Жених

 Иван повернул на улицу Гоголя. Слева вспыхнул мелкими острыми огнями огромный елочный шар, установленный вместо новогодней елки. В том состоянии, в котором Иван Колесников сел за руль своей повидавшей виды Тойоты, этот шар можно было принять за галлюцинацию. Но шар действительно существовал, таких гигантов затейливой детсадовской фантазии полно во дворах новогоднего Питера. Ночной воздух был прозрачен, как протертое до праздничного блеска стекло. Иван выехал на Петергофское шоссе и, пролетев мимо Константиновского дворца, который после постсоветской реконструкции казался ненастоящим: картонным и пустотелым, поехал медленнее. Встреча с гаишниками была совсем не желательна. Недавно выпавший снег, пронзительная свежесть и первозданность пейзажа волновали сильнее обычного. Стрельна, бой курантов и взрывы петард, разрывающие тьму, остались позади.
  "Почему я сбежал?" – Этот вопрос вертелся в голове и не находил быстрого простого ответа. В сознании мелькали лица, обрывки разговоров. Дом, куда Анфиса привела Ивана справлять Новый год, был удачно перестроенной старой дачей. Иван знал о том, что вся Петергофская дорога была до революции заселена петербургской знатью. И этот синий дом с деревянными пилястрами, верандой и резным балкончиком сразу окунал в атмосферу далёкого уютного прошлого. Но то, что вместо обещанной веселой компании там оказались родственники Анфисы, включая отца – Сергея Петровича, смутило Ваню.
  С Анфисой Иван познакомился на вечеринке его институтского друга – Ильи. Анфиса ему сразу понравилась. Она принадлежала к типу женщин не изнуренных диетами и спортом. Работала в турагентстве, а в свободное время вязала узорные шарфы и успешно продавала свои изделия на Озоне.   
  С момента знакомства прошло три месяца, и кроме сексуальных радостей был поход в БДТ на "Грозу", нашумевшую постановку модного режиссера А. Могучего. Анфиса пришла в открытом бордовом платье, и Ваня с гордостью замечал, что многие смотрят на его спутницу с интересом. Спектакль ей не понравился, но они всё же досидели до конца. "Ерунда какая-то: выезжающие фигуры, кликушество... бред, – чуть картавя говорила она. – И за что народ отдает такие бабки?" Ваню как раз многое в спектакле порадовало, но он промолчал. В медной воде Фонтанки плыли золотые промасленные блики фонарей. Воздух был сырой и тяжёлый. И это осталось в памяти. Ещё он хорошо помнил Анфису в кружевном прозрачном пеньюаре у окна квартиры, которую она снимала на канале Грибоедова. Он помнил ее красивые покатые плечи, непослушную прядь темных волос,  выбивающуюся из любой прически, ее голос, легко меняющий модуляции, милые ямочки на щеках, которые появлялись, когда она улыбалась.
  И теперь фрагменты сегодняшнего вечера вертелись в голове: он как бы доставал их из темноты с ловкостью фокусника, вытаскивающего из шляпы разные предметы. Припарковавшись недалеко от метро "Автово" на улице Зайцева, он вынул из кармана мобильник и увидел три пропущенные звонка от Анфисы. Закурив, Иван заново переживал всё произошедшее за последние два с лишним часа. Почему-то вспомнилась библиотека на первом этаже, занимающая две стены в гостиной. Книги были самые разные – начиная от комиксов и заканчивая черной серией нобелевских лауреатов по литературе с позолоченными именами авторов на корешках. Двоюродный брат Анфисы, Эдик, сидящий за столом справа от Ивана (слева сидела Анфиса), долго рассказывал о своей тяжелой доле юриста и о том, как Сергей Петрович удачно его пристроил в контору, находящуюся в КБ "Ленинец" на Московском проспекте. Иван, чтобы тот отстал, спросил у Анфисы о библиотеке.               
   – Да дедушка собирал, а потом папа продолжил, – ответила она. – Папа любит книги коллекционировать.
– И вы всё это прочитали?      
– Я читаю и мама с бабушкой тоже, а для папы это хобби. Он считает, что книги удачно дополняют интерьер, да и просто красиво.
  Потом он вспомнил, как они нетрезво целовались в темной душной комнате, где кроме ее блестящих глаз почти ничего не было видно. От нее пахло черешней – её любимыми духами с натуральными нотками спелых ягод.  Иван уже начал заводиться, но она увернулась и, приложив палец к губам, исчезла.
  В гостиной к Ивану подошел Сергей Петрович и начал рассказывал о своем производстве станков с ЧПУ. О том, что не хватает кадров, что молодежь не хочет работать на заводе. Затем он спросил, чем занимается Иван. Окончив факультет журналистики, Иван уже десять лет работал гидом. Сидение в публичной библиотеке и в планшете в поисках новых историй и фактов в последние годы испортило зрение, и Ваня носил очки, а в дополнение к образу – волосы до плеч. В его экскурсионной программе были особняки и литературные места Петербурга. Он имел свой канал в Telegram и подписчиков, которые приходили к нему и проводили друзей.  После разговора с Сергеем Петровичем Ваня понял, что отцу Анфисы не может нравиться профессия экскурсовода – это не дело для мужика.
  Ваня достал с книжной полки и полистал альбом Павла Федотова из серии "Мастера живописи", подошёл к столу, выпил ещё коньяку и, направившись искать туалет, очутился в компании разнаряженных дам, кудахтающих о теплых морях и дальних берегах, где они недавно побывали. Одна из них, с длинной шеей и небольшими глазками, действительно походила на курицу. Другая, в цветном пышном платье, казалась тоже птицей семейства фазановые.
– А вы с Анфисой куда на медовый месяц бы поехали? – спросила она. – Мои в Таиланд на новогодние полетели.
– Мы ещё не знаем, – смутился Иван, отходя от них.
Он пошел по коридору с надеждой всё же найти туалет и наткнулся на, тоже уже в хорошем подпитии, Эдика,  который тащил из сада здорового пластикового Деда Мороза.
– Ну, брат, Анфиска хорошая девчонка, – сказал он, положив свободную руку на плечо Ивана. – Давайте уже, зовите на свадьбу, а то у меня пацан родился, и Анфиске пора.
– Да пора, – ответил Ваня, чтобы поддержать разговор.
К ним, чуть шаркая тапочками с красными помпонами, подошла старушка с ярко накрашенными губами и голубоватыми волосами, которая взяла Ивана за руку и спросила, когда они с Анфисочкой приедут к ней в гости и скоро ли свадьба. Ваня что-то промычал и так и не уточнив, где уборная, рванулся к веранде. В качестве мужа он себя не представлял. Свадьба правильное дело... но. И это возникшее "но" его уже не отпускало. А как-то даже делалось страшно, если хорошенько подумаешь. Иван выскочил на пустую веранду, потом вышел в сад и, отойдя от дома, долго мочился у старой корявой яблони. Подмороженный воздух дохнул на него нашатырем. Застегнув джинсы, он машинально нащупал ключи от машины и права в кармане. "Анфиса, наверное, уже ищет меня, скоро двенадцать", – мелькнуло в голове. Он вышел за калитку и, садясь в машину, понял, что на нём нет пуховика. "Как же без куртки? неловко. А неужто, однако же, нельзя без куртки? Не холодно... бог с ней, пусть там остаётся", – решил Иван и включил зажигание.