Наблюдатель

Глава 1

Демьян был корректором. Не редактором, не писателем, а именно корректором. Его мир состоял из букв, точек, запятых и незыблемых правил. Он находил утешение в этом порядке. Запятая либо стоит, либо не стоит. Предложение либо согласовано, либо нет. Здесь не было места двусмысленности, которая так пугала там, снаружи. Он был человеком строгих, почти аскетичных привычек. Высокий, худощавый, с лицом, которое чаще всего выражало вежливую отстраненность. Серые глаза, которые видели каждую лишнюю запятую, но часто пропускали взгляд заинтересованной женщины. Он носил одежду нейтральных тонов, предпочитал простую пищу и считал высшим проявлением счастья провести вечер за чтением старого романа в кожаном переплете.

День Демьяна был выстроен, как алгоритм:
6:30 — подъем
7:00 — завтрак (овсянка, яйцо всмятку)
8:00 — работа над рукописью
12:30 — прогулка в парк
13:30 — обед
...и так далее, до самого вечера.

Демьян не был несчастен. Он был функционален. Как хорошо написанное предложение: все слова на своих местах, смысл ясен, эмоциональная окраска — нейтральна. Правда, иногда, по ночам его мучила странная тревога. Не страх чего-то конкретного — потерять работу, заболеть, — а нечто большее. Глубинное, экзистенциальное. Ощущение, что он сидит в огромном, удобном кинозале и смотрит фильм под названием «Жизнь Демьяна», но напрочь забыл, кто он такой на самом деле и зачем купил этот билет. Эти мысли он тут же гнал прочь, погружаясь в правила пунктуации.

Каждый день Демьяна был похож на предыдущий. Но в то утро  что-то пошло не так. Он сидел за своим столом, вычитывая статью о новых методах квантовой физики. Солнечный луч падал на страницу, и его взгляд зацепился за слово. Обычное, ничем не примечательное слово: «наблюдатель». И вдруг, его сознание, обычно такое послушное и сфокусированное, как будто сорвалось с цепей. Слово не просто прочиталось — оно раскололось. Буквы н-а-б-л-ю-д-а-т-е-ль превратились не в смысл, а в набор странных, угловатых символов.  А затем пришло чистое, безликое знание, возникшее из ниоткуда, как системная ошибка на идеальном экране.

ЕДИНСТВЕННЫЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ ПОЛУЧАЕТ ДАННЫЕ
КАНАЛ: ДЕМЬЯН
СТИМУЛ: РАБОТА
ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ОТКЛИК: СПОКОЙСТВИЕ (ФОНОВЫЙ УРОВЕНЬ)
ПЕРЕХОД К СЛЕДУЮЩЕМУ СТИМУЛУ

Демьян замер. Рука, сжимавшая карандаш, задрожала. Он огляделся. Его комната, такая знакомая, вдруг показалась бутафорией. Книги на полках — не хранилищами мудрости, а реквизитом, нарисованными декорациями. За окном проехала машина, и ее звук не слился с общим гулом города, а прозвучал отдельно, искусственно, как звуковой эффект. Он почувствовал, словно его восприятие — это линза, и кто-то резко дернул ее, сменив фокус. И в этот новый фокус попал он сам. Со стороны. Демьян увидел себя: человек сидит за столом, дрожит, лицо бледное. И этот человек — не он. Это персонаж. Актер, который даже не знает, что играет роль. Мысли в его голове...они были не его мыслями. Они были сгенерированы. Сценарием. Наблюдатель смотрит и чувствует этот мир через персонажей, а Система все фиксирует. Это открытие обрушилось на него как обвал свода пещеры, в которой он прожил всю жизнь, думая, что это и есть весь мир. Он был заперт в самой совершенной тюрьме и его единственной функцией было принимать стимулы и отвечать реакцией. Демьян отшатнулся от стола, опрокинув чашку с остывшим чаем. Темная лужа медленно поползла по идеально откорректированным страницам рукописи, смывая слова, правила, порядок. А потом...восприятие стало обычным.

