Синяя птица, несущая в когтях Золотую рыбу

(Эпилог повести)

Тут ее мысли неожиданно прервались… С ужасом увидела она прямо над собой силуэт невесть откуда появившейся крупной и сильной птицы. Должно быть размышления о своей печальной судьбе убаюкали ее настолько, что она не услышала шума крыльев подлетевшей птицы, не говоря уже о том, чтобы чутко отреагировать на живую тень.

В горной тишине раздался резкий и пронзительный свист.

Птица была размером с ворона, только более грозная и сильная и очень красивая, с ног до головы укрытая густо синим оперением. Внимательно приглядевшись можно было отметить голубой отлив, проступающий сквозь оперение изнутри по всему телу.

Птица еще раз пронзительно свистнула, а потом спрыгнула и посмотрела на замеревшую Форель.

— Да, не позавидуешь тебе, — насмешливо произнесла она. — И как ты только сюда попала? Ты кто такая?

— Форель… — ни жива, ни мертва ответила рыба.

— А я — Синяя птица, — не без гордости представилась птица и подняла клюв чуть вверх, отчего голубой отлив особенно явственно выступил на шее. — Не бойся, я тебя не съем, даже если бы была очень голодной. Не в моих правилах нападать на беззащитное и такое красивое, так всегда говорит мой супруг, гроза всех окрестных змей, ящериц, сорок, ворон. Как же ты сюда попала?

— Я плыла вверх по реке, против течения, с самого моря.

Синяя птица присвистнула от удивления.

— Здорово! А ты начинаешь мне нравиться. И что же ты искала здесь?

— Так… — промолвила Золотая рыба, не зная что и сказать. — Думала, что путь мой продолжится и дальше, а он оборвался здесь, у ледника.

— Это для тебя оборвался, — деликатно поправила Синяя птица. А если хочешь знать, точно такой же ручеек стекает с продолжения этого ледника, по ту сторону гребня. От нее образуется река, которая несет свои воды быстрые совсем в другую сторону, чем та река, по которой ты плыла, добиралась в эти места.

И куда же она ведет? — встрепенулась форель.

— Не обольщайся особенно. Там нет ни мореи, ни океанов. Зато есть бескрайние степи и пустыни. Правда… (тут птица многозначительно посмотрела на Форель), если ты сможешь выбрать верное направление, то после некоторых мытарств, сущих пустяков по сравнению с тем, что ты уже перенесла, сможешь-таки попасть в страну сплошных гор, стремительных рек, голубых озер. Все реки там связаны многочисленными каналами друг с другом, так что из любой из них можно попасть в другую, третью, четвертую и так далее.



— А ты не могла бы помочь мне перебраться туда? — обратилась к птице Форель. Если я отступлю, у меня уже не хватит сил, и я погибну — смерть движется по моим пятам с этой стороны горной гряды. Но если ты перенесешь меня через этот ледник и хребет, я снова оживу и буду благодарить тебя всю жизнь.



— Ах, вот даже как! Не затем ли я здесь и появилась, чтоб помочь тебе? — искренне удивилась Синяя птица. — Что ж, это не так трудно… Только ты не испугаешься? Сможешь перенести боль? Ведь мне придется покрепче схватить тебя своими острыми когтями, ты ведь вон какая нежная и скользкая?

— Нет, — мотнула упрямой головой рыба.

— Ну так и быть тому! — резко произнесла птица, — хотя ты и тяжеловата для меня, но лететь недалеко — я справлюсь и сама, не обращаясь к орлу, он может съесть тебя…

Не успела Форель и ахнуть, как уже была подхвачена в воздух, вырванная из воды сильными лапами Синей птицы. Ах, как ей было больно от когтей, впившихся в ее тело! От стремительного набора высоты у нее закружилась голова и потемнело в глазах. А когда они достигли самой вершины гребня, рыба и вовсе стало невмоготу, лепестки ее розовых жабер пересохли, глаза помутнели. Думала она, что и конец ей пришел, но птица на удивление быстро спланировала вниз, к истоку точно такого же ручейка, который подпитывался продолжением того же самого ледника, но только уже по «ту» сторону, на обратной стороне гребня.

Правда, во время этого перелета, уже миновав горный хребет, на спуске, Синяя птица ненароком уронила скользкую рыбу из своих острых когтей, но тут же круто спикировав, подхватила ее прямо в воздухе.

Через мгновение опасный перелет был уже позади, и рыба, опущенная в студеную талую воду, переводила дыхание часто-часто открывая и закрывая зубастый рот.

