Искусство и философия мира на территории России

Искусство и философия мира на территории России.

Бытие есть освобожденная от сознания сущность. Как оно получается? Откуда берется? По мере того, как содержание познания обретает определенность, оно отделяется от своего выражения, становясь умополагаемым ощущением, которое является в ничто, то есть, ничем не является в основании познания. Это и есть бытие как лишенная определенности сущность сознания. Познанное в сознании является сущностью, а бытие этой сущности скрыто в ничто основания. Так что бытие – это выходящее за пределы существенной определенности основание сознания. В чистом виде оно обнаруживается как идея ощущения духа, то есть как то, что в качестве идеи смыкается с природой и духом в составе их общего единства. Это и принято называть триединством. Сущность этого триединства есть человек: он и природное, и духовное, и идеальное существо.

Бытие есть результат познания, а не предпосылка. Но откуда взялось убеждение, что есть бытие, которое надо познавать? Откуда взялось понятие материи? Материя – это невнятное бытие, непрерывная собственность имен, каждое из которых имя собственное. Значение указывает на сущность, исчезающую в бытии. Имя есть материя бытия исчезнувшей в нем сущности.

Бытие как конечная цель существенного проникновения видится абстрактной реальностью. Красота есть сущность бытия. Субъективный дух обретает себя в этой сущности, и мир приемлем до тех пор, пока в нем видится красота. Гедонистическое отрезвление от предварительного кошмара жизни возводит субъективный дух к чистоте, которая в историческом масштабе имеет множество имен, и первое из них – благо. Абстрактный реализм этой чистоты и есть очищенный от зла субъективный дух. Субъективный дух, который существует в непрерывной рефлексии триединого мира, в себе противоположен и противоречив. Он источник добра и зла. Но возвышенное отчаянное противоречие вырывает дух из самого себя и ввергает в абстрактную реальность, которая есть единое мирового триединства. Единство триединого отличается от единого триединства. Единое триединства есть подлинная абстракция реальности, в которой субъективный дух узнает свою чистоту. А единство триединого есть мир, очищенный от сущности. В единстве единого субъективный дух освобождается от своего противоречия, поэтому Ницше и установил его по ту сторону добра и зла.

Сведение к субъективному духу мировых рефлексий доходит до чистого ощущения я. Пустеющий центр триединого мира, лишенный рефлексии, есть я. Я по той же причине безымянная собственность, по какой бытие свободно от имущественной сущности. Бытие предпосылается значению, я предпосылается рефлексии мира.

В современном искусстве выделяются три дисциплины, выражающие триединство мира: натурализм, концептуализм и экспрессионизм. Их взаимная рефлексия приводит к появлению промежуточных направлений, которые вовлекают индивидуальный дух в мировое познание. Эта искусственная данность как феноменальный перформанс заполняет мировое единообразие существенными инсталляциями, так что знаки властвуют над миром, давая ему имена своих исполнителей.

Бог переполнен содержанием, поэтому стоит только прикоснуться к его имени, как тут же возникает мысль, которая распространяется в любом направлении. Стихия мысли захватывает и приводит туда, о чем даже не подозревал. Это мыслимое открытие наполняет жизнью, ведь так Бог творит мир – посредством мысли. И если мысль полагает в пределе осуществления свое бытие, то не следует искать в этом бытии начало творения: оно завершающий его этап, а началом является Бог, который в мысли прокладывает себе путь в неведомое.

Поскольку началом творения является Бог, а бытие – завершающий его этап, бытие Бога невозможно. Ведь не может же быть, чтобы Бог был тем, что ему еще только предстоит создать. Поэтому доказательства бытия Бога несостоятельны, а вопрос о том - есть он или нет, не имеет к нему отношения.

Бытие – это категория метафизики, окончательный ее постулат. Бытие не проникает в субъективный дух, субъективный дух исполнен мыслью. Мысль не имеет бытия, поскольку превосходит его и не может быть им унижена. Она в духе находит свою защиту. Только сила духа способна защитить мысль, которая не подвержена никакой логике, а есть средство творения. В мысли Бог прозревает мир, полагая его для человека и его распутного характера.

Преображение бытия в субъективный дух – это и есть та революция, которая произошла в мировой философии. Выражается она в переходе античности в христианство. Метафизика жестко отстаивала свои позиции, преследуя субъективный дух, который через самопожертвование отстоял себя. Вместе с появлением осмысленного духа появился человек – лицо современной цивилизации, который лишь в объективном духе общественного устройства превзошел свою единичность. Объективный дух до сих пор слаб, поскольку не завершен процесс формирования человека из метафизического существа идеи.