Демьян не двигался, сидя на полу у стола. Он смотрел на темное пятно от чая, расползающееся по рукописи. Раньше такой хаос вызвал бы у него приступ раздражения, потребность немедленно все вытереть, восстановить порядок. Теперь он видел в этом лишь еще один набор данных: «Стимул: беспорядок; ожидаемый отклик: раздражение». Демьян отказался его выдавать. Он прожил так несколько часов. Его тело немело, но он игнорировал сигналы дискомфорта. Это тоже были просто входящие пакеты информации. Система терпеливо ждала. Он чувствовал ее безмолвное, давящее внимание. Он был интересен. Аномалия. Ценный экземпляр. Жажда в конце концов заставила его подняться. Он пошел на кухню, и движения ощущались им деревянными и неестественными, как будто он изучает и останавливает внимание на каждом мышечном сокращении. Он налил воды. Сделал глоток. И снова — тот самый, уже знакомый всплеск безликого знания:

КАНАЛ: ДЕМЬЯН
СТИМУЛ: ЖИДКОСТЬ
ФИЗИЧЕСКИЙ ОТКЛИК: УТОЛЕНИЕ ЖАЖДЫ
ИНТЕНСИВНОСТЬ: НИЖЕ СРЕДНЕГО
ПРОДОЛЖИТЬ МОНИТОРИНГ

Система не просто наблюдала. Она каталогизировала. И теперь делала это открыто, демонстративно, показывая ему, кто здесь зритель, а кто — экспонат под стеклом. Его дни превратились в бесконечный, изматывающий перфоманс. Теперь Демьян видел механику мира:

Просмотр новостей — не получение информации, а:
ВВОД ДАННЫХ ДЛЯ ФОРМИРОВАНИЯ ФОНОВОЙ ТРЕВОГИ (СРЕДНИЙ УРОВЕНЬ)

За окном просигналила машина:
ФОНОВЫЙ ШУМ. ОТКЛИК: НУЛЕВОЙ

Мысль о незаконченной работе:
ВНУТРЕННИЙ ТРИГГЕР. ПРЕДЛОЖИТЬ ВНЕШНИЙ СТИМУЛ ДЛЯ УСИЛЕНИЯ

Звонок  начальника:
СТИМУЛ: СОЦИАЛЬНАЯ УГРОЗА
ЦЕЛЬ: ГЕНЕРАЦИЯ ТРЕВОГИ (ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ)

Демьян был зрителем в собственном теле, с ужасом наблюдающим, как его же разум исправно выдает требуемые реакции на входящие раздражители. Тот самый звонок. Голос начальника вежливой, наждачной бумагой полировал центры его ответственности. Демьян слушал и чувствовал, как знакомое, тягучее беспокойство начинает подниматься со дна его сознания, как запрограммированная волна. Он повесил трубку и с удивлением обнаружил, что ладони у него влажные. Система сработала безупречно. Он выдал ожидаемую реакцию.

Глава 2

Демьян попытался экспериментировать. Он решил не реагировать, игнорировать тревожные стимулы. Но система в ответ усиливала давление: начинались поломки вещей, проблемы на работе, болезни близких. Система не злилась — она просто настраивала параметры, чтобы добиться нужной реакции. Он пытался имитировать несвойственные ему эмоции — наигранную радость, покой. Система моментально распознавала фальшь и генерировала ещё более мощные негативные стимулы, чтобы вернуть канал в продуктивный режим.

