Послесловие к пьесе Котломой 1987г

Несколько слов в виде предисловия
Пьеса «Котломой»  написана папой в 1987г. и отражает его наблюдения- язвительно- желчные наблюдения- за разворачивающейся экспозицией общественных процессов «стартового « этапа пресловутой Перестройки, который не предвещал крушения  всего и вся 1991г.
Главный герой- Кленов Петр Сергеевич, 65 лет, -это образцово положительный человек, эдакий Добродум Миловид Правдин из драматургии эпохи Просвещения, из пьес Фонвизина и Сумарокова: строгий, но справедливый советский сановник (зам. Союзного министерства), герой-фронтовик (в конце пьесы героя находит таки заслуженная награда за бои на безымянной высоте - звезда Героя Советского Союза, ни много , ни мало!) – ветеран труда (30 лет в системе министерства), слуга Отечества и отец- воспитатель подрастающего поколения. Человек- конструкт образцового советского партийного -государственного деятеля с плаката, лишенный какой психологической индивидуальности – человек с плаката Агитпропа.  Правда, есть у него одно уязвимое место- все то же, первопричинное -  Кленов- Добродум женат на женщине, которая его аж на 40 лет моложе. (Овдовев, ему стало видите ли  « ох, как тоскливо!» и он встретил машинисточку -» небесное создание» 20 лет и женился на старости лет), что и стало одним из роковых  , позорных обстоятельств в его злополучной траектории сверху вниз , приведшей к смерти.
Пьеса начинается с фанфар- герою стукнуло 65 лет, его чествует министр, секретарь парткома (социальные маски из программы «КУКЛЫ»), потом поздравляют с                водевильным «комсомольским задором» представителе молодежи, но потом в комфортную, предсказуемую жизнь сановника-юбиляра врывается Злоебучая Судьба в лице ни весть откуда взявшегося однополчанина- фронтовика Васи Тучкина их Калуги. Появление склонного к алкоголизму Васи в кабинете Кленова- чистый произвол автора :  этого не может быть: ни сейчас, ни тем более тогда к зам. министр попасть на прием без предварительного уведомления и пропуска  было невозможно, но такова воля автора при конструировании притчи.
После восторгов и объятий, фронтовые товарищи идут прогуляться по бульвару, Вася предлагает Кленову неосмотрительно выпить по чекушке водки за фронтовую дружбу и т.д., сановник отказывается, Вася выпивает - в итоге они совершают «акт рокового распития в общественном месте» и их с поличным берет милиция и наряд дружинников. («Указ Президиума ВС СССР о борьбе с пьянством и алкоголизмом» от 17 мая 1985г)
От этой роковой точки начинается падения по траектории из князи в грязи, из кабинета с видом на Кремль и номенклатурной кооперативной 4-х комнатной квартиры , из социальной страты номенклатурного совпартработника с его комплектом благ(  машина с шофером, бесплатный паек, дача в Пицунде, лечение в 4-м управлении Минздрава и т.д)    на то самое  социальное дно-  в данном случае  в образе некоей котельной ТЭЦ , где  правит бал добрый черт - недоучившийся философ- истопник, инвалид  детства  Даня. 
Зам. министра Кленова обвиняют в нарушении Указа и в даче взятки милиции, с позором изгонят из привычной жизни, т.е. из партии, из министерства (без права на Союзную персоналку), из «социальной страты». Молодая жена Марина, оказавшаяся, как и полагается по жанру, не декабристской, а расчетливой сучкой- прогоняет его взашей из записанной на ее имя шикарной квартиры, обирает его и с любовником исчезает из пространства пьесы.
Кленов оказывается сначала на улице (бульваре) – без дома и денег, без имущества  (кроме портфеля и чемодана с его любимой полосатой пижамой) и без всяких жизненных перспектив, а потом и на дне- в котельной. Он раздавлен Роком, потрясен несправедливостью, клеветой и предательством (коллег по работе, жены).       
Папа сознательно писал в русле классической традиции психологической драматургии, был привержен архаичной назидательно морализаторской, дидактической традиции, но очень часто свойственное ему желчно- горестное восприятие (перцепция)  мира как уклонившегося от нравственного идеала  рождало в его пьесах карикатурные образы, воплощавшие в себе утрированные, концентрированные негативные черты. Нарратив (как сейчас принято говорить) драматургического повествования покидал орбиту реалистического дискурса и переходил в поле «театра положений и социальных масок», становился кукольным театром сатиры и юмора. Именно поэтому - из-за может быть не до конца автором осознаваемой гибридной манеры драматургического письма папины пьесы сценической судьбы, увы!- не имели.
Это драгоценное высказывание папы, сделанное в столь любимой им драматургической форме.  Если оценивать это высказывание сквозь пьесу классической драматургии- это очень слабая пафосная вещь. Но если видеть в ней некий синкретический жанр- я назвал бы его : «ст;б- комедии» ( в стилистика карикатурного творчества парижского журнала «Шарли ебдо»), лучше сказать: «Ст;б- шарли-ебдокомедии» (!!!)- это  провидческая пьеса.
В финал герой пафосно умирает под ударами судьбы ( ему грозит неминуемый суд и 3 года тюрьмы за попытку дать взятку милиции). Умирает на груди карикатурной матери-старушки, конечно, в шушуне и валенках, в присутствии нивесть откуда взявшегося в пьесе мальчика Вани, 11 лет, «из неблагополучных» - эдакого «отрока Варфоломея»- нравственного камертона в смысле «устами младенца глаголет истина».       
Умирает с патетической  декламацией :
- Я не виноват , мама.. слышите вы все? Я прожил честную жизнь. Но идти под суд За что?  Я же не виноват…»
И сразу после этого начинается Шабаш-вакханалия о бананах… под музон «Багама мама» (Бони М) на сцену выплывает вся карнавальная клыпобратия бесов: секретарша Клава,, милиционеры, члены парткома, проститутки и наркоманы. Пляшут и танцую все: бананы на ножках и котлы с надписью «КАША» и «СУП», в рост человека тюбики с Валидолом, надувные порно-куклы – марины, золотые звезды Героя , матери-старушки в плюшевых ватниках, валенках и с клюками, куклы( министр в придворном вицмундире, под Котовского бритый секретарь парткома во френче, галифе и с казацким чубом на затылке, собаки и коты, мальчики Вани и отроки Варфоломеи, ваучеры и акции МММ , убивцы Мокрецы и – на ножках- пачки с деньгами ( « куски» )… С небес на всех дождем валятся бумажные связки бананов. 
На все наплевать, все накрылось ****ом.