Чёрным по белому

Он стоял в шубе, которая была ему великовата, как будто досталась от кого-то сильнее и старше.
Под шубой — тельняшка: полосы шли ровно, как линии обороны.
Кепка сидела чуть набок — небрежно, но не случайно.
Так носят, когда нужно выглядеть уверенным, даже если внутри всё дрожит.
Лицо было разрисовано чёрным фломастером.
Брови — густо, почти нарочно грубо.
Кончик носа — как точка, поставленная слишком резко.
Шея — неровно, торопливо, будто кто-то не успел остановиться.
Это была не игра и не шутка — скорее знак: я выдержу, я могу.
Он смотрел в сторону.
Не прятал взгляд — просто не отдавал его.
В этом взгляде было упрямство человека, который понял слишком рано:
если смеются — стой,
если больно — не показывай,
если невыносимо — держи лицо.
За его спиной взрослые жили своей жизнью.
Мужчина смеялся — легко, свободно, как смеются те, кому не нужно защищаться.
Он смотрел на женщину.
А женщина опустила голову — будто знала что-то, чего нельзя сказать вслух.
Мальчик этого не видел.
Или видел — но уже умел не смотреть.
Он стоял и ждал, не зная чего именно.
Может, когда всё закончится.
Может, когда можно будет снять шубу, смыть чёрные линии, перестать быть крепким.
А может, просто — когда вырастет.
Он ещё не знал, что сохранит это умение на всю жизнь:
стоять чуть в стороне,
держать спину,
и выглядеть сильнее, чем чувствуешь.
Но уже тогда он знал главное —
если не просто,
нужно сохранить лицо.