Любовь с первого взгляда. глава 1

        Вечер был тёплый. Солнце давно уже, как скрылось, за частным двухэтажным домом, стоявшим напротив, через чистенькую асфальтированную, смытую, после обеда, летним ливнем, улицу. И уже, очевидно, коснулось горизонта, потому что яркий свет дня потихоньку убывал, но вечерняя прохлада ещё не чувствовалась. В саду, под старым двуствольным густым, ширококронным орехом, стоял прямоугольный тёмно-синий пластиковый стол. С одной стороны, во всю его длину, тянулась длинная деревянная скамейка, а с другой стороны и с торцов стола стояли разные стулья и табуретки.

        Восемь молодых мужчин, приготовили по два шампура шашлыка на брата, нажарили большую сковороду картошки. Нарезали огурцы с помидорами в глубокую эмалированную миску, добавили лука, заправили подсолнечным маслом и уже часа полтора выпивали и закусывали. Водка стремительно заканчивалась, но пока она была, это их объединяло и удерживало за столом. Мужчины громко обсуждали какие-то свои профессиональные вопросы.

        Я был в своей комнате, читал книгу у открытого окна и при взгляде в сад, всю компанию мне было хорошо видно. Хлопцы зашумели увидев Андреевича, что вышел на двор и позвали его к себе, плотнее сдвинулись на длинной скамье, сделали ему место. Он улыбаясь, что-то негромко сказал, усаживаясь за стол.

        Максим Андреевич Мошин, довольно ещё крепкий мужчина, лет за шестьдесят, с серьёзным открытым лицом и внимательным цепким взглядом. Приблизительно, месяц назад приехал из какого-то другого польского города и поселился к нам в хостел. А так как Мошин был мужчина далеко немолодой, то я сразу, при знакомстве, узнал его отчество и стал называть Андреевичем. Он обращался ко мне по имени и тоже на вы.

        Хлопцы, с которыми Андреевич работал на каком-то заводе, сразу называли его просто по имени, но, очевидно, следуя моему примеру, постепенно и они перешли на отчество. Мошин был человек спокойный уравновешенный и разговаривая с ним, я заметил, что он довольно умён и начитан. У меня сложилось мнение, что в своё время, был он при какой-то должности, но никогда не говорил о своём прошлом, а я не спрашивал, так как и сам не люблю, когда ко мне проявляют излишнее любопытство. Андреевич никогда сильно не напивался, но в последнюю неделю пил каждый вечер. Так и сегодня выпив пару-тройку небольших рюмок водки, отсел в деревянное кресло-качалку, что стояло в метрах двух от стола, у колючего изломанного куста отцветшей розы и закурил.

        Я вышел из душной комнаты в сад, в надежде окунуться в вечернюю прохладу и сел в обычное пластиковое кресло, стоявшее с другой стороны куста розы. Несколько человек, из компании гуляющих, заметили моё появление, но не среагировали. Поначалу, они всегда предлагали мне присесть к ним и поддержать компанию, но каждый раз я отказался, а со временем они убедились, что я действительно не пью и перестали мне предлагать спиртное.

        Как часто бывает, оживлённый разговор изрядно подвыпивших мужчин, из профессиональной сферы, вдруг перешёл на женщин. Сначала рассказывали похабные анекдоты о любовницах и изменах, а так как были уже очень даже навеселе, то громко смеялись. И смеялись не потому, что анекдоты были смешные или остроумные, а просто было хорошее весёлое настроение, и хлопцы расслабившись, ржали тупо за компанию. Затем стали рассуждать о любви и понесли какое-то безумие. Андреевич минут пять слушал, кривился и вдруг резко возмутился:
        – Ну, что вы ржёте? Как те жеребцы жмеринские!!! Что вы вообще в любви понимаете?! Как вы можете браться рассуждать о любви, если совершенно не знаете, что это такое!

