёл, будет только завтра рано утром, смотри, не опоздай!»                В тот момент я готова была расплакаться. Один из парней, проходя мимо, толкнул меня плечом.
- Ну, чего нос повесила, кидай в люльку рюкзак, садись, поехали, не на улице же тебе ночевать, - громко сказал он, сверкнув тёмными карими глазами, и легко подхватил мой рюкзак, слегка подталкивая меня к мотоциклу. И я, как ни странно, с лёгкостью согласившись, полностью доверилась этому весёлому молодому человеку. Парни начали язвить и наставлять друга, как нужно со мной обходиться.
- Ладно, разберёмся без сопливых!
Он крутанул ручку газа, и мотоцикл, взревев, помчал меня в новую неизвестность.
 Поднимая клубы пыли, мы лихо ехали по улицам посёлка. Я, крепко вцепившись в своего неожиданного спасителя, крутила головой, чтобы не пропустить магазин. Наконец, завидев его, я начала колотить по спине парня кулаком.                - Стой, стой, мне нужно купить что-нибудь из продуктов!                - Чо-каво говоришь-то? В гости же едешь, нормально всё будет. Держись лучше крепче, скоро приедем!                Дом, к которому мы подъехали, выглядел симпатичным: резные ставни, палисадник, высокие ворота...
- Мам, у нас гостья. Ночевать будет. Накормить бы надо, а батя где?
- Так это... баню топит, - критично осматривая меня, бросила в ответ невысокая, простоволосая женщина, лет сорока пяти.
- Невесту, штоль, нашёл, Митька?
- Да нет мать, замужем она, и дети есть уже.
- Надо же, а така молоденька, я уж было подумала. Ну ладно, проходи уж, гостем будешь!                Потом был чай с чабрецом, неспешная беседа, расспросы: «чо-каво случилось-то, откуда сама, куда путь держишь?» Потом банька, после бани сытный ужин с разными домашними разносолами и омулем, и опять задушевные разговоры «о том - о сём».
Спать уложили в отдельной комнате, на высокой кровати с взбитыми подушками. Митька, убегая к друзьям на вечёрку, наказал матери разбудить меня не позднее четырёх утра, кинув на ходу: «Я за ней заеду!»
Спала я сладким, безмятежным сном, и снились мне красивые сны. Утром, с первыми петухами, Варвара (так звали Митькину маму) разбудила меня, велела умыться из рукомойника на улице, приговаривая при этом: «Таку рань девку поднимат! Сам не спит и нам не даёт, чудушко наш». Местный байкальский говор мне всегда нравился. Чудно слушать как они «съедают» окончания глаголов: «отдыхам, работам, знам, ругам…»               
Умывание на улице в прохладное росное утро хорошо взбодрило. Я оделась, поблагодарила гостеприимных хозяев, а тут и Митька подлетел на своём верном друге. Зевая и поёживаясь от прохладного ветерка, он деловито осведомился, как мне спалось.
- На моей койке спала, - добавил он, между прочим - ну чо, поехали?       
Ехать было весело и легко. На душе была тихая радость от встречи с хорошими людьми. Теперь главное - догнать свою группу. Где они там ночевали? Сколько времени мне ещё их догонять придётся? Но лучше об этом пока не думать. Едем с ветерком. -  Ух, хорошо!               
Паром через устье реки Баргузин на окраине посёлка хотя и небольшой, но шустрый. Ходит часто и начинает работать рано. Чтобы попасть в заветный Чивыркуйский залив, нужно вначале переправиться на нём, а потом длинной песчаной косой следовать в сторону Святого носа. Моя цель - небольшой посёлок Глинка в углу нижнего изголовья этого диковинного полуострова, где я и надеюсь застать свою группу.
Прямо на мотоцикле мы заезжаем на паром и вместе с такими же ранними и непоседливыми людьми, отправляемся на другой берег реки. Там нас ждёт небольшой катерок. Рыболовецкая артель, в которой работал Митька, насчитывала не более десяти молодых, среднего возраста, крепких загорелых мужичков. Никто не удивился, что Митька не один, а с барышней с рюкзаком. А парни из вчерашней компании стали подкалывать Митьку вопросами и подковырками о проведённой ночи с молодой да интересной девушкой.