Абсолютной целью человека, которую он не до конца осознает, является стремление освободиться от своей сотворенности. Только эта постэволюционная наличность, которая освобождает от истории творения, может гарантировать принадлежность человека самому себе. Его жизнь будет создаваться им самим, а не предпосылаться в процессе существенного развития. Человек ограничен возможностью примитивного становления из бытия ничто. Он не начинается с самого себя, со своей ставшей завершенности. Он ограничен не собой, а собственным выражением сотворенного мира, которое ему не принадлежит, но в котором он находит себя.

Свобода заключается в возможности задавать безответные вопросы.

Единственный смысл духовной жизни заключается в том, что она тайна. Если бы она не была тайной, она стала бы материальным миром, который известен себе при полном отсутствии самосознания. Его разумное бессознательное устройство обеспечивается принципом наименьшего сопротивления: все в нем расположено и происходит так, чтобы избежать взаимного насилия. Если бы в нем появилось самосознание, он стал бы душой. Жизнь есть душа мирового самосознания.

Антибытие – это прежде всего художник, совершенство произведений которого осуждает мировое безумие.

В чем разница между создателем и графоманом? Создатель строит мысль по своему желанию, а графоман – по определенному правилу.
Принцип, который безоговорочно действует в искусстве: чем дальше от жизни, тем к ней ближе.
Что такое совершенство? Это факт наличия законченного творения в моменте времени.

Беспрепятственная перспектива субъективного духа как существенная трансформация захватывает весь исторический опыт. Пульсация современности в искаженном представлении обедненного совершенства пытается в потоке жизни завершить свое начало. Объем этого свершения, затрагивающего жизненное пространство, называется объективным духом.

С точки зрения объективного духа можно понять, что же вообще называется духом. Духом называется связь неявных предметов присутствующей в бытии сущности. Бытие сущности называется идеей, а присутствие сущности в бытии – духом. Дух есть неявная сущность бытия, из его понятия возникает разум. Разум есть обнаруженный в понятии дух.

Вся метафизика бытия сосредоточена в я субъективного духа. Это я – отправная точка становления человека. Без отчетливого сознания субъективности метафизического содержания я человек невозможен. Его дальнейшее движение к объективному духу основано на преодолении метафизического сознания в становлении характера и воли его разума. Разум, который формируется в понятии объективного духа, предопределен состоянием субъективной личности человека. Только субъект идеального духа разумен; субъект, ставший жертвой реальности или послушным ее учеником, подобострастен взрастившим реальность кумирам. Массовое сознание не субъективно и не объективно: оно фальшиво своей реальностью. Субъект как предопределяющая общественное устройство личность является носителем разумной идеи и исполняющей ее волей.

Мораль как система нравственных ценностей определяет цивилизацию в качестве культурного феномена. Понятие этой определенности есть этика.
Неуказуемое в указующем есть реальное бытие. Именно в этом качестве оно противоположно бесконечному отрицанию зияющего творения.
Жизнь – это тайна, постигающая тайну.

Зоогедонизм или красота единства триединого мира сводится к я и концентрируется в нем в виде стихийного реализма. Этот стихийный реализм и есть та сила, которая создает абстрактную реальность в искусстве и само искусство абстрактного реализма. В основе абстрактного реализма лежит стихия зоогедонистического единства.

Триединство мира как и его трехмерность относятся к исторической парадигме сознания. Трехмерность определяет объем мира, триединство – объем субъекта. Субъект находится в триедином мире, как вещь в трехмерном пространстве. Но совершенно естественно происходит отказ от понятия трехмерности в пользу четырехмерности, в которой вещь из статической единицы превращается в изменчивую энергию. Так и субъект уже не может оставаться в пределах триединого мира. Единство триединого или жизнь выводит его из состояния ограниченного бытия, ввергая в стихийную распутицу сознания. Жизнь, которая является гедонистической организацией, представлением красоты и совершенства мира, превращает субъект в точку зрения, поглощенную бесконечной трансформацией убеждений и отсутствием какого-либо знания о натуральном духе идеи.

В качестве точки зрения я утрачивает свою субъективность. Оно становится ценностью интуиции, которая прокладывает свой путь в становлении изучающего хаос порядка. Зоогедонистическая стихия постепенно обретает ясное выражение и смысл. Смысл красоты заключается в собрании воедино определяющих ценность я точек зрения.

