Часть пятнадцатая. Репортаж с петлей на шее...

Репортаж с петлей на шее…

Юлиус Фучик. Так называется его произведение... Вместо эпиграфа...


Изображение на иллюстрации сгенерировано нейросетью Al Image.


Продолжение "Триумфальной арки из чертополоха и репейника" и "Моих Судебных и Прокурорных"...

Из цикла "Мои однополые отношения, мои двуполые отношения"... Часть пятнадцатая.



Не бойтесь врагов. В худшем случае они могут только убить. Не бойтесь друзей. В худшем случае они могут только предать.

Бойтесь равнодушных. Они сами не предают и не убивают, но только с их молчаливого разрешения, на земле существуют: Ложь, предательства и убийства…

Бруно Ясенский. Не очень точная цитата… Вместо эпиграфа…



Опять приходила комиссия…

Они так барабанили в дверь, что старые железные ворота, что были получены вместе с домом, как наследство от прошлых, давно умерших хозяев и нынешних живых мертвецов, только лишь в мировых судах по долгам ЖКУ, силами Управляющих компаний, вновь, периодически, оживающих...

Ворота, от барабанных ударов в двери, гудели набатом, но не сдавались.

А наш домашний пес Тузик им подпевал, то басистым лаем, то звонким фальцетом…

Был рад, Собака!...

Он был так рад, что получил возможность погавкать, развлечься, повеселиться…

Встречала комиссию в составе пяти человек. Они не представлялись они не говорили о своих должностях, фамилиях, явках, датах, а также о конспиративно - явочном порядке сегодняшнего их присутствия, только хмурились. По их хмуроте; и важным взглядам становилось ясно, что комиссия нынче подобралась достойная…

Мне выговаривали негромко, что я их слишком долго держала за воротами на морозном ветру. Не говорила в ответ, что могла бы и совсем ворота им не открывать…

Замучали комиссиями. Ходят и ходят тут всякие...

Сигают очередными и неучтенными, но комиссионными, экземплярами через забор. Стучатся в дверь. Грозятся моментально сделать все судебные и досудебные, а также, внесудебные ремонты.

Я бы к таким ушлым пришельцам сама бы побоялась выходить.

И мужа бы не выпустила, если бы дома сама была, а муж ещё на работу не уходил... И ребенку строго наказывала без родителей двери никому не открывать. А то, вдруг, это окажутся грабители.

Из основных домашних ценностей в доме был арендованный школьный компьютер, что находился, как всегда. в полуразобранном, почти нерабочем состоянии…

Учительница, которая тоже приходила к ребенку, иногда, когда он болел, садилась на стул возле компьютера, оправляла юбку, усаживала ребенка рядом с собой и говорила мне:

- Вы нас покиньте! И дверь закройте за собой.

Я только курсы компьютерные прошла. - Говорила Наша Учительница. - Я ничего не понимаю в компьютерах…

Мы будем сейчас цыфирки (автор знает, что слово "цифра" пишется с буквой "и") писать.

- Она брала своими пальчиками руку ребенка с ручкой и начинала его рукой цифры в тетради выводить…

Они так в третьем классе учили таблицу умножения…

Так что был ли ценностью компьютер, я не знала…

Он перешел к нам, тоже по наследству, от другого ученика, которого я совсем не знала, но который учился в той же самой школе, что и мой ребенок, а в седьмом классе, был лишен доступа в интернет, так как открыл для себя всю прелесть просмотра «сайтов для взрослых»…

Открыла нам эту школьную и учебную тайну Заместитель Директора школы по Воспитательной работе и Просвещению учеников.

Она говорила, что трафик интернета всегда школой контролируется…

Как только увлекся ученик недозволенными интимными сайтами, его сразу от компьютера, как от материнской груди, отняли. И к нам все это полуразобранным и подержанным барахлом подвезли…

Вместе с договором ответственного хранения за новую компьютерную технику, который обязывал меня за каждую утерянную деталь от компьютера или принтера выплачивать сумму, побольше, примерно, раз в пять или в шесть, чем я могла бы купить эти вещи или компьютерные предметы новыми и китайской сборки, в обыкновенных магазинах нашего города…

Мне говорили, меня уговаривали, что даже если и подпишу я весь договор, то санкций штрафных никогда ко мне применять (принимать?) не будут.