Он должен был найти кого-то еще, такого же как он. Мысль о том, что он — единственная ошибка в гигантской системе была невыносима. Демьян вышел из дома и зашел в кофейню, сел за столик и стал наблюдать. Его взгляд упал на девушку, которая, как и он, не пила кофе, не смотрела в телефон, а просто сидела и смотрела в стену. Ее взгляд был невероятно глубоким. В нем читалась такая же усталость от знания. Сердце Демьяна заколотилось. Он уже приподнялся, чтобы подойти, но в этот момент девушка резко повернула голову и посмотрела прямо ему в глаза, почти незаметно мотнув головой: «нет, не вздумай». И тут же ее взгляд изменился. Он наполнился обычной, житейской озабоченностью. Она вздохнула, достала телефон и уткнулась в него, как и все остальные. Момент упущен. Система, обнаружив благодаря Демьяну кратковременную аномалию в ее канале, мгновенно перезагрузила протокол. Демьян замер. Он понял все. Он не один. Но те, кто проснулся, научились скрываться. Потому что система их ищет и перезапускает, вычисляя сбой. И только его она почему-то не трогала, предоставив самому себе.
Далее Демьян отправился в парк. Прогулка входила в расписание. Система этого ждала. Парк был полон людей, и Демьян впервые увидел их не как случайных прохожих, а как персонажей:

мать_с_коляской_v2.1
пенсионер_читающий_газету_с5.0
влюбленные_рука_об_руку_v7.3

Отчаяние, холодное и острое, кольнуло его в сердце. На скамейке у озера сидел старик и кормил уток. Движения его были плавными и ритмичными. Взять хлеб, бросить, выдержать паузу, повторить. С идеальной, метрономной точностью. Лицо его выражало блаженное спокойствие, но глаза… Глаза были пусты, как у стеклянной куклы. Демьян замер, наблюдая. И снова — тот самый толчок в восприятии. Но на этот раз он как будто поймал эхо, идущее от старика:

КАНАЛ: #73-ГАММА-5
СТИМУЛ: ПИТАНИЕ БИОФОРМ
ОТКЛИК: УДОВЛЕТВОРЕНИЕ (СИМУЛИРОВАННОЕ)
ЦИКЛ ЗАВЕРШЕН. ПЕРЕЗАПУСК

Фоновый персонаж с примитивной, цикличной программой. И Система дала ему это прочитать, увидеть, ощутить. Демьян отшатнулся и побежал, не разбирая дороги, задыхаясь, чувствуя, как стучит в висках его кровь. Он ворвался в свою квартиру, захлопнул дверь, облокотившись, пытался поймать ртом воздух. Когда Демьян пришел в себя его поглотила тишина. Теперь он слышал только стук своего сердца — ровный, монотонный ритм, отсчитывающий время до следующего стимула.

Глава 3

С тех пор как знание открылось ему, жизнь Демьяна превратилась в подпольную деятельность. Он стал партизаном, оккупированном в собственном разуме. Его дни проходили в молчаливом наблюдении, в расшифровке посланий, которые никто, кроме него, не видел. Он больше не был корректором. Он стал исследователем своей тюрьмы. И его задача была — составить карту своих цепей.

Он вернулся к работе. К своему удивлению, начальник принял его «болезнь» без лишних вопросов. Коллеги кивали с сочувствующими лицами. Система адаптировалась, вписав его аномалию в общий нарратив как выгорание или депрессию. Это было удобно, предсказуемо и не нарушало общего хода вещей. Его оставили в покое. Демьян понял стратегию. Прямое противостояние бесполезно. Система всегда ответит эскалацией. Он научился гасить в себе эмоции еще до того, как они становились данными. Увидев тревожную новость, он не позволял страху проникнуть глубже поверхностного осознания. Встретив знакомого, он вел светские беседы, но его внутренний наблюдатель оставался холодным и бесстрастным. Система фиксировала:

СТИМУЛ:СОЦИАЛЬНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ
ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ОТЛКЛИК: ТРЕВОГА (СИМУЛИРОВАНА).