Жизнь как непрерывная трансформация тайны в становлении мышления стремится создать копию человека и Бога. Но поскольку ее понятие о человеке и Боге тоже тайна, она опирается лишь на таинственные преткновения, которые вынуждают ее реагировать, оставаясь в полном неведении о своем присутствии в этой тайне.

Антибытие как неявная абстракция жизни в самой жизни выступает как сверхбытие. Поэтому оно сохраняет субъективную сущность мира в едином триединстве я, освобождая до точки зрения в сверхбытии. Исчезающее в точке зрения я становится смыслом бытия и его ценностью. Нет иной ценности, кроме той, которая определена в точке зрения потерянного я. Ведь именно точка зрения потерянного я не преобладает над любой другой точкой зрения, сохраняя равную с ней ценность в мышлении сверхбытия. Мышление сверхбытия – это равенство несоприкасаемых точек зрения в интуиции осмысленных выражений, каждое из которых потенциальное основоположение научной мысли.

Из преображения я в точку зрения следует две характеристики личности: я делаю и со мной происходит. Я делаю находится в сфере свободы воли субъективной личности, где я инициатор поступков, выдвигающих добро и зло в качестве принципа морали. Моя нравственность сопряжена с этическим возбуждением хаоса пустоты, который проявляет себя в стремлении я к доминированию и гегемонии. Я считаю себя полнотой бытия, опираясь на субъективную замкнутость сознания. В отличие от этого императивного доминирования индивидуальной свободной воли точка зрения подчиняется общей закономерности мировоззрения. Она вписывается в стихию равенства, в которой со мной происходит неизбежная данность моего присутствия. Я вынужден считаться с опровергающими свободу моей воли силами, стараясь приспособить их по своему усмотрению к потребностям моей личности.

Обозначенные в собственном смысле понятия следует употреблять в качестве инструментов для создания более общих смыслов. Например, понятие, которые в собственном значении выражает только себя, в качестве инструментального средства является элементарным материалом новой определенности. Поэтому неудивительно, что одни и те же понятия употребляются на различных уровнях мышления: это означает лишь, что они достаточно содержательны для его спекулятивных манипуляций.

В жизни все сияет одинаковым светом - светом бытия и одушевления. Поэтому любое прикосновение к жизни живописно.
Непосредственное понятие я заключается в чуждости его неотчуждаемой собственности.
Полнота мира постоянно опустошается, и в этом трагедия жизни. И если он полон навсегда, то при этом всегда пуст. Жизнь – это непрерывный переход от полнеющей пустоты к пустеющей полноте.
Я не был на войне, на которой убивают тела. Я всю жизнь на войне, на которой убивают души.

Что такое безымянное? Это умение при отсутствии перспективы прокладывать путь в никуда, чтобы установить в том, что никогда не было, то, что стало. Только вера и воля укрепляют разум в полезности его существования: ведь тот же разум в скептическом отношении к себе разрушает себя, поскольку видит условность воздвигаемых им ценностей. Но воля жизни бережет его для постоянного присутствия в этом мире, выявляя его существо в преодолении абсолютного отрицания стремящегося сомкнуться исчезновения.

Безвременная вечность обретает устойчивость в саморазрушении. Живое самосохраняется во времени, поскольку время восстанавливает то, что разрушается, но это неразрушенное разрушаемое накапливается в качестве сохраненного неразрушенного, так что в какой-то момент происходит непреодолимое разрушение, в котором жизнь покидает себя. Жизнь непрерывно самосохраняется во времени до тех пор, пока разрушение преодолевается восстановлением. Жизнь – это непрерывное возвышение над смертью посредством самообновления. Это самообновление помимо своей природной способности нуждается в сознании предельной ясности своего существа, которая мыслится как основная функция жизни, способствующая ее сохранению.

Чем отличается философия от кодекса? Философия основана на понятии истины. Кодекс основан на понятии пользы. Между истиной и пользой не всегда есть связь. Истина иногда бывает бесполезна, а польза – фальшива. Кодекс – это условный свод принципов, необходимых для продолжения жизни. Философия – это добровольное принятие смысла, в котором жизнь хочет пребывать.

Вопрос сформулирован так: может ли постконечная материя стать материей предначальной? Замкнута ли материя в процессе аннигиляции и становления? Едино ли ее сознательное и бессознательное во вращении замысла вокруг недостижимого центра? Можно ли постичь бессознательный переход постконечного в предначальное? Является ли постконечная материя собой в установленной форме мира, или она постначальное явление своего знания о себе?