— Я, кажется, немного поцарапала тебя, прошу прощения, — произнесла Синяя птица — тяжело дыша, все-таки этот перелет через хребет, хотя и был коротким, но все же требовал большого напряжения ее сил. — Но, поверь мне, следы моих когтей не только заживут до свадьбы, но и украсят тебя. Такая уж я птица. Ты не обижаешься на меня?

— Ах, что вы, что вы! — засмущалась наша странница, хотя раны, нанесенные когтями, и болели нестерпимо. Я бесконечна благодарна и обязана вам и даже не знаю, смогу ли когда-ни будь отблагодарить столь прекрасное и великодушное существо, как вы.



Подобные речи вконец развеселили птицу, столь желанную всем ищущим, она даже сочла необходимым немного проводить вниз диковинное создание, пока ручеек, слившийся с другим ручьем не станет достаточно многоводным и безопасным. Согласитесь, что Форель заслужила этого. И даже простившись с ней Синяя птица дала знать, что не будет возражать, если Форель пригласит ее на свою свадьбу.

А это тоже было большой удачей — подобные заверения Синей птицы! Вы понимаете, что это значит, если Синяя птица изволит явиться на вашу свадьбу? Это значит, что если вы свяжете свою судьбу с самой капризной на свете принцессой, то все равно будете счастливы и довольны всю жизнь…

Но наша неопытная героиня засмущалась пуще прежнего, даже и не зная, что и сказать в ответ, потому что, была совсем новым существом в этой стороне, гостьей — и было бы нетактично и чересчур самонадеянно говорить о вещах столь серьезных и непредсказуемых.

ПО ТУ СТОРОНУ ВЕЛИКИХ ГОР

Вот так вот Форель и оказалась перенесенной по ту сторону гор, попала в совсем другую «внутреннюю» систему рек, озер и даже морей Азии, которые на деле являлись гигантскими озерами вроде Арала или Каспия, Иссык-Куля, так как не сообщались с настоящими морями.

В этой самой стороне, в ее преимущественно горной области, все реки, большие и малые, были связаны друг другом: люди понастроили там такую густую сеть каналов, водохранилищ, что вся страна была чем-то вроде Венеции и надо сказать в ходе всего этого проявили прежде всего заботу и внимание по отношению к рыбному населению, чтоб им в итоге и легче жилось, и вольготнее путешествовалось на самые дальние живописные окраины, и только уж после думали о своих насущных заботах.

Никогда там не бывало такого, чтобы пересохла или даже немного обмелела хоть какая-нибудь пустяковая речушка или ручеек. Каждый родничок там был на строгом учете. Люди там, видать, хорошо понимали, что реки для рыбы гораздо важнее, чем дороги для них самих и что если иногда и можно оставить мусор на тропинке или тротуаре, то ни в коем случае нельзя этого делать с ручейком, канавкой, потому что мы можем сойти с дорожки, а рыбам куда деваться?

Вот потому-то в той стране даже в городах по обочинам в канавах и арыках всегда текла чистая-пречистая вода, и в них резвилось вдоволь самой разнообразной рыбы, не только мелюзги, но и их крупные сородичи спокойно прогуливались — в тесноте как говорится, да не в обиде, ведя под руку малышей, тогда как бок о бок с ними по асфальтированному тротуару расхаживались горожане и тоже с детишками.

Я правда не разглядел, пользуются ли рыбьи мамы и папы колясками и как последние выглядят из себя, но их дети, впрочем, как и все дети в том городе, всегда тянут своих родителей к фонтанам в центре города, где, кстати, вдобавок ко всему размещен и цирк.



Там всегда их собиралось великое множество, оно и понятно, ведь фонтан для рыбешек все равно что карусель для детей: плещутся, веселятся, хохочут, бегают друг за дружком в просторных чашах, играют в прятки и в жмурки в пенных клубах и бурунах, выпрыгивают вверх — вообщем, творят всякие шалости, покуда их родители сидят себе в стороне, между собой говорят да и на детей посматривают, чтоб не случилось чего-нибудь. А если дело происходит летом, то почти всегда вместе с рыбешками купаются под фонтанами и наша с вами детвора.

То-то бывает веселье! То-то потеха! Видали когда-нибудь такое? Рыбки там вовсе не боятся детей, а дети не могут без них, я скажу больше, покуда те и другие вместе развлекаются, их родители — иногда это бывают усатые дедушки и полные бабушки — тоже сидят в укромном углу за одной скамейкой, судачат как ни к чем ни бывало о чем-то своем. Даже сразу и не отличишь — кто из них рыба, а кто человек? Да и какая разница, кем быть в такой стране — рыбой или человеком? Честное слово, я даже предпочел бы водный образ жизни — уж очень мне хотелось бы взглянуть на мир из-под воды.

