Енисейские казаки в Великой войне

ОБ УЧАСТИИ КРАСНОЯРСКИХ (ЕНИСЕЙСКИХ)  КАЗАКОВ В ВЕЛИКОЙ ВОЙНЕ.
       История освоения и подчинения российскому владычеству окраинных земель Сибири и Дальнего Востока по своей доблести вполне может  сравняться со славой донцов, кубанцев и терцев. Академик Фишер в конце своей «Истории Сибири» 1744 года так отзывался об этом: «…Греция, Рим, Старый и Новый Свет могут гордиться и хвалиться своими героями, сколько хотят, но не знаю, отважились бы они на то, что сибирские герои Буза, Перфильев, Бекетов, Дежнев, Нагиба, Хабаров, Степанов и многие еще другие действительно еще чинили; осмелились ли бы они с малым числом людей напасть на столь сильные народы, каковые были монголы, китайцы, манчжуры и другие, и удалось ли бы им покорить через восемьдесят лет не только восьмую часть земли, да при том еще не удобнейшую и опаснейшую между всеми частями, где голод и стужа вечно имеют свое жилище, но и утвердить, т. е. удержать ее, эту землю – за собой».  До октябрьской революции 1917 года казачество в российской империи представляло собою военное сословие, со своими особыми правами на владение землёй, особыми порядком прохождения военной службы и т.д. по своей сути все казачьи формирования относились к иррегулярным войскам империи. Все мужчины-казаки, по достижению ими девятнадцати лет (естественно были у казаков и отсрочки – до завершения образования, по болезни, семейным обстоятельствам и др.)  проходили военную подготовку на местах жительства, в то время как прочее мужское население призывалось в армию в возрасте не менее двадцати одного года от роду.  Так, пройдя казачьи  лагерные сборы, по достижение им призывного возраста, каждый казак призывался на действительную военную службу в кавалерии или конной артиллерии, которая составляла не менее трёх лет. Отслужив установленный срок, он продолжал находиться в постоянной мобилизационной готовности.  Для того, чтобы не утратить своих боевых навыков, каждый казак был обязан проходить военные сборы до достижения им сорока двух лет.  На этом служба в строевом разряде для казака заканчивалась, и казака зачисляли в запас. В этом качестве он пребывал в течение  не менее пяти  лет, и только затем попадал «на льготу». Фактически любой здоровый казак и способный к бою казак находился на службе в течение двадцати-двадцати двух лет.
Такой порядок несения службы казаками позволял государству при относительно незначительных затратах располагать большим числом отлично подготовленных воинов и иметь надёжный запас опытных и хорошо подготовленных резервистов. Другой важной особенностью казачьих формирований было их строго территориальное комплектование – в частях служили мужчины, призванные из своих и соседствующих станиц. Это способствовало спаянности казачьих частей и воспитывало у каждого казака чувство долга и ответственности.
 К началу хх века в российской империи  было 11 казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское. Кроме того, в Енисейской и Иркутской губерниях проживали красноярские и иркутские казаки, создавшие в мае 1917 Енисейское казачье войско - (ЕКВ) и Иркутское казачье войска - (ИКВ).  На территории Якутии дислоцировался казачий полк входивший в систему внутренних дел империи.
К началу первой мировой войны все казачьи войска и территории проживания казаков были в военном и административном отношении подчинены казачьему отделу главного штаба военного министерства во главе с атаманом всех казачьих войск. Таковым с 1827 г. считался наследник престола, к началу  мировой войны им был цесаревич Алексей. Естественно, что малолетний сын Николая – второго, учитывая его малолетний возраст, был «атаманом всего казачества» лишь номинально.  Во главе каждого войска стоял “наказный” (т.е. назначенный сверху) атаман, а при нём существовал войсковой штаб казачьих войск, который и управлял делами казачьих земель.
В случае крупномасштабной войны или вооружённого конфликта объявлялась мобилизация казаков, которые находились «на льготе». Казаки были востребованы во всех войнах российской империи, и  первая мировая война, или как её тогда именовали великая война, начавшаяся летом 1914 года, не была  исключением.  Правда, в этой стройной системе управления казачьими войсками были  свои исключения из правил. Так, в результате реформирования некоторых положений основного закона российского казачества - «Уложения степовых казачьих войск» ещё по указу Правительствующего Сената от 19 мая 1871 года, охранно-полицейская составляющая действительной военной казачьей службы казачьего населения Иркутской и Енисейской губерний и казаков Якутской области была значительно увеличена. Так казаки, руководствуясь новым регламентом о службе, стали выставлять на военную службу лишь по одной конной сотне в каждой губернии. Тогда как ранее одни  иркутские и енисейские казаки снаряжали на действительную службу по одному конному казачьему полку шестисотенного состава.  Однако это вовсе не означает, что для казаков, живущих в Сибири «наступила не жизнь, а малина».  Их по-прежнему направляли для прохождения службы в различные казённые ведомства, как отмечено в ряде документов тех лет: «…в потребном для их (ведомств - прим. авт.) нужд числе». Тем самым правительство лишь подчеркивало приоритет военно-полицейской службы иркутских, енисейских и якутских казаков перед всеми остальными видами их службы.