Странным кажется желание найти разумную конструкцию, на которой держался бы мир. Миру не нужно держаться, он пал в себя настолько прочно, что не допускает никакого вмешательства. И если разум хочет найти в нем опору, то только для себя, а не для него. Разум мира заключается в самообрушении, которое никогда не станет созиданием, поскольку созидание происходит в результате самообрушения, а не чьей-то воли или разума. Возвышающийся над этим уходящим в самообрушение созиданием человек не принадлежит этому миру. В нем запечатлен процесс несокрушимого самообрушения, основание его сущности так далеко от его сознания, что он временно обретает свободу бытия в собственном сознании я.

Начало должно быть не каким-то открывшим себя понятием, а системой, в которой положение и отрицание являются одним значением. Это значит, что положение уже содержит в себе отрицание, а отрицание – положение, так что им не нужны противоположности и они не могут противоречить друг другу. Следовательно, начало должно быть единственным и неопровержимым. Откуда оно возьмется в хаосе равноценных утверждений? Только из факта моего я, которое рождается, живет и умирает. Постконечная материя, которая выражает мою смерть, не самовоспринимается. Ее внешним аналогом может быть темная материя, которая никогда в себе не раскрывается. Предначальная материя, которая тоже имеет аналогию в качестве энергии, приводит к рождению живого существа, которое в постконечной материи вновь исчезает. И так без конца происходит вращение рождения, жизни и смерти, которое и является началом в качестве единственного содержания системы, сосредоточенной в значении неопределенного знания, утверждающего себя разумом и посягающим на осмысление осознанного им наличного процесса.

Установленное начало – это исходный пункт разума, основоположение его свободы. Он не имеет границ, поскольку не заключен в противоположности бытия-сознания. О происхождении этой парадигмы еще предстоит поразмыслить, поскольку она антиразумна. Принадлежа изначальной свободе, разум конструирует мир в первичном выражении: мир, созданный разумом, никогда не был в бессознательном небытии. Но это преждевременный вывод, его надо или опровергнуть, или подтвердить. Бессознательное предразумное небытие, которое проявляет разум, вне разума невозможно предположить, потому что нет существенных определений, применимых к нему. Остается допустить, что бессознательное предразумное небытие, это некий вывод, сделанный разумом, необходимость которого в данный момент не очевидна.

Но если разум в своей безграничности не обнаруживает никакого бытия, то бытие всего лишь определенность сознания. Значения комплектуются в определенные ими идеи и эти идеальные комплексы образуют сознание бытия. Бытие есть наличие индифферентных идей в сознании. Лишь сознание устанавливает, чем одна идея отличается от другой в акте их восприятия. Только после этого они получают действительное выражение. Первоначально в индифферентном состоянии бытие полагается как ничто. Ничто бытия – это не какая-то отдельная от бытия сущность, а идеальное безразличие сознания.

И, наконец, мысль наносит мощный удар по своему невежеству. Разум не познает. Он находит и полагает бессознательное небытие. Оно предшествует познанию и познается. Бессознательное небытие и есть нашедший себя в осознанном бытии разум. Разум прокладывает путь бессознательного небытия, восприятие этого пути есть познание, осознанное бытие которого творит мир.

Искусство выявления ума в бессознательном небытии есть абсолютное искусство. Чем отличается бессознательное небытие от бессознательного бытия? Выявление бессознательного бытия – это всего лишь предначальное условие восприятия. Мне еще нечего воспринимать, но я знаю, что предмет восприятия уже готов к восприятию. В бессознательном небытии мне не только нечего воспринимать, но нет даже предположения для возможности восприятия. Я не подозреваю ничего, об отсутствии чего мог бы знать. Поэтому выявление ума бессознательного небытия самая трудная задача искусства. Именно поэтому оно должно быть исчерпывающим и абсолютным. Оно есть свободное проникновение в нужду восприятия: сам факт этого проникновения бессознательное небытие превращает в бессознательное бытие. Выявление бессознательного бытия – это уже вторичное искусство, искусство, воспринимающее и порождающее искусство. Это вторичное искусство становится явностью ума, тогда как абсолютное искусство ищет саму возможность существования искусства.

Абсолютное искусство вне человеческой истории. Оно принадлежит индивидуальному духу, который посредством разума созерцает свою сущность. Разумная сущность, извлеченная из природы небытия, есть материя сознания, в котором я существую.