        – Ага! Конечно, не знаю! – громко возмутился тридцатилетний симпатичный Пашка и с жаром продолжил: – Да я уже столько девок поимел, что не смогу, не то, что пересчитать, а даже всех их вспомнить! А ты, Андреич, говоришь, что я любви не знаю!
        – Вот я ж и говорю, что вы ни черта не понимаете. И поэтому путаете любовь с сэксом, – с явным раздражением в голосе сказал Мошин.
        – Так это одно и то же! – уверенно воскликнул девятнадцатилетний круглолицый МыкОлка.

        Парень всегда спешил за стол к старшим, выпивал с ними и чувствовал себя уже совсем взрослым. Умничал, пытался всех учить, воображал из себя, что-то больше, чем был на самом деле, высказывал своё мнение, которое никому не было интересным, сунул ко всем свой нос и поэтому его все немного недолюбливали, а иногда слегка и поколачивали, но без злобы, а так для науки. Мыколка быстро развернулся на табурете от стола, удивлённо уставился на Андреевича и с твёрдой убеждённостью в голосе продолжил:
        – Одно и то же! Только по-разному называется. Сэкс – это по-английски называется, а по-нашему – любовь!
        – По-английски любовь – это лОвэ, – пьяно сказал заросший густой бородой немолодой уже Вася Сливин и расплывшись в улыбке заверил: – Это я ещё со школы помню.

        – Ловэ-ловэ! – кривя губы передразнил товарища Мыколка, и громко с большим возмущением и раздражением в голосе продолжил: – Сам знаю, что ловэ! Только у них, как и у нас два слова обозначают любовь! У нас любовь и кохАння*, а у них ловэ и сэкс. Что ж здесь непонятного? Вот тупари колхозные – элементарного не знают! Учиться надо было, а не уроки прогуливать и за школой бычки** курить!

        * КохАння – (укр.) любовь.
        ** Бычки (жарг.) – окурки.

        – Ты наверно хорошо в школе учился? – поинтересовался Андреевич и серьёзно посмотрел в лицо юноши.
        – А шо? – задрав подбородок и весь приосанившись спросил Мыколка, но, очевидно, сообразил, что не знает к чему клонит Андреевич и мутноватые глазки его беспокойно забегали.
        – Да удивляюсь, как ты здорово во всём разбираешься и в языках тоже, – прямо глядя на Мыколку, с подкупающим восхищением в голосе, произнёс Мошин.

        – Да, учился, – пьяно улыбнулся юноша, приняв слова Андреевича за чистую похвалу и довольный собою продолжил: – Я, правда, английский особо не учил, но я просто такой умный с детства. – И решил сверкнуть ещё раз своими знаниями: – А что в ней понимать если её нет! Любовь выдумали писаки, чтобы красивым словом прикрыть, простое желание тупо иметь девчонок. Как его это… по-научному?.. – Мыколка пьяно улыбаясь, припоминая поднял зрачки к верху, да так, что они чуть ли под лоб не ушли и почесав затылок, вдруг громко воскликнул: – А, вспомнил! Половое влечение! Во! Так шо любовь – это половое влечение! Ну, тупо для продолжения рода. Вот!
        – Ну ты и умный! Прям сыплешь знаниями, – с удивлением произнёс Андреевич и поинтересовался: – Ты наверно с медалью школу закончил?

        – Ага, с золотой, – соврал Мыколка и приосанившись авторитетно заключил: – Так вот я вам скажу, коллеги, шо научно доказано, шо любви, нет!
        – Прям-таки нет! – усомнился Пашка, ковыряясь указательным пальцем правой руки в ухе.
        – Точно нет! – уверял Мыколка, – Не существует – профессор один доказал!
        – Ааа, понял! Это ты сейчас говоришь о профессоре Джоне Пенисе? – совершенно серьёзным тоном спросил Андреевич, глядя в лицо юноши.
        Я внимательно посмотрел на Мошина и хоть тон его был спокойный и вполне серьёзный, но я почувствовал, что он просто терпеть не может юношу.
        – Шооо? – протянул Мыколка и лицо его приняло пьяно-вопросительное выражение.

