Тело в сурепке

– Попробовать, нешто, написать детектив? – Василий Петрович посмотрел в окно: весь участок зарос одуванчиками. На горизонте тоже желтело – то ли те же одуванчики, то ли сурепка…
И начал.
«Тело лежало в поле, заросшем сурепкой. Обнаружил его грибник.»
Какой, к шутам, грибник? Сурепка цветет, а грибов-то еще нет. Или есть?
Василий Петрович задумался:
– Сморчки, может, пошел собирать? Есть ли сморчки в это время? Или строчки?
Василий Петрович забил в поисковик «Сморчки и строчки», нашел в быстром поиске:
«Сморчки – одни из самых ранних весенних грибов. Начинают расти они с приходом теплой погоды, когда лес полностью освобождается от снега, обычно в середине апреля. Если зима была холодной и затяжной, могут появиться и позже. В южной части страны, где климат мягкий и теплый, грибы можно найти уже в конце марта, а на Урале и в Сибири — не раньше мая».
Брезгливо порассматривал картинки; грибы выглядели отвратительно, аппетита не вызывали.

Ладно, пусть грибник пошел за сморчками (и слово-то какое омерзительное) и наткнулся на тело в сурепке.  А что-то он на поле потащился? Сморчки растут в лесу, об этом Василий Петрович узнал чуть раньше из той же статьи.
Василий Петрович начал сначала: «Тело лежало в поле, заросшем сурепкой. Обнаружил его грибник, он вышел из леса с полной корзинкой сморчков и присел отдохнуть на ярко-желтом поле.»
Василий Петрович вновь остановился. Поймет ли читатель про ярко-желтое поле, не решит, что осень? И значит, будет уверен, что писатель, то есть он – Василий Петрович – ничего не понимает в грибах! Сморчки же грибы весенние, а поле, может домыслить читатель, осеннее.
Василий Петрович стер все написанные уже слова. Наблюдать, как курсор резво переводит в небытие ровные строчки ладных слов, было неприятно.
Василий Петрович напечатал тот же текст (на память Василий Петрович не жаловался), но не остановившись, повел описание дальше:
«Тело лежало в поле, заросшем сурепкой. Обнаружил его грибник, он вышел из леса с полной корзинкой сморчков и присел отдохнуть на ярко-желтом поле. Ярко-желтым поле было от цветущей сурепки».

Василий Петрович снова посмотрел в окно на желтеющее вдалеке поле. – А может, это и не сурепка вовсе, может, это рапс какой-нибудь? То есть не сорняк, а, наоборот, специально высаженная культура?
Василий Петрович снова полез в поисковик:
«Чем сурепка отличается от рапса?» – ввел он в строку поиска и с изумлением обнаружил, что сурепка – не сорняк, как считалось в его детстве и юности, сурепка – такая же кормовая культура, что и рапс. Об их отличиях Василий Петрович читать не стал – расстроился, что он так отстал от жизни, и решил непременно вечерком прогуляться на это, виднеющееся из окна, поле.    
Василий Петрович спустился на первый этаж дачи, налил холодного чаю в пол-литровую кружку и, отхлебывая на ходу, снова поднялся в свой кабинет.
– А куда это Маша подевалась? – подумал Василий Петрович, осмыслив, что жены он на кухне не встретил, но заостряться на этой мысли не стал, а сосредоточился на рождающемся детективе.
– Что ж с этой сурепкой делать? – вопросил Василий Петрович у монитора, но монитор не ответил, равнодушно посвечивая белым экраном с темно-серыми паучками буковок, занимающих две верхние строчки листа.
«Тело на краю заснеженного поля нашел грибник с полной корзиной весенних сморчков» …
Да что ж такое! Василий Петрович с силой ударил по клавишам, написав нечитаемое слово «чсмбь»: какие грибники на заснеженном поле?!
– Потащился он за грибами, видите ли! –возмутился Василий Петрович невинным поступком им же придуманного персонажа. – Кто ты такой, вообще, что шляешься за сморчками, откуда у тебя столько свободного времени?! – Василий Петрович воззрился на ковер одуванчиков на собственном участке. – Нет бы, траву покосил, чем непонятные грибы собирать.

Василий Петрович походил мелкими шажками по кабинету – три шага в одну сторону, три в другую. Снова сел в удобное кресло:
«Тело лежало в поле, заросшем сурепкой. Обнаружил его грибник, он вышел из леса с полной корзинкой сморчков и присел отдохнуть на ярко-желтом поле. Ярко-желтым поле было от цветущей сурепки. Лицо его, руки и одежда – всё было усеяно бледно-желтыми чешуйками опавших лепестков».
– «Его»? Я написал «его»? Въедливый читатель обязательно прицепится, кого «его» я имел в виду – грибника или тело? «Лицо, руки и одежда тела? Так разве можно написать – одежда тела? Может, сразу написать «труп»? – Василий Петрович поежился. – Детектив пишешь, куда ж без трупа. Смелее, Василий!
В сложных ситуациях Василий Петрович обращался к себе полным именем, но без отчества.
«Труп лежал в поле, заросшем сурепкой. Обнаружил его грибник, он вышел из леса с полной корзинкой сморчков и присел отдохнуть на ярко-желтом поле. Ярко-желтым поле было от цветущей сурепки. Лицо трупа, руки его и одежда – всё было усеяно бледно-желтыми чешуйками опавших лепестков».
Василий Петрович уставился на новые строчки. Во рту пересохло, он так явственно видел описанную им картинку, что его начало подташнивать.
– Вася, спускайся, я сморчков принесла, нажарила, вечерять будем, –услышал Василий Петрович голос жены и с облегчением закрыл ноутбук. Завтра он непременно вернется к детективу.