Но форс - мажорных обстоятельств ( наводнения, взрыва, землетрясения или внезапной войны с ее обстрелами или бомбежками) в аге;нтском договоре на ответственное хранение ценных вещей предусмотрено не было.

И не могла бы я освободиться от ответственности и не выплачивать, в случае утери, больших трехзначнотысячных сумм рублей по любому форс - мажорному для меня и для ребенка по;воду…

И я протестовала против моей подписи, потому что устала в судах бывать, когда вдруг, волей электрических компаний или компаний управляющих услугами ЖКУ (Жилищно - Коммунальными Услугами), вдруг оживали все мои прошлые, судами выписанные, мертвецы…

И становились, как бы, живыми, даже настоящими...

Они вновь приглашались в суд. А потому что не появлялись ( Наверное, выкопаться сразу же из могил своих не могли. Осенняя земля такая тяжелая, вязкая, холодная)…

Мои мертвецы могли на кладбищах гнить десятилетиями, умерши довольно давно…

Но объединенными усилиями работников паспортного стола, они появлялись, вдруг, в справках о составе семьи, они оживлялися…

Они приглашались в суд свои жилищные долги оплачивать…

Вся эта вакханалия началась с того, что наша квартира со всеми удобствами к своему основному ветхо - барачному состоянию и полному отсутствию коммунальных удобств, основной улучшительной услугой получила прописанного во всех справках ЖЭУ, мертвеца.

А родственники его, тоже мертвенькие, постепенно и справочно, тоже потихоньку, уже потом, подтянулись…

С паспортным столом справиться было ничем нельзя.

И даже судом их достать было невозможно! Плевали они на свежие решения гражданского суда РФ, где было сказано, что надо выписать из справок о жилье, и окончательно похоронить и этого, и второго, и даже последующего мертвеца!...

Муж, иногда, работая в составе РУБОП, на взятках брал ответственных работников паспортного стола! А после уж, РУБОПовцы их в прокуратуру сдавали, работая на кройке и шитье уголовных дел по взяточничеству различных должностных лиц…

И подгоняли под статьи Уголовного Кодекса Российской Федерации оперативно - следственные материалы.

Но это, как подумаю, уже совсем - совсем другая история…

Итак, я была ученая. Я не подписывала ни агентский договор, ни обязательства на ответственное хранение полуразобранной рухляди, которая, как я думала, никогда бы не смогла образовать полноценное рабочее место школьника…

А муж, вот дурак! Муж взял договор и, не читая, его подписал!

Теперь я наказывала ребенку никому не открывать входную дверь, совсем неуверенная, что главной ценностью в доме является сам ребенок, а не потрепанный электронной жизнью компьютер...

А тайные ремонтники ходили, обтаптывая весь двор, то каждый день, то через день, появлялись. И никогда не встречались со мной, потому что умело выбирали время.

Я либо на работе была, либо уходила в магазин за продуктами…

Потом приходила и находила только следы.

Как привидения навещали наш дом таинственные и судебные ремонтники. Роняла скупую слезу над цветком. Потому что не одна была трава помята, помят был и только - только собирающийся зацвести нежный цветок с хрупким именем зефирантус…

Цветочек еще мог бы оправиться и постараться расцвести. А я удивиться, что же выросло из луковицы с таким специальным названием.

Но очередное нашествие судебных ремонтников, что стучались в дверь и грубыми голосами требовали отворить…

Ребенок не был Красной Шапочкой. На уговоры не поддавался.

Очередное нашествие судебных ремонтников привело к тому, что был затоптан цветок зефирантуса вместе с клумбой. Пропали и некоторые доски, что мы постепенно подкупали для ремонта, ведь надо же было готовиться к зиме.

И забивать щели, и утеплять ветхий барак, что получился из решения суда о выделении благоустроенного жилья - квартиры со всеми удобствами. Меня опять не было дома и не могла показать я решение суда, где выиграла для меня суд адвокат, прикомандированный от МЭРии: Ремонт дома и барака за счет средств МЭРии на очень приятную сумму, состоящую из нескольких десятков тысяч рублей.