СОЮЗ ФОРЕЛИ И ОСМАНА

Да, не напрасно стремилась сюда Форель. И конечно-же, здесь нашла она наконец того, кто стал ее судьбой.

И кто же им оказался, как вы думаете? Иссык-Кульский чебак, илийский сазан или быть может сом из среднего течения Сыр-Дарьи?

Нет, не эти многоуважаемые рыбы и даже не толстолобик, — с ними было бы очень трудно ужиться Форели из-за слишком больших расхождениях во вкусах и привычках, образе жизни.

Посмотрела направо и налево наша красавица как только обжилась немного, семь раз отмерила прежде — да и влюбилась с первого же взгляда в того, кто давно не мог найти потерянную по ней голову.

Эта была рыба, живущая исключительно в горных реках и ручьях, что имела привычку забираться особенно высоко в поднебесье, за что и именовалась Османом, что к значит небо. Что и говорить есть много общего между Форелью и Османом: тут тебе и исключительная требовательность к чистоте, прозрачности воды, к прохладе среды обитания, к обязательному наличию бурных потоков, порогов, водопадов. Было бы удивительно при такой природной заданности и направленности их чувств, они не полюбили друг друга, тем не менее кое в чем эти рыбы все же отличались.

Ну хотя бы тем, что Осман — рыба не столь бойкая, как его ссуженная: плавает отлично, но и поспать в удобной заводи между делом большой охотник. Если Форель достигает своей отличной формы, обитая в достаточно многоводных и мощных горных реках, то Осман не менее прекрасно может чувствовать себя и в малых притоках и даже в ручейках. Главное — повыше. И еще: Осман не имеет зубов, ну, тут конечно же, ему явно не повезло, ничего не поделаешь. Одно лишь успокоение, что брак с Форелью хоть как-то восполнил этот недостаток.

И, действительно, ему повезло необыкновенно, ведь любимая его попалась с характером — из тех, которые и себя не уронят и тебя человеком сделают. Да и как не покориться тому, кто весь свет исколесил, чтобы в конце концов сделать выбор на тебе тут, брат, всякая логика треснет.

Но отметим сразу же, что и Форели повезло не меньше. Разумен был ее супруг, хоть и с ленцой, да свое суждение обо всем имел. Иначе бы родственники его, как и бывает обыкновенно в таких случаях, отговорили и переубедили его, еще чего доброго насильно сосватав за какую-нибудь местную красавицу, как и положено ему на роду и как это было написано на его усатой физиономии, но нет, не бежал Осман от своей судьбы в малодушии, и прекрасная незнакомка вошла в его дом.



Стали они жить да поживать, и принадлежали им все чистые и заповедные реки и озера того горного края. Весной, летом, большую часть осени вели активный образ жизни в пенистых горных потоках, на лоне природы.

А ближе к зиме подыскивали места поукромнее и поглубже, под камнями, обставляли там все как следует, где и коротали долгие зимние ночи, защищенные от стужи толстым ледяным панцирем; рыскают где-то наверху лисы, бродят серые разбойники, ухают совы — а им и дела нет до всего этого, сидят себе за чаем да кипящим самоваром, да за красными разговорами в кругу своих близких и родственников. А их у них очень много. Живут в разных концах той страны и пользуются доброй славой. Но особенно радуется сердце Османа, когда из города приезжает любимая дочурка, вы, наверное, ее хорошо знаете, если конечно же время от времени ходите в цирк. Видали там красавицу в ярко-золотистом костюме, летающую под самым куполом, когда даже у самых смелых зрителей захватывает дух, а она легко и свободно парит над всеми и одаривает всех улыбкой, выполняя сложнейшие трюки на трапеции. Кто же еще на это способен? Конечно же, только она.

Да, чуть не забыл. В память о том перелете через гребень горы и ледник до сих пор по бокам и спине Форели следы от когтей Синей птицы алеют ярко-красные пятнышки. Они, разумеется, давно уже зажили и не мучают ее — наоборот, Форель как и предсказала та, которая приносит счастье, только выиграла от всего этого, и весь форелевый род стал еще более красивым.

Вот и сказке конец,

а кто слушал-молодец.

Только все мы будем им,

коль природе первозданной,

жизни всякой основанью

честь и славу воздадим…



У ручья, в тенистой чаще

оживут пусть песни наши,

чтоб счастливы были люди,

чтоб счастливы были звери,

чтоб счастлив был тот, кто будет

завтра счастлив за форелей,

и за птиц, и за растений,

и за клубок этих светлых

с горных круч сбежавших песен.



1985 г.