С началом первой мировой войны 1914 года несение подобной службы породило весьма и весьма неординарное явление - казаки Иркутского и Красноярского казачьих дивизионов добровольно, несмотря на запреты своего начальства, бежали  на передовую. Причём, в случае с иркутскими и енисейскими (красноярскими) казаками это явление приняло обвальный характер – они стремились на фронт как в одиночку, так и целыми группами. Вот только два примера: осенью 1914 года   в 1-й Аргунский казачий полк   вместе с маршевым пополнением, состоящим из казаков забайкальских посёлков и станиц, прибыло весьма своеобразное «сопровождение». Оно состояло из одиннадцати казаков-жителей   Минусинского уезда. Попав в прифронтовую полосу, они отказались возвращаться в тыл и заявили командиру полка Шильникову, что: «…бежали на войну». Среди наших земляков были казаки: Константин Лалетин, Иннокентий Скобеев, братья Марк, Федот и Корпий Козьмины, Афанасий Ермолаев, Пётр Лазицкий, братья Иван и Ермолай Песеговы, Даниил Каргополов и Иннокентий Спиридонов.  Так сказать, «семейный подряд» братьев-казаков Козьминых продолжили братья Александр, Максим и Ананий Песеговы, самостоятельно прибывшие в Уссурийскую конную дивизию, находившуюся на участке боёв в Трансильвании. При этом они вполне сознательно запутали за собой все следы, сообщив командованию о том, «что они являются сибирскими казаками». Пока шла переписка между штабами, все трое братьев отличились в боях и были оставлены служить в казачьем полку в качестве «охотников» - так в старину именовали добровольцев.
С полной уверенностью здесь можно говорить, как минимум, о двух-трёх сотнях иркутских и красноярских казаков, которые имея вполне законную возможность отсидеться в глубоком тылу во время кровавой войны, минуя все бюрократические препоны, всё - таки добровольно шли воевать с германцами.  По имеющимся архивным данным, к концу 1914 года Красноярский казачий дивизион лишился из своего состава девяноста трёх человек. Вместо 576 казаков, урядников и вахмистров в его составе осталось 483 человека. Остальные бежали на фронт. Примерно такая же ситуация была и в Иркутском казачьем дивизионе. Добровольчество стало весьма заметным явлением  среди казаков  Красноярского и Иркутского казачьих дивизионов. Поэтому военному министерству ничего не оставалось, как разрешить казакам в официальном порядке отправляться на фронт.
В марте 1915 года была сформирована группа добровольцев из 120 красноярских и 90 иркутских казаков, уехавших эшелоном в город Вольмар, что  вблизи Вендена, где она в апреле того же года была зачислена в состав Уссурийской конной  дивизии. Эти казаки должны были укомплектовать четвёртую и пятую сотни Уссурийского казачьего полка, в составе которого им довелось сражаться с австро-венгерскими войсками в Карпатах.
 Казакам, отправляющимся на фронт, было выдано денежное пособие в размере 13 575 рублей. Всю эту сумму они передали в т.н. «военный фонд» - на нужды обороны страны. По случаю добровольного ухода казаков на фронт император Николай II отправил командованию Красноярского и Иркутского казачьих дивизионов телеграмму следующего содержания: «Искренне благодарю казаков Кр.КД и Ир.КД и желаю им полного успеха!  Николай. ».
Всего за время Великой войны в сражениях на ее фронтах приняли участие более трёх сотен енисейских и иркутских казаков. Согласно воспоминаниям сотника Г.У. Юшкова только в боях за Карпаты погибло почти сто казаков-енисейцев.  Среди погибших были и казаки-офицеры: войсковой старшина (подполковник) Сипкин, геройски погибший в 1917-м под Тернополем, сотник Гамбурцев, прапорщик Байкалов, павшие в боях в Галиции.
Вовсе не даром,  в августе 1917 года о наших земляках-казаках было написано следующее: «явление поразительное, мыслимое и понятное только в казачестве – в то время, как очень многие, торопливо начали «обороняться от обороны» - Иркутский и Красноярский казачьи конные дивизионы, почти в полном составе, вновь заявили о своём искреннем желании отправиться в действующую армию - охотниками! Только после долгих ходатайств и усилий им удалось вырваться в действующую армию, где они образовали отдельный дивизион при одном из казачьих полков, - «и стяжали себе более чем достойную славу в боях!».

 Сергей Байкалов
г. Абакан РХ.

на снимках: архив енисейских казаков. Енисейские (красноярские) казаки - участники Великой войны 1914-1918 г.г. Александровы, Байкаловы, Каргаполовы, Сипкины, Рассказчиковы, Катцыны, Лалетины...