        – Ну, я так понял, что ты нам рассказываешь, о английском профессоре Джоне Пенисе, который по теореме любви, вывел формулу страсти и блестяще доказал, что любви не существует! Ты ж это, верно о нём говорил? Правда?
        – Нууу, даа... – протянул юноша, как бы припоминая и вдруг сообразил, что если он покажет, что в курсе мировой научной жизни, то это, непременно, поднимет его авторитет в глазах товарищей, в момент взбодрился и с полной уверенностью в голосе продолжил: – Да! Любви не… нет! Доказал! Да, я читал! Этот самый профессор Пе-пе-пе… – пытался вспомнить только что услышанную фамилию.
        – Пенис. Английский профессор Джон Пенис.
        – Да-да, он самый, – подтвердил Мыколка и быстро и затараторил: – Да. Читал! Умный мужик. А как он там в выводах лихо закрутил. Да, Андреич?
        – Да, закрутил, – согласился Мошин, затягиваясь сигаретой.

        Я опустив глаза, слегка улыбаясь, смотрел на чахлый затоптанный кустик травы.
        – Да нет, мужики, брешет тот ваш английский Пенис! Есть любовь!!! Точно есть! Га-га-га! – громко, басом засмеялся Пашка. – Вот я, пока трахаю пока и люблю! А под конец, любовь во мне просыпается такой силы, что и за ноги хрен стащишь. А как только кон…
        – Да, ну вас, жеребцов жмеринских! – перебил его Андреевич. - Я смотрю, что у вас вместе с семяизвержением не только любовь проходит, а и мозги потихоньку вытекают.
        Все дружно заржали.
        – Хлопцы! А у нас уже водка кончилась, – произнёс Сёма, вертя в руке пустую бутылку.

        Но его замечание все проигнорировали, так как в этот же момент, Вася Сливин громко задал интересный вопрос:
        – Может ты, Андреич, ещё веришь и в любовь с первого взгляда? – спросил и расхохотался, таким забавным ему это показалось.
        – С какого там взгляда?! Какое там в его возрасте уже зрение?! Он же стааарый и дальше своего носа, наверно, ни хрена не видит. Ему чтобы понять, не посмотреть, ему пощупать нада, – ржал Пашка.
        – Тогда спрашивать нужно так: Андреич! Веришь ли ты в любовь с первого пощупа? – громко и торжественно произнёс Мыколка и весело засмеялся.

        – Да идите уже яйценОсы несчастные, – сердито отмахнулся от них Мошин.
        – О! Яйценосы! – громко повторил Мыколка, его так удивило не слышанное им раньше слово, что он демонстративно выпучив округлившиеся от удивлённые глаза, открыл рот, чем удлинил лицо, от чего оно приняло придурковато-удивлённое выражение, а через секунду юноша прямо зашёлся в заливистом хохоте. – Ха–ха–ха–ха! Я-а-айцено-о-осы, – повторил он захлёбываясь смехом, так его забавляло это слово, которым Андреевич охарактеризовал их.
        – Да ладно, Андреич, не злись, – с доброй улыбкой произнёс Лёша Ганин.
        Это был мужчина лет сорока, встал он из-за стола и достав сигарету из пачки, подкурил от зажигалки и выпустив клубы дыма шагнул к Андреевичу.

        – Шо ты с них молодых пустоголовых возьмёшь? – спросил Лёша и снисходительно взглянув на собутыльников продолжил: – У них только две мысли в голове: водка и бабы.
        – Ото ж и плохо, что только две, – с досадой произнёс Андреевич.
        Хлопцы видя, что водки больше нет, стали выходить из-за стола и закуривая, не спеша, вразвалочку, направились к воротам.
        – А, давай, Андреич, пошли с нами, – хитро улыбаясь, предложил Лёша Ганин, – У девчат новенькая появилась, такая симпатичная, но уже за сорок. Для нас вроде как староватая, а для тебя будет в самый раз.

        Андреевич скривил лицо, как от кислого и отворачиваясь, только рукой махнул, как бы говоря: – "Да, идите уже…". А сам вынул из кармана деньги и протянул Лёше говоря:
        – На, купишь мне бутылку водки и пару банок пива.
        Ганин согласно кивнул головой пряча деньг в карман и произнёс:
        – Я куплю, а Васька принесёт. Я ж вернусь аж ночью.
        – Вот Александр с нами пойдёт. Да, Александр? – хитро поблёскивая глазами спросил Пашка и избегая встретиться взглядом, посмотрел в спины уходящих товарищей.
        – Да не, вы как-нибудь сами там справляйтесь. А у меня сегодня выходной, – ответил я улыбаясь.
        – У вас, наверно, всегда выходной, – снова заржал Мыколка.
        – Не цепляйся к человеку, – серьёзно произнёс Ганин и дружелюбно мне улыбнувшись продолжил: – Нашо (зачем) ему идти? Он на следующей недели домой едет.

        – Так, шо он для жены копит? – снова заржал Мыколка.
        – А это уже моё сугубо личное дело, – твёрдо произнёс я, серьёзно посмотрев на юношу.
        – Какое такое дело? – с интересом спросил Мыколка, сохраняя глупую улыбку на губах.
        Я понял, что слово "сугубо" для него непонятное, но проигнорировал вопрос и пристально глядя юноше в лицо твёрдо произнёс:
        – Ты б за языком своим следил, зубоскал малолетний!
Мыколка смутился под моим взглядом и примирительным тоном произнёс:
        – Та не обижайтесь! Я ж шутюуу.

        А хлопцы шумной гурьбой направились со двора на улицу.
        – Беги уже, шутник. Догоняй товарищей, – серьёзно произнёс я и махнул рукой, указывая направление.
Хлопцы подошли уже к воротам. Мыколка сорвался с места и быстро побежал за ними, громко крича:
        – Эй! Яйценосы! Куда вы так рванули! Меня ж подождите!
        – Пошли к девчонкам! – громко предложил Пашка, не обращая внимания на крики юноши.
        – Да, к девчонкам! – громко с готовностью подхватил Мыколка, пристроившись к компании.

        – Не, пошли водки купим, – не соглашаясь с Пашкой, громко предложил Вася Сливин.
        – Ага, – с радостью в голосе подхватил Мыколка, – Купим водки и пойдём к девчонкам.
        – Та нафиг та водка. Надоела! Пошли лучше на пиво! – предложил Лёша Ганин.
        – Точно! Попьём пива, купим водки и пойдём к девчонкам! – сразу же построил план на вечер восторженный Мыколка и в голосе его слышалось ликование.
        И хлопцы, хоть и вместе вышли со двора на улицу, но уже стало понятно, что компания их разделилась, как минимум на две.

        Андреевич провёл их взглядом за калитку, тяжело вздохнул и обернувшись ко мне негромко и задумчиво заговорил:
        – Вот так, приезжают сюда на заработки и постепенно спиваются. А хлопцы ведь работящие – пашут как волы! Правда и пьют, как кони. Быстро привыкают к разгульной жизни и ничего в жизни их больше не интересует. Так, живут день за днём и не знают – зачем? Да и в головах никаких знаний. Вот, живой пример: из всех присутствующих, только вы знали, что пенис – это не фамилия английского профессора, а название мужского полового органа. А ведь все они учились в школе и проходили это по анатомии. Как их там учили? Ведь никаких знаний со школы не вынесли.
        Я промолчал. А что я мог сказать? Если Мошин говорил правду. Воцарилась тишина. Через минуту Андреевич поднял голову, посмотрел на меня и произнёс:
        – Вот, вы умный мужик, грамотный… – и что-то замялся, очевидно подбирая нужное слово.

        – Я не мужик, – воспользовавшись паузой, твёрдо возразил я.
        Мошин вопросительно посмотрел на меня, слегка расширенными глазами. Я выдержав небольшую паузу и поправил:
        – Я мужчина.
        – А, ну да. Мужчина, – улыбнулся он. – Конечно мужчина! С этим даже и спорить не буду. Вот скажите: что их ждёт?
        – Ну. что их может ждать? Если только одно спиртное и сэкс в голове. Грустно думать даже об этом.
        – Да, водка, пиво и сэкс, – согласился Андреевич задумчиво и поднимаясь с кресла предупредил: – Я сейчас мигом… и вернусь.