Очевидно, что бессознательное небытие является в образе тайны мироздания.
Содержанием искусства является демонстрация самой возможности искусства.
Искусство лишь прикасается к тому, чем человек никогда не овладеет.
Его ценность заключается в этом прикосновении.
Идеальное произведение должно иметь духовное содержание и реальную форму. Это принцип классического искусства.
Красота всегда абстрактна. Она объемлет мир, не будучи ничем из того, что может быть.

Творение выглядит как разумное прояснение бессознательного небытия в откровении. Это понятное определение творения. До этого определения значение его было эфемерно: творение приписывалось Богу, лишая его возможности иметь самостоятельное значение.

Абсолютная проницаемость бессознательного небытия есть чистое время. Время просматривается в области первичных интенций. Бессознательное небытие не может быть чем-то, что можно как-то представить. Оно не имеет отношения к бытию ни вне себя, ни внутри себя, ни в себе. Оно есть чистое время как созерцание возможности творения. Время творится посредством разумных интенций, создающих представление о протяженности. Длительность разумной интенции во времени создает идею пространства, в котором осмысленные сущности обретают объективное выражение. Субъективность как чистое интенциальное время приводит к возникновению духа, который достигает здесь своего понятия.

В бессознательном небытии бытие возвращается во времени. Время ничем не отличается от бытия, тождественно ему. Тождество бытия и времени порождает сущность. Сущность есть ирреальный дух разума. В реальном сознании она обретает действительную силу и становится понятием. Из существенного определения выводится понятие как тождество бытия и времени ирреального пространства. Бытие только в понятии обретает свою сущность, во времени оно тождественно своему отрицанию, так что реальная сила действительности выступает только в существе понятия. Понятие обладает реальной силой, которая управляет идеальным сознанием я, духом его разумной воли. Понятие есть конструкция мироздания. Бесконечные реконструкции начала придают ему устойчивость в определении сущности. Сущность понятия есть мир личности, в которой дух утверждает свою осмысленную волю.

Трансплантация ирреальных смыслов в бессознательное есть первый акт художественного творчества. Творение появляется внезапно как акт откровения в сознании. Осознанное откровение – это уже бытие ирреального смысла, который выявляется в существенной реальности как объект восприятия. Искусство сложный процесс. И не изобразительный. Творчество заключает в себе подготовку к изображению. Изобразительный, но еще не изображенный материал, проходит стадию формирования человека. В творческом процессе человек узнает то, чем ему надлежит быть в собственном сверхявлении. Сверхявленность человека – это и есть перспектива сознания, устанавливающего свою гегемонию над смысловой ирреальностью материи. В реальности экспонируется тайный смысл небытия, который художник извлекает в процессе ирреальной трансплантации несуществующего в предметном виде. Предмет – это образ ирреального бытия, осознанный в восприятии. Он безусловен в своей исключительности, поскольку знает себя только со стороны фактического возникновения, не имеющего никаких предпосылок для выбора своей конституции. Поэтому о предмете можно говорить как об объективной реальности, предустановленной для познания. Ведь познается только творческое происхождение мира, в котором человек воспринимает свое бессознательное подобие, думая, что оно принадлежит тому, на основании чего он стал.

Я существую в сознании бытия. Когда я говорю, что я не существую, я имею в виду чистое я, которое не зависит от существования и предшествует ему. Я предшествую существу мысли, оставаясь в пределах сублимации ощущений. Сублимированные в я ощущения бессознательны, но именно они придают я статус бытия. Я говорю: я есть, не существуя при этом. Бессознательное бытие как предшествующая существованию интенция есть личное выражение я. В сознании я непрерывно подменяет свое бытие. Бытием называется то сознание, в котором я существую. Существование растягивается на все время бытия сознания. Бытие в сознании фиксируется в существенном выражении, но сущность видоизменяется и преображается во времени, поэтому я нетождественно сознанию своего бытия. Это дает ему возможность произвольно устанавливать свою сущность. Я свободно устанавливает сущность своего сознания в том или ином виде бытия. Но это при отсутствии внешней воли, которая совершает его подмену. В сознание бытия я внедряется надличное бытие, заключенное в культуре, традиции, политической воле или социальной условности. Эти факторы формируют бытие сознания личности я, лишая его свободы волеопределения. Поскольку подмена сознания, в котором пребывает личное я, совершается непрерывно, необходимо найти абсолютное бытие, в котором сознание стало бы окончательной ценностью. Такой ценностью стала идея Бога.