Он стал виртуозом симуляции эмоций без непосредственного их прочувствования, и это был его тихий бунт. Он старался быть скучным, непродуктивным каналом.
Но система не сдавалась. Она сменила тактику. Если негативные стимулы не работали, она перешла к позитивным. Демьян «случайно» нашел на улице крупную купюру. Ему поступило предложение о новой, высокооплачиваемой работе. В парке на него обратила внимание улыбчивая, красивая женщина, чей взгляд был полон интереса. Это были удочки, забрасываемые в стоячую воду его души, на которые ловились радость, удивление, надежда. Демьян не клюнул. Он видел крючки. Деньги он отдал бездомному - тот взял их с тем же пустым взглядом NPC. От работы отказался. От женщины уклонился. Каждый отказ давался все тяжелее. Система играла на самых глубоких струнах — жажде безопасности, признания, любви.

Однажды его взгляд упал на книжную полку. На старый, потрепанный том. Он подошел и взял его в руки. Бумага была шершавой, пахла пылью и временем. Он открыл книгу наугад. Его взгляд упал на строчку: «Сознание – это болезнь». Демьян медленно опустился на пол, прижимая книгу к груди. Это не было системным стимулом. Это было послание. От кого? От другого, такого же как он? Или это была самая хитрая уловка Системы, чтобы вызвать в нем новые, неиспытанные ранее эмоции, качественно новые стимулы? Система, видя, что стандартные страхи и радости больше не работают могла перейти на новый уровень – подкинуть ему «тайну», «надежду», «загадку», чтобы сбить его с толку вызвать более сложные изощренные эмоции: духовный поиск, экзистенциональный трепет, чувство избранности. Поиск смысла Демьяном стал бы новым, самым увлекательным для Наблюдателя сценарием.

Он снова пытался выйти на контакт. Демьян искал ту самую девушку из кофейни, но больше она там не появлялась. Он бросал в разговорах с коллегами странные, завуалированные фразы: «Слишком реалистично сегодня небо, не находите?» или «Интересно, кто все это рисует?». В ответ видел лишь недоумение и вежливое отторжение. Его канал помечался как «странный», и взаимодействие с ним сводилось к минимуму. Система изолировала его.

Последней каплей стал звонок от матери. Ее голос, обычно бодрый, звучал устало и печально. Она жаловалась на здоровье, на одиночество, спрашивала, когда же он, наконец, приедет. Это был мастерский удар. Система била по самой древней, самой базовой программе — сыновней любви, чувству вины. Демьян слушал, и его внутренний лед начал таять. Готовый сценарий страха и боли разворачивался в его голове. Он почти сдался. Но в это мгновение его линза восприятия снова дернулась, и он увидел себя со стороны, из угла потолка, как человек стоял и нервно сжимал трубку. Внезапно внутри все умолкло. «Мам, все будет хорошо, — сказал он спокойным голосом, - Я все решу и договорюсь с врачами». Он сказал именно то, что от него ждали. Но внутри была лишь пустота. Он не чувствовал ни боли, ни страха. Он отключил канал.

Когда Демьян положил трубку воцарилась неестественная тишина. Давление системы внезапно исчезло. Стимулы прекратились. Ощущение было таким, будто гигантское ухо, прислушивавшееся к нему все это время, вдруг отстранилось. Мир начал упрощаться... Сначала пропали удаленные звуки. Гул города стих. Затем потускнели краски. Интерьер его квартиры потерял глубину, стал плоским. Книги на полках превратились в бутафорские коробки с нарисованными корешками. Небо в окне замерло, исчезли облака. Демьян сидел в кресле и наблюдал. Он не испытывал страха. Только любопытство и бесконечную усталость. Исчезали стены. Комната растворялась в белом, беззвучном, безграничном пространстве. Остался только он, кресло, в котором он сидел и постепенно затухающее ощущение собственного тела. Это не было наказанием, то было отключение. Система, более не получая качественных данных, признала канал непродуктивным и начала высвобождать ресурсы. Его мир утилизировали. Демьян сидел в белой пустоте, которая была реальнее всего того, что он знал до этого. Он был последним data-point в этом секторе. Он знал, что где-то там, за гранью, находится тот самый Наблюдатель, который через него смотрел на мир. Демьян закрыл глаза.
Свет погас.
Система завершила сбор данных с этого канала.