Митька весело и открыто смеялся, поддакивал солёным шуточкам и хитро мне подмигивал: - мол, не выдавай, видишь, парни шутят. Я тоже включилась в эту игру приколов. Так весело мы добрались до рыбацкого зимовья под названием «Омулёвый хвост». Там нас встретили ещё два байкальских мужичка, которые пригласили всех в просторную избу.               
На печке закипал чайник, а на столе стояла ну, просто огромная сковорода картошки со свежеприготовленным омулем. Как же вкусно они умеют его готовить! Рестораны отдыхают.
Я вскинула было рюкзак на плечи, что бы продолжить свой путь, но мужики в голос стали возражать: «Ты это, девка, не стесняйся, ешь хорошенько! Мы-то эту рыбу каждый день едим. А группу свою догнать успеешь, день только начинается». Ели прямо из сковороды, поставленной посередине большого стола, запивая крепким чаем. Мужики, громко швыркая и втягивая в себя горячий напиток, в продолжении шмыгали носами, а заключительным аккордом был протяжный и удовлетворённый звук: «А-а-а!»
Ну, словами это не передать, это нужно видеть и слышать...
Покидать шумную и гостеприимную компанию так скоро расхотелось.             
- Ты погодь уходить-то, - сказал мне самый старший из них, - скоро военный катер должен сюда причалить, подбросит до Глинки, однако, если понравишься капитану…
Ждать пришлось недолго. Выйдя на берег Байкала с моим новым другом - Петровичем, мы увидели едва заметную белую точку на горизонте.
- Это он, наш «Ласковый» идёт.
- Ласковый, - это капитан? - Деловито осведомилась я.                - «Ласковый», - это катерок, а капитан напротив, - суровый, - улыбаясь, сказал мне Петрович.                - Но, если ты ему понравишься - опять добавил он, хитро прищурившись правым глазом и зачем-то накручивая на палец левой руки, седой ус.                «Да как же ему нужно понравиться, что я должна такое изобразить из себя?! - вертелось в моей голове. - Может быть, лучше уже пешком пойти?»          
Видя моё смятение, Петрович похлопал меня по плечу. И отчего-то сразу на душе спокойно стало.
«Подумаешь, - суровый! Видели мы всяких», - мелькнула у меня мысль.
Тем временем белый катер стремительно приближался к нам, и уже отчётливо видна была на его борту надпись: «Л А С К О В Ы Й».
Вскоре катер уткнулся носом в песок, и на берег ловко спрыгнул, невысокого роста, коренастый молодой мужчина в форменной белой одежде и морской кепке, на которой чёрным по белому было написано: «Суровый». Его пронзительно синие глаза и ослепительная, открытая улыбка никак не вязались с этим названием. Его чистая, светлая одежда резко контрастировала с одеждой рыбаков. Не знаю, понравилась я ему или нет, но на его открытую улыбку невозможно было не ответить такой же. А улыбка у меня была тоже красивая, это я точно знала. Суровый недолго задержался у рыбаков, попил чай, о чём-то переговорил с ними и собрался уходить.                «Постой-ка, чего скажу», - отвёл его в сторонку Петрович, и уже минут через пять мы мчались по просторам Баргузинского залива на белоснежном катере с капитаном Суровым, к заветной Глинке. Я стояла за штурвалом и чётко держала курс на намеченную цель. День обещался быть тёплым, солнечным и непременно удачливым…
Каково же было моё удивление, когда, причалив в Глинке, мы не обнаружили мою группу.               
- И где же они? - растерянно развела я руками. Сейчас Суровый подумает, что я его обманула.
Но он же и выручил меня, предположив, что моя группа метров пятьсот не дошла до Глинки вчера и остановилась на Баргузинской косе, на повороте через перешеек к Чивыркуйскому заливу.                - Я видел палатки в бинокль и возле них маленьких детей, - сказал он уверенно мне. - Это, точно они!
Поблагодарив капитана, и не смея его больше задерживать, я дурашливо помахала ему рукой и пустилась быстрым шагом навстречу своим детям, мужу и друзьям. Не прошло и пятнадцати минут, как я обнимала их у палаточного лагеря.
Мои приключения с тотальным везением завершились. На душе царило смятение вперемешку с тихой радостью от всех удивительных встреч, помощи незнакомых мне людей и ещё чего-то очень понятного и такого непонятного, сложившегося чудесным образом в единую цепочку.
Мой поход в составе семейной группы в Чивыркуйский залив только начинался, но это уже совсем другая история!
1984 г.