И возмутилась бы тогда, увида;вшись с таинственными ремонтниками я, что ведь решение суда выиграно в мою пользу! И не должна бы получать теперь такое отношение от ремонтников по решению суда, больше похожих на хулиганов или на грабителей!

Комиссия прибыла! Комиссия в дом вошла. Они изучали бытовые условия…

Я не была никогда волшебницей и не могла показать им дворца. Хотя, в тот момент мне очень хотелось дворец им раздобыть, даже, с евроремонтом. Лишь бы оставили в покое ребенка и всю семью!

Ребенок мирно спал. Меня допросили, чем он болен.

Достала карточку, толстую тетрадь всех болезней, показала справку - освобождение от врача.

Показываю толстую общую тетрадь. Карточку со всеми обследованиями ребенка.

О, этот важный вопрос, ходите ли вы с ребенком в больницу!

Его всегда задают опекуны из отдела Опеки по семье. И составляют о семье МНЕНИЕ…

Еще один вопрос:

- А почему ребенок под теплым одеялом спит? У вас дома холодно?

Разворачиваюсь и показываю на градусник:

- У нас двадцать два градуса. В каждой комнате муж комнатные термометры прибил. И это температура в помещении выше дозволенной для детсадов и яслей на целых два градуса!

Сейчас не время говорить, что стекла квартиры в каждом окне разбиты, почти что все! Что ветер ходит по комнатам сквозняком, просачиваясь в щели между рам! Все трудности и опасности ремонта, как чувствую еще меня ждут, ещё впереди…

Даже по выигранному в суде, судебно - исполнительскому постановлению…

- А дома вы ходите одетыми или раздетыми? - Еще вопрос задается мне. Потом я мужу рассказывала и добавляла резюме из старого анекдота, что тогда Штирлиц, как никогда был близок к провалу…

А я на вопрос отвечала просто. Я даже подвоха не почуяла…

И объясняла, что дома в майке без рукавов хожу, потому что мне так удобно. А в дверь, когда застучали, я выйти на улицу должна была. Поэтому одевалась долго.

Нельзя постоянно ходить по улице одетой легко или голышо;м.

Со временем подхватишь болезнь и обязательно простудишься…

А это был вопрос с подоплёкой. Должна была признаваться я, что дома холодно. От этого ребенок и болеет. А я плохо ухаживаю за ребенком...

О том, что в таких условиях, которые выделили мне, и мамонт сдохнет, не успевши разморозиться от вечной мерзлоты, комиссии было наплевать. Она была упакована в свое должностное равнодушие получше, чем в собственные дорогие и богатые шляпы и пальто!

Но все беды когда - нибудь заканчиваются. Окончилась и комиссия…

И вдруг, не успела комиссия закончиться, в великолепные машины загрузиться, на грязной и разбитной дороге далеко прочь отъехать. На той дороге, что посыпалась порошком асфальта каждый год. И всё - таки похожей была больше на лунно - кратерную, разбитую метеоритами, где - нибудь в районе Моря Дождей, чем на гладенький асфальт для центральных улиц города полагающийся…

Комиссия собиралась и отъезжала медленно, на всех ухабах, колдобинах и рытвинах, гремя, позванивая и погромыхивая!...

А я затворивши за ними дверь, дрожала всем телам от пережитого напряжения, тряслась руками и прижималась лбом к холодному и ржавому железу старых ворот, что не брала никакая покраска и лакокраска…

И думала:

- Уф! Опять отбилась! Опять отбрехалась! И никаких крючочков, кусочков и никаких зацепочек против нашей семьи, комиссии не отдала. Опять спасла ребенка от возможного насильственного отобрания и принудительного помещения в Детский Дом, только лишь потому, что мы, оказывается, семья, находящаяся в особо опасном положении…

И не беда бы! Пусть отбирали бы! На время ведь! Не навсегда!

Я отрыдаюсь от ужаса, отпла;чусь! Немного отдохну, силенок наберусь.

И вновь забегаю по всем административным инстанциям!

Они ребенка у меня навсегда не отберут!

Я докажу, что нету никакой моей вины в том, что прокуратура подала иск и выиграла в районном суде города благоустроенное жилье. На самом деле оказавшееся ветхим бараком без коммунальных удобств.

