Побирушка

  Бесноватый французский революционер Марат большую часть своей жизни пытавшийся отыскать где находится человеческая душа, поняв тщетность своих попыток, решил испросить совета великого старца Вольтера, на что мудрец ответил примерно так: "Только Бог знает о том, но он не дал человеку ключи от её хранилища."
   Я это вот к чему. Случилось так, что под старость нам пришлось слезть с тёплой деревенской печки в курской глубинке и уехать на Север, с намерением хоть как-то "взбодрить" наш совсем захиревший бюджет.Остановились у родственников. Памятуя о том, что гости хороши лишь в двух случаях, мы быстренько сняли квартиру.
   Работу я нашёл довольно быстро, хоть и не очень денежную, как выражались тамошние трудяги: зарплата -- мизер, цены -- не выговоришь! А без северных надбавок ваще труба... И вот, странное дело (замечено не только мною): чем меньше денег в кошельке, тем сильнее хочется жрать. А без еды совсем тоска. И я, помимо основной работы "на дядю", вплотную занялся моим, ещё не забытым ремеслом -- изготовлением резных панно, шкатулок, разделочных досок, прочих финтифлюшек.
   Перекрестясь, вместе с жёнкой поволокли изготовленный чуть ли не на коленке продукт на городской рынок, хоть и понимали, что после новогодних празднеств кошельки наших потенциальных покупателей изрядно похудели и на успех нашего предприятия особенно рассчитывать не стоит.
   Так оно и вышло. Проторчав на улице битых полдня, решили войти внутрь рынка, чтобы хоть малость согреться. У входа мы увидели маленькую худенькую женщину-побирушку с жестяной кофейной банкой в руках. Свою скорбную работу она делала молча, глубоко надвинув на глаза серый шерстяной платок, словно стесняясь своего присутствия. Нерюнгринцы -- народ великодушный и сердобольный; нет-нет да и звякнет монетка в жестяную копилку. При каждом подаянии старушка крестилась и шептала что-то. Увы, нам её осчастливить было нечем...
   И второй и третий день мы простояли "по нулям". Раздосадованные, распихали поделки по сумкам и направились было на квартиру. Я и предположить не мог, что нашим невезением огорчены не только мы. Сделав несколько шагов, я "на прощанье" обернулся и увидел как бабуся с кофейной баночкой призывно машет рукой -- нам машет. Может обронили чего?..
   -- Иди, пообщайся, -- сказал я женушке.
   Пошла на зов. Через пару минут возвратилась и, смутившись, протянула мне сотенную. Я не стал спрашивать откуда деньги, просто приказал:
   -- Сейчас же отнеси обратно!
   На что она:
   -- Я отнесу, конечно отнесу, а ужинать ты чем будешь? Разбогатеем, вернём.
   Против такого резона я не нашёлся что ответить.
   Познакомившись с нашей благодетельницей поближе, узнали, что в девичестве она мечтала стать актрисой, в театральное поступила, несколько лет провела на сцене, стольких знаменитостей видела... Но потом вышла замуж и вместе с мужем оказалась на юге Якутии: приехали строить город на вечной мерзлоте! Наивные, они сохранили даже "материковские" трамвайные билеты -- чтоб там не покупать. Но вместо трамвайных путей увидели угрюмые серые сопки, разбитые дороги-зимники да приземистые балкИ -- спартанские жилища первопроходцев. Трудно было? Было. Но жили хорошо, весело жили, дружно. И построили город, красавец-город! Отпуски проводили на югах, планировали, мечтали...
   Но пришла беда. Умер муж. Следом другая -- серьёзно заболел сын. И саму её одолели хвори. А когда на пенсию вышла, стало ясно: на неё, на нищенскую, не прожить! Вот и достала баба Катя из чуланчика пустую кофейную банку.

   Мой "товар" нашёл-таки своего покупателя и мы "разбогатели"; пора и должок возвратить. Однако Баба Катя принять деньги отказалась наотрез: "И не уговаривайте! Вам самим они пригодятся -- вон вы какие худющие..."
   Милая старушка, иссохший листочек клёновый...
   Как-то мы стали свидетелями странного диалога. К бабе Кате подошёл изрядно нагрузившийся мужичок и "молвил":
   -- Баб, на Гранитный тебе пора, а ты с банкою тута, под ногами, пиньзаж портишь, побирушка хренова...
   (Гранитным в Нерюнгри называют кладбище)
   Но баба Катя нашлась, что забулдыге ответить.
   -- Я бы и рада туда, да нельзя мне! Как вздумаю помирать, так сразу: а как же солнышко? Ведь оно без меня не взойдёт! Приходится жить. Так-то, парень.
   Опешивший пьянчужка даже рот открыл от изумлением; кажется для него ответ старой женщины стал настоящим откровением.
   Вот вам и смысл жизни: увидеть солнышко, встретить рассвет, обласкать взглядом полевой цветок, помочь ближнему, погоревать у чужого пепелища, порадоваться успеху соседа...

   Долгое время мы не виделись , с месяц, а то и дольше. А когда пришли на рынок вновь, место, где обычно стояла баба Катя, пустовало.
   -- А где же?.. -- спросили мы у её соседок.
   -- Вы разве не знаете? Умерла баба Катя, -- услыхали в ответ. -- Вчера похоронили.
   Уже в маршрутке я спросил жену:
   -- Тебе ничего не слышалось там, на рынке?
   -- Слышалось, -- отозвалась она, -- звон монет слышался...
   Можете не верить, но мне он тоже слышался, тихий, будто поминальный...