Барон сказал ей... - Вы красивы... Ч2

Яркий народ… яркие традиции… яркая история… яркая любовь…
   - Барон… можете ко мне так обращаться, - прошу не стесняться и чувствовать себя как дома… сейчас принесут чай…
   Непривычная обстановка смешала несколько обыденные установки Леськиных представлений о быте цыган, которые сейчас скользили и мешались с видимым в ее сознании… - ночь, кибитки и лошади, дороги, костер и гитары, и тот, неудержимый, горячий, с привкусом страстной грусти и обещания - танец гордых черноволосых женщин…
   ...«ВСЕГДА И ВЕЗДЕ ЗА ТОБОЮ»… - где - то в глубине души и сердца отозвались любимой песни тонкие слова...
   Богатство сквозило во всем… Неискушенным взглядом понимающей толк во всем красивом и неподдельно качественном, Леська молниеносно оценила этот визуальный язык, - смесь восточной любви к узорам и деталям, цыганской страсти к яркой жизни и европейской мебельной классики, пропущенные через призму цыганского мировоззрения.
   Массивные гарнитуры с резными ножками, обитые бархатом, парчой или гобеленом с цветочными узорами, ковры ручной работы, стены, завешанные семейными фотографиями в массивных золоченых рамах, в таких же рамах и зеркала, окна, задрапированные тяжелыми портьерами с ламбрекенами и несколькими слоями тюля, крупные вазы, шкатулки, статуэтки, хрустальные люстры, текстильные абажуры и торшеры… казалось всему ряду этого не лишнего излишества, семейным реликвиям не будет конца, потому что им нет и начала…
   Растерянности не было, не было и чувства неудобства или даже некоторой неловкости, - когда не знаешь, что нужно сказать или что нужно сделать…
   Мягкий свет падал на огромный стол из массивного дерева, мягкий взгляд хозяина падал в Леськины глаза… Нужно было работать…
   Принесли чай…
   - Ну что?  - Барон протянул Леське теплую, внушительных размеров лепешку… В глазах горели смеющиеся огоньки…
   - Не проведешь, улыбнулась она, зная, что традиция преломить хлеб в доме цыгана – это символ установления доверительных отношений с гостем. 
    Имея неизмеримо - объемный опыт общения в работе с людьми, вскользь задавая перекрестные вопросы между прямыми и косвенными, Леська в минуты закончила многостраничную анкету.
   - Может еще кто – нибудь нужен? – словно прочитал мысли Леськи проницательный мужчина.
   -  Если можно, то да… и Леська с благодарностью посмотрела не него…
   Снова принесли чай. Барон что – то сказал на незнакомом ей языке и через одну минуту… в этом одиночестве распоясалась жизнь…
   Яркий народ. Леська любила все яркое. Но, с одним условием. Дешевые фантики и картинки она всегда оставляла другим… и никогда не спорила с ними. Потому что всегда видела и отображала в реальности цельность, качество и натуральность и мира, и, отношений.
   Легкость пронизывала все пространство, видимое и невидимое, шум и пятнышки смеха заштриховывали все ее напряжение от некоторых не самых корректных вопросов, которые Леська сама предпочла бы не задавать этим «безгрешным», по ее понятию, ни в чем не виноватым людям.
   Барон с удовольствием и каким – то искренним удивлением смотрел, с какой скоростью в Леськиных руках пустые клеточки кодируются галочками и крестиками, с какой покорностью исписанные листы занимают положение в стопочке «информационной макулатуры».
   Не знал Барон того, чего часто не знают респонденты, что в Леськиной голове уже с первых точечных ответов мгновенно и безошибочно сложилась та самая картина политического, эмоционального и материально – бытового представления, которое с дрожью ждут те, у которых - у самих, никогда не хватит смелости и желания пойти в «народ», чтобы с самого дна до самого верха прожить и почувствовать всю боль, сомнения и неуверенность в будущем каждого завтрашнего дня…
 - Устала? – с участием спросил галантный мужчина.
 - Привыкла, - ответила Леська. А на сегодня план уже перевыполнен. Надо прощаться... Ночь за окном…
 Яркий народ… яркие традиции… яркая история… яркая любовь…