И с мертвецами, регулярно оживающими в суде, я тоже борюсь! Они в суде появляются только лишь от равнодушия и безграмотности мировых судей, не проверяющих никогда судебную практику других судов города, где мертвецов признали наконец - то мертвецами, потому что они - МЕРТВЫЕ!

Я обязательно ребеночка из Детского Дома назад, если что, верну!

Вон Ерка Айсырова, односельчанка наша бывшая, смогла же Ганьку, дочку свою назад забрать! А, и пила же Ерина, и дочь от нее сама в детский дом попросилась.

Но пары месяцев, проведенных в Детском Дому, несмотря на весь его распорядок правильный, кормление по часам и всеобщую чистоту, хватило Ганне, чтобы слезно домой запроситься. И мама Айсырова временно бросила пить. И органы Опеки дали на выдачу ребеночка двенадцати неполных лет из детского дома разрешение.

И больше Ганна не убегала из дома никогда. Так, точно прививку получила от административного благоденствия…

И я ребенка смогу, если что, и заберу назад!

Пугало меня только то, что сильно болела почками моя деточка…

Нельзя было переохлаждаться. Сразу наступал рецидив.

Ребенок отказывался от еды и питья, тошнился, его рвало…

Я знала, примерно, после пятой рвоты у ребенка изо рта начинает пахнуть ацетоном.

Но это еще ничего. Страшнее, когда ацетон накапливается внутри организма.

Детеныш писял. И если моча его начинала вонять ацетоном, то это был повод звонить "103" и вызывать «Скорую Помощь».

Мне не были положены тесты, определяющие ацетон в моче. Мне в них отказали на самом высоком административном и медицинском уровнях.

- И кто же в детском дому станет возиться с ребенком и нюхать ее мочу? - Страшилась и страдала я. Простудится, погибнет от токсикоза и отравления ацетоном ребенок, мне отдадут его мертвое тело и скажут:

- Так и было! Вы нам в таком виде ребеночка и сдавали!

- Нет, надо терпеть! - Решала и разговаривала сама с собою я…

- Вот вытерпела. И проводила комиссию. А следующая, даст Бог, соберется месяца через два, поближе к весне. Пока будет грязь, она к нам не проедет, по такой ухабистой дороге на своих дорогих машинах.

А высохнет когда грязь, ребенку уже пройдет его День Рождения.

Ему исполнится десять лет. А с этого возраста комиссии уже обязаны спрашивать детей:

- Хочет ли он уезжать в Детский Дом или желает в семье оставаться, с родителями…

Право такое у ребенка по Семейному Кодексу Российской Федерации есть.

И, может быть, мы еще поживем все вместе и зиму перезимуем…

В дверь постучали осторожным стуком, похожим больше на условленный, конспиративный, стук.

Подняла голову и опознала прокурорский подбородок.

Так захотелось спрятаться, слиться с воротами, внушить всем, что нет меня здесь. Или, что я есть, но такая микроскопическая, меньше мошки, маленькая!...

Болван, пёс Тузик вдруг встал на задние лапы, запрыгал натягивая поводок. Залаял, дурак, обрадованный, что пришла очередная комиссия!…

Волевым решением собирая замученный организм, я изгоняла дрожь из рук, отпирада двери ворот во дворе перед помощником районного прокурора Сеггуниным.

И думала:

- Что же интересненького показать мне ему, отвлекая прокурорское внимание и развлекая его чем - нибудь невиданным…

Потом решила:

- Сейчас покажу! Как никогда не приходит и никогда не убирается управляющая компания.

В начале двора, никак все не доходили руки убрать, вдруг выросли заросли из чертополоха и репейника. Они стали жирными, их стебли были, в ребенкину руку толщиной.

Я приступалась к ним с уборкой и прополкою позавчера. И поняла, что не смогу с ними справиться…

Но вот сейчас, адреналин в крови от страха бурлил. Я поняла, что смогу. И покажу сначала прокурору, какую триумфальную арку из собственного бездействия отрастили управляющие компании по ЖКУ, на проезжей улице и около двора. А потом ее при прокуроре и повыдергаю…