Сенька!

«Сенька»!

     Как-то ехал Толич в фирменном поезде «Россия» в вагоне «СВ» из Тюмени в Иркутск. Перед посадкой в вагон проводник – женщина среднего возраста с суровым выражением лица, подсвечивая фонариком паспорт Толича, долго сравнивала его паспортные данные с данными, имеющимися в списке пассажиров ее вагона, в своем гаджете. После чего, она принялась внимательно разглядывать фотографию Толича в его паспорте и пристально уставилась в лицо Толича, направив прямо в его глаза свой фонарик, как будто, пыталась запечатлеть его лицо в своей памяти для последующего составления фоторобота Толича в отделении полиции. Толичу сразу вспомнились отрывки из нескольких художественных фильмов, в которых персонажи этих фильмов, пытаясь оказать психологическое давление на своих жертв, угрожающе кричали: «В глаза мне …. смотреть, в глаза …», - и направляли им прямо в лицо настольные лампы. Паспорт свой Толич последний раз сменил в 45 лет, как и было положено по закону. Естественно, что сам Толич, в душе оставаясь молодым, слегка чуть-чуть изменился в лице, а на фотографии он все еще оставался сорокапятилетним молодым мужчиной в рассвете сил и без седины, изобильно припорошившей его волосы. Стремясь наладить доброжелательные отношения с проводником, Толич спросил: «Что? Не похож?», - и улыбнулся как персонаж Леонида Куравлева в художественном фильме «Афоня». «А так?», - спросил Толич. Проводник, мгновенно сменив свою суровую маску на лице на доброжелательную, улыбнулась, видимо, тоже вспомнив этот эпизод из «Афони», и доброжелательно сказала: «Проходите, место Ваше 13. Документы не убирайте пока далеко. Как тронемся, я потом еще раз их проверю!». Толич родился 13 числа. Это число было для него счастливым, и когда была возможность, он всегда сам просил, хоть на поезд, хоть на самолет места с тринадцатым номером.
     Когда Толич вошел в свое купе, там уже находился его попутчик – мужчина моложе Толича лет на десять. Толич поздоровался, попутчик, настороженно разглядывая Толича, молча кивнул головой, не поздоровавшись в ответ. «Немой, наверно, - подумал Толич, или невежа, - Ишь даже разговаривать не хочет. «Молчун», - окрестил при себя Толич своего попутчика и сел на свое тринадцатое место ждать повторной проверки документов. Поезд тронулся, в дверном проеме купе появился проводник. Теперь, при нормальном освещении в вагоне, она уже не казалась сердитой и недоброжелательной женщиной. Проверив повторно у Толича документы, она начала объяснять Толичу, где, что находится, как и чем следует пользоваться, какие услуги предоставляются в их поезде и где находится вагон-ресторан. Толич вежливо дослушал до конца инструкцию проводника, поблагодарил и сказал, что он довольно часто ездит в вагоне «СВ», и единственно, что он уточнил, так это, где находится вагон-ресторан, хотя можно было и не уточнять. Вагоны-рестораны всегда, где есть вагоны «СВ», располагаются рядом с ними. Добросовестно исполнив свои должностные обязанности, проводник уведомила Толича, что его попутчик – иностранец: «не то швед», «не то датчанин», в общем, он не понимает по-русски ни бельмеса, и предложила Толичу: «Чай или кофе?» «Молчун» все это время молчал. Теперь-то Толич понял, что ему и не с кем было поговорить, его никто не понимал, и бедолаге пришлось ехать молчком все это время от Москвы до Тюмени.
     Толич повернулся к «не то шведу», к «не то датчанину» и спросил его по-английски: «Вы будете чай или кофе?» (Will you have tea or coffee?). «Не то швед», «не то датчанин», с благодарностью глядя на Толича, ответил: «Да, чай пожалуйста!» (Yes, tea, please). «Two teas, please!», - попросил Толич, повернувшись к проводнику, и увидев ее удивленное лицо, исправился: «Два чая, пожалуйста!».
     Когда проводник принесла чай, Толич поблагодарил ее: «Сенька! Это в переводе с английского на русский означает «спасибо», - объяснил Толич проводнику. Она засмеялась и, поставив стаканы с чаем в фирменных подстаканниках на стол, продолжая улыбаться сказала: «На здоровье! Теперь у нас появился свой переводчик!».
     Во время нашего непродолжительного диалога с проводником «не то швед», «не то датчанин» недоуменно смотрел то на Толича, то на проводника, а потом вдруг поправил Толича: «No «Senka» - Thank you!» (Не «Сенька», а Сэнкью!). Толич засмеялся и произнес: «No Thank you! A'm sorry, bat Senka – is the name of a Russian men!» (Не Сэнкью, а Сенька. Я извиняюсь, но Сенька – это имя русского мужчины!). Тут засмеялся «не то швед», «не то датчанин», до него дошел смысл шутки Толича. Международный контакт был установлен. На самом деле «не то швед», «не то датчанин» оказался норвежцем. Его звали Амунд. Толич спросил его, не голоден ли он и пригласил своего попутчика в вагон-ресторан. Он с радостью согласился. После ресторана, где попутчики немного выпили за знакомство и за мир во всем мире, они уже понимали друг друга с полуслова. Когда они доехали до Красноярска, Толич уже читал Амунду свои собственные стихи на русском языке, т. к. знаний английского из школьной программы для полноценного общения явно не хватало, а Амунд уже общий смысл содержания стихов Толича понимал. Где слов не хватало, помогали жесты. В Иркутске Амунда встретил гид. С Толичем они расстались не как попутчики, а как друзья. Прощаясь Амунд засмеялся и на четком русском языке поблагодарил Толича: «Сенька!».


Вячеслав Дудин
